Кто я без тебя

Саундтреки к главе: Justin Timberlake - What Goes Around Comes Around

Tokio - Кто я без тебя

Pov Tom

Я смотрел брату вслед разбегающимися в разные стороны глазами. Я не отрывал взгляда от его спины до тех самых пор, пока толпа не укрыла его тонкую фигурку от меня. И только теперь я смог расслабиться. Почему-то я постоянно чувствовал напряжение рядом с ним. Хотя, почему «почему-то»? Все предельно ясно: я еще не до конца принял все то, что произошло. Точнее, принял, но это настолько ново для меня, что я просто теряюсь. От каждого прикосновения и случайного взгляда меня бросает в жар. И непонятно, отчего так происходит: оттого, что меня к нему влечет неимоверно, или оттого, что меня все еще пугают собственные желания?

Я откинул голову на спинку диванчика и, закрыв глаза, попытался абстрагироваться от всего происходящего вокруг, выкинуть все мысли, которые тянули мое сердце вниз. Но не успел я чуть успокоиться, как почувствовал, что кто-то опустился рядом со мной. Первая мысль: Билл вернулся. Но что это? Горячее тело прижалось к моему левому боку, и я тут же почувствовал прикосновение пальцев к моей груди сквозь футболку. Я уже собирался расслабиться, улыбнулся и приобнял тонкую талию, чтобы притянуть его к себе. И все бы ничего, если бы я вдруг не ощутил прикосновение чего-то мягкого к своему плечу, а тонкие пальцы уже усердно наглаживали мою шею. В голове что-то забило тревогу.

Я распахнул глаза и увидел склонившуюся надо мной миловидную девушку. Хотя, с уверенностью говорить о ее внешности я не берусь: в клубе темно, все мерцает, а я порядочно выпил. Но степень моего опьянения была не такой уж сильной, чтобы я не смог сопротивляться: сознание работало на отлично. Я тут же встрепенулся, садясь прямо, и уверенно взял ее запястья, отводя от себя. Девушка была удивлена такими моими действиями, а я собирался еще разочек ее удивить. Уже предвкушая зрелище, я широко улыбнулся и, наивно распахнув глаза, спросил:

-Ой, извини, а ты не видела моего парня? Он был где-то тут... - круглое личико менялось так быстро, что за пару секунд я успел уловить около десятка выражений: от шока до отвращения.

-Отпусти меня, грязный педик! - крикнула она так, что даже сквозь гремящие биты электронной музыки я четко ее услышал.

Меня несколько задели ее слова: все-таки не каждый день тебя называют педиком, когда всего неделю назад ты был убежденным натуралом. Но я задумался об этом всего на мгновение, после чего снова нацепил на удивление искреннюю улыбку на лицо. Плевать на все: на предрассудки, общественное мнение, законы, - они ничто против того, что я чувствую. Вот сейчас, например: передо мной сидит достаточно приятная девушка, очевидно, готовая на все этой ночью, а мои мысли все равно возвращаются туда, где я с Биллом, обнимаю его за тонкую, почти девичью талию, целую нежные губы. И не имеет значения то, что у него нет груди, а между ног красуется такой же немаленький, как и у меня, член. Разве это главное?

Да, наверное, во мне просыпается романтик. Или рождается? Я не уверен, что он был во мне раньше, но всякое может быть, это уже знаю по собственному опыту. В любом случае, это тело, которое буквально минуту назад ко мне жалось, никак не зацепило: ни за сердце, ни за другие важные органы, даже печень, чувства которой обострились выпитым виски, осталась абсолютно равнодушной. Поэтому я, все так же улыбаясь, почти грубо спихнул с себя девицу, которая поспешила отойти от меня как можно дальше. Что же, удачи ей в поисках стояка побольше и посимпатичнее — ей ведь все равно, что у человека за душой и в душе, по глазам видно.

Сам не знаю толком, почему, но я остался чертовски доволен тем, что произошло. Я почти гордился собой, а с души словно камень упал, перестав давить вниз. Тело мгновенно расслабилось, а мозг подкинул образ Билла. Я тут же стал оглядываться в его поисках: он должен был пойти к бару, но там я его не наблюдал, хотя обзор частично загораживали люди. Сердце отбило короткий тревожный ритм, и я решил пойти за ним.

За барной стойкой сидели две девушки, что-то крича друг другу в уши. Больше, кроме бармена, не было никого. «Тук-тук», - сказало мне сердце. «Тише-тише», - ответил ему я, решительно направляясь к Дику.

-Хэй, дружище, - снова улыбка, но теперь это маска, на самом деле, хотелось сделать жалобное лицо и пустить слезу. - Тут Билл должен был быть. Не видел, куда пошел?

-Да, был пару минут назад. Кажется, хотел пойти к тебе, но свернул, - парень даже не поднял головы, махнув рукой в сторону двери, ведущей в холл.

И отчего в моей голове тут же пробил гонг паники? Я не сдержал порыва, и рванул со всех ног туда. Звуки музыки чуть приглушились, когда я вылетел в относительно пустое помещение. Но кроме пары охранников подозрительной наружности и девушки за столиком, служащим здесь ресепшеном, никого не наблюдалось. Осталась последняя надежда: уборные. Я молился всем Богам, в которых верил и не верил, чтобы мой любимый младший оказался там, и быстро шел по сумеречному коридорчику, упирающемуся в три двери.

Мужской туалет не отличался чистотой, но сейчас было не до этого. Я распахнул дверцы во все кабинки, заглянул в каждую, но все было пусто. И тогда сердце чуть не остановилось от страха и непонимания, куда мог деться мелкий. И почему-то из головы вылетело то, что можно было бы просто позвонить. Я никогда так не боялся ни за кого, а уж тем более за Билла. А сейчас... Сейчас я бежал снова на танц-пол, все еще лелея надежду, что это чудо всего лишь затерялось в толпе.

Люди толкали меня, даже не глядя, совсем не замечая, не узнавая. Им было плевать на то, кто я такой. Но это и к лучшему: моя известность сейчас ни к чему. Я распихивал локтями парней и девушек, не различая ни пола, ни возраста. Кто-то что-то кричал мне издалека или прямо в уши, но я оставался глух. Мои глаза едва ли не вращались, выискивая высокого худого парня, которого хотелось сейчас достать из-под земли, схватить и не отпускать.

-Билли, - шептал я, вылетая из скопища народа и снова попадая в холл.

Его не было нигде. И я даже не сомневался, что это так: я бы узнал его даже в полном мраке на ощупь. А теперь мои руки дрожали, шаря по карманам. Сам не знаю, зачем я это делал, но как только пальцы наткнулись на теплый корпус мобильника, я обругал себя всеми матными словами, которые только знал.

Трясущимися руками я достал телефон и, позабыв о телефонной книге, стал набирать номер Билла. Черт знает, откуда я его знал наизусть, но цифры так и всплыли перед глазами. И в тот момент это было не важно: я слушал длинные гудки и глотал жадно прохладный воздух холла. Один, второй, третий... После десятого гудка ужасный электрический голос, словно из Ада, сообщил, что абонент не отвечает, и посоветовал позвонить позже.

-Черт возьми, Билл! — заорал я во все горло, сгибаясь пополам.

Три пары глаз тут же уставились на меня. Охрана насторожилась, видимо, посчитав, что я вот-вот съеду с катушек. А ведь так и было. Было такое ощущение, будто от меня оторвали половину. Наверное, только сейчас я по-настоящему почувствовал, что значит иметь близнеца.

-Том, вам плохо? - услышал я сладкий голос, а подняв глаза, увидел ту самую девушку с ресепшена. Она меня узнала, что ж, неудивительно. - Нет... Да... То есть... Ты не видела моего брата? Он такой высокий, худой и...

-Я знаю, как он выглядит, - покраснела она. - Он минут десять назад выбежал на улицу...

-Черт... - простонал я, сползая на пол по стене.

Я потерял столько времени, мотаясь туда-сюда по клубу, а мог бы просто спросить. И теперь, ругая себя за все свои грехи с самого начала сознательной жизни, я выбежал... под проливной дождь. Я так и застыл, в мгновение промокая до нитки. Ледяные струи били по голове, по лицу, по плечам, щекоча кожу, заползая ручейками за шиворот. И душа замерла от холода. И я словно почувствовал, как замерзает где-то там, за этой мутной пеленой ночи, моя вторая половинка.

Все сжалось внутри от понимания того, что он ушел черт знает куда в такой ливень. А то, что он ушел пешком, было очевидно: наша машина преспокойно стояла на своем месте, там, где мы ее оставили. И я рванул к ней, думая, что за десять минут в такую погоду уйти далеко невозможно. Может быть, я смогу его догнать, хотя пойти он мог в любую сторону.

Захлопнув за собой дверь, я откинулся на сидении, снова хватаясь за телефон. Вода стекала с меня потоками, заливая салон, но катись оно все к черту: мой брат, любимый человек, близнец сбежал от меня по неизвестной причине. И я снова набираю номер, снова слушаю гудки, которые отдаются ноющей болью в сердце. И снова и снова голос автоответчика убивал последнюю надежду на то, что Билл возьмет трубку. Но добило меня не это. Когда я нажал на зеленую кнопку раз в двадцатый, на том конце уже не было гудков. Только щелчок и сообщение о том, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

«Господи, нет, прошу тебя... Вернись, Билл... Прости меня, прости, что бы я ни натворил...» - молился я про себя, заводя мотор и трогаясь с места. Куда я решил ехать? Не знаю, просто по улицам, просто вглядываясь во мрак. Просто мысленно прося его вернуться, пытаясь достучаться до него через нашу братскую связь, ведь она должна существовать. Должна...

Я ехал, не разбирая дороги. Машину то и дело заносило на поворотах, но я упорно выруливал, ни на миг не притормаживая. Фары горели на полную, но не потому, что было темно хоть глаз выколи, а потому что я судорожно высматривал в освещаемых ими участках знакомую фигуру. Но все пусто, везде только мрак.

Возле парка я притормозил. Это был не совсем парк, так, небольшой участок земли с нетронутым лесочком и парой детских каруселей. Но знать наверняка я не мог, а рисковать и проезжать мимо... Нет. Я вылез из машины и направился к небольшим воротам, вытаскивая мобильный из кармана. Я молил небеса уже в который раз за какой-то час, чтобы мне ответили. И это случилось.

-Мать твою, Том, ты должен иметь веские причины, чтобы звонить в такое время, - прошипел мне на ухо Дэвид, а я и забыл, что уже прилично за полночь.

-Дэв... Дэв, Билл пропал... - задыхаясь и глотая слезы неба, простонал я.

-Что? - он окончательно проснулся, судя по крику. - Какого черта? Вы спятили там? - о, да. - Стоило вас отпустить на все четыре стороны, вы решили разбежаться? Черт возьми, как чувствовал, что рано вас отпускать. Я...

-Заткнись, Йост, и послушай меня! - взревел я, не желая слушать нравоучений тогда, когда мой младший близнец черт знает где, и он точно сейчас не дома, потому что пешком до него идти и идти. - Я не отпустил бы его, если бы знал, что он уйдет! Я не знаю, почему он ушел! Но он это сделал и теперь только черт знает, где бродит один! Ночью! Под проливным дождем! И я, черт побери, хочу его найти!

-Так, тихо, Том, подожди, не паникуй, - и это говорит мне он, когда в его голосе сквозит истерика? - Где ты?

-Я стою у входа в парк, у нас, в Лойтше. Я думаю, он может быть там, но не уверен...

-Как он мог там оказаться? Он был на машине?

-Нет, машина у меня. Мы поехали в клуб, а потом... Я не знаю, что произошло, но он ушел прямо в дождь пешком... - я глотнул воздуха. - Мне страшно, Дэвид. Я должен его найти.

-Хорошо... - Хорошо? - Сейчас садись в машину и никуда не уезжай, слышишь? Я позвоню Рэю, он с ребятами подъедет к тебе. Не смей идти в парк один!

-Но...

-Не смей! Я тебя лично голову откручу, понял? Если с Биллом что-то случится, я тебя придушу собственными руками! - теперь и у Йоста началась паника.

-Да я сам себя придушу, Дэвид... - простонал я в трубку, нажимая на сброс.

В машину я садиться не хотел: сидеть в тепле, хоть и относительном, когда мой брат где-то там один, и неизвестно, в каком он состоянии, было нестерпимо. Я стоял на дороге, дрожа от холода, и смотрел, не отрывая взгляда на темный прогал между деревьями, за которым мог находиться он.

***

Pov Bill

Я вылетел из сельского клуба, словно спасаясь от пожара. Но огонь горел не в здании: пылала моя душа, оставляя только жалкие угольки. И я дышал, глотая воздух кусками, будто его не хватало мне, а из глаз текли слезы, которые останавливались на губах, напоминая горький вкус боли.

Я выбежал на улицу, не обратив внимания на то, что девушка у выхода кричала мне вслед. Кажется, что-то о зонтике, но мне было плевать. Только оказавшись под открытым небом, я смутно осознал, почему меня попытались остановить: волосы мгновенно намокли, дреды стали тяжелыми, по лицу потекли капли холодной воды. Только этим утром было абсолютно чистое небо, а теперь природа была беспощадна.

Дождь сейчас был отражением и противоположностью моим чувствам. Облака в черном небе рыдали, заслоняя звезды, кажется, пытались потушить пламя, разрушающее мое сердце. Но что тушить, если остался один только пепел?

Я бросил мимолетный взгляд на стоянку, где осталась наша машина, и пошел в другую сторону быстрыми шагами. Тьма не расступалась передо мной: это не город, и фонари здесь — редкость. Только от дома к дому я попадал в небольшие освещенные участки, которые спешил покинуть, скрыться во мраке.

Я не надеялся, что Том пойдет за мной: зачем, если у него в руках сейчас две сиськи и широко разведенные ноги перед глазами? Но, не смотря на это, я неосознанно прятался от света, ночь окутывала меня, защищая от случайных взглядов.

Я просто шел, не чувствуя холода или усталости. Только ноющая боль в груди и горечь во рту от слез. Я был обречен на это. Том... Мой Том... Я был готов на все ради него. Готов был бросить мир к его ногам. Да что мир?! Я был готов сам упасть в его ноги, принадлежать ему, и он знает это, теперь знает. За что он так со мной? Почему я вдруг оказался не нужен?

Все просто, на самом деле. Он парень, я парень. Ему нравятся девушки, он всегда гордился бесчисленными связями на одну ночь, хотя чем же тут гордиться. Я мечтал, верил в то, что со мной он сможет стать другим, а оказалось все вот так: нет цепи, нет связи, нет ничего, что было между нами все это время. Как же я обжегся. Самым сердцем о самое пекло. Больно и обидно.

Думать об этом не хотелось, но в голове крутится только его образ. Я не могу поверить, но то и дело натыкаюсь на стену боли в груди. Я запутался. Так плохо мне не было никогда раньше, даже тогда, когда он мог без зазрений совести ударить меня. Тогда все было привычно.

А теперь мертвые чувства, мертвые эмоции, сердце как двигатель, все бездушнее с каждым ударом. Мертвый голос, которому уже никто не поверит. Мертвые мысли, ненастоящие, их кто-то внушил мне. И ничто уже не будет так, как прежде. Любовь необратима, она все испортила. И настоящая теперь лишь боль.

Наверное, нужно было остановить все это, уничтожить в самом зародыше. Нужно было продолжать его ненавидеть, тогда я сейчас жил бы, как прежде. Наверное, мы были бы до сих пор прикованы друг к другу, но душа была бы спокойна. Хотя, кому я вру? Самому же себе! Это уже было во мне, это было не остановить. И даже если бы я сто раз был уверен, что все вот так закончится, я бы все равно рискнул, понадеявшись на авось.

Но что думать о прошлом, к чему все эти «если»? Живи секундой, Билл, не оглядываясь назад. Ничего не изменить, и мое сердце разбито. Это было все ложью, лишь иллюзией. Том всего лишь поддался мгновенному порыву, лишь допустил меня к себе, а теперь, когда он свободен, упорхнул, даже не обернувшись. Я ему не важен. Но я это переживу. Переживу хотя бы для того, чтобы доказать, как он ошибся во всем.

Я брел, шел, бежал по улице, не разбирая дороги. В голове мелькали образы, от которых хотелось выть. Я прикусывал губу, глотал собственную кровь. Я цеплял пальцами собственные плечи, впиваясь в кожу ногтями. Я спотыкался и падал, но поднимался и продолжал идти, позабыв о боли. О физической, но не о душевной.

Ноги принесли меня в парк, хотя я бы назвал это сквером, такой он был маленький. Но сейчас было все равно, лишь бы укрыться от преследующего меня шлейфа, который нес запах предательства и измены. Я забрался в какую-то полуразвалившуюся беседку, падая на влажный бревенчатый пол. Я замер, слушая, как внутри дрожит пустота.

Нет, это не пустота. Я сунул руку в карман джинсов и вытащил трясущимися пальцами мобильник, разрывающийся громкой мелодией, которую было едва слышно сквозь шум дождя. Все расплывалось, я не знал, от слез ли это или от капель дождя, которые даже здесь умудрялись пробиться сквозь дырявую крышу и залить дисплей.

Телефон в моей руке замолк, и на экране повисло сообщение о непринятых вызовах. Вытерев ладонью светящуюся поверхность, я смог разглядеть буквы и цифры: «Пропущенных вызовов: 18. Абонент: Чмо».

Улыбка невольно появилась на моих губах, но тут же исчезла. «Чмо», - так он был у меня записан в электронной книге. Раньше я мысленно звал Тома только так, а в эти дни было не до смены имени его контакта. Как бы я назвал его теперь? Томми? Любимый братик? Как? Или уже не стоит ничего менять?

Аппарат вновь ожил, не дав мне снова погрузиться в себя. И снова это обидное прозвище на весь экран. Зачем? Зачем ты звонишь мне? Оставь меня, дай мне пожалеть себя! Сейчас я ни на что не способен, только лелеять свою боль, проклиная тебя. И говорить с тобой — последнее, чего я хотел бы.

Как только дисплей снова погас, я выключил мобильник, пряча в карман. Ты не дозвонишься до меня. Не этой ночью.

Я свернулся на мокрой поверхности, а в голове проносились картинки из недавнего прошлого. Вот наш первый поцелуй, точнее, мой, Том ведь едва ли смог бы тогда мне ответить от удивления. А потом тот момент, когда холодная цепь едва не задушила меня. Почему-то этот эпизод заставлял что-то внизу живота напрячься. И ласки Тома, его уверенные движения на следующий день. А потом свобода, одиночество и воссоединение.

Я верил, что теперь нас ничто не разлучит. Я так верил, впитывая его в себя, а он забыл меня с первой же шалавой, севшей ему на член.

Классический случай, всем известный сценарий. Эта история стара, как мир.

Не знаю, сколько прошло времени, как долго я лежал на мокрых досках, согревая свою боль, которая собралась комочком у меня в груди. Из какого-то мутного состояния анабиоза меня вывели голоса. Я встрепенулся и приподнялся, вслушиваясь в уже нарушившуюся тишину.

Я слабо соображал, но до моего ума сумело дойти то, что в парк вошли несколько мужчин. Они кричали что-то друг другу, что-то шумело со стороны дороги, видимо, машины. Что-то искали. Или кого-то?

Услышав, что к беседке, в которой я притаился, приближаются тяжелые шаги, я метнулся к противоположной стенке, в которой зияла дыра, и выскользнул под проливной дождь, прячась от луча фонаря. Яркий свет мазнул мимо меня, но я успел вжаться в мокрую поверхность.

-Здесь нет! Не думаю, что он вообще в этом парке! - я узнал голос Рэя.

Они ищут меня? Ну, да, конечно, ищут. Том заметил, что меня нет, и поднял на уши охрану. Зачем? Я ему нужен? Где ты Том? Если ты здесь, найди меня, братишка. Почувствуй. Я поверю любому твоему слову, если ты обнимешь меня сейчас...

Но я слышу только грубые мужские голоса, сквозь них не пробивается его журчащий голос, который я так надеюсь услышать. Хочется, чтобы он закричал мое имя, вглядываясь в темноту. Но его здесь нет, нужно это признать. Он отправил за мной охрану, а сам продолжает развлекаться. Так какой смысл вообще теперь возвращаться?

«Чтобы показать ему, что он теряет», - выкрикнул внутренний голос, но я только сжался от этого, слыша, как шаги удаляются, видя, как гаснут огни фар скрывающихся за углом машин. Вот и все.

***

Pov Author

Две большие машины подъехали к черной Ауди, стоявшей посреди дороги у парка. Том метнулся к одной из них и врезался в вышедшего из нее громилу, который был выше парня, при его-то росте, на целую голову.

-Найдите его! - закричал он, ударяя мужчину по груди, будто был маленьким напуганным ребенком, который собирал волю в кулак и выпрашивал что-то у родителей. - Немедленно, слышите? - его крики тонули в дожде, но собравшиеся телохранители и без слов понимали, что от них требуется: Йост все объяснил.

-Том, - к нему подошел Рэй и положил ладонь ему на плечо, - ты сейчас поедешь домой, а мы привезем Билла.

-Никуда я не поеду! - закричал Каулитц, сбрасывая руку с себя. - Я пойду туда! Я хочу сам его найти!

Том был на грани истерики, это было видно даже охраннику, который никогда особо не разбирался в людях. Он кивнул одному из парней на автомобиль парня и сам осторожно повернул мальчишку в нужном направлении, но тот взбрыкнул, порываясь вырваться и скрыться во мраке сельского парка.

-Дэн, отвези его домой. Осторожно, - Рэй всучил извивающегося Тома тому самому громиле, - пусть сопротивляется, не обращай внимания. Только не покалечь, а то нам влетит. Учти, - пригрозил пальцем, - головой за парнишку отвечаешь.

Огромные руки впихнули Тома в Ауди, захлопывая за ним дверь, после чего телохранитель водрузил себя на водительское сидение и сразу же заблокировал двери, в которые уже начал биться Каулитц.

-Открой, сука! - вопил он, но машина уже завелась и понеслась по дороге.

Мальчик подобрал ноги, обняв колени руками, и уже не кричал. По лицу катились слезы, они появлялись сами по себе, он вытирал их рукавом, но они, предатели, снова набегали. Он мысленно четвертовал себя за слабость, но не мог остановиться. Ему было страшно. Так он не боялся уже много лет, а уж тем более не боялся за близнеца.

Что ударило младшему в голову, что он пошел за сигаретами, а сам сбежал из клуба. Он его обидел? Вроде, нет. Сделал что-то не так? Не так посмотрел, не так прикоснулся? Да нет, он вообще старался держаться на расстоянии, на людях-то. Возможно ли, что именно это стало причиной? Глупо, очень глупо. Но что, если не это?

И тут у Тома перед глазами встала картинка: он сидит на диванчике, а к нему наклоняется чудо женского пола с блядской улыбкой на лице. И как это могло выглядеть со стороны?

«Черт, нет, только не это! Он видел? Видел, как эта шлюха клеилась ко мне? Не-ет», - мысленно простонал он, сворачиваясь мокрым клубком на сидении.

-Гер Каулитц, вам плохо? - обеспокоенно спросил охранник, наблюдая в зеркало заднего вида за подопечным.

-Мне пиздец, как хорошо! - сорвался Том на крик, садясь прямо и доставая мобильник из кармана. - Алло! Энди, мать твою!.. Прости, но... Ты можешь приехать?.. Важно... Энди, я сдохну, если ты не приедешь... Да... Спасибо, друг.

Дэн подвел машину к самому крыльцу дома и открыл двери. Том тут же вылетел из салона и побежал в дом, но дальше прихожей ноги его не понесли: он рухнул на коврик, заливая пол дождевой водой с одежды. Внутренности скручивало от боли и страха. Он готов был самого себя убить за то, что предложил Биллу сегодня развеяться в этом чертовом клубе. Если бы не это... Если бы не та шалава, так откровенно предлагавшая ему себя...

Pov Tom

Всего каких-то несколько часов назад я был счастлив. Я отбросил то, что было, только начал жить тем, что у меня теперь есть. Точнее, было. Едва я ответил на все свои вопросы, едва прогнал сомнения, как ты ушел. По моей же вине ушел. Ненавижу себя.

Этот чертов дождь. Он словно знает, что происходит здесь, в этом маленьком городке под черным небом. Он плачет, плачу и я, боясь тебя потерять, Билл, мой мальчик. Кто я без тебя? Кто, скажи? Никто! Я потеряюсь в этом мире теперь без тебя. Вернись ко мне, прости меня, если сможешь. Ударь, избей, но вернись. Я хочу видеть тебя рядом, просто знать, что ты в порядке.

Вокруг темно и страшно, как и в моей душе. Ливень за окном и то же самое на моем лице. И не в силах остановить поток рыданий рвущийся из горла. И только толчок в спину заставил меня вскочить и резко обернуться.

Дэн вошел в прихожую, а за ним — Андреас. Глаза друга широко раскрыты: он не на шутку напуган моим звонком, а теперь еще и моим видом.

-Томас, что, черт возьми, случилось? - воскликнул он, подлетая ко мне, спихивая с дороги телохранителя. - Том, ответь мне!

-Билл пропал, - простонал я, утыкаясь лицом в плечо парня, как девчонка, но плевать, я так чувствую сейчас. - Он... Он убежал, я... Я идиот, Энди.

-Тш-ш, - он погладил меня по мокрым косичкам, а мне стало смешно, я засмеялся, закинув голову назад, а по щекам все еще катились соленые капли.

Кажется, это называется истерикой. Меня, словно сумасшедшего, Андреас и Дэн отвели в гостиную и усадили на диван.

-Может, приготовить ему кофе? - словно сквозь толщу воды услышал я бас охранника.

-Ты с ума сошел? Какой кофе в таком состоянии? Чай! Крепкий и очень горячий чай! - Энди, конечно же.

-Какой, на хрен, чай? - это мой голос такой хриплый? - Вали к своим, хоть весь Лойтше переверните с ног на голову, но найдите моего брата!

-Но Гер...

-Я сказал: вали! - я поднял голову и исподлобья посмотрел на мужчину.

Наверное, я все-таки сошел с ума, потому что на меня так смотрели, будто я вот-вот выпущу клыки и раздеру присутствующих в клочья. Возражать мне не посмели: Дэн многозначительно посмотрел на моего друга и быстро вышел, а через минуту мы услышали рев моей Ауди, которая выехала со двора.

Я сидел, молча глядя в черную плазменную панель, а Андреас скрылся в кухне. Но пробыл он там очень недолго и вернулся с двумя большими кружками горячего чего-то. Как оказалось, чая. Я вцепился в чашку, словно она была спасительным кругом, и сделала большой глоток, не обращая внимания на боль в горле.

-Рассказывай, Том...

И я рассказал. Все, что произошло сегодня с самого нашего «освобождения». И про сомнения, и про макияж Билла. И про поцелуи... И про свои страхи, которые заполнили меня всего теперь. Я рассказал ему про ту девицу в клубе, на что друг понимающе покивал.

-Ты не виноват, Том...

-Скажи это моей совести и Биллу, который сейчас там, - я посмотрел в окно, за которым буря никак не хотела успокаиваться.

Удивительно, уже после второго глотка горячего напитка мои глаза высохли, я расслабился, почти не замечая того, что сижу до сих пор в мокрой одежде.

-Том, надо сменить одежду, ты можешь заболеть... - сказал Энди, конечно же, заботясь обо мне: настоящий друг.

-Нет, я никуда отсюда не уйду! Вдруг Билл придет... - последнее я почти прошептал, боясь сказать вслух.

Он не стал настаивать, а просто стянул с меня толстовку, затем футболку и джинсы, после чего притащил мне откуда-то плед, которым и накрыл покрывшиеся мурашками плечи.

Чай и тепло мягкой ткани меня разморили, и я периодически проваливался в сон, но просыпался от каждого шороха. Хоть Энди и пытался двигаться бесшумно, даже сидел неподвижно, я все равно дергался, открывая глаза от любого шороха в доме и за его пределами.

 

Когда темнота проглотила меня, я не знаю, но разлепил веки я уже тогда, когда за окном посерело, дождь, видимо, прекратился, но тучи все еще висели в небе. Я перевел взгляд на кресло, в котором, нахмурив брови, посапывал мой блондинистый друг. Я ему был безгранично благодарен: без него я, наверное, точно бы спятил.

Я проморгался, прогоняя остаточную дремоту, и пошевелился. Тело неприятно заныло от неудобной позы, в которой я спал, но это было пустяком По-сравнению с тем, какие воспоминания всплыли в моей голове. Я осознал все, что произошло вчера, словно увидел заново ту пелену дождя, ощутил панику. И тут дверь в прихожей скрипнула, впуская холодный ветер и тихие шаги.

Сердце пустилось в пляс, а я, позабыв о пледе, понесся в коридор. От увиденного у меня едва не подкосились ноги. И я упал бы, если бы не понимал, что тонкое измученное существо передо мной сейчас нуждается в том, чтобы его поймали, больше меня.

Билл был мокрый с головы до ног, дреды тянулись к земле, с них текли ручьи воды. Одежда мокрая насквозь, джинсы внизу и кроссовки — грязные. Он держался за косяк, пошатываясь. Я не видел его лица, но был уверен, что он едва держит глаза открытыми.

-Билли, - простонал я, бросаясь к нему и ловя падающее тело.

Я опустился на колени прямо здесь, в прихожей, на ковре. Он прильнул к моей голой груди, словно я был батареей. Ледяные руки холодили кожу, но это ерунда. Ерунда, потому что мой мальчик вернулся. Измученный, мокрый, несчастный, наверное, но он рядом.

Ресницы с тяжелыми каплями на них дрогнули, и карие глаза открылись, даря мне свой туманный взгляд. Совсем потерянный, словно он мало что понимал из происходящего.

-Том, - Боже, какой хриплый голос. - Ты такая сволочь, Томас Каулитц, - прохрипел он и потерял сознание, обмякнув в моих руках.

Господи, спасибо. Спасибо, что вернул мне его.

#17#

Сияние

One Republic feat Timbaland – Apologize

Когда Билла вновь окружила тишина, в которой, казалось, даже ливень умирал, он забрался обратно в беседку, роняя крупные слезы. Ему было больно, хотелось кричать, но он стиснул зубы, обнял себя дрожащими руками и скрючился на полуразвалившейся скамье. Сдавленный стон все-таки вырвался из груди в сопровождении нездоровых хрипов. Парень понял, что еще чуть-чуть, и он просто свалится прямо здесь. Ведь что нужно болезни: холод, влага и слабый организм. Все было в наличии.

Сколько времени прошло с тех пор, как он вышел из клуба, было неясно. Мобильник при попытке включения буквально поплыл: слишком много воды для этого маленького устройства. А часов Билл не носил, хотя пару лет назад на него нашла блажь, и он приобрел дорогущий Ролекс.

Черная высокая фигура медленно двигалась по обочине, выхватываемая кое-где из темноты редкими фонарями. Дорога была пуста: ни людей, ни машин. Он то и дело оглядывался назад, вжимая голову в плечи, высматривал вдалеке свет фар. Но нет.

Билл уже сто раз обругал себя за глупое поведение, за то, что, потеряв голову, рванул в дождь черт знает куда. Нужно было высоко задрать нос и сделать вид, что все в порядке. Просто проигнорировать произошедшее, ведь это, действительно, было нормальным и вполне привычным: какая-то сука на коленях его брата. Так было... До недавнего времени.

Он всхлипнул, проглотив несколько соленых капель, зависших на губах, и встряхнул тяжелеющей, и не только из-за мокрых дредлоков, головой. Во лбу начинала пульсировать боль, нос заложило, а в горле саднило. Иммунитет сдавался.

Мальчишка, почти прозрачный от своей худобы, то брел, еле полз, то прибавлял шагу, но расстояние до дома уменьшалось мучительно медленно: парк находился в самом дальнем конце поселка от дороги, которая вела к их дому. А уже там, за границей Лойтше, еще несколько километров по небольшому шоссе и тропинкам, подступающим к ограде усадьбы.

Сколько он шел, сам не знал, но когда увидел впереди высокие ворота, на горизонте уже светлело, а Билл сделал еще пару шагов и едва не упал. Все тело болело, суставы ломило, казалось, ноги дальше не понесут. Но в этот же момент в нем сыграла черта упрямца и гордеца, которой так не хватало в темноте танц-пола. Он выпрямился и заставил себя идти.

Пост охраны пустовал: его все еще искали. В голове мелькнула мысль, что нужно бы почистить штат телохранителей, потому что он шел по центральной улице, но ни разу не увидел знакомых машин или людей — он вообще никого не видел, словно все умерли.

Но все быстро отходило на второй план, когда нога, которую он занес для следующего шага, уткнулась в ступеньку крыльца. Силы почти покинули его, их едва хватило на то, чтобы дойти до двери, достать дрожащими пальцами ключи из кармана и открыть замок. Ему казалось, что вот сейчас он окончательно упадет, он был слишком слаб для приключений, подобных сегодняшнему.

Билл, тяжело дыша, сцепив зубы, с тихим рыком перенес одну ногу через порог. Он замер, облокотившись еле поднявшейся рукой о косяк, будучи не в силах двигаться дальше. Не хватало уже даже силы воли.

Парень чувствовал, что вот-вот упадет: его качало, голова кружилась, а глаза закрывались. Он где-то глубоко в подсознании заметил, что в прихожую влетел почти обнаженный Том. Чувства сработали, словно на автомате, возвращая тупую боль в грудь младшего Каулитца.

Сердца сжались у обоих. Билл сделал шаг вперед, всей душой желая поднять руку и влепить брату звонкую пощечину, но свет вдруг стал слишком ярким, воздух — горячим, а силуэты и без того размытых предметов поплыли в разные стороны.

Миг — и сильные руки обнимают его, а горячая грудь, подобно печке, согревает. В голове вспыхнула мысль, что нужно оттолкнуть, но после ночи, проведенной под ледяным дождем, все стало таким неважным и второстепенным. Билл прильнул к близнецу и попытался приподнять ужасно тяжелые веки. Взгляд зацепился за две слезинки на чуть смуглом лице.

-Том... Ты такая сволочь, Томас Каулитц, - выдавил он, уже чувствуя, как его затягивает в тугую петлю забвения.

Том, не помня ничего от счастья, плакал, баюкая брата в своих объятиях. Капли, стекающие по нему с Билла, холодили кожу, из приоткрытой двери дуло, но он только сжимал тонкое тело руками и беззвучно плакал.

-Эй, Каулитц, ты где? - раздался крик из гостиной, а через несколько секунд оттуда показалась светловолосая голова. - Твою же мать! - воскликнул Андреас, кидаясь сначала к двери, чтобы ее закрыть, а потом к друзьям. - Том! Том, посмотри на меня!

Парень словно был в трансе. Он поднял взгляд на взъерошенного Энди и потеряно улыбнулся.

-Боже, ты сумасшедший, - прошептал блондин. - Давно он пришел?

-Минут пять...

-Ты идиот... Что же ты тут сидишь? - совершенно уставшим голосом пытался он строго отчитать друга — получалось плохо. - Он сейчас какое-нибудь воспаление подхватит, сквозняк же! А он весь мокрый! Быстро его в горячую ванну и в постель!

Том будто очнулся: он бережно перехватил Билла под спину и под колени, поднялся на ноги и быстро понес любимую ношу в родительскую спальню. Почему в родительскую? Это уже казалось таким естественным.

Андреас последовал было за ним, но дверь спальни закрылась прямо перед его носом. Он все понял и ничуть не обиделся, а спустился вниз и взялся за мобильник: его друзья и так настрадались за эту ночь, и он собирался избавить их от великого гнева продюсера, который, конечно же, взбесится, если до него дойдет, что Билл заболел.

-Алло, мам? Привет, слушай, тут такое дело... Каулитцам нужна твоя помощь... Ну, если коротко, то Билл попал под дождь, и сейчас Том повел его греться в ванне... Нет, им не нужны никакие справки, шоу-бизнес же не школа, где можно получить освобождение от физкультуры... Ты же можешь им помочь, ну, ма-ам... Им влетит, если кто-то узнает... Спасибо, - парень расплылся в улыбке. - Жду.

В это время Том, усадив брата на дно огромной ванной прямо в одежде, снимал с дрожащего тела мокрую футболку. Билл пришел в себя и пытался осознать реальность сквозь чуть приоткрытые веки, но ресницы слипались, глаза слезились, а свет причинял боль.

Каулитц-старший бросил все мокрое в ведро для грязного белья и открыл на полную мощность кран, из которого хлынула почти обжигающая вода. Билл, почувствовав, что тела касается теплая влага, сперва дернулся от неожиданного контраста, но тут же расслабился, закрывая глаза и облегченно вздыхая.

Том, морщась от боли в груди, наблюдал, как розовеет мертвенно-бледная кожа. Обнаженное тело, медленно скрывающееся под водой, вызывало бурю чувств: от страха до сумасшедшего желания, но последнее парень изо всех сил подавлял, понимая, что сейчас точно не время думать о сексе.

Завернув кран, он встал на колени у ванной, взял мягкую мочалку, капнул на нее ароматного геля для душа и осторожно провел по виднеющемуся над поверхностью воды плечу, по шее, длинной и тонкой.

Мерное дыхание уснувшего Билла чуть успокаивало его, но до равновесия в беспокойной душе было очень далеко. Едва он прикрывал глаза, как в голове проносились кадры минувшей ночи. Сердце тревожно стучало, понимание того, что близнецам придется еще ответить друг другу на море вопросов, заставляло ладони потеть, на висках выступала испарина. Или это всего лишь из-за горячей воды?

Билл зашевелился, беспокоя мутноватую от мыла воду, чем вытянул Тома из размышлений. Тот встрепенулся и коснулся ладонью поверхности воды: теплая, но не настолько, чтобы в ней можно было дальше лежать. Парень выдернул пробку, и вода ушла в считанные минуты. Он включил душ погорячее и направил струи на брата, смывая остатки холода и пены с его кожи.

-Пойдем, маленький, - прошептал он, быстро закутывая Билла в огромнейшее махровое полотенце и вынося из пропаренной ванной в едва теплую атмосферу спальни. - Плохо... - пробормотал он, чувствуя, как по спине забегали мурашки, и поскорее уложил младшего в постель, укрыл одеялом, после чего проверил, закрыты ли окна, и только после этого подумал, что ему самому стоило бы одеться.

Молния широких джи