Глава 11. Со стороны виднее 18 страница

Эх, ладно! Я решительно разрываю конверт и переворачиваю его, вытряхивая письмо. Какой-то небольшой круглый предмет выпадает из конверта и катится по столу к самому краю. В последний момент я успеваю его подхватить.

Следующие несколько минут я бездумно разглядываю значок старосты. Моргаю несколько раз, чтобы убедиться, что это не зрительная галлюцинация, и снова разглядываю. Кладу на стол – осторожно, словно он может разбиться, – и продолжаю разглядывать. Как это понимать? С чего вдруг такая честь?

Я разворачиваю письмо из школы. Стандартное уведомление о назначении, не более, и подпись: «Декан факультета Гриффиндор, Минерва МакГонагалл». Да, старост, конечно, назначают деканы, но директор должен утвердить это назначение, либо предложить свое – без его согласия ничего не решить. Получается, что Снейп ничего не имеет против? Это странно и даже как-то пугает. Подпись тоже настораживает. МакГонагалл ведь была еще и заместителем директора. Судя по всему, «была» – ключевое слово. Вполне логично, едва ли Снейпу нужен такой заместитель. Наверняка теперь эти обязанности исполняет кто-то из Кэрроу.

Кстати, раз меня назначили, получается, что все уже знают о том, что Рон не приедет в школу. Это не менее странно. Потому что его никто не разыскивает. Гарри разыскивают, Гермиону с распростертыми объятиями ожидают в комиссии по учету маггловских выродков, а Рона нигде не ждут. То есть, по сути, никто против него ничего не имеет. Так откуда же они знают, что он не вернется?

Ох, быстрей бы уже первое сентября! Всего три дня осталось! Думаю, Джинни многое сможет объяснить. Надеюсь, с ней все в порядке. Должно быть, она ведь с семьей сейчас, с братьями и наверняка под защитой Ордена Феникса.

Непонятно, кстати, почему Снейп должность старосты совсем не упразднил. Вряд ли нам разрешат снимать баллы со слизеринцев. С другой стороны… если что-то произойдет, а конкретных виновников не обнаружится, надо же с кого-то спрашивать. Тут старосты лучше всего подойдут. Да, все вполне закономерно. В любом случае, спасибо МакГонагалл за доверие. Бабушке это понравится. Надо будет постараться извлечь как можно больше пользы из этого назначения. Если, конечно, из него можно извлечь какую-то пользу.

Со вздохом я откладываю в сторону значок и письмо от МакГонагалл. Мама и папа, наверное, когда-то радовались, получив такие. А мне вот как-то совсем невесело. Я бы и без значка обошелся, лишь бы все было как раньше. Но как раньше не будет уже никогда. И я таким, как раньше, тоже больше не буду.

Я быстро пробегаю глазами список учебников. Почти ничего нового. Не считая маггловедения. Судя по пометке в скобках, теперь это обязательный предмет. Не хочу даже думать о том, что нам там будут рассказывать. И учебники: «Основные отличия грязнокровок от настоящих волшебников», «Кто такие маггловские выродки». Тьфу ты! Да я даже в руки не возьму книги с такими названиями! Пусть удавятся, Пожиратели проклятые!

И, конечно, защита от Темных искусств. Название осталось прежним, а вот концепция предсказуемо в корне поменялась. «Темные искусства: путь к свободе», ну надо же! Хороша свобода. Но посмотреть, что это за книга, не помешает. Чтобы хоть приблизительно знать, что нас ожидает. Знать врага в лицо, так сказать. А то я пока в лицо только Круциатус и знаю. Дурак. Давно надо было в библиотеке покопаться и книги о Темных искусствах найти.

Тем более я уже пару дней ничем особенным не занимаюсь. К целительским заклинаниям, похоже, нужны какие-то врожденные способности, которыми я не наделен. Да у меня, в общем, и возможности нет их практиковать. Полезно уметь сращивать переломы, но ломать себе руку, чтобы научиться, – это немного слишком. Ножевые раны – другое дело, их мне заживить удалось, но остались шрамы, которые я не смог убрать даже с помощью бадьяна. Поэтому решил больше себя не калечить.

С портключами история не лучше. Изготовить такой самостоятельно у меня совершенно точно не получится – слишком сложно. Максимум смогу поспособствовать кому-то более опытному. Но что-то я сомневаюсь, что среди студентов может найтись человек, умеющий делать портключи.

Ну ладно. По крайней мере, у меня еще несколько дней в запасе, успею немного разобраться хотя бы с Темными искусствами. Возможно, эта книга у нас даже есть. Хм, наверное, у каждого чистокровного волшебника в доме найдется хоть одна книга о Темных искусствах. Среди родственничков разный народ встречается. Если уж я Милтона откопал…

Усмехнувшись, я откладываю пергамент со списком в сторону и направляюсь вглубь библиотеки, в самый дальний и темный угол, где нет даже светильников. Шкаф заперт, я прикасаюсь к дверце волшебной палочкой, и она немедленно распахивается. Ох, ты ж!.. Кажется, у нас больше темномагической литературы, чем можно было ожидать. Ну, конечно, пару лет назад я пытался открыть этот шкаф, но у меня ничего не вышло! Минси тогда объяснила, что это потому, что я несовершеннолетний, но о содержимом рассказывать отказалась. Ну, а этим летом мне не до того было, чтобы вспомнить. Точно дурак. Я быстро пробегаю глазами ряды книг. О, а вот и «Путь к свободе»! Темно-синяя книга, почти такая же толстая, как «История Хогвартса». Н-да, долго же по этому пути топать придется.

Но не эта книга привлекает мое внимание и притягивает взгляд, вынуждая смотреть неотрывно. Совсем не эта. Другая. Она стоит на четвертой полке сверху примерно в середине ряда. Обложка черная, на корешке мерцающая серебристая надпись: «Темнейшие искусства», а сама книга словно пульсирует, почти незаметно уменьшаясь и увеличиваясь в размере. Эта пульсация неприятна, но завораживает. Я протягиваю руку и решительно снимаю ее с полки.

В ту же секунду кисть пронзает резкая боль, книга летит на пол, а я изумленно разглядываю пересекающий ладонь красный рубец с выступившими капельками крови. Почему-то никакого испуга я не чувствую – только злость.

– Ах ты, скотина! – цежу я сквозь зубы. – Чтобы на меня в моей библиотеке мои же книги нападали! Я здесь хозяин или домовый эльф?

При слове «хозяин» книга неожиданно прекращает пульсировать, чуть вздрагивает и затихает, а название перестает мерцать, и буквы из серебристых превращаются в белые. Однако… Ну и откуда я мог это знать? Все-таки есть в Темной магии что-то омерзительное. Ну, разве станет нормальная книга на людей нападать? Хотя… есть еще «Чудовищная книга о чудовищах», которая несколько раз чуть не откусила мне руку и разорвала в клочья совершенно новую мантию. Тоже приятного мало.

Я подбираю книгу и возвращаюсь к столу. К свободе схожу как-нибудь в другой раз. Мне к ней целый год еще ходить придется. А эту гадость обязательно прочесть надо. Есть там что-то, в этом я абсолютно уверен.

Открыть книгу сразу почему-то не удается. Обложка как будто приросла намертво. Несколько секунд я тупо смотрю на нее, а затем, повинуясь внезапному инстинкту, кладу сверху ладонь. Сначала ничего не происходит, потом рубец начинает дергать и пощипывать, а примерно через минуту руку словно что-то отталкивает, и книга открывается сама собой. Я удивленно смотрю на абсолютно здоровую ладонь и пытаюсь понять, что это сейчас было. Кажется, я только что связался с Темными искусствами. Может, положить ее на место, пока не поздно? Да нет уж, надо хотя бы пролистать. Вряд ли книга может мне серьезно навредить в моем собственном доме. Ее, в конце концов, не враги подбросили, она всегда здесь была.

Следующие три часа я изучаю этот омерзительный фолиант, старательно сдерживая рвотные позывы. Даже если бы в книге не было иллюстраций, описания действия проклятий слишком детальны, чтобы во время чтения можно было невозмутимо жевать сэндвич. Но иллюстрации есть… Я начинаю думать, что Круциатус – это детские шалости. Больно, конечно, но конечности не отрезает, внутренние органы гнить не заставляет, кожу не расплавляет и не вызывает некроз, быстро захватывающий весь организм. Нет, я решительно не понимаю людей, которым это нравится! Их и людьми-то назвать нельзя, по-моему. Не удивлюсь, если эта тварь Лестрейндж эту книгу в детстве перед сном читала вместо «Сказок Барда Бидля». Как раз по ее части развлечение. Чокнутая садистка, чтоб ее дементор поцеловал!

Я быстро переворачиваю очередную страницу, чтобы изображение человека, попавшего под сдирающее кожу проклятие, не врезалось мне в память. Просто в голове не укладывается, в самом деле! Нет, я все понимаю. Правда, понимаю. Ну, жажда власти, славы, могущества, познания неизведанных областей магии – мало ли, какие у людей могут быть причины изучать Темные искусства. Но это все… Зачем? Зачем это надо? Какая цель у всех этих проклятий? Что это дает, кроме удовлетворения садистских наклонностей?

Неужели они все такие, эти Пожиратели смерти? Тогда почему мы все еще живы? Пара-тройка подобных проклятий, и от нас не осталось бы даже мокрого места. Видимо, не каждому, на наше счастье, это дано. Я чисто физически не могу вчитываться в этот ужас, но, судя по всему, нужно быть более чем сильным волшебником для того, чтобы вот так развлекаться. Наверное, только сам Волдеморт и может, а у остальных силенок не хватает.

Я переворачиваю еще одну страницу и тут же зажмуриваюсь. Все-таки человек, которого тошнит собственными внутренними органами – это уже слишком! Нет, все с меня достаточно! Не могу больше читать эту дрянь. С каждой страницей все хуже и хуже! Не открывая глаз, я захлопываю книгу и перевожу дыхание. Несколько дней спать не буду, это точно. Хоть какая-то польза. Хорошо бы до конца долистать, но особого смысла в этом, наверное, нет. Вряд ли нам такое преподавать будут. А вся прочая темномагическая литература мне после этого покажется невинной. Непростительные уже как-то не очень пугают. Лучше уж от зеленой вспышки умереть, чем вот так.

Вернув книгу на место и взяв оттуда предписанный нашими милыми преподавателями учебник, я приказываю Минси принести кофе и поудобней устраиваюсь в кресле. Пока я изучал этот кошмар, спина затекла. А впереди еще много часов чтения. Учебник точно проштудировать надо. И понять, как ото всей этой дряни можно защититься. Если это вообще реально, конечно. До первого сентября осталось совсем немного, и мне нужно еще раз обдумать линию поведения в школе. Хотя бы приблизительно. Чтобы было проще действовать по обстоятельствам. Это сейчас самое главное. Все остальное – потом.

 

* * *

 

Я медленно иду по коридору к кабинету Снейпа. Он уже дважды переносил встречу, поэтому сегодня я собираюсь заявиться без предупреждения и надеюсь, что он не выгонит меня под благовидным предлогом. Встречу… С другой стороны, ну а как еще это назвать? Ведь не занятия же – они закончились еще год назад. Встреча, пожалуй, самое подходящее слово. Жаль только, нечасто эти самые встречи происходят.

Делать мне по вечерам решительно нечего. Экзамены СОВ вот-вот начнутся, поэтому Джинни и Луна постоянно торчат в библиотеке. Если с Луной еще удается хоть иногда поболтать, то Джинни каждую свободную минутку проводит с Гарри, и насладиться ее обществом получается только по субботам с утра, да и то через раз. А с кем еще мне общаться? Гарри, Рон и Гермиона все время секретничают, шепчутся и подозрительно косятся на всех, кто просто проходит мимо, и я стараюсь держаться от них подальше, чтобы было не так обидно. В конце концов, все имеют право на тайны. Если уж они даже Джинни ни во что не посвящают, мне и вовсе не на что рассчитывать. И вообще, может, Дамблдор ему рассказал что-нибудь этакое на этих занятиях и велел никому не говорить? Тогда и таинственность вполне объяснима.

В теплицах я сейчас бываю редко, отговариваясь большим количеством уроков и необходимостью уделять свободное время дополнительной подготовке к некоторым предметам. Страшно туда идти. Если Спраут опять заведет разговор о девочках, я точно взвою. Ну, а больше мне, собственно, и делать в этой школе нечего, вот и иду сейчас на свой страх и риск в гости к слизеринскому декану.

Из-за угла выплывает Кровавый Барон и, как обычно, смеривает меня презрительным взглядом.

– Добрый вечер, сэр, – как можно вежливей здороваюсь я.

– Не сказал бы, – лаконично отвечает Барон ровным голосом и проплывает мимо.

Я с трудом сдерживаю смех. Каждый раз говорит что-нибудь в таком духе, видимо, статус не позволяет просто поздороваться. Но, по крайней мере, с тех пор, как он помог мне добраться до гриффиндорской башни, не нарвавшись на Филча, хоть что-то отвечать стал. Глядишь, через годик о погоде заговорит.

Мое появление Снейп комментирует поднятой бровью, сжатыми в ниточку губами и раздраженным взглядом, но внутрь пропускает. Вслед за ним я захожу в лабораторию. На столике стоит початая бутылка огневиски и полупустой стакан. В очередной раз я задумываюсь, почему он так много пьет. Нет, причина как раз понятна, но ведь алкоголь затуманивает разум, а это как-то не в его стиле. Впрочем, особенно затуманенным он не выглядит. Движения, как всегда, четкие и уверенные, взгляд цепкий и абсолютно трезвый.

Мне он, разумеется, выпить не предлагает, зато наливает этот фантастически вкусный чай, от которого я сознательно отказался, перестав бывать у Спраут. Несколько немилосердно коротких минут я просто наслаждаюсь тишиной лаборатории, запахами зелий и обществом Снейпа, которого мне в последнее время так не хватало.

– Ну и? – вдруг резко прерывает молчание он, и я вздрагиваю, чуть не опрокинув на себя чашку.

– Простите, сэр? – переспрашиваю я, облизывая обожженные губы.

– Я, кажется, ясно сказал, что у меня нет на вас времени. Тем не менее, вы здесь. Почему?

– Я просто соскучился, сэр, – неожиданно для себя честно отвечаю я. Веритасерум он мне туда подлил, что ли?

Эти мои слова на несколько секунд его озадачивают, и он смотрит на меня с таким выражением, с каким, наверное, посмотрел бы на Гарри, вздумай тот вежливо заговорить с ним о разновидностях обеззараживающих зелий, а затем усмехается.

– Даже не знаю, чем вас занять, Лонгботтом, – задумчиво произносит он. – Непроверенных работ у меня нет и зелья готовить не нужно. Во всяком случае, такие, к которым я бы вас допустил.

– Тогда давайте поговорим, сэр, – предлагаю я. Разговаривать со Снейпом, конечно, небезопасно, – никогда не знаешь, чем это может закончиться – но это, по крайней мере, дает возможность слышать его голос.

Он негромко смеется и тут же поясняет свою реакцию:

– Когда я некоторое время назад обратился с подобным предложением к вам, вы до смерти перепугались.

– Ну, я ведь вас больше не боюсь, сэр, – хмыкаю я. И еще как не боюсь. Если бы вы только знали, профессор, насколько сильно я вас… не боюсь. Но вслух я этого, конечно, не говорю.

– Да, Лонгботтом, – с иронией говорит Снейп, – в отличие от всего остального магического мира, вы, безусловно, стремительно прогрессируете.

Нет, все-таки понимать, когда он издевается, а когда шутит, я никогда до конца не научусь. Но это даже интересно, хотя иногда и утомляет. Чтобы не выглядеть глупо, в ответ на это высказывание я решаю промолчать.

– Так и о чем же вы хотите поговорить?

– Ну… – и, правда, о чем? – Даже не знаю, сэр. Может быть, вы что-нибудь расскажете?

– Признаться, я опасаюсь вам что-либо рассказывать, Лонгботтом, – говорит Снейп, растягивая слова и очень натурально изображая огорчение. – Вы не всегда адекватно реагируете на поступающую информацию.

Я вспоминаю, как назвал его бездушным ублюдком, и тут же отвожу глаза и принимаюсь внимательно изучать содержимое чашки. Чаинка плавает… и еще одна…

– Перестаньте, Лонгботтом. Если я до сих пор не снял с вас баллы и не назначил взыскание, то и сейчас этого не сделаю.

– Да я и не думал, что вы это сделаете, сэр, – я, наконец, решаюсь посмотреть на него. – Просто… я не должен был так говорить.

– Не должны, – сухо соглашается Снейп. – Рад, что вы это понимаете. Думаю, вопрос можно считать закрытым.

Интересное дело. Можно подумать, это я тот разговор упомянул! Сам припомнил, а теперь сидит с таким видом, как будто вообще не при чем!

Я лихорадочно думаю, о чем бы таком его спросить, чтобы не затронуть ненароком какие-нибудь опасные темы. Как назло, в голову лезет именно то, о чем говорить ни в коем случае не стόит. Больше всего мне хочется узнать, удалось ли ему хоть как-то достучаться до Малфоя. Все-таки это не шуточки. Кэти, к счастью, выписали, Рон тоже прекрасно себя чувствует, но кто знает, что Малфой выкинет в следующий раз. И выяснить, что у Дамблдора с рукой, я бы тоже не отказался. Но обо всем этом спрашивать нельзя. Скажет, что это не моего ума дело, и будет, в сущности, прав. Еще и разозлится вдобавок. А мне его злить совсем не хочется. Он и так весь на нервах. Глаза прищурены, губы сжаты, пальцы напряжены. Видно, что с трудом держится. Если бы я мог сделать так, чтобы ему стало хоть немного легче!

– Перестаньте меня разглядывать, Лонгботтом, я вам не музейный экспонат, – вдруг раздраженно говорит Снейп, и я обнаруживаю, что уставился на него, как завороженный.

– Извините, сэр, я просто задумался, – быстро отвечаю я и, собравшись с духом, решаюсь спросить: – А вы… у вас все в порядке, сэр?

– Пока вы не спросили, все было просто прекрасно. А теперь даже не знаю, что и сказать, – он одним глотком допивает огневиски и вновь наполняет стакан.

Я подавляю вздох. Ну, а чего еще можно было от него ожидать? Только очередную порцию яда. Интересно, есть ли на свете люди, с которыми он разговаривает нормально, без этого своего фирменного сарказма? Сомневаюсь что-то. Хотя нет. С Волдемортом он, наверное, вежлив. А со всеми остальными расслабляется.

Отвернувшись от него, я молча сверлю глазами стоящий посреди лабораторного стола котел, пока вдруг не замечаю, что уже какое-то время чувствую тепло в районе правой ноги – полузабытое, но такое привычное ощущение. Машинально я засовываю руку в карман мантии и сжимаю в ладони нагревшийся галеон. Весь год я постоянно таскал его с собой – скорее по привычке, нежели в надежде на то, что Гарри вновь соберет Армию Дамблдора. С тех пор, как Амбридж с позором изгнали из школы, а возвращение Волдеморта было признано официально, необходимость в занятиях отпала. Тем более, как бы ни относились остальные студенты к Снейпу, вряд ли у кого-то повернется язык сказать, что он недостаточно квалифицирован для этой должности и дает нам мало знаний. И вот теперь, несмотря на это, монетка вдруг нагрелась. Почему? Что-то с Гарри? Но у меня нет ни чувства страха, ни желания куда-то бежать, ни даже головной боли. Возможно, кому-то другому из АД нужна помощь. Джинни? Луне? Гермионе? Как бы то ни было, мне срочно нужно…

– Лонгботтом, вы так застыли, словно василиска увидели, – прерывает мои размышления Снейп, и я понимаю, что все это время сидел, не шелохнувшись.

– Просто я… мне нужно идти, сэр!

– Вот как?

– Да, сэр, понимаете, меня… – я уже собираюсь сказать ему о галеоне и странном вызове, но в последний момент осекаюсь. Все-таки это не я придумал, не мне и болтать. И потом, я не могу быть до конца уверен в том, что заклинание Гермионы, которое так разукрасило Эджкомб, не действует до сих пор. Поэтому я говорю совсем не то, что хотел сказать вначале: – Меня Джинни ждет. Я совсем забыл, что мы с ней договорились. Она просила помочь с подготовкой к СОВ по гербологии.

– Как это похвально, Лонгботтом, – произносит Снейп, задумчиво глядя на меня. – Ну что ж, не смею вас задерживать.

Не знаю, почему, но мне кажется, что он не поверил. Неудивительно. Я могу солгать, если нужно, но лгать ему не получается.

– Извините, сэр, – бормочу я, отодвигая в сторону недопитый чай и поднимаясь с кресла. – Я… я зайду в другой раз, если вы не против.

– Это уж как получится, Лонгботтом, – отвечает он отстраненно. – Как получится.

Мне хочется спросить, что он имеет в виду, но я почему-то не решаюсь. Просто стою возле кресла, понимая, что мне нужно как можно быстрей бежать, и не могу заставить себя сдвинуться с места. Я чудом получил «У» по прорицаниям и совсем не разбираюсь в этой науке, но сейчас у меня ужасное предчувствие. Словно должно произойти что-то страшное. Или уже происходит. Этот вызов… я уверен, он неспроста. Это не шутка, не попытка проверить, помнит ли хоть кто-то о прошлогодних занятиях. Это серьезно. Возможно, даже серьезней, чем в прошлом году, когда Гарри собирался разбираться в одиночку. И Снейп… он знает, в этом я тоже уверен. Это видно по выражению обреченной решимости, которую я сейчас читаю в его глазах. Я смотрю на него. Просто смотрю, стараясь запомнить каждую деталь, каждую черточку. Эти невероятные черные глаза, изгиб тонких губ, вертикальные морщинки на лбу, красиво очерченные брови.

– Лонгботтом, идите уже, наконец, – его мягкий голос выводит меня из оцепенения.

– Да, сэр. Я… я все-таки скоро к вам зайду.

– Нисколько не сомневаюсь в вашей решимости, – короткая усмешка и странный блеск в глазах. – Дверь точно за вашей спиной. И смотрите, не споткнитесь.

Напрасно он это сказал. Потому что я все-таки спотыкаюсь. Чуть не падаю, ударяюсь лбом об косяк и пару секунд балансирую на одной ноге, пытаясь восстановить равновесие. В голове шумит, и, наверное, вскочит шишка. Вечно какие-то неприятности. Что ж, надеюсь, хоть Гарри сейчас удача сопутствует. Чует мое сердце, она ему нужна. Я трясу головой, пытаясь восстановить адекватное течение мыслей. Снейп за моей спиной молчит и никак не комментирует мою неуклюжесть. Это кажется странным, и я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что он никуда не ушел.

Не ушел. Сидит, выпрямив спину и чуть наклонив голову, сжимая подлокотники так, что костяшки пальцев совсем белые. Смотрит исподлобья из-за завесы волос.

– Так я пойду, сэр? – уточняю я, непонятно зачем.

– Идите, Лонгботтом, идите, – тихо и все так же мягко говорит он, и на губах на мгновение мелькает улыбка. – И не оглядывайтесь больше. Не нужно.

Я не оглядываюсь. Хотя именно этого безумно хочу. Но мне кажется, что если я обернусь хоть раз, то уже не смогу никуда уйти, даже если галеон в моем кармане раскалится докрасна. И никогда не прощу себе этого.

Несколько шагов, – и вот я уже в коридоре, а ощущение такое, словно бежал от Выручай-комнаты до хижины Хагрида. Я смотрю по сторонам и, убедившись, что посторонних нет, достаю монетку. Все цифры – сплошь нули. Либо я идиот, либо это действительно срочно. Не рассуждая больше, я бросаюсь бежать по коридору, чудом не врезаясь на поворотах в стены. Даже год назад я так не бегал. И ведь сидел еще, как дурак последний, размышлял, что бы это могло означать!

Когда я добегаю до четвертого этажа и уже собираюсь мчаться дальше, меня окликает Джинни. Обернувшись на голос, я вижу еще и Рона, Гермиону и Луну – все, кроме Луны, явно нервничают. Гарри с ними нет.

– Невилл, ну где тебя носило! – возмущается Рон. – Давно уже ждем! Если бы Джинни не сказала, что ты точно придешь…

– В теплицах, – отвечаю я, пытаясь немного отдышаться, – оттуда бежать далеко. Что произошло? И где Гарри?

– Короче, ситуация такая, – деловито начинает Гермиона, – Дамблдора нет в школе, Гарри с ним. А сегодня… в общем, Гарри считает…

– Малфой собирается что-то предпринять? – нетерпеливо спрашиваю я.

– Да, он… стоп, а откуда ты…

– Мы не совсем идиоты, Гермиона, – перебивает Джинни.

– Вот именно, – спокойно подтверждает Луна.

– Никто и не думает, что вы идиоты! – возражает Гермиона, хотя ее изумленный взгляд явно свидетельствует об обратном. – В общем, судя по всему, Малфой нашел какую-то лазейку. Сейчас он в Выручай-комнате, и за ним нужно пристально следить. А еще… Гарри просил проследить и за Снейпом тоже.

– За Снейпом? – удивленно переспрашиваю я.

– Да. Он… понимаешь…

– Невилл в курсе, что у Снейпа есть метка, – снова перебивает Джинни раньше, чем это успеваю сделать я.

– О… хорошо… но как?.. А, ладно, неважно! – одергивает сама себя Гермиона. – Сейчас главное действовать быстро.

– За Снейпом я могу проследить, – тут же предлагаю я.

– Нет, лучше пойдем мы с Луной. А вы трое отправитесь к Выручай-комнате.

Я собираюсь было возразить, но потом решаю, что так даже лучше. По крайней мере, хоть Луна с Гермионой будут вне опасности. А за Джинни я сам присмотрю. И никому не дам в обиду.

– Ладно, – кивает Рон. – Но вы там со Снейпом поосторожней.

– Разберемся, – отрывисто бросает Гермиона и озирается: – Ну, я думаю, больше уже никто не придет, значит, надо идти.

– Сначала это, – Рон достает из кармана флакон с золотистым зельем, в котором я мгновенно узнаю Феликс Фелицис. Наверное, то самое, что Слагхорн подарил Гарри. И сейчас Гарри отдал его нам…

– Да, верно. Всем нужно выпить по глотку, – судя по ее неуверенному тону, Гермиона думает о том же, о чем и я. Зелья не так уж много, и на пятерых его может не хватить. Точнее, выпить-то мы выпьем, но только вот к тому времени, как нам действительно понадобится удача, его действие вполне может закончиться.

И что делать? Громогласно отказываться? Не поможет. Тут же посыплются возражения, они тоже начнут отказываться пить или попытаются убедить меня в том, что мне это зелье необходимо больше. Это надолго затянется. А время не терпит.

– Всем так всем, – говорю я и решительно выхватываю у Рона флакон. Подношу губам, плотно сжимая их, и делаю вид, что пью. Глотаю пустоту, вытираю рукой рот и возвращаю зелье Рону.

Я наблюдаю, как он пьет зелье – или делает вид, что пьет? Мне кажется, он глотнул чуть раньше, чем следовало, но я не уверен. Впрочем, неважно. На четверых должно хватить. Шансов уж точно больше.

– Итак, – произносит Гермиона, с легким удивлением глядя, как Луна, допив последние капли, заботливо прячет пустой флакон в карман мантии. – Теперь расходимся. Нам вниз, а вам наверх. Удачи!

– Удачи! – тут же присоединяется к ней Луна.

– Удачи! – в унисон говорим мы.

Никогда в жизни не пробовал Феликс Фелицис, но, наверное, это здорово. Сейчас они все выглядят, как… ну, как фанаты какой-нибудь квиддичной команды прямо перед матчем. Предвкушение. Эйфория. Уверенность в успехе. Даже Луна, глотнув зелья, потеряла часть своей мечтательности и отстраненности. Я тоже улыбаюсь, надеясь, что они не разглядят фальшь. Едва ли. Они сейчас сосредоточены на себе, на внутренних ощущениях.

А мне страшно. Я бегу вверх по лестнице вслед за Роном и Джинни и не могу отделаться от отвратительного, щемящего, раздражающего предчувствия беды.

 

Конец второй части.

 

Глава 30. Часть третья: Лесной пожар. Глава 30. Да, это угроза

В последний раз бросив взгляд в зеркало, я подхватываю сумку и чемодан и спускаюсь в гостиную, где меня поджидает бабушка. Причем, именно поджидает, а не ждет. Она поднимается с кресла, подходит ближе и некоторое время придирчиво меня оглядывает, словно я не в школу собираюсь, а на прием к маггловской королеве, не меньше.

– Невилл, может, ты все-таки укоротишь волосы? – наконец, изрекает она.

– Нет.

– У тебя всегда были короткие волосы…

– И я всегда их терпеть не мог.

– Ты никогда не говорил… – хмурится бабушка.

– Так ты и не спрашивала, – я пожимаю плечами.

– Ладно, – сдается она, не найдя, что возразить. – Нравятся космы, пусть будут космы. Тебя проводить?

– А смысл? – я снова пожимаю плечами. – Аппарировать я умею, а попрощаться и здесь можно.

– Да, действительно…

Она смотрит на меня – долго, очень долго. И очень внимательно. И как-то неуверенно, что ли. Словно не знает, что нужно говорить. Раньше были наставления. «Учи трансфигурацию», «дружи с Гарри Поттером», «не теряй жабу», «не позорься на уроках» и все в таком духе. Но сейчас это прозвучало бы смешно, и бабушка прекрасно это понимает. Правда, и пафоса никакого мне тоже не хочется. Хочется просто оказаться на платформе, убедиться, что с Джинни все в порядке, посмотреть, кто из АД вернулся в школу. Минси я уже дал все указания: подкармливать Тревора, поливать мимблетонии, а еще не отходить от бабушки ни на шаг и думать забыть о прогулках в Хогвартс, поэтому можно не бояться, что она по ее приказу вдруг аппарирует ко мне в самое неподходящее время. А прощаться я вообще не люблю. Это противно.

– Ладно, ба, мне пора, – не выдерживаю я, – иначе на поезд могу опоздать.

– Да, конечно, – бабушка сбрасывает оцепенение и улыбается одними губами. – Береги себя, внук.

– Обязательно. И ты тоже себя береги. Я постараюсь иногда присылать Патронуса или вызывать Минси.

– Хорошо, Невилл. Ты ничего не забыл из вещей?

Я с улыбкой качаю головой. Конечно, я ничего не забыл. Я не имею права что-либо забывать. Только не сейчас.

Поцеловав бабушку в щеку, я ободряюще киваю и аппарирую, сделав вид, что не заметил предательский блеск в ее глазах. Она сильная. Ее не нужно успокаивать.

Оказавшись на платформе, я обнаруживаю, что аппарировал на редкость удачно, поэтому стою сейчас не в гуще людей, а чуть поодаль, и даже умудрился ни с кем не столкнуться. Привычного гомона и галдежа не слышно. Люди стоят маленькими семейными группками – студенты и родители – и говорят почти шепотом, периодически подозрительно оглядываясь. Примечательно, что почти все ученики уже в мантиях. Раньше, в основном, в поезде переодевались. Наверное, опасаются в такое время в маггловских джинсах показываться.

На первый взгляд, зеленые цвета как будто преобладают. Умом я понимаю, что это не так – даже за вычетом магглорожденных, представителей всех остальных факультетов все равно больше, чем слизеринцев, но взгляд почему-то выхватывает только этих проклятых змеек. Осмотреться как следует я не успеваю – перед глазами мелькает вихрь рыжих волос, и Джинни буквально повисает у меня на шее.

– Ох, Невилл, как же я рада тебя видеть! – бормочет она, уткнувшись носом мне в плечо. – Я так боялась, что ты не приедешь!