Глава 11. Со стороны виднее 28 страницаПостепенно живности в комнате становится все больше. Бодро скачет серебристый конь – Патронус Джинни, прыгает заяц – творение Луны. Лисы, оказывается, у нас целых две – одна принадлежит Сьюзен, а вторую после нескольких попыток удается вызвать Симусу. Парвати и Падма тоже не отстают – их панда и павлин соответственно тоже носятся по комнате. Забавно, кстати, что у них Патронусы настолько разные. А вот Ханне заклинание никак не удается, и она явно нервничает. Лаванда завистливо поглядывает на Парвати и сердито хмурится. Майкл и вовсе ругается сквозь зубы. Нет, так мы ни к чему не придем! – Ребята, стоп! – громко командую я, и все опускают палочки. – Прервемся ненадолго. Как я вижу, получается не у всех… – Это точно… – бормочет Лаванда. – Но огорчаться не нужно. Мне, например, тоже не сразу удалось. Давайте попробуем по-другому. Для начала вам нужно просто расслабиться… – Гарри все время говорил, что расслабляться нельзя, потому что вызвать Патронуса здесь – проще простого, – замечает Ханна. – Гарри на тот момент уже давно умел вызывать Патронуса, – возражаю я. – И он тоже с чего-то начинал. – Вряд ли у нас получится расслабиться в присутствии дементоров, – раздраженно говорит Лаванда. – Да, но здесь-то их нет. – Гарри постоянно о них напоминал, – заявляет Энтони. – Помню, – вздыхаю я. – Но расслабиться необходимо. Сейчас у вас ничего не получается, вы злитесь, нервничаете и из-за этого не можете сосредоточиться на приятных воспоминаниях. А в расслабленном состоянии человек просто по определению не может думать о плохом. Поэтому не зацикливайтесь на неудачах, не психуйте, и хорошие воспоминания сами придут вам в голову. – А Гарри говорил, что нужно сразу выбрать какое-то конкретное воспоминание и сосредоточиться на нем… – сообщает Ханна. Все это начинает меня порядком раздражать. Гарри многому нас научил, но сейчас, провались оно все, его здесь нет! Так сколько можно уже? – Не всегда удается сразу понять, какое воспоминание действительно подходит, – терпеливо объясняю я, уговаривая себя не срываться. – Кроме того, Гарри учил нас так, как удобно ему. Но ведь все люди разные. Сейчас главное – вызвать первого Патронуса. После тренировок вы сможете делать это мгновенно. – Раз ты такой умный, сам и вызови, – ухмыляясь, предлагает Майкл. – А то мы твоего Патронуса пока не видели. – Пожалуйста, – я вспоминаю недавний разговор со Снейпом, и из палочки тут же вылетает серебристый дельфин. – Какой славный! – восклицает Джинни. – Точно! – соглашается Ханна, наблюдая за кувырками моего Патронуса. – Обожаю дельфинов! Помню, мы с мамой отдыхали… – она осекается и опускает глаза. Ребята переглядываются, бросая на нее сочувственные взгляды и не решаясь заговорить. – Я тоже помню, – медленно говорю я. – Мы с дедом были на море – честно говоря, даже не знаю, на каком именно, но точно не у нас, потому что там было слишком тепло. И дельфинов мы видели, правда, только издали. А вот плавать я так и не научился. – А я научилась, – говорит Ханна, поднимая блестящие от слез глаза. – Мама говорила, что я плаваю, как рыба. – Молодец! – я одобрительно киваю. – А я плаваю, как чугунный котел. Ханна неуверенно улыбается, а ребята начинают посмеиваться. – А я вообще воду не люблю, – неожиданно заявляет Луна. Все поворачиваются к ней, и она добавляет: – Нет, вы не подумайте, что я не моюсь. Я имею в виду океаны, водопады всякие… Ну что вы на меня так смотрите? Смешки очень быстро превращаются в хохот. Луна, впрочем, как обычно, ни на кого не обижается и смеется вместе со всеми. – Ладно, – говорит Ханна, вытирая выступившие слезы, после того, как все немного успокаиваются, – попробую еще раз. Значит, расслабиться и нужное воспоминание придет само… Она взмахивает палочкой, произносит заклинание и через секунду в комнате появляется серебристая лама. – Ух, ты, я тоже сейчас попробую! – воодушевляется Лаванда. Успех Ханны придает сил не только Лаванде – остальные тоже начинают предпринимать новые попытки. Те, кому уже удалось вызвать Патронуса, усаживаются на подушки, чтобы не мешать. Вскоре полноценные Патронусы получаются у всех. Значит, пора переходить на следующий уровень. Ребята поудобней устраиваются на подушках, а я расхаживаю перед ними, как заправский лектор, и рассказываю все, что нужно знать о говорящих Патронусах. – Главная сложность создания такого Патронуса заключается в том, что нужно выполнять несколько действий одновременно. Думать о чем-то приятном, чтобы не упустить его, диктовать сообщение и сосредоточиться на том, куда или кому вы собираетесь его отправить. – Это вообще реально одновременно сделать? – недоверчиво спрашивает Лаванда. – Разумеется. Даже у меня получилось. – Я, конечно, дико извиняюсь, Невилл, – насмешливо говорит Энтони, – но, по-моему, это «даже» никого из присутствующих не успокаивает. – Ну, ладно, давайте без «даже», – махнув рукой, соглашаюсь я. – Получилось у меня, получится и у вас. Объясняю по порядку. Свое сообщение лучше продумать заранее. Если вы будете лихорадочно формулировать текст и одновременно удерживать Патронуса, ничем хорошим это не кончится. Затем нужно вызвать Патронуса и продиктовать ему этот текст. Первое время старайтесь говорить четко и громко. Впоследствии он начнет воспринимать даже беглую тихую речь. – А как понять, воспринял он сообщение или нет? – спрашивает Ханна. – Это очень легко. Если нет, то он просто растает в воздухе, а если да – станет чуть плотнее. Затем вам нужно отправить его по назначению. Для этого вы должны сосредоточиться на конкретном человеке или конкретном месте. – Так же, как при аппарации? – деловито уточняет Эрни. – Три «Н»? – Не совсем. При аппарации мы не просто думаем о каком-то месте – мы туда стремимся. В случае же с Патронусом надо просто вспоминать это место или этого человека. После чего нужно взмахнуть палочкой так, словно вы что-то стряхиваете, – я показываю нужное движение. – Если все получилось, Патронус резко и бесследно исчезнет. – Невилл, ты покажешь, на что это похоже? – Конечно, Луна. Я отхожу подальше от ребят на другой конец комнаты и поворачиваюсь к ним спиной. Взмахиваю палочкой, произношу заклинание и шепчу появившемуся дельфину: – Армия Дамблдора, вперед! Дельфин, повинуясь движению палочки, исчезает и тут же появляется рядом с ребятами и повторяет мои слова уже громко и торжественно. Ребята смеются и даже аплодируют. – Это действительно здорово, – говорит Сьюзен. – Моя тетя тоже так умела. Я просила ее научить меня, но она считала, что я еще слишком маленькая, – она печально вздыхает и опускает голову. – Мы все кого-то теряем, – тихо произносит Луна. – Но они все равно всегда с нами. Мы не можем их видеть, но можем чувствовать. – Ты правильно говоришь, – кивает Ханна и, повернувшись ко мне, спрашивает: – Невилл, мы сегодня начнем? – Уже поздно, – отвечаю я, взглянув на часы. – Давайте в следующий раз. Если увлечемся и забудем о времени, можем на кого-нибудь нарваться. Ребята поднимаются с подушек и расправляют мантии. – Получается, когда мы научимся, то сможем и домой Патронуса отправить? – спрашивает Падма. – Фактически да, – подтверждаю я. – Однако не рекомендовал бы это делать. – Почему? – Ну, ты ведь не можешь точно знать, где и с кем сейчас твои близкие. Возможно, рядом с ними находятся люди, которым лучше бы не знать о наших успехах. – Это верно, – с досадой соглашается Сьюзен. – А если его не кому-то отправлять, а куда-то? Туда, где точно не посторонних? – Ну, во-первых, ты замучаешься постоянно его отправлять, пока дождешься какой-то реакции, – возражаю я. – А, во-вторых, есть еще один фактор. Родственники в припадке беспокойства вполне могут потребовать ежедневных отчетов. А не получая их, начнут беспокоиться еще больше. Конечно, они и сейчас беспокоятся, но будет только хуже. – Я согласна, – кивает Джинни. – Так оно и будет, уж поверьте моему опыту. – Моему тоже, – усмехается Симус. Ребята посмеиваются и согласно кивают. Определенно, у всех родственников есть что-то общее.
В связи с этим, у меня возник вопрос: можно ли устроить занятия по аппарации в Выручай-комнате? Хелли говорила, что они раз в год снимают запрет, чтобы мы могли заниматься. Могут ли они это сделать сейчас? И не слишком ли я размахнулся? Ведь кто-то может случайно расщепиться, а что делать в этом случае, я не знаю. Обязательно нужно обсудить этот вопрос и с эльфами, и со Снейпом. Приняв такое решение, я, наконец, отправляюсь спать.
Еще одна ступенька… и еще одна… черт!.. чуть не попался… сосредоточиться… покрепче схватиться за перила… прыжок… есть!.. теперь опять ступенька… и снова… наконец-то! Я перевожу дыхание и прижимаюсь к стене. Еще одна лестница позади. Сколько их осталось? Три? Четыре? Тролль его знает… А все Кэрроу… Точнее, я сам виноват, конечно. Наверное, не стоило спрашивать Алекто, какие у нее были оценки за СОВ, после того, как она обозвала магглорожденных «безмозглыми неудачниками». Ну, не сдержался я, с кем не бывает! Видимо, оценки были скверными, потому что она со злости запустила в меня каким-то невербальным заклятием. Да так, что я со стула свалился. Теперь вот мучаюсь.
Зелья, которые Джинни достала в больничном крыле, закончились вчера. Да и не так уж они нам помогали. Мы же, в основном, под Круциатусом корчимся. А зелий, которые в таких случаях требуются, у мадам Помфри нет. Она все-таки целитель, а не зельевар, специализирующийся на Темных искусствах. Поэтому Джинни у нее только стандартный набор получила. А Снейп сейчас не в том положении, чтобы специфические зелья ей приносить. Тем более нас, с подачи Кэрроу, в больничное крыло все равно не пускают. Обычное обезболивающее зелье, конечно, снимает остаточную боль после Круциатуса, но не более. Мышцы все равно деревянные, а руки трясутся так, что есть риск во время еды выбить ложкой зубы. В таких случаях хорошо бы принять Зеленое зелье – хотя бы слабенькое – и поспать немного. Но приходится обходиться. Бадьян и кровевосстанавливающее зелье нам, впрочем, пригодились. Когда Крэбб и Гойл выловили в коридоре Эрни и успели здорово побить его прежде, чем подоспели мы с Симусом. Или когда Амикус шарахнул Терри режущим заклятием за то, что тот его передразнивал. А теперь у нас и этого нет. Снейп, конечно, нас защищает, как может. Но ведь он не вездесущий и перемещаться со сверхзвуковой скоростью не способен. Да и выводить нас из-под удара каждый раз тоже нельзя – ни у кого не должно возникнуть никаких подозрений. К тому же, Снейп как настоящий мужчина в первую очередь защищает девушек. Вот, например, Джинни и Луна позавчера часа четыре в его кабинете торчали. А ведь могло быть куда хуже… В самый первый раз, когда я был в директорской гостиной, Снейп перед самым моим уходом сказал, что в случае необходимости, он может передавать через Лауди нужные мне зелья. Только мне, вот ведь в чем ирония. Или я могу сам к нему прийти. За помощью. Нет, я, конечно, кивнул и сказал, что так и сделаю. Но он мне явно не поверил. И правильно. Разве могу я просить зелье для себя лично и пить его потом, тайком от ребят, не имея никакой возможности поделиться с ними и глядя, как они мучаются? А приходить еще хуже. Сидеть в уютной гостиной, в полной безопасности, не зная, что сейчас происходит с моими друзьями. Я же себя человеком перестану чувствовать! Да и приползать к Снейпу, словно побитая собачонка, мне тоже не хочется. Не хочется, чтобы он видел меня в таком состоянии.
А минут через десять началось. Сейчас голова буквально раскалывается на части, а Круциатус постепенно начинает ассоциироваться с щекоткой. Перед глазами все плывет, и вместо одной лестницы я почему-то вижу три. Дышать трудно, а еще труднее сдержать тошноту. Ну и что мне делать в таком состоянии? В гостиную идти нельзя – только ребят напугаю, они ведь все равно ничем помочь не смогут. В больничное крыло меня не пустят – там, как обычно, караул из слизеринцев. И к Снейпу идти я тоже не хочу. Сам, в конце концов, виноват. Добраться бы до Выручай-комнаты – там можно отлежаться и прийти в себя. Раз уж она находится вне пространства, не обязательно открывать именно штаб. Я с трудом отрываюсь от такой удобной стены и, пошатываясь, бреду к очередной лестнице. – Лонгботтом! – останавливает меня требовательный голос. Не мой сегодня день. Я оборачиваюсь и пытаюсь хоть немного сфокусировать зрение, чтобы понять, который из трех Снейпов является настоящим. – Идите за мной! – приказывает он. – Живо! Идти живо у меня не получается. Он, видимо, это понимает, потому что грубо хватает меня за локоть и тащит за собой. Синяки, наверное, будут. Но на фоне головной боли прочие ощущения как-то теряются. Со стороны все это выглядит, я думаю, очень натурально. Не скрывающий бешенства Снейп тащит явно неадекватного меня на очередную отработку. Ничего иного никому и в голову не придет. Податься, что ли в театр, когда все это закончится?
Последний глоток зелья приносит не только желание его выплюнуть, но и облегчение. Головная боль исчезает, предметы принимают привычные очертания, и я снова вижу их, так сказать, в единственном числе. Как же хорошо… Снейп внимательно вглядывается в мое лицо с выражением плохо скрываемой злости и… тревоги. Оттягивает пальцами веки, заставляет смотреть в разные стороны. Наконец, удовлетворенно кивает и прислоняется к столу. Я не решаюсь встретиться с ним взглядом и изучаю свои руки. – Лонгботтом, вы осознаете, что эта прогулка могла закончиться для вас глубоким обмороком, плавно переходящим в не менее глубокую кому? – ровным голосом осведомляется он. Я вздрагиваю и качаю головой. Ну не знаток я, уж простите. – Лонгботтом, я понимаю, что вам все известно о Круциатусе, и кое-что – о других темных заклятиях, – он протягивает руку, прикасается к моему подбородку, вынуждая поднять глаза, и говорит тихо и мягко: – Но если к вам применяют заклятие, которое вы не можете идентифицировать, приходите сами. Не вынуждайте меня искать вас по всей школе. – Простите, сэр, – смущенно бормочу я. Он меня искал. Беспокоился. А я только о себе думаю. Эгоист чертов. Снейп отпускает мой подбородок, огибает стол и опускается в кресло. – Мне понятно ваше нежелание принимать помощь. – Профессор, я… – Помолчите, Лонгботтом! – прерывает меня он. – Я прекрасно понимаю, что гордость здесь не при чем. Вас коробит то, что вы не можете помочь своим друзьям. Я прав? – Да, сэр… – Взгляните на ситуацию с другой стороны. От ваших мучений легче никому не станет. Отказываясь от помощи, вы только делаете хуже себе, ничем не улучшая их положение… Не перебивайте! – прикрикивает Снейп, увидев, что я хочу возразить. – Как руководитель вы должны всегда быть в форме, должны управлять, контролировать, координировать, вдохновлять и выполнять множество других функций. А не корчиться где-нибудь в уголке, тихо поскуливая от боли. Ваши люди должны видеть, что вы со всем справляетесь, чтобы брать с вас пример. Роль мученика для этого никак не подходит, Лонгботтом. – Вы правы, сэр, – убитым голосом говорю я. – Вы совершенно правы. Он коротко кивает и едва заметно улыбается, как бы давая понять, что не сердится. Да я и так это знаю. Когда он злится по-настоящему, это всегда заметно. Я шарю глазами по кабинету, разглядывая портреты директоров, которые смотрят на меня с любопытством, и натыкаюсь на пристальный взгляд Дамблдора. – Как ты себя чувствуешь, мой мальчик? – спрашивает он. Я удивленно моргаю. Он даже не разговаривал со мной никогда, только здоровался в ответ, а теперь вдруг – «мой мальчик»… Какой я ему «мальчик»? – Хорошо, господин директор. – А как дела у Армии Дамблдора? – он мягко улыбается, а волшебник с остроконечной бородкой с портрета сбоку презрительно фыркает. – Хорошо, сэр, – снова говорю я, – благодаря профессору Снейпу. Теперь фыркает Снейп и взмахом руки призывает прекратить этот диалог. – Лонгботтом, у меня для вас серьезное задание, – сообщает он, бросив на Дамблдора странный взгляд. – Видите карту? Тут только я замечаю, что на столе разложена огромная и довольно подробная карта Англии. Снейп разворачивает ее на сто восемьдесят градусов, чтобы я мог читать названия. – Вижу, сэр. – Очень хорошо, – кивает он. – А теперь посмотрите на нее внимательно и ответьте на очень простой вопрос: где сейчас Гарри Поттер? Я таращусь на него, не веря своим ушам. Издевается он, что ли? Откуда я могу знать, где Гарри? – Вы шутите, сэр? – Отнюдь. Я предельно серьезен. И я жду вашего ответа, Лонгботтом. – Но разве я могу узнать, где он? – Безусловно, можете, – заверяет Снейп. – Но как? – А вот это уже ваши проблемы. Действуйте. Я в панике смотрю на Дамблдора, но его лицо ничего определенного не выражает. Он только сверлит меня своими синими глазами и явно чего-то ждет. Равно как и все остальные директора: и покойные, и ныне здравствующий. Опустив глаза, я начинаю разглядывать карту. Карта как карта – у меня дома почти такая же есть. Тут и маггловская Англия, и магическая. Вот Лондон, вот Оттери-Сент-Кэчпоул, а вот здесь, неподалеку от Кентербери, находится мой дом. – Лонгботтом! – я вздрагиваю и поднимаю глаза на Снейпа. – Сделайте милость, прекратите разглядывать свое место жительства. Мистера Поттера там точно нет, – ехидно произносит он. От греха подальше я поспешно перевожу взгляд на Ланкашир. Спасибо, профессор, теперь я, по крайней мере, знаю, где нет Гарри. Впрочем, об этом я и так догадывался. Знать бы еще, где он есть. Поскольку что на карте его местонахождение почему-то не обозначено. И что делать прикажете? К интуиции прислушаться? Так ведь молчит, зараза такая. Наверное, в сторонку отошла и наблюдает вместе с директорами за моими мучениями. Подавив вздох, я придвигаюсь вместе с креслом поближе к столу и машинально разглаживаю карту. В какой-то момент руку словно обжигает, но ощущение это настолько мимолетное, что я даже не уверен, что мне не показалось. Я рассматриваю ладонь, но ничего особенного на ней не вижу. А если все-таки не показалось? Чувствуя себя полным идиотом, я поднимаю руку и начинаю водить ей над картой в разные стороны. Сначала ничего не происходит, и я уже собираюсь было прекратить эти бессмысленные действия, но вдруг снова чувствую жжение. Провожу рукой над тем же самым местом еще раз, и ощущение повторяется. Словно я над горящей свечой руку держу. Стараясь не обращать внимания на дискомфорт, я нахожу на карте точку, которая излучает этот жар, и, ткнув в нее пальцем, поднимаю глаза на Снейпа и говорю с уверенностью, которой не чувствую: – Здесь, сэр! Снейп приподнимается в кресле, коротко кивает, переглядывается с ухмыляющимся волшебником с бородкой и многозначительно смотрит на Дамблдора. – Признаю твою правоту, Северус, – неохотно произносит тот. Снейп усмехается и поворачивается ко мне: – Отличная работа, Лонгботтом! Вы совершенно правы – именно здесь сейчас находится Гарри Поттер. – А что это за место? – спрашиваю я, чувствуя себя совсем сбитым с толку. – Не принципиально, – говорит он. – Суть, как вы понимаете, не в этом. – А откуда вы знаете, где Гарри? – От меня, – неожиданно произносит тот самый волшебник с бородкой. – Совершенно верно, – подтверждает Снейп. – Финеас по воле обстоятельств вынужден сопровождать ваших приятелей. – Обстоятельств? – возмущенно восклицает волшебник. – Да как она посмела, эта грязнокровка… – Финеас, я же просил вас не употреблять это слово в моем присутствии! – Ладно-ладно! Эта дрянь Грейнджер посмела снять мой второй портрет со стены, где он висел уже много лет, и спрятать в свою сумку! К счастью, у меня есть не только глаза, но и уши. – А где Гермиона нашла ваш портрет, господин директор? – вежливо спрашиваю я. – Первое время ваши приятели прятались в родовом доме Блэков, который теперь принадлежит Поттеру, – поясняет он. – Я мог за ними наблюдать, пока они не прочли в газете о назначении Северуса. – Ну, тогда Гермиону можно понять. Ведь они считают профессора Снейпа врагом и опасаются, что вы можете докладывать ему об их перемещениях, – замечаю я и, наконец, понимаю, кто такой этот волшебник. Финеас Найджелус Блэк, один из самых своеобразных директоров Хогвартса. Если не ошибаюсь, мой двоюродный дед был женат на его внучке. Или правнучке? Впрочем, неважно, все мы тут родственники. – Понять… – цедит Финеас. – Эти подростки вечно требуют понимания. А сами даже не пытаются понять других людей. И считают, что вокруг одни идиоты, и только они одни все знают. Удивительно, что вы, Лонгботтом, умудрились хоть в чем-то разобраться. – Ну… я, наверное, просто немного лучше знаю профессора Снейпа… и хорошо к нему отношусь… – Вот! – он многозначительно поднимает палец. – Все подростки такие! Кто носится вокруг них и пылинки сдувает, тот хороший. А кто на место ставит, тот мерзавец и негодяй. – Я бы не сказал, что профессор Снейп сдувает с меня пылинки, – справедливости ради замечаю я. – Так речь и не о вас, – сухо возражает Финеас. – Знаете, профессор Блэк, вообще-то, я во многом с вами согласен, – говорю я, подумав. – Все это действительно ужасно несправедливо. И не только со стороны моих ровесников. – Именно, – брезгливо морщится он. – Люди даже не трудятся думать головой. Они выбрали себе мишень и не желают замечать очевидного. Между тем, Северус… – Прошу прощения, я вам не мешаю? – холодно осведомляется Снейп, вклиниваясь в диалог. – Если что, я могу выйти, пока вы тут общаетесь. Финеас фыркает, но фразу так и не заканчивает. – Простите, сэр, – смущенно говорю я. – Прощаю, Лонгботтом, – хмыкает Снейп и поднимается с кресла. – Уже выгоняете? – уточняю я. – Отнюдь. Наверняка у вас ко мне много вопросов. А здесь не получится нормально поговорить, – он бросает недовольный взгляд на Блэка, пересекает кабинет и открывает дверь в гостиную: – Поэтому прошу за мной. Дважды меня приглашать не надо. В дверях я оборачиваюсь. Директора и директрисы провожают меня глазами. Дамблдор смотрит так пристально, что мне становится как-то не по себе. Нет, я к нему хорошо отношусь, но меня даже Снейп так взглядом никогда не сверлил. Поежившись, я отворачиваюсь и захожу в гостиную.
– Итак, Лонгботтом, можете задавать вопросы, – милостиво разрешает Снейп, откинувшись на спинку кресла. – Собственно, у меня только один вопрос, сэр. Что это вообще было? – А вы сами как думаете? – Ну… получается, что я могу найти Гарри, если захочу… – неуверенно говорю я. – Очень тонкое наблюдение, – усмехается он. – Совершенно верно, вы можете найти Гарри, где бы он ни был. – Разве такое возможно? – недоверчиво спрашиваю я. Он его по имени сейчас назвал, или мне показалось? – Все дело в вашей ментальной связи, Лонгботтом. Для того чтобы иметь возможность помочь мистеру Поттеру, недостаточно знать об угрожающей ему опасности. Нужно также суметь до него добраться. И вы, если потребуется, сумеете. – Значит, сейчас ему угрожает опасность? Но я ничего не чувствую! – нет, все-таки показалось. – Разумеется, коль скоро никакой опасности ему не угрожает, – снисходительно сообщает Снейп. – Во всяком случае, не сию секунду. – Это радует. А почему вы мне раньше об этом не рассказывали, сэр? – По-моему, это очевидно, – сухо говорит он. – Вспомните, что было летом. Я не сомневаюсь, что приступы паники случались у вас неоднократно. Смогли бы вы остаться на месте, зная, что можете аппарировать туда, где находится Поттер? – Нет, сэр, – со вздохом признаю я. – А мое присутствие точно не принесло бы пользы. – Дело не в пользе или вреде, Лонгботтом. Ваше присутствие было бы неуместно. Думаю, вы достаточно разумны, чтобы это понять. – Так я об этом и говорю, сэр. Мне ведь Джинни и о двойниках рассказывала, и об атаке на «Нору». А почему сейчас вы… – А сейчас я рассчитываю, что в случае опасности вы придете ко мне, а не отправитесь геройствовать! – перебивает Снейп. – Конечно, сэр! – соглашаюсь я, и вдруг меня осеняет: – Получается, что я поэтому на пятом курсе к кабинету Амбридж пришел и сам не понял, как там оказался? – Совершенно верно, – подтверждает он. – Это и заставило меня задуматься. Скажите, в этом учебном году у вас часто бывают головные боли и эти ваши приступы паники? – Случается, сэр, – киваю я. – В самые первые дни сентября часто бывало, ну, и потом тоже. Только сейчас все как-то по-другому… – Как именно? – Ну, не так жутко, что ли… Летом я совсем измучился, а теперь как будто просто знаю. Легкая мигрень – и я знаю, что опять сработала его связь с Сами-Знаете-Кем. Немного не по себе – и я знаю, что ему угрожает опасность. Привык, наверное. – Скорее, перестроились. – Перестроился? – Видите ли, Лонгботтом, став совершеннолетним, вы получили возможность хоть как-то контролировать эту связь без ущерба для собственного рассудка, – объясняет Снейп. – Поэтому вы и можете сейчас определить его местонахождение, даже когда в этом нет насущной необходимости. Полагаю, и удачу на свою сторону переманить вы вполне способны. – Я не хочу! – быстро говорю я. – Гарри удача нужнее – он очень рискует! – А вы, стало быть, прохлаждаетесь? – Ну… нет… но за мою голову не объявляли награду в десять тысяч галеонов! – Вам очень повезло, Лонгботтом, – фыркает он. – Я бы не устоял перед искушением избавиться от вашего назойливого присутствия за такие хорошие деньги. Посмеиваясь, я допиваю чай и наливаю еще. Вот вечно он скажет… – Профессор, я хотел вас кое о чем спросить. Я тут объяснял ребятам, как вызывать говорящего Патронуса, и подумал… Я рассказываю ему о своей идее насчет аппарации и замолкаю, ожидая вердикта. На одобрение я не надеюсь, но Снейпу, как ни странно, идея нравится. Он вызывает Лауди и быстро вводит его в курс дела. Эльф расставляет все точки над «i»: – Как вы оба знаете, господа, эльфы не могут контролировать Выручай-комнату. Вы, мистер Лонгботтом, наверняка обращали внимание, что я всегда захожу через дверь. – То есть вы даже аппарировать туда не можете? – догадываюсь я. – Именно так, – подтверждает он, чуть склонив голову. – Мы свободно аппарируем по всей школе, да что там, – по всему миру. Куда угодно, но только не в Выручай-комнату. Следовательно, и запрет на аппарацию в ее пределах мы снять не можем. Однако, учитывая то, что она к вам благоволит, проблем, я уверен, не возникнет. – Значит, остается решить вопрос с возможным расщеплением, – резюмирует Снейп. – Я, безусловно, в состоянии с этим справиться, однако склоняюсь к мысли, что мое присутствие на занятиях будет неуместно. – Я полагаю, господин директор, Выручай-комната не допустит, чтобы друзьям мистера Лонгботтома был причинен какой-либо вред, – отвечает Лауди. – Но с вашего позволения могу присутствовать. – Ты можешь справиться с последствиями расщепления? – спрашиваю я и получаю в ответ презрительный взгляд. – Отлично! Вы не против, сэр? – Не против. Только, Лауди, Мерлина ради, веди себя прилично в присутствии других студентов! – Как вы скажете, сэр, профессор, Лауди, все сделает, только не наказывайте! – противным писклявым голоском тараторит эльф. – Не паясничай, – сухо обрывает его Снейп. – Лучше скажи, в школе спокойно? – На удивление, господин директор, – нормальным голосом отвечает Лауди. – Будут еще какие-нибудь указания? Снейп качает головой и отпускает его восвояси. – Приятно иметь дело с эльфами, которые обладают чувством собственного достоинства, – произносит он через несколько секунд. – Простите? – Вы должны были заметить, Лонгботтом, что в прошлом я не пользовался их услугами, хотя каждому преподавателю полагается персональный домовик. Но раболепие и чрезмерная услужливость большинства из них порой утомляют.
|
