Положение беременной женщины во многом зависело от достатка семьи, от наличия или отсутствия взаимного согласия, количества рабочих рук, личных качеств самой беременной и многих других причин. Но господствующим было убеждение, что беременную необходимо «поберечи». Религиозно-магическую и практическую основу этого мнения, как уже говорилось выше, составляло стремление не навредить телу и душе внутриутробного младенца. Сама беременная женщина, как правило, скрывала факт своей беременности даже от собственного мужа. Скиталось, что лучше всего дитя развивается тогда, когда об этом никто, кроме матери, не знает. Семейные, т.е. все родственники, которые жили одной семьей в пределах дома, да и соседи всегда подыгрывали ей в этом и не задавали прямых вопросов о ее беременности и сроке родов. Более того, они таких расспросов даже избегали, опасаясь подозрений в злом умысле. Считалось, что открыто интересоваться этим может только тот, кто желает навести на беременную и будущего младенца порчу. Спросить женщину о факте беременности и сроке родов могли только муж, ее собственная мать и свекровь, и то только тогда, когда практически были уверены, что беременность состоялась. Как только домашние начинали догадываться, что женщина беременна, в их отношении к ней проявлялась повышенная забота и чуткость: женщину переставали упрекать, если она вздумает «приотдохнуть», старались ее не расстраивать, не бранить, уберегали от тяжелых работ. Особенно следили, чтобы она «не встряхнулась» и «не была зашиблена». Если беременная, несмотря на уговоры, продолжала работать по-прежнему, то домашние находили предлог, чтобы поручить ей другое дело, где бы она не так сильно утомлялась. Явная и даже нарочитая заботливость домашних начиная с момента, когда беременность становилась заметной, постоянно возрастала по мере приближения родов и достигала наивысшей точки непосредственно передними. Чем ближе дело к родам, тем настойчивее и категоричнее опекали «брюхатую бабу», отстраняли ее от работ, связанных с поднятием тяжестей и требующих напряжения и больших физических усилий. Дело доходило даже до того, что такие работы выполняли соседи, не говоря уже о помощи мужа и домашних В некоторых случаях беременной делалось даже послабление в общественных работах, на которые обычно выходили «всем миром», чтобы обеспечить благо всей общины. Заботу по отношению к беременной стремились проявить не только ее домочадцы и родня, но и односельчане. Частенько к беременной забегали любопытные соседки посудачить, дать какой-нибудь совет, помочь по хозяйству. Обязательным, и уж во всяком случае не лишним, считалось принести ей гостинец. В некоторых местностях идти в дом к беременной с пустыми руками считалось неприличным, это могло вызвать общественное осуждение. С богатыми подарками приходили к ней бездетные женщины и молодухи первого года замужества, чтобы почерпнуть от нее силы плодородия. Все желания беременной исполнялись беспрекословно. Принимались во внимание все ее странности, брезгливость, прихоти. Если ей хотелось съесть или надеть что-нибудь особенное, это покупали без разговоров. В отдельных местностях отказать ей в такой прихоти, особенно если ее просьбы касались съестного, считалось за грех, потому что этого «требует душа младенца».
Согласно народным верованиям, если беременная просила денег, какой-либо вещи или чего-нибудь съестного и получала отказ, это могло навлечь на дом обидчика если не ее гнев, то уж точно гнев предков. И тогда в скором времени в его доме могло произойти несчастье: мыши или крысы изгрызут всю одежду, моль поест все шерстяные вещи... Беременную женщину стремились также предохранить от испуга, огорчений и других нервных переживаний, боясь навредить младенцу. Именно поэтому ее не отпускали одну
в лес, отстраняли от участия в похоронах, не позволяли смотреть, как забивают скот, уберегали от ссор, старались не раздражать, чтобы не испортился характер ребенка.
