МЕГА ВЫХОДИТ! 4 страница

И все же в моем распоряжении оставалось оружие, которое я могла испытать. Я отлично выучилась Гласу и могла легко объяснить этот факт тем, что Бэрронс научил меня магии друидов.

– Мне нужно получить ответы, Дэни. Ты со мной?

– У Ро полетят тормоза, если она нас поймает, – предупредила она.

Но ее глаза искрились. Дэни мерцала от возбуждения. Я улыбнулась. Я любила эту девчонку. И между нами снова все было хорошо. Еще одна боль покинула мое сердце.

– О, Ровена определенно нас застукает. Я собираюсь перекинуться парой слов с этой бабулькой.

На случай если дела пойдут плохо, я буду держать свою силу наготове и позволю Дэни вынести нас оттуда. Или призову В'лейна.

– Хочешь со мной?

– Ты что, шутишь? Да я ни за что не откажусь от такого кайфа!

 

 

 

 

Даже несмотря на то, что мы с Дэни неслись на сверхскорости, нас обнаружили в южном крыле меньше чем за три минуты.

Наверное, Ро наложила новую защиту, которая опознала нас и сообщила ей в тот момент, когда мы входили в аббатство. Интересно, как ей это удалось и было ли это колдовство сродни тем, когда требуются прядь волос, кровь или ногти. Я легко могла представить эту старушку над котлом, в который она, злорадно хихикая, ссыпает нужные ингредиенты.

Однако защита сработала, и кучка ши‑видящих с Кэт во главе встретила нас на пересечении двух коридоров на полпути к Запретной Библиотеке, куда я пробралась во время своего последнего визита.

Тогда я оставила ши‑видящих исследовать книги и попыталась пройти мимо голограммы охранницы в «тупиковый» коридор аббатства.

Ши‑видящие, как и мы, были в узкой одежде, чтобы Книге негде было спрятаться. После визита «Синсар Дабх» и при нашествии Теней им тут жилось довольно сложно.

– Что в пакете? – осведомилась Кэт.

Я открыла пластиковый пакет, показывая, что в нем нет Книги. Как только ши‑видящие убедились, что я ничего не скрываю, они перешли к делу.

– Грандмистрис говорила, что ты умерла, – сказала Джо.

– А затем – что это не так, но мы можем считать тебя мертвой, потому что ты перешла на сторону Гроссмейстера, как и Алина, – добавила Клэр.

– А еще выяснилось, что Алине ты вовсе не сестра. Это правда? – подключилась Мэри.

– После визита к Нане О'Рейли, – сказала Кэт, – я говорила с Ровеной, и она подтвердила слова старушки о том, что главой Хевена была О'Коннор. Но Исла умерла через несколько дней после исчезновения Книги, и все считали, что Алина тоже умерла, хотя тела девочки не нашли. Но Алина была единственным ребенком Ислы. Так кто же ты, Мак?

Десятки ши‑видящих смотрели на меня и ждали ответа.

– Она не должна вам отвечать! – рявкнула на них Дэни. – Вы же стадо овец, которые не видят даже того, что у них перед носом.

– Мы видим. Мы видим ши‑видящую, которой, по общему мнению, не существует. Это нас и беспокоит, – сказала Кэт. – А вот ты определенно готова ее защищать. С чего бы это?

Дэни сжала губы в тонкую линию и скрестила на груди тощие руки. Она притопывала ногой и смотрела в потолок.

– Если вы чего‑то не понимаете или оно вам не нравится, это не значит, что это плохо. Того, кто умнее или быстрее вас, вы сразу же считаете опасным, потому что у него больше мозгов или энергии. А это нечестно. Люди не виноваты в том, какими они родились.

– Вот мы стоим здесь и пытаемся это понять. – Кэт посмотрела на меня спокойными серыми глазами. – Помоги нам, Мак.

– Это правда? – равнодушно спросила я. – Твой дар ши‑видящей – действительно телепатия?

Внезапно смутившись, Кэт одернула рубашку и пригладила волосы.

– Где ты это услышала?

Я вынула из пакета записи Дэррока, шагнула вперед и протянула их ей, но, чтобы взять листки, Кэт нужно было шагнуть мне навстречу.

Я принесла не все, что было в моем рюкзаке, но достаточно для того, чтобы это выглядело как жест доброй воли. Пусть мне плевать, что думает обо мне Ровена, но ши‑видящие мне нужны. Часть меня ненавидела это аббатство, где Ровена контролировала все силы ши‑видящих, но не справлялась с ответственностью. А часть меня все еще хотела найти свое место. Снова раздвоенность.

– Я нашла это, когда была под прикрытием, – я сделала ударение на последнем слове, – с Дэрроком. Я обыскала его пентхаус. Он делал заметки обо всем, в том числе и о Невидимых, которые мне неизвестны. И я подумала, что вы захотите добавить эти записи к своим книгам. Они пригодятся вам при встрече с новыми кастами. Не знаю, как Дэррок получал сведения об аббатстве, для этого нужен был свой человек внутри. Возможно, предатель до сих пор среди вас.

Дэни сказала мне, что кто‑то уничтожил защиту моей кельи, когда я была при‑йа.

– Думаю, вам интересно будет узнать, что дар Ровены – это подчинение.

– А откуда мы знаем, что не ты сама написала на этих бумажках какую‑то чушь? – спросила Мэри.

– Вам решать. Мне надоело оправдываться.

– Ты не ответила на мой вопрос, – напомнила Кэт. – Кто ты, Мак?

Я встретила ее взгляд. Кэт была единственной, кому я доверяла, и я верила, что она примет мудрое решение. Изящная брюнетка была сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. Она была уравновешенной и спокойной даже в стрессовых ситуациях, и я надеялась, что однажды Кэт заменит Ровену на посту Грандмистрис. Человеку, занимающему эту должность, не нужно было обладать особой силой. Требовались мудрость и дальновидность. Кэт излучала уверенность и при почти полном отсутствии эгоизма обладала живым умом и храбрым сердцем. Мой голос она бы точно получила.

Если Кэт и вправду телепат, она почувствует мою искренность.

– Я не знаю, кто я, Кэт. Я правда считала себя сестрой Алины и до сих пор в это верю. Нана сказала, что я выгляжу, как Исла. Совершенно ясно, что я выглядела именно так, как она представляла себе повзрослевшую Алину. Однако я, как и ты, слышала, что у Ислы не было второго ребенка. Если это огорчает тебя, представь, что творится со мной, – Я печально улыбнулась. – Сначала я узнаю, что меня удочерили, затем – что меня не существует. Но я узнала и то, что шокирует вас, Кэт: согласно заметкам Дэррока, ему известно о происхождении ши‑видящих. Возможно...

Три оглушительных свистка разрезали воздух, требуя внимания собравшихся.

– Достаточно! – приказала Ровена, появляясь за их спинами. Она была одета в строгий темно‑синий костюм, длинные седые волосы уложены в корону из кос на голове. В ушах, вокруг шеи и на цепочке очков поблескивали отборные жемчужины. – Достаточно! Свяжите предательницу и ведите ее за мной. И, Даниэлла Меган О'Мелли, если ты думаешь, что я ее просто выгоню, ты глубоко ошибаешься. Будь очень, очень осторожна, Даниэлла. – Повернувшись к Кэт, она добавила: – Я отдала приказ. Выполняйте его немедленно!

Кэт посмотрела на Ровену.

– Мак сказала правду? Твой дар – действительно подчинение?

Брови Ровены сошлись над тонким острым носом. Голубые глаза засверкали.

– Ты предпочитаешь верить лжи той, что связалась с бывшим Фейри, забыв все, что я вам говорила? А я ведь считала тебя мудрой, Кэт. Возможно, самой мудрой из моих дочерей. Ты никогда не подводила меня. Не разочаруй и сейчас.

– Мой дар – это телепатия, – сказала Кэт. – В этом он был прав.

– Лжец знает, как приправить ложь частичкой истины, чтобы придать своим словам правдоподобие. Я не подчиняла себе волю моих дочерей. И никогда не стану этого делать.

– Я считаю, что пришло время выяснить правду, Грандмистрис, – сказала Джо. – Нас осталось всего триста пятьдесят восемь. Мы устали терять сестер.

– Мы потеряли не только сестер, – сказала Мэри. – Мы теряем надежду.

– Согласна, – подхватила Клэр.

– Да, – пробормотали Джози и остальные.

Кэт кивнула.

– Скажи нам, что думал Дэррок о возникновении нашего ордена, Мак.

Ровена уставилась на меня, вздернув нос:

– Не смей!

И тут я почувствовала это – слабое давление на сознание – и задумалась: а не использовала ли она свою способность каждый раз, встречаясь со мной? Просто сейчас это не представляло для меня угрозы. Я научилась сопротивляться Гласу, а сила Ровены не шла ни в какое сравнение с тем давлением. Занимаясь с Бэрронсом, я стояла на коленях, я резала себя. Чертовски строгий он был учитель.

Игнорируя Ровену, я обратилась к ши‑видящим:

– Дэррок считал, что много лет назад вовсе не Королева Видимых принесла «Синсар Дабх» в аббатство, чтобы похоронить ее...

Ровена затрясла головой.

– Не делай этого. Им нужна вера. У них мало что осталось. И не смей отбирать это у них. У тебя нет подтверждения его словам.

Я почувствовала, как она усиливает давление, пытаясь подчинить меня своей воле.

– Ты знала об этом. Всегда знала. И, как и многое другое, скрывала от них.

– Если ты поверишь, что в тебе есть семя зла, оно может поглотить тебя. – Ровена всмотрелась в мое лицо. – Ну конечно, ты это понимаешь.

– Могу поспорить. Зная, что в тебе есть семя зла, можно научиться контролировать его, – ответила я.

– Или поспорить о том, что неведение дарует безопасность.

– Безопасность – это ограда, а ограды нужны для овец. Я бы предпочла умереть в двадцать два года, зная правду, чем сотни лет прожить в клетке лжи.

– Сколько уверенности в твоем голосе. А если дело дойдет до реальной проверки, выдержишь ли ты сама?

– Иллюзии не заменят жизни, – сказала я.

– Оставь им их священную историю.

– А что, если она не так уж священна? – спросила я.

– Скажи нам, – потребовала Клэр. – Мы имеем право знать. Ровена отвернулась и покосилась на меня, словно я была слишком отвратительна для прямого взгляда.

– С первой нашей встречи я знала, что ты попытаешься уничтожить нас, МакКайла – или кто ты там есть на самом деле. Следовало умертвить тебя еще тогда.

Кэт втянула в себя воздух.

– Мак человек, а не животное, Ровена. Мы не убиваем людей.

– Правильно, Ро, – подхватила Дэни. – Людей мы не убиваем.

Я посмотрела на нее. Дэни глядела на Ровену прищуренными, полными ненависти глазами. О да, время истины настало уже давно, и не важно, нравится нам эта истина или нет. Дэррок мог ошибаться. Мог просто записать свои предположения. Но нельзя отрицать то, чему боишься взглянуть в лицо. А неозвученные подозрения имеют свойство усиливаться. Мне ли этого не знать: одно такое подозрение даже сейчас разрасталось в моем сердце.

– Ровена отчасти права, – признала я. – Мне неизвестно, не лгал ли Дэррок. Но я хочу, чтобы вы знали: Бэрронс подозревает то же самое.

– Скажи нам, – потребовала Кэт.

Я глубоко вздохнула. Я помнила, как это подействовало на меня, а ведь я не росла на принципах ши‑видящей. Прежде чем взять с собой заметки Дэррока, я пролистала их. Далее он писал: «Король Невидимых создал ши‑видящих».

– Дэррок считал, что «Синсар Дабх» поймал сам Король Невидимых и он же создал для нее тюрьму в нашем мире. А также стражу для этой тюрьмы.

Тишина была мертвой. Никто ничего не говорил. Никто не шевелился.

Теперь, озвучив это, я снова сосредоточилась на Ровене. Я не сомневалась, что она знает все, что мне необходимо.

– Скажи мне, о чем говорится в пророчестве, Ровена. Она фыркнула и отвернулась.

– Можем разобраться по‑хорошему, можем по‑плохому.

– Не болтай ерунды, ребенок. Ничего подобного не будет.

– Скажи мне, о чем говорит пророчество, Ровена, – повторила я, на этот раз пользуясь Гласом.

Он резонировал, эхом отражаясь от каменных стен аббатства. Ши‑видящие задвигались и забормотали.

Сжав кулаки и выкатив глаза, Ровена начала говорить на языке, которого я не понимала.

Я хотела приказать ей перейти на английский, но Кэт прочистила горло и шагнула вперед. Она побледнела, но ее голос оставался спокойным и уверенным.

– Не делай этого, Мак. Не нужно ее принуждать. В Запретной Библиотеке, которую ты обнаружила, мы нашли книгу с пророчествами. Мы скажем тебе все, что ты захочешь. – Она потянулась к бумагам, которые я принесла. – Можно?

Я отдала ей записи.

Кэт смотрела мне в глаза.

– Ты веришь, что Дэррок был прав?

– Не знаю. Я могу допросить Ровену при помощи Гласа. И расследовать все ее тайны.

Кэт посмотрела на Ровену, которая продолжала говорить.

– Это гэльский. Потребовалось время, но мы смогли сделать перевод. Пойдем с нами. Только пусть Ровена замолчит, хорошо? – Кэт вздрогнула. – Это неправильно, Мак. Это похоже на то, что ты сделала с Наной. Наша воля должна принадлежать только нам.

– Ты защищаешь Ровену, несмотря на то что столько лет она вас подчиняла?

– Ее сила не идет ни в какое сравнение с твоей. Есть разница между соблазнением и изнасилованием. Некоторые из нас подозревали, что Ровена... обладает определенным даром. И все же она принимала мудрые решения.

– Она лгала вам, – напомнила я.

В Кэт было больше снисходительности, чем во мне.

– Умалчивала. Это небольшое, но важное различие, Мак. Ровена права: если бы нам с детства говорили, что мы можем стать Невидимыми, мы могли бы избрать иной путь. Освободи ее. Прошу.

Я долго глядела на Кэт. И думала о том, не обладает ли она помимо телепатии способностью успокаивать эмоции. Я смотрела ей в глаза, и моя злость на Ровену исчезала. Я чувствовала правду в словах Кэт. Алина и Кристиан называли это необходимой ложью. Если бы кто‑то, когда мне было девять или десять лет, сказал, что я Невидимая, я бы поверила, что обречена быть плохой, и не пыталась бы стать хорошей? Не подумала бы; а зачем?

Я вздохнула. Жизнь – сложная штука.

– Забудь о пророчестве, Ровена.

Грандмистрис резко замолчала.

Кэт удивленно выгнула бровь.

– Ты правда хочешь, чтобы она это сделала?

Я моргнула.

– Не забывай его! Просто перестань о нем говорить!

Но было уже поздно.

Глас повлиял на нее, и по отвращению в глазах Ровены я поняла, что все слова пророчества стерлись из ее памяти.

– Ты опасна для нас всех! – заносчиво выплюнула она.

Я запустила пальцы в волосы. Гласу я больше не доверяла.

– Мои дочери откроют тебе пророчество, которого я больше не помню благодаря твоему неумелому обращению с магией друидов. Но ты согласишься на мои условия: работать ты будешь только с нашим орденом и больше ни с кем. Если я вспомню пророчество, мы будем знать, что нам нужно. Ты отследишь Книгу. Мы сделаем все остальное с... – Ровена осеклась и потерла лоб.

– Пятью друидами и камнями, – подсказала Кэт.

– Вы нашли пророчество, которое говорит, что нужно делать? – спросила я.

Кэт кивнула.

– Я хочу его увидеть.

 

Мы собрались в Запретной Библиотеке, маленькой комнатке без окон, которая в прошлый раз меня не впечатлила – слишком уж меня испортил магазин Бэрронса. Десятки ламп под низким потолком заливали комнату мягким янтарным светом. Его было ровно столько, чтобы не подпустить Тени и при этом не повредить древние поблекшие страницы.

Теперь, когда я рассмотрела комнату, она произвела на меня другое впечатление. В мое отсутствие ши‑видящие убрали здесь, достали старые тома из сундуков и расположили на стеллажах так, чтобы их легко было достать и занести в каталог.

Любовь к книгам у меня в крови. Я шагала по сухому камню, останавливалась то тут, то там, проводила руками над хрупкими обложками, которых хотела коснуться, но которые боялась повредить.

– Мы все копируем и обновляем, – сказала Кэт. – Тысячелетиями доступ сюда был разрешен только членам Хевена. Еще несколько веков, и множество записей превратилось бы в пыль. – Она с упреком посмотрела на Ровену. – А некоторые уже превратились.

– О, если ты когда‑нибудь примешь скипетр моего правления, Катерина, – едко проговорила Ровена, – тебе придется осознать быстротечность жизни и количество сложнейших выборов, которые нужно сделать.

– Пророчество, – нетерпеливо напомнила я.

Кэт провела нас к большому овальному столу. Мы выдвинули стулья и сели.

– Мы перевели, насколько нам это удалось.

– Некоторые слова были не на гэльском, – сказала Джо. – Скорее это производные, которые придумала необученная женщина.

– Джо у нас переводчик, – пояснила Дэни со смесью гордости и пренебрежения. – Она считает, что исследования – это забавно. Да ни фига!

– Следи за речью! – рыкнула Ровена.

Я моргнула. Она до сих пор настолько уверена в себе? Мне эти «фиги» давно перестали казаться ругательствами.

– А это уже не твои проблемы. Ты мной не командуешь. – Дэни уставилась на Грандмистрис тяжелым взглядом.

– О, ты так довольна собой, Даниэлла О'Мелли, правда? Если бы твоя мама узнала, что в тринадцать лет ты покинула аббатство, связалась с Принцем Фейри и другими сомнительными личностями и никого не желаешь слушать, она бы перевернулась в гробу.

– Нечего упрекать меня в том, что я слишком юная! – зарычала Дэни. – К тому же скоро мне будет четырнадцать. – Она просияла и оглянулась на нас. – Двадцатого февраля, не забудьте. Я люблю шоколадные торты. Не желтые. И никаких фруктов. Шоколад на шоколаде, и чем больше, тем лучше.

– Если вы обе не можете помолчать, уходите, – сказала я.

Книга, которую открыла Кэт, была на удивление маленькой и тонкой, переплетенной в коричневую кожу с завязкой из потертого кожаного ремешка.

– Морена Бин жила в этих стенах чуть больше тысячи лет назад.

– Ее даром ши‑видящей было ясновидение? – предположила я.

Кэт покачала головой.

– Нет, она была посудомойкой. Ее звали Безумной Мори за привычку бродить повсюду, смеялись над ее верой в то, что события наших снов реальны, как и жизнь. Безумная Мори считала, что жизнь формируют не прошлое и настоящее, а вероятности. Она утверждала, что каждый миг является камнем, брошенным в озеро, но «почтенные женщины», на которых она работала, не могли увидеть рябь от его падения. Мори заявляла, что увидела все озеро, каждый камень в нем. И что она не безумна, просто слегка потрясена. – Кэт слабо улыбнулась. – Большая часть ее записей не имеет смысла. Если пророчества и сбывались, мы не можем связать их с настоящим течением времени и понять ее знаки. Все, что она здесь писала, подчинено определенному порядку, а мы только в начале предсказаний. Уже на двадцатой странице она говорит о побеге «Синсар Дабх».

– Она так ее и называет?

– Мори ни о чем не писала прямо. Здесь сказано о великом зле, которое дремлет под аббатством, но вырвется при помощи высшего круга.

– Посудомойка знала о Хевене?! – воскликнула я.

– Конечно, она же подслушивала разговоры лучших из нас, – фыркнула Ровена.

Я закатила глаза.

– Элита до мозга костей, да?

Кэт вынула желтый линованный лист из блокнота, в котором Ро делала перевод.

– Прежде чем перейти к делу, Мори записала уйму чепухи, – сказала Джо. – Эта посудомойка жила тысячу лет назад. Она не видела ни машин, ни самолетов, ни мобильных телефонов, ни землетрясений, поэтому у нее не было нужных слов для описания. Чтобы определить дату события, она пользовалась описаниями вроде «в день того». Я перевела в основном то, что касается непосредственно «Синсар Дабх». И все еще работаю над остальными предсказаниями, но работа движется медленно.

Я просмотрела перевод. Мне не терпелось найти подтверждение своей героической или хотя бы злодейской роли.

 

«Зверь вырвется прочь и спалит землю. Его нельзя уничтожить. Нельзя ему навредить. На нечистом дереве вырастут новые листья. Его нужно сплести (окружить стенами? посадить в клетку?). Из величайших родов придут двое: если одна умрет молодой, вторая, что будет искать смерти, станет охотиться за этим. Драгоценности с ледяных скал, возложенные на востоке, западе, севере и юге, заставят троих встретить одно. Пятеро от тайного барьера будут колдовать там, где сложатся камни, и один, что пылает чистотой (сожжен в погребальном костре?), вернет это в место, откуда оно сбежало. Если захваченный... или одержимый (не уверена в слове... трансформированный?) запечатает это в сердце тьмы, оно будет спать, но не крепко».

 

– Чуваки... Фигово! Ну кто пишет такую ерунду?! – воскликнула Дэни, читавшая через мое плечо.

Джо фыркнула.

– Я сделала, что смогла. В написании одного и того же слова эта женщина всякий раз делала новые ошибки.

– Ну вот что ей стоило выражать свои мысли малость точнее? – проворчала Дэни.

– Наверное, она думала, что пишет точно, – сказала я. Нюансы языка, особенно его диалектов, постоянно менялись. – Дэни, ну кто сможет через тысячу лет перевести слова «чуваки» и «фигово»?

Но дело было не только в языке. Сложность была в том, чтобы пересказать сон. В средней школе меня так беспокоили сны о Холодном Месте, что я решилась поговорить с папой о повторяющемся кошмаре. Он посоветовал мне записать его, чтобы мы вдвоем попытались понять, что он значит.

Логичный и прагматичный Джек Лейн считал мозг большим компьютером, а сны – всего лишь способом, с помощью которого подсознание копирует и располагает события дня, разбирает воспоминания и анализирует полученные уроки. Мой папа верил, что если сон повторяется, то разум или сердце не могут с чем‑то справиться и сигнализируют о проблеме.

Он предположил, что сон отражал мой детский страх потерять маму, но даже когда мне было десять, этот ответ не был похож на правду. Теперь я думала, что папа волновался о том, что сон был связан с моей биологической матерью, которую я потеряла.

До недавнего визита в Белый Особняк я тоже так думала, но, увидев Короля и фаворитку, я опознала в ней женщину из своего сна. А в последнем сне, глядя на ее смерть, я чувствовала, что сама умираю. И теперь меня беспокоила совершенно иная возможность. Когда я пыталась записать сон о Холодном Месте, запись вышла очень похожей на это пророчество: смутной, странной и сбивающей с толку.

– К тому же мы думаем, что разобрались, – сказала Джо. – Слово «Келтар» означает «волшебная мантия». Клан Келтаров... МакКелтары были друидами и служили Туата де Данаан тысячи лет назад, когда Фейри еще жили среди нас. Когда был подписан Договор и Фейри ушли из нашего мира, Келтары остались на страже Договора и присягнули хранить древнее знание.

– А мы узнали, что сейчас живы пять друидов Келтаров, – сказала Мэри.

– Дэйгис, Драстен, Кейон, Кристиан и Кристофер, – перечислила Джо. – Мы уже отправили им сообщение, попросив присоединиться к нам.

К сожалению, с Кристианом будут проблемы.

– Ты сказала, что знаешь, где камни, – сказала Кэт.

Я кивнула.

– Итак, нам нужно только, чтобы ты определила, где Книга. Один из Келтаров подберет ее и принесет сюда. Четыре камня лягут вокруг нее, пятеро друидов прочитают связывающее заклятие или что там им известно, чтобы запереть ее здесь. Кажется, один из них поймет, что нужно делать. Я говорила с его женой, и она, похоже, знает, что такое «захваченный или одержимый».

– Запереть ее где?

Я внимательно наблюдала за Ровеной. Кажется, мне отводилась роль ищейки. Все это время я думала, что мне придется делать все самой, но в пророчестве обо мне почти не говорилось. И не было ни слова о том, что я плохая. Только упоминалось, что Алина может погибнуть, а я буду искать смерти – это уже было. С моих плеч словно свалился огромный груз. За большую часть работы будут отвечать пятеро других людей. Я едва сдержалась, чтобы не вскинуть кулак к потолку и не завопить: «Да!»

– Там, где Книга была ранее, – холодно сказала Грандмистрис.

– И где же?

– В конце того коридора, который, по словам Дэни, ты не смогла пройти, – ответила Джо.

Ровена прожгла ее взглядом.

– Ты можешь пройти мимо женщины, которая его охраняет? – спросила я у Ровены.

– Пусть тебя не беспокоят мои возможности, девочка. Я делаю свою часть работы. Ты – свою.

– В'лейн тоже не смог пройти, – забросила я наживку.

– Ни одному Фейри это не удастся. – Слова Ровены сочились высокомерием, и я поняла, что она приложила к этому руку.

– А кто та женщина в холле?

– Последняя глава Хевена, – ответила Джо.

Кто входил в состав нынешнего Хевена Ровены, для меня оставалось загадкой.

– То есть моя мать?

– Исла тебе не мать! У нее был только один ребенок, – отрезала Ровена.

– Тогда кто же я?

– Вот именно. – В эти два слова она вложила и обвинение, и приговор.

– Пророчество гласит, что нас было две. Одна умерла молодой, вторая искала смерти. – Если бы мы были одни, не знаю, как далеко я зашла бы в поисках ответа. Но знаю, что после этого я бы себе не нравилась.

– Вполне возможно, что посудомойка наелась несвежей рыбы, увидела пару кошмаров и объявила себя пророчицей. Там говорится о родах. Во множественном числе.

– Она писала с ошибками, – сказала Джо, – и во многих словах есть лишние буквы.

– Придется убрать защитные чары, – холодно произнесла я.

– Ни один Фейри не будет присутствовать при заточении мерзости!

– В'лейн не отдаст мне камень. Он ни за что не отступится.

– Ну так раздвинь ноги перед очередным Фейри и отработай, – сухо сказала Ровена. – Затем можешь пожаловаться на нас. Для выполнения ритуала твое присутствие нам не нужно.

Я покраснела и разозлилась. Эта старуха могла меня достать, как никто. Интересно, моя мать – Исла, быстро поправила себя я – чувствовала то же самое? Я так радовалась, что нашла свою биологическую маму, а теперь, когда все говорят мне о ее единственном ребенке, я чувствую себя так, словно у меня украли не только маму, но и сестру. Я никогда еще не испытывала такого одиночества.

– Пошла на хрен, старуха, – ответила я.

– Не мне туда нужно идти, – огрызнулась она. – Я не смогу добыть камень таким образом.

– Как ты мне однажды сказала? А, помню. – Я вложила в Глас всю силу: – Придержи язык, Ровена.

– Мак, – укорила Кэт.

– Она позволяет себе обзываться, а я не могу сказать, чтобы она заткнулась?

– Можешь, но на равных, без принуждения. Ты слишком полагаешься на силу там, где в ней нет необходимости, и рискуешь потерять человечность. У тебя взрывной характер и горячее сердце. Нужно научиться их контролировать.

– Можешь говорить, Ровена. – В исполнении Бэрронса Глас никогда не звучал так сердито.

– Ты прежде всего должна быть предана нам, ши‑видящим, – тут же выпалила Грандмистрис.

– Ты хочешь восстановить стены, Ровена?

– Ох, ну конечно, хочу!

– Тогда нам нужно подключить Видимых. Как только Книга будет запечатана, Королеве нужно будет просмотреть ее в поисках Песни Творения...

– В «Синсар Дабх» спрятана Песнь Творения?! – воскликнула Ровена.

– Королева считает, что там есть ее фрагменты и с их помощью она может воссоздать Песнь целиком.

– Ты настолько в этом уверена, что готова рискнуть?

– Так ты не хочешь, чтобы Невидимые снова были запечатаны?

– Айе, хочу. Но они жили без Песни Творения задолго до нашей с ними встречи. Если Фейри вернут древнюю мелодию, их сила вновь станет безграничной. Ты хоть понимаешь, к чему это может привести? Ты уверена, что человеческая раса это переживет?

Я моргнула. Я настолько сосредоточилась на том, что Невидимых нужно вернуть в тюрьму, а Видимых отправить обратно к их Двору, что не задумывалась над возможными осложнениями, которыми грозит возврат Песни Творения. Наверное, это отразилось на моем лице, поскольку тон Ровены смягчился, когда она сказала:

– О, так ты не полная дура.

Я покосилась на нее.

– Я разносторонняя личность. И Гласу научилась быстро, не так ли? Но у нас есть другие, более срочные дела. Я знаю Кристиана МакКелтара. Он пропал. С самого Хеллоуина он застрял в Зеркалах. И пока мы его не найдем, мы ничего не сможем сделать.

– В Зеркалах?! – воскликнула Кэт. – Но мы не можем войти в Зеркала! Никто этого не может!

– Я недавно там была. В них можно войти.

Ровена оценивающе взглянула на меня.

– Ты была в Зеркалах?

– И стояла в Холле Всех Дней, – сказала я, с удивлением отметив нотку гордости в своем голосе. Я наконец позволила себе задать вопрос, который грыз меня с тех пор, как я узнала о двух пророчествах и о том, что, согласно одному из них, я стану погибелью мира. Речь действительно шла обо мне? Или пророчество было таким же расплывчатым, как это? – Я слышала, что есть два пророчества. Где второе?

Кэт и Джо обменялись тяжелыми взглядами.

– Посудомойка пишет о том, сколько камней бросают в озеро каждый миг и что одни возможности реальнее других, – сказала Джо. – Она утверждает, что видела десятки камней, но только два показались ей похожими. Первый может спасти нас. Второй, скорее всего, обречен.

Я нетерпеливо кивнула.

– Знаю. Так что во втором пророчестве?

Кэт протянула мне тонкую книжку.

– Переверни страницу.

– Я не читаю на гэльском.

– Просто переверни.

Я перевернула. Чернила, которыми писала Безумная Мори, пропитывали тонкие листы насквозь, поэтому она писала только с одной стороны страницы. А следующей страницы не было. Обрывки пергамента и разорванные нити торчали из переплета.

– Кто‑то вырвал страницы? – недоверчиво спросила я.

– И очень давно. Это один из первых томов, которые мы внесли в каталог, когда ты сняла защиту с библиотеки. Мы нашли эту книгу раскрытой на столе. Не хватало этой страницы и еще нескольких. Мы подозреваем, что это сделал тот, кто уничтожил барьер у твоей кельи, когда ты была при‑йа, – сказала Кэт.