Глава 29. Китто лег в воду, прильнув к Галену

 

Китто лег в воду, прильнув к Галену. Гален гладил его плечи и руки, перебирал сильными пальцами намокшие кудри. Китто почти погрузился под воду, закрыл глаза, поудобнее устраиваясь головой и плечами на груди Галена.

Я вела кончиками пальцев по ноге Китто, пока не добралась до ступни. Я знала, что в этом месте ему бывает щекотно, и добилась улыбки, но глаза он так и не открыл. Я приподняла его ногу и лизнула ступню в том месте, где только что гладила. Он поежился и засмеялся. Потом открыл глаза и сел, спрятав ноги в воде. Гален обнял его за плечи, помогая сохранить равновесие.

Я села Китто на ноги и скользнула вперед. Потерлась о его расслабленное тело. Китто издал звук удовольствия, но уперся руками мне в талию, удерживая на расстоянии.

Голос Китто был чуть сдавленным, но маленькие ладошки держали твердо.

– Сегодня с тобой должны быть Никка и Гален.

– Я не против подождать, – сказал Никка со своего места рядом с ванной. Он бездумно полоскал пальцы в воде, лениво пошевеливая крыльями.

Китто покачал головой, вода с намокших и прилипших к коже кудрей струйками сбегала по его лицу. Я прижалась к нему всем телом, и он не сумел меня удержать. Он сильнее нажал руками и повторил:

– Нет.

Вот только его тело уже ответило даже на такое короткое соприкосновение.

– Твое тело утверждает обратное, – сказала я.

Он с трудом сглотнул и моргнул огромными синими на синем глазами.

– Я не смогу быть твоим королем, Мерри. От царя гоблинов Курага пришла весть, что Падуб и Ясень[20] бросят вызов любому гоблину, который перехватит у них приз.

Я нахмурилась:

– И как это понимать?

– Они бросят вызов и убьют любого гоблина, который посмеет сделать что‑нибудь, что позволит ему стать твоим королем, до того, как они впервые будут с тобой.

– У них нет права тебе указывать, Китто, – сказала я. – Ты – сидхе. У тебя есть рука власти. Это магия сидхе, а не гоблинов.

Он грустно улыбнулся.

– Ты не знаешь их так, как я. Я ни за какие сокровища не стану их злить. – Он тронул пальцем мое лицо там, где еще остались пятна крови. – Можно я помогу отмыться тебе и Галену?

Он улыбнулся, и на этот раз улыбка была настоящая, не грустная.

– Я польщен, что Гален первым потянулся ко мне. Я знаю, что это не в его привычках. – Он прислонился к высокому Галену и улыбнулся ему, глядя снизу вверх.

Гален улыбнулся в ответ и погладил его по руке.

– Я хотел видеть твою улыбку.

Улыбка Китто стала шире.

– Для меня много значит, что тебе не все равно, рад я или печален. – Он посмотрел на меня уже серьезно: – Но поверь мне, Мерри, сидхе ты или нет, принцесса или служанка, тебе стоит опасаться Падуба и Ясеня.

– Они получат доступ к моему телу, как и другие гоблины‑полукровки. У них будет шанс занять королевский трон.

– Мы будем рядом с Мерри во время ее визита к гоблинам, – сказал Гален. – Мы не допустим, чтобы с ней что‑нибудь случилось.

– Ты в этом так уверен... – сказал Китто, глядя на высокого стража.

– А насколько они опасны? – спросил Никка.

– Оба они – из самых опасных воинов нашего двора, – ответил Китто.

– Рядом с Красными Колпаками[21] они выглядели почти тщедушными, – заметил Гален.

– Я не знаю, что значит "тщедушными", – сказал Китто.

– Маленькими, слабыми, – пояснила я.

Китто кивнул в знак того, что понял.

– Но размеры – это еще не все. Падуб и Ясень известны среди гоблинов своей жестокостью.

Я перестала гладить Китто и почти застыла. Последние его слова заставили меня взглянуть на вещи под новым углом. То, что Падуб и Ясень сумели заслужить такую репутацию среди гоблинов, у народа, специализировавшегося на жестокости, говорило о чудовищном уровне насилия.

– Гоблины физически сильнее, чем мы, – сказал Гален. – Полукровкам‑сидхе при вашем дворе вряд ли легко живется.

Китто вздрогнул, хватка рук на моей талии ослабла, так что я смогла прижаться к нему. Оказавшись между мной и Галеном, он обвил меня руками и потянул на себя, чтобы чувствовать прикосновение двух наших тел сразу.

– Ты даже не представляешь, Гален, насколько. Не представляешь, как ясно все видят в тебе жертву. Мне не повезло – я не только выгляжу слабым, я и правда слабый. Падуб и Ясень были очень красивыми детьми – беленькие, с золотыми волосами. Если б не глаза, они сошли бы за своих при любом дворе сидхе, и даже с такими глазами, как у них, их могли бы принять.

– Почему они не подали просьбу о принятии к нашему двору? – спросила я. Головой я лежала на влажных кудрях Китто и на теплом плече Галена.

– Не понимаю, – ответил Китто, – потому что в юности им много пришлось вынести. Наши женщины любили вынуждать их совокупляться с ними, пока они не набрали силы, чтобы уметь отбиться.

Мы с Галеном недоумевающе нахмурились, но Никка, похоже, понял.

– Ты имеешь в виду, что гоблинши их насиловали?

Китто кивнул.

– Для женщины непросто изнасиловать мужчину, – удивилась я.

– Но возможно, – сказал Никка и спрятал лицо в изгибе руки, положенной на бортик ванны. Другая рука была глубоко погружена в воду, словно он хотел достать что‑то со дна. – Королева это любит.

Я потянулась к его плечу сквозь воду. Он отпрянул, когда я притронулась к нему, словно ожидал чего‑то гораздо менее приятного. Карие глаза Никки были открыты слишком широко. Что бы он ни припомнил, это явно не было хорошим воспоминанием. Андаис обеспечила своим стражам очень много плохих воспоминаний.

Я нежно поцеловала его в губы и отстранилась, чтобы видеть его лицо.

– Дай мне отмыться, и мы займемся любовью. Нежной любовью. А потом ты пойдешь к Бидди, и ваша страсть тоже будет нежной.

Он кивнул, но чуточку торопливо, и в глазах еще различалась тень страха. Вода колыхнулась, и я почувствовала это за миг до того, как Китто поднялся и положил руки на плечи Никки рядом с моими.

– Пока я не попал в свиту принцессы, я не представлял, что сидхе могут терпеть такие ужасы, разве что они заслужили наказание. – Он притронулся к щеке Никки. – Теперь я знаю, что при любом дворе есть боль, и никто не бывает в полной безопасности.

Китто поцеловал крылатого стража в щеку.

– Я сейчас помогу им отмыться от крови, а потом принцесса сотрет печаль из твоих глаз.

Никка улыбнулся в ответ.

– Можно получить удовольствие и без соития. Мерри может стереть печаль и из твоих глаз, Китто.

Китто снова улыбнулся краешками губ, словно не отваживался на настоящую улыбку.

– При дворе гоблинов тот, кто доставляет удовольствие губами и языком, считается хуже партнера. Это показывает твою подчиненность тому, кого ты удовлетворяешь.

– Сидхе расценивают это по‑другому, – сказал Гален, присоединяясь к нам.

Китто блеснул в его сторону широкой улыбкой:

– Я так и понял, видя, как Мерри упрашивает вас позволить ей это сделать.

– Мне нравится оральный секс, – сказала я.

– Мы знаем, – хором ответили они и посмеялись своему дружному ответу.

– Мне не нравится, что Падуб и Ясень считают себя вправе указывать тебе, Китто. Но если ты будешь чувствовать себя не в своей тарелке во время соития, то давай я закончу с тобой то, что вы едва давали мне начать. Все, кроме Шалфея.

– Соитие с Шалфеем тебе было запрещено, – напомнил Никка. – Королева Андаис не хотела дать эльфу‑крошке шанс усесться на наш трон.

Я кивнула.

– Да, и потому мы не сделали ничего такого, от чего я могла бы забеременеть. – Я посмотрела на Китто и позволила мыслям отразиться в моих глазах. – А теперь я должна и с Китто обращаться так, чтобы не забеременеть от него.

Китто испустил дрожащий вздох, но дрожь была вызвана не страхом.

– Если бы ты была гоблином, я бы твоего взгляда испугался, но я уже знаю, что означает этот огонек в твоих глазах.

– Что? – спросила я голосом, уже севшим от предвкушения.

– Что ты вот‑вот сделаешь что‑то очень приятное для меня, – ответил он. – Позволь мне помочь вам с Галеном вымыться.

– А потом?

Он бросил на меня взгляд, который я уже встречала у других мужчин, взгляд, означавший, что он знает, что сейчас произойдет, и что ни отказа, ни остановки уже не будет.

– А потом ты сделаешь со мной то, что хочешь.

– Кроме тех мелочей, что ты уже позволял Мерри, кто‑нибудь занимался с тобой оральным сексом? – спросил Гален.

Китто ответил ему долгим взглядом:

– Нет.

Я глубоко вздохнула и поежилась. Я еще ни у кого не была первой. Я была уверена, что все мои стражи с кем‑нибудь бывали до меня. А для Китто я буду первой, кто станет держать во рту его плоть, – если ему того захочется.

– У тебя вид, – ухмыльнулся Гален, – словно сегодня Новый год, и ты получила в подарок все, о чем мечтала.

– Если б ты дал мне почаще спускаться вниз, ты бы чаще видел такое выражение у меня на лице.

Он сделал большие глаза.

– Ты неисправима!

Я наклонилась к Галену:

– Только скажи "да" – и ты увидишь, насколько я неисправима.

Наградой мне стал сожалеющий взгляд, как будто он очень хотел сказать "да", но... Целью всех и каждого было соитие, мы охотились за ребенком, словно бесплодная парочка.

– Я первый, – сказал Китто.

– А я – второй, – улыбнулся Никка, – хотя королева, наверное, будет недовольна, если мы займемся оральными ласками, а не тем, что может подарить тебе ребенка.

Я кивнула.

– Она выразилась совершенно ясно. И я не хочу ее разочаровывать.

Мы все одновременно вздрогнули, и на этот раз – совсем не от удовольствия.