Недостаточно для двоихЯ не знал, чего ожидать дальше. Никогда этого не забуду. Внезапно брат Коупленд приподнял маску и сказал: «Недостаточно кислорода для двоих, сними свою маску!» Он отвернулся. Я посмотрел на него таким отчаянным взглядом, какой только можно было представить. Я не мог поверить. «Недостаточно кислорода для двоих, сними свою маску». Я снял маску и побледнел, затем снова посмотрел на него. Я ничего не говорил. У меня был шок! Он вел самолет над горами, и я не хотел тревожить его. Я обратил внимание, что брат Коупленд повернулся и посмотрел на меня, но затем снова сконцентрировался на приборах. Я думал: «Невероятно. Я был предан ему, носил за ним пальто, возил его на служения, обслуживал его с тех пор, как стал принимать участие в служении. А сейчас, когда недостаточно кислорода, Джерри можно и подвинуть!» «Когда меня не будет, — продолжал думать я, — ему будет прислуживать другой. Для двоих недостаточно кислорода. Человек великой веры! Если недостаточно кислорода, почему он не доверится Богу и не позволит мне дышать. Он же муж веры! Невероятно, чтобы пророк желал, чтобы его слуга снял маску!» Я снял маску и думал, что скоро наступит момент, когда я сделаю свой последний вздох. Я думал о том, как написать письмо Каролин и дочкам и попросить брата Коупленда передать его, когда он вернется домой. Один из нас должен долететь. И должен долететь домой тот, кто в маске! Я не мог поверить этому. Я лишь сидел и думал, что в любую минуту для меня все может закончиться. Наконец, брат Коупленд приземлился в Албукьюрке. Когда мы приземлились, он вышел из самолета, а я, сидя там, щипал, не веря тому, что остался жив. Брат Коупленд вышел из самолета и упал на колени смеясь. Он продолжал смеяться, закинув голову назад и широко раскрыв рот. Я тоже вышел из самолета, я был словно овца. — Над чем вы так смеетесь? — спросил я. — Над тобой! Я знаю, о чем ты думал, но у меня не было времени все объяснить. Надо было пролететь горы. Я знаю, ты думал, что у него, мужа великой веры, есть кислород, а у его слуги нет! До сих пор это его любимая история.
|
