Темные видения. Книга 1. 7 страница

 

Кейт не чувствовала себя опять скользящей по тому воображаемому спуску в никуда. А если у нее получится? А что, если она нарисует что-то такое же гротескное, как вчера?

 

«Не думай об этом. Не волнуйся. Это то, для чего ты здесь, помнишь? Разве ты не хотела научиться контролировать свою способность?»

 

Кейтлин стиснула зубы и предприняла огромное усилие, чтобы расслабиться, отключиться от всего.

 

Она могла слышать приглушенные голоса.

 

— Все еще бета-волны на электроэнцефалографе, — это была Марисоль.

 

— Дай ей время, — а это Джойс.

 

«Успокойся, — думала Кейтлин, — игнорируй их. Кресло удобное. А ночью ты мало спала».

 

Медленно, постепенно она почувствовала, как опускается в дремоту.

 

— Тета-волны.

 

Темнота, падение...

 

— Альфа-волны.

 

— Отлично!

 

Рука Кейтлин начала дергаться и зудеть. Но в том момент, когда она с закрытыми глазами подняла карандаш, девушка внезапно вспомнила вчерашний рисунок. Беспокойство скрутило ее живот.

 

— Снова бета-волны, — сказала Марисоль таким голосом, будто объявляла о смерти члена семьи.

 

Джойс выглянула из­­­­-­за ширмы.

 

— Кейтлин, что не так?

 

— Я не знаю, — теперь Кейт помимо беспокойства чувствовала еще и вину. — Я не могу сосредоточиться.

 

— Хммм. — Казалось, Джойс сомневается, но затем она сказала: — Хорошо, подожди секунду. — И исчезла.

 

Она быстро вернулась назад.

 

— Закрой глаза, Кейт.

 

Девушка автоматически подчинялась.

 

Она почувствовала, как ее лоб быстро смазали чем-то холодным. Очень холодным.

 

— А теперь попробуй снова, — сказала Джойс, и Кейт услышала, как та ушла.

 

Теперь Кейтлин снова попыталась расслабиться. В этот раз темнота тут же окутала ее. Затем у нее было странное ощущение… ощущение давления в голове. Как взрыв здания. А потом образы. Образы, несущиеся почти с большей скоростью, чем Кейтлин могла вынести.

 

— Альфа-волны зашкаливают, — сказал далекий голос. Кейтлин едва слышала его.

 

Ничего похожего раньше с ней не случалось, но она была слишком поражена, чтобы напугаться. Изображения были как в калейдоскопе, каждое пролетало с невероятной скоростью, еще до того, как Кейтлин могла его опознать.

 

Габриэль. Нечто пурпурное. Джойс или кто-то похожий на нее. Снова что-то пурпурное и неравномерное. Дверной проем с кем-то стоящим в нем. Гроздь каких-то круглых пурпурных вещей. Что-то высокое и белое — башня? Гроздь пурпурного... винограда.

 

Кейтлин могла чувствовать, как ее рука движется, рисуя на бумаге маленькие круги… снова и снова. Она не могла не открыть глаза. В тот момент, когда она это сделала, образы в ее голове испарились.

 

Она нарисовала гроздь винограда. Ну, в этом был смысл. Это был тот образ, который всплывал в ее голове наиболее часто.

 

Не задумываясь, игнорируя все провода, Кейт встала и выглянула из-за ширмы.

 

— Что случилось? — потребовала она ответа у Джойс. — Я видела образы у себя в голове, что вы сделали?

 

Джойс быстро встала.

 

— Просто добавила еще один электрод.

 

Кейтлин положила руку на лоб. Чувствовалось, что между кожей и электродом было что-то еще.

 

— На твой третий глаз, — с каменным выражением лица добавила Марисоль.

 

Джойс посмотрела на нее. Лицо Марисоль не изменилось.

 

Кейтлин замера. Ее вчерашний рисунок.

 

— Что? Что за третий глаз?

 

— Согласно легенде, это место сосредоточения всех экстрасенсорных способностей, — беспечно произнесла Джойс. — В центре лба, там, где шишковидное тело.

 

— Но… но почему бы электрод...

 

— Боже, она все еще в альфа-волнах, — перебила Марисоль.

 

— Пора тебя отключить, — сказала Джойс с оживлением. Она начала убирать электроды.

 

Кейтлин почувствовала, что электрод со лба сняли, но руки Джойс двигались так быстро, что девушка не увидела, что с ним стало.

— Кстати, что у тебя получилось? — спросила Джойс, беря у нее планшет. — Ах, потрясающе, — крикнула она. — О, ребята, посмотрите на это!

 

Теплота ее голоса заставила Кейтлин забыть Кейтлин о своих переживаниях.

 

— Не могу поверить, ты в точности нарисовала изображение объекта, Кейт! В точности! Вплоть до верного количества ягод в грозди.

 

Анна и Льюис подошли ближе. Доброволец — высокая девушка с черной, как ночь, кожей — показала Кейт фото, которое держала. Гроздь винограда. Рисунок Кейт был точной копией.

 

— Впечатляет, — произнес теплый, неторопливый голос за спиной Кейтлин. Она почувствовала, как ее сердце стало биться чаще.

 

— Я думаю, это случайность, — сказала она, поворачиваясь.

 

— Вовсе не случайность, — возразила Джойс. — Хорошая концентрация и хороший доброволец, мы тебя еще позовем.

Роб смотрел на лицо Кейт, его золотые глаза потемнели.

 

— Ты в порядке? Ты выглядишь несколько усталой.

 

— На самом деле, это так странно, у меня прямо сейчас заболела голова.

 

Кейтлин дотронулась пальцами до середины лба, покрытого холодной испариной, там боль была особенно сильной.

 

— Ох, наверно, я мало поспала прошлой ночью...

 

— Я думаю, ей нужен перерыв, — сказал Роб.

 

— Конечно, — тут же ответила Джойс. — Почему бы тебе не подняться наверх и не прилечь? Мы здесь закончили.

 

Кейтлин пошатывало.

 

— Я помогу, — предложил Роб. — Держись за меня.

 

Это была идеальная возможность, лучше, чем какой-нибудь план или уловка, которые Кейтлин могла бы выдумать. Но все это было бесполезно, потому что внезапно ее голова заболела так, что единственным ее желанием было лечь и уснуть. Боль поступала пульсирующими приступами. Робу пришлось отвести Кейт в комнату, потому что она не могла нормально видеть.

 

— Ложись, — сказал он и выключил лампу на тумбочке.

 

Кейтлин прилегла и почувствовала, как матрас прогнулся под Робом, который сел рядом с ней. Она не открыла глаз. Не смогла. Даже рассеянный дневной свет, проникающий сквозь окно, причинял боль.

 

— Напоминает мигрень, — сказал Роб. — Вся боль сосредоточена в одной стороне?

 

— Она здесь, по центру, — прошептала Кейтлин, указывая на лоб. Теперь она ощущала приступы тошноты.

 

Замечательно. Очень романтично.

 

— Здесь? — спросил Роб, его голос звучал удивленно. Пальцы на ее лбу были приятно холодны.

 

«Странно, в прошлый раз они были теплыми».

 

— Да, — несчастно прошептала Кейтлин. — Все будет в порядке. Просто уйди.

 

А сейчас, в довершении ко всему, она сказала парню, которого любила, чтобы он отстал от нее.

 

Роб проигнорировал предложение.

 

— Кейт, я ошибался. Это не мигрень и даже не обычная головная боль. Я думаю, тебе плохо от того, что ты слишком быстро израсходовала энергию. Экстрасенсорную энергию. Ты себя полностью опустошила.

 

Кейтлин умудрилась вымолвить слабое:

 

— И?

 

— И… я могу тебе помочь. Если ты позволишь.

 

По какой-то причине это напугало Кейтлин, но вспышка сильной боли изменила ее решение.

 

— Хорошо…

 

— Отлично, а теперь расслабься, Кейтлин, — голос Роба был мягок, но требователен. — Сначала это может показаться необычным, но не сопротивляйся этому. Я должен найти открытый источник перемещения...

 

Холодные, ловкие пальцы дотронулись до шеи Кейтлин с двух сторон, задержались там на время, как будто ища что-то, потом поднялись, не найдя этого. Они аккуратно двигались, исследуя нежную область под подбородком.

 

— Нет... — пробормотал Роб.

 

Кейтлин почувствовала, как ее руку осторожно взяли. Большой палец Роба находился по центру ее ладони, указательный тоже, но с внешней стороны кисти. И снова, казалось, он ищет что-то, ежеминутно двигая пальцами. Почти как медсестра, нащупывающая вену, перед тем, как взять кровь.

 

— Нет.

 

Роб переместился.

 

— Давай попробуем вот это, сдвинься туда немного.

 

Кейтлин последовала его указанию и передвинулась к другой стороне кровати. Она автоматически открыла глаза и затем быстро закрыла их в смятении. Роб склонился прямо над ней, его лицо находилось очень близко. Внезапно к боли присоединилось ускоренное сердцебиение.

 

— Что?..— открыла она в удивлении рот.

 

— Это один из самых прямых способов передачи энергии, — просто сказал он. — А тебе много понадобится.

 

Отсутствие замешательства или неловкости с его стороны помогло ей. Кейтлин закрыла глаза и замерла, когда он приложил свой лоб к ее, их губы почти касались.

 

— Получилось,— пробормотал он. Его рот фактически задевал ее, но, казалось, он этого не замечает. — А сейчас думай о том месте, где болит. Сосредоточься на нем.

 

Еще минуту назад она не была способна думать о чем-то, кроме этого. Но теперь… Кейтлин полностью ощущала Роба. Она не хотела двигаться или дышать. Она могла чувствовать все его тело, даже притом, что только его лоб касался ее.

 

«Третий глаз напротив третьего глаза», — подумала она, ощущая головокружение.

 

Затем внезапно появилось новое чувство, которое вытеснило все ее мысли о физическом состоянии. Это было настолько новым, что она никоим образом не могла это классифицировать.

 

Это не было похоже не зрение, осязание или вкус, но затуманенный мозг Кейтлин пытался интерпретировать это таким образом.

 

Если бы это было зрение, это были бы миллионы сверкающих огоньков, которые светились и блестели бы как драгоценные камни. Подвижный, меняющийся узор многоцветных искр, проблесков и вспышек.

 

Если бы это было осязание, это было бы давление. Но не неприятное давление, а то, которое смыло ее головную боль. Подобно реке, бегущей сквозь сознание, очищающей все застоявшееся, свернувшееся и гниющее.

 

Если бы это был вкус, это была бы свежая, чистая вода, которую она бы жадно выпила, как измученный бегун, чей рот был полон удушающей пыли.

 

Ощущение было возбуждающим и сокрушающим. Оно не просто забрало боль, оно наполнило ее жизнью.

 

Кейтлин не знала, как долго она пролежала, поглощая живительную энергию. Спустя какое-то время она поняла, что Роб медленно садился. Девушка открыла глаза.

 

Они посмотрели друг на друга.

 

— Я... спасибо, — сказала Кейт едва ли громче шепота.

 

Она ожидала, что он улыбнется и кивнет, вместо этого он моргнул, Кейтлин впервые видела его неспособным подобрать слова.

 

А затем, пока они смотрели друг на друга, произошла простая вещь. Никто из них не отвел глаза. С обычными друзьями ты всегда отводишь глаза через какое-то время или начинаешь говорить.

 

Но Роб и не говорил, и не отводил глаза.

 

Глава 8

 

В

оздух между ними, казалось, мерцал. Создавалось впечатление, что Роб увидел ее впервые. И даже более того… Создавалось впечатление, что он увидел девушку впервые. Он выглядел пораженным и интересующимся. Как человек, который раньше никогда не слышал музыку, внезапно уловивший несколько нот прекрасной мелодии в дуновении ветра. Уловивший и отчаянно желающий следовать за ней.

 

Выражение его лица говорило о том, что он находился на грани величайшего открытия в своей жизни.

 

— Кейтлин, — прошептал он, его голос трепетал, он был полон вопросов и почти напуган.

 

Кейт не могла говорить, они оба были на пороге чего-то такого большого, меняющего, что это пугало ее. Это навсегда все изменит. Но она хотела этого. Хотела, чтобы это произошло.

 

Казалось, вся вселенная затаилась и ждала, задержав дыхание.

 

Но Роб не двигался. Он был на грани открытия, но еще не совершил его.

 

«Надо помочь ему, — думала Кейтлин. — Он все еще не понимает, что происходит».

 

Это должна быть она. Та, кто покажет ему, поможет сделать тот первый шаг, если, конечно, она этого хотела. А она хотела. Кейт внезапно почувствовала спокойствие и ясность. В ее голове была четкая картина того, что должно было случиться.

 

Она возьмет его лицо в руки и поцелует, очень нежно. А Роб посмотрит на нее в таком сильном изумлении. Абсолютно наивном, но не глупом. Робу не нужно много времени, чтобы понять. После того, как она поцелует его второй раз, изумление превратиться в проясняющееся удивление. Его золотые глаза начнут медленно гореть, так же, как они горят когда он зол... но теперь по совершенно другой причине.

 

Он обнимет ее и поцелует, очень легко, и энергия, целительная энергия, будет протекать между ними. И все будет удивительно.

 

Задержав дыхание, Кейтлин потянулась, чтобы коснуться лица Роба, видя только свои изящные руки художника у него на подбородке. Даже этот легкий контакт заставил танцевать искры на ее ладони. Все казалось таким простым и естественным, как будто она знала, что делать, не задумываясь. Как будто она всегда это знала, как будто это знание всегда было где-то внутри нее.

 

Представьте, Кейтлин Холодную, понимающую, что она должна делать, и настолько уверенную. Все вот-вот произойдет.

 

Затем голоса ворвались в ее мечты. Смеющиеся, обычные голоса, которые вообще не принадлежали ее прекрасному новому миру, где она сейчас обитала. Кейтлин взглянула в замешательстве.

 

Льюис и Анна были прямо за дверью. Габриэль стоял позади них.

 

— Эй, Кейт, — начал Льюис весело. А затем, увидев ее лицо, продолжил: — Ой.

 

Темные глаза Анны были удивленными и извиняющимися.

 

— Мы не хотели мешать, — сказала она, хватая Льюиса за плечо, как будто собираясь отодвинуть его.

 

— Чуток терапевтического прикосновения в темноте? — любезно спросил Габриэль.

 

Мрачное разочарование нахлынуло на Кейтлин. Понимание и удивление, написанные на лице Роба, исчезли.

 

Это было таким хрупким, чем-то похожим на то, что только что должно родиться, чем на то, что уже существовало. И теперь все это исчезло.

 

Вырвано. Остались только обычные доброта и забота Роба. Его привязанность к Анне и Льюису. И его ненависть к Габриэлю.

 

— У Кейт была головная боль, — сказал он, поднимаясь, чтобы встать лицом к Габриэлю. — Если это тебя касается.

 

— Кажется, сейчас ей лучше, — обратил внимание Габриэль и, осмотревшись, остановил взгляд на Кейтлин. Та одарила его убийственным взглядом.

 

— Мне бы стало лучше, если бы меня оставили в покое.

 

— Мы просто проходили мимо, — сказала Анна. Она бросила на Кейт взгляд полный раскаяния. — Ну же, Льюис.

 

— Точно, — сказал Роб, а затем, к полному разочарованию и неверию Кейт, он и сам вышел за дверь. — Хочешь, чтобы я закрыл ее? — спросил он.

 

Если бы это была уловка, чтобы убедится, что Габриэль и остальные ушли, Кейтлин поняла бы. Но это не было уловкой. Роб полностью вернулся к своему обычному состоянию. Единственное чувство, которое она могла видеть в его глазах, было братской любовью.

 

И не было ни одного способа снова достучаться до него, вернуть все, как было. По крайней мере, на сегодня, все было кончено.

 

Она не знала на кого сердиться: на Габриэля и остальных, или же на самого Роба. Она была готова прибить Роба, но она любила его сейчас больше, чем когда-либо.

 

— Да, пожалуйста, закрой дверь, — сказала она.

 

Когда все ушли, Кейтлин легла на кровать, наблюдая, как холодные фиолетовые сумерки сменяли теплый дневной свет. Комната стала тенистой и загадочной. Девушка закрыла глаза.

 

Какой-то звук насторожил ее, звук, похожий на шелест бумаги. Быстро сев, она осмотрела комнату. Здесь что-то было, что-то белое, мерцающее на фоне теней. Заползающее под дверь. Нет, не заползающее, проталкиваемое туда.

 

Кейтлин быстро слезла с кровати и подошла к двери. Желтый свет из коридора пробивался сквозь щель под дверью, а бумага все еще двигалась. Кейт проигнорировала ее, схватилась за ручку и широко распахнула створку.

 

Марисоль сидела на коленях на полу в коридоре.

 

Подбородок старшей девушки дернулся, и на секунду ее карие глаза встретились с глазами Кейтлин. Они выглядели шокированными и сердитыми. Затем она уже была на ногах и направлялась к лестнице.

 

— Ну уж нет, — взбудораженная всеми переживаниями прошедшего дня Кейт набросилась на нее. Расстройство, восхищение и ярость дали ей достаточно сил, чтобы схватить Марисоль и развернуть ее.

 

— Зачем ты засовывала что-то под мою дверь? Что это? — потребовала Кейт, указывая на сложенный листок, лежащий на пороге.

 

Марисоль всего лишь убрала волосы с лица и вызывающе посмотрела в ответ.

 

Кейтлин отпустила ее ровно настолько, чтобы поднять бумагу и не дать ей пройти, когда она снова устремилась к лестнице.

 

— Это мой рисунок!

 

Тот самый, который Кейт сделала вчера. Изображение ее лица с третьим глазом, оставленное ей на полу в лаборатории.

 

За исключением того, что теперь на нем была еще и надпись.

 

Внизу были слова, небрежно написанные черной ручкой: «Берегись. Это может случиться и с тобой».

 

— Еще одна шутка? — угрюмо спросила Кейтлин, выпрямляясь.

 

Марисоль, которая была выше на несколько дюймов, просто посмотрела на нее тлеющими карими глазами. Кейтлин, не думая о последствиях, схватила девушку за руки и тряхнула.

 

— Почему ты пытаешься меня напугать? Потому что ты ненавидишь людей со сверхспособностями?

 

Марисоль резко засмеялась.

 

— Ты хочешь, чтобы я уехала? Это... эм, я не знаю, типа ревность? Или что? — Кейтлин отчаянно искала причину, которая бы имела смысл.

 

Марисоль сжала губы.

 

— Хорошо, отлично, — сказала Кейт, ее голос слегка дрожал. — Я думаю, мне нужно сходить и спросить Джойс.

 

Она прошла полпути до лестницы, когда Марисоль заговорила.

 

— Джойс не сможет тебе помочь. Она не знает, что здесь на самом деле происходит. Ее не было, когда проводилось пилотное исследование, но я была.

 

— Какое пилотное исследование? — спросила Кейтлин, не поворачиваясь.

 

— Не важно. Суть в том, что от Джойс помощи ты не получишь. Все, о чем она беспокоится, это проведение своих экспериментов и публикации под ее именем в журналах. Она не видит ничего, что на самом деле происходит. Вот почему мистер Зитс нанял ее.

 

— Но что это означает? — спросила Кейтлин, тряся листком бумаги.

 

Тишина. Кейт отвернулась. Тишина продолжилась.

 

— Боже, ты полная дура, — наконец сказала Марисоль. — Неужели ты не помнишь сегодняшний эксперимент? Неужели тебе совершенно не было интересно, как ты смогла получить тот образ с гроздью винограда?

 

Кейтлин вспомнила подобный калейдоскопу поток изображений.

 

— Я предполагаю, потому что у меня сверхспособности. — Но она могла слышать упрямую самозащиту в своем голосе.

 

— Если бы у тебя действительно были сверхспособности, ты бы поняла, зачем ты здесь. И тогда ты бы уже была на ближайшем самолете до дома.

 

Кейтлин догадалась, что это был намек.

 

— О чем ты говоришь? Почему ты не можешь сказать все, как есть, прямо, без всех этих тайн? — она почти закричала. — Если тебе, конечно, действительно есть, что рассказать.

 

Марисоль вздрогнула от громкого голоса Кейтлин, и в тот же момент внезапно проскользнула мимо девушки, сильно толкнув руку Кейт локтем. Добравшись до лестницы, она обернулась и резко сказала:

 

— Я поднялась, чтобы сообщить, что ты опаздываешь на ужин.

 

Кейтлин прижалась к стене.

 

Голова шла кругом от всего, что сегодня случилось, а Марисоль, похоже, ненормальная, вот и все.

 

За исключением того, что это не объясняло, что же произошло с Кейтлин во время эксперимента.

 

Когда Джойс добавила тот «электрод» на лоб Кейтлин.

 

«На третий глаз», — подумала она.

 

Кейт посмотрела на скомканную бумагу. Третий глаз причудливо глядел на нее, будто пытаясь что-то сказать.

 

«Мне необходимо с кем-нибудь поговорить. Я не справлюсь с этим одна. Мне нужна помощь».

 

Принятое решение принесло ей облегчение. Кейтлин скомкала бумагу и засунула ее в карман. Затем она поспешила к лестнице на ужин.

 

— И как это связано со мной? — спросил Габриэль, бросая листок обратно Кейтлин. Он лежал на кровати, листая журнал о машинах, о дорогих машинах. — Это не моя проблема.

 

Кейт поймала бумагу в воздухе. Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы прийти сюда. Она, вероятно, не сделала бы этого, если бы была в состоянии видеть Роба в данный момент. А Анна ушла разговаривать с семьей по телефону сразу после ужина.

 

Мрачная Кейт из последних сил держалась за свое ускользающее спокойствие.

 

— Если в том, что говорит Марисоль, есть хоть какой-нибудь смысл, тогда это проблема каждого из нас, — сказала она твердо. — И ты сам сказал, что здесь что-то не так.

 

Габриэль пожал плечами.

 

— Ну, и что с того?

 

Кейтлин была готова закричать.

 

— Ты действительно считаешь, что что-то не так, и не стараешься выяснить, что именно? И ты бы не хотел ничего с этим сделать?

 

Слабая улыбка коснулась губ Габриэля.

 

— Разумеется, что-то я сделаю. Я сделаю то, что у меня получается лучше всего.

 

Кейтлин догадывалась, что это будет, но она не могла не дать ему произнести это. Девушка чувствовала себя, как сержант Джо Фрайди [29]в конце сцены, она выкрикнула:

 

— И что же?

— Позабочусь о себе, — сказал Габриэль самодовольно. Его глаза были полны озорного удовольствия, когда он произносил последнее слово.

 

Кейтлин, уходя, даже не потрудилась скрыть свое отвращение.

 

За дверью она снова прислонилась к стене. Льюис был в кабинете, где играл новейший диск Праймэл Скрим[30] на нереальной громкости. Анна все еще была в спальне, болтая по телефону. А что касается Роба...

 

— Боль возвратилась?

 

Кейтлин повернулась. По какой-то причине, она ощутила себя загнанной в угол, стоя у стены. Почему она никогда не слышит, как Роб подходит?

 

— Нет, — сказала она. — Я в порядке, по крайней мере… Нет. Я в порядке.

 

Кейт не могла говорить с Робом прямо сейчас, она действительно не могла. Она боялась за него, боялась того, что она может с ним сделать, если у нее будет шанс. Либо поцелует его, либо убьет. Оба варианта казались одинаково вероятными.

 

— Что это?

 

И в следующий момент она осознала, что он вытащил листок бумаги из ее рук. Она пыталась вернуть его обратно, но парень был быстрее.

 

— Ничего. Я имею в виду...

 

Роб распрямил листок и взглянул на него, а потом внезапно посмотрел на Кейт.

 

— Это ты нарисовала?

 

— Да... но подпись не моя. Я не... о, все так запутано.

 

У Кейтлин закончились силы. Она устала бороться, подталкивать людей, приставать к ним. Она устала.

 

— Пойдем, — сказал Роб нежно, рука, держащая ее за локоть, тоже была нежной, но очень сильной. Он без колебаний провел ее в комнату на втором этаже, которая не была занята. В его с Льюисом спальню.

 

— А теперь расскажи мне все об этом. — Он сел рядом с ней на кровать, настолько естественно, как если бы он был ее братом, так же близко. Без какого-либо скрытого мотива. Это было мучительно и прекрасно в одно и то же время.

 

А его глаза… Он смотрел на нее теми же серьезными золотыми глазами, удивительными глазами. Мудрыми глазами.

 

«Я могу доверять ему, — думала Кейт.— Не важно, что произойдет между нами, я могу доверять ему».

 

— Это Марисоль, — произнесла она, а потом рассказала ему все. О том, как проснулась в первую ночь и увидела Марисоль в своей комнате, о странных вещах, которые та говорила. «Берегись или отсюда уберись. Это место не такое как вы думаете». О том, что Марисоль на следующее утро назвала все это шуткой. О сегодняшнем эксперименте, о том, как образы вторглись в ее сознание после того, как Джойс положила холодный предмет на ее лоб. И о том, как Марисоль засовывала рисунок под дверь.

 

— И тогда я попыталась заставить ее объяснить, но все, о чем она говорила, это пилотное исследование и то, что если бы я знала, зачем я здесь, я бы тотчас полетела домой. И еще, что даже Джойс ничего не знает о происходящем здесь.

 

Она остановилась, ожидая, что Роб рассмеется, но этого не произошло. Он хмурился, выглядя озадаченным и сосредоточенным.

 

— Если Джойс не знает, что происходит, тогда, кто знает?

 

— Я полагаю, мистер Зитс. Но, Роб, это все такой бред.

 

Рот Роба напрягся.

 

— Может быть, — сказал он тихо. — Но я размышлял о нем...

 

— В первый день? О его речи о том, что люди со сверхспособностями превосходят остальных, следуют другим законам?

 

Роб кивнул. Кейтлин смотрела в его глаза, уже не смущаясь. Он был мрачен. Но верил ей, а это делало всю эту ситуацию гораздо более серьезной, чем раньше. Это было темное дело.

 

— И зачем он привез сюда Габриэля? — сказал Роб.

 

— Да, — медленно произнесла Кейтлин. Как-нибудь надо будет поговорить с Робом о Габриэле, но не сейчас. — Что все это значит?

 

— Я не знаю, — сказал Роб и снова посмотрел на рисунок. — Но я знаю, что мы должны это выяснить. Мы должны поговорить с Джойс.

 

Кейт сглотнула. Было проще угрожать рассказать все Джойс сгоряча, чем рассматривать предложение пойти к ней сейчас. Но, конечно же, Роб был прав.

 

— Давай сделаем это.

 

Комната Джойс была в конце покрытого деревянными панелями коридора, находящегося под лестницей, он вел в переднюю лабораторию. Изначально это была застекленная терраса или застекленное крыльцо. Более того, стеклянная створчатая дверь была такой огромной, что любой, находящийся в гостиной или фойе, мог с легкостью видеть все, что было внутри.

 

«Только Джойс, — подумала Кейтлин, — может жить в такой комнате, в которой никак нельзя уединиться».

 

Возможно, это было связано с тем фактом, что Джойс всегда хорошо выглядела. Не важно, работала ли она в деловом костюме или же сидела, развалившись, в розовой пижаме, как сейчас.

 

— Привет, ребята, — сказала она, отрывая взгляд от ноутбука. Свет от лампы на тумбочке отражался в стеклянных стенах.

 

Кейтлин робко села на кровать. Роб отодвинул стул от стола. Он все еще держал в руках рисунок.

 

Джойс перевела взгляд с одного на другого.

 

— Почему такие серьезные?

 

Кейтлин глубоко вдохнула, в то время как Роб произнес: