РАССКАЗЫВАЕТ АХИЯ СОТТАЕВ

В последние годы отдельные авторы, касающиеся описываемого восхождения, иногда незаслуженно игнорируют имя одного из активных участников этого исторического подвига, А между тем именно ему обязан жизнью тогда еще молодой адъюнкт, а позднее академик, ректор Петербургского университета Эмиль Христианович Ленц. Имя этого "черкеса" или "однородца Мырза-кула" - Ахия Соттаев. В народе он был известен под кличкой "чабакчы", т. е. "рыбак", за свою страсть к этому занятию. У "чабакчы" Соттаева, как мы уже отмечали, в свое время записывал нартские сказания внук Мырза-кула Сафар-Али Урусбиев.

Многие исследователи и популяризаторы истории альпинизма давно стараются ввести в оборот интересные факты из жизни Ахии Соттаева, которые все же зачастую остаются в тени. Например, достоверно известно, что Ахия был женат на Татлыхан Джуртубаевой, что могилы Ахии и Татлыхан находятся в 5 км вверх по ущелью от г. Тырныауза, у развалин старинного аула Кызыл-кез. Об этом говорят, как пишет П. Рототаев, два скромных надгробных камня. У Ахии Соттаева был сын Хаджи-мырза, а внук Ахии, Адильгерий Соттаев, в 30 - 40 годах отличался во многих спортивных состязаниях на Северном Кавказе, был талантливым исследователем карачаево-балкарского языка, многие годы отсидел в сталинских лагерях за то, что дерзнул написать "отцу народов" о несправедливом выселении балкарского народа из родных мест обитания в далекую Среднюю Азию.

С именем Ахии Соттаева связаны почти все известные в истории покорения Эльбруса восхождения, начиная с описываемого и до восхождения С. М. Кирова в 1911 году. Недаром П. Рототаев справедливо выступил с предложением возродить Кабардино-Балкарский альпинистский клуб и назвать его именем легендарного и бесстрашного горовосходителя из Верхнего Баксана.

Сподвижник Хиллара по походу 1829 года Ахия Соттаев, по сведениям лично его знавших путешественников, исследователей и альпинистов - С. Ф. Давидовича, Я. И. Фролова, С. Анисимова, К. Толстова, Е. Никитина, А. И. Краснова, П. С. Рототаева, В Ф. Кудинова и др., прожил долгую и яркую жизнь, а умер в 1918 году в возрасте 130 лет.

В августе 1911 года действительный член Кавказского горного общества, позднее доцент Пятигорского пединститута Яков Иванович Фролов записал из уст Ахии весьма интересный рассказ о походе 1829 г. Воспоминания старого горовосходителя, при сравнении с приведенными выше показаниями Купфера, Ленца, Бешша и других участников восхождения, во многом детально повторяют их сведения, а в отдельных случаях и значительно их дополняют. Эти совпадения и дополнительные детали не оставляют места сомнениям, что информатор Фролова был участником и очевидцем всех событий того исторического восхождения.

Совершивший попытку подняться на Эльбрус в июле 1886 года Давидович писал, что "Ахия Соттаев в то время был дряхлым стариком и наотрез отказался его сопровождать" [45]. Ничего удивительного в этом нет, потому что прошло уже более 47 лет после его восхождения в 1829 году.

В том "августовском" воспоминании Ахии Я. И. Фролов с помощью переводчика записал следующий любопытный рассказ восходителя [46]: "Хиллар, вооруженный длинной палкой с острым наконечником, "как вилы с двумя рожками", уверенно шел впереди группы, указывая ей дорогу. За ним, с трудом успевая, шли казак, Ленц и я. Хиллар бросил свой хурджун с продуктами, снял бурку и налегке стал заметно удаляться от группы. Когда Ленц, казак и я добрались до седловины, казак последовал примеру Хиллара, тоже бросил сумку, бурку и двинулся к вершине. Ленц остался только с Ахией", - записал Фролов слова старого Ахии.

"За это время Хиллар, поднявшись на вершину, - продолжал Ахия, - сложил там кучу камней, в которой оставил свою шапку для того, чтобы поднявшийся за ним человек мог убедиться в достоверности совершенного подвига. Когда набежало облачко на вершину, раздался внизу гром. Это стреляли по приказанию русского начальника, давая знать, что человек зашел на самую гору Минги-тау. Мы дальше с ученым не могли идти. Снег был очень мягкий, и мы проваливались в него по пояс. А казак все шел и шел наверх, уже и на руках, и на ногах. Хиллар махал ему руками и указывал почему-то на вершину. Хиллар был без шапки и продолжал спускаться к нам вниз, а казак пополз дальше вверх. Он часто ложился и опять полз, но очень скоро устал и начал спускаться вниз и догнал нас около верхних камней. (Не те ли это камни, где остановилась группа Купфера? - И. М.). Чтобы быстрее идти, я посадил ученого на бурку и поволок вниз. Когда мы спустились, начальник русских выдал Хиллару 400 рублей и сукно на черкеску, а казаку он дал 200 рублей и тоже сукно на черкеску, - продолжал Ахия. - Но когда я привел на Минги-тау энглиза (англичанина Фрешфильда - И. М.), то шляпы Хиллара там не было, ее унес ветер, а камни - две кучи - остались. На большую кучу энглизы еще навалили камней, что-то написали на бумаге, положили эту бумагу в бутылку, а бутылку положили под камни, и мы сейчас же начали спускаться. Свирепствовал буран, и ревела вьюга. А сейчас там на вершине много камней, и все кто, доходит до них, берут чужую бумагу, а оставляют свою", - рассказывал Соттаев Фролову.

Далее, упомянув, что Хиллар был вооружен длинной палкой с железным наконечником, "как вилы", Ахия говорил о том, что на одном из "верхних камней", который "стоит высоко над снегом", были вырублены крест и какие-то четыре русские тамги, т. е. знака. Вероятно, он имел в виду ту самую скалу, под которой отдыхала группа Купфера и где группа альпинистов К. Толстова в 1948 году действительно обнаружила ту самую скалу с высеченными "четырьмя тамгами", т. е. надписью "1829", над которой был выбит тот самый крест.

Подытоживая приведенные факты, можно сказать, что рассказ Ахии позволяет сделать следующее заключение:

- рассказ полностью совпадает со словами Купфера о том, что Ленц ушел к вершине в сопровождении двух "черкесов" и одного казака;

- свидетельства Купфера и Ленца, что они проваливались в мягкий снег по колено и по пояс, также повторяются в словах Ахии;

- повторяют они и сведения очевидцев о награде в 400 рублей и отрезе на черкесску, выданные Емануелем покорителю вершины;

- слова Ахии удивительно совпадают с тем, что говорил Купфер о том, что в момент, когда Хиллар показался на вершине, набежала тучка, и в тот же момент Емануель дал команду ознаменовать этот момент ружейными выстрелами;

- обнаруженный Толстовым "вилообразный предмет" из ледового снаряжения участников того восхождения очень напоминает описание наконечника мужры Хиллара - "как вилы с двумя рожками".

Но рассказ Ахии вносит и определенные коррективы в общую оценку восхождения. До сих пор нигде не отмечалось, что Емануель сдержал свое обещание и по отношению того, кто выше всех поднимется. Оказывается, что награду получил и казак Лысенков, который так усердно старался подняться выше "и на руках, и на ногах".

Генерал выдал ему, как и обещал, 200 рублей и отрез на черкеску. Во-вторых, в литературе "бродит" мнение, что Хиллар оставил на вершине "шест, обложив его камнями". Он оставил там свою шапку-шляпу, обложив ее камнями, а шеста при нем не было, он ведь даже отказался от бурки и худжина с продуктами и "налегке двинулся к вершине".

По свидетельству Я. И. Фролова и его записям, которыми широко пользуются исследователи и альпинисты, отважный Ахия, после неудачи в восхождении с Ленцем, не терял надежды вновь испытать судьбу и повторить путь Хиллара. Ученые, специально занимающиеся историей первого покорения Эльбруса, давно установили по архивным материалам Фролова, что в 1831 году, ровно через два года после похода Емануеля, 43-летний Ахия вместе со своими одноаульцами Дячи Джаппуевым, Алаудином Битуевым, перейдя через перевал Кыртыкауш, прибыли к месту стоянки лагеря Емануеля с намерением пройти по следам первого восхождения на восточную вершину Эльбруса....Последние дни августа в том году стояли на редкость погожие. В эти дни и начала штурм Эльбруса отважная тройка горцев из Верхнего Баксана. По рассказу Ахии, "во второй половине дня Ахия, Дячи и Алаудин подошли к линии вечных снегов, разожгли костер и легли спать. С рассветом они продолжили свой путь. Однако уже первые пробивавшиеся сквозь тучи лучи солнца возвестили о наступлении ненастного дня. Опытный Ахия, умевший предугадывать погоду в горах, предложил спуститься вниз, к месту ночлега". Весь день лил дождь, а наверху свирепствовала настоящая северная вьюга. Отважные горцы под бурками провели следующий, настойчиво переждали и третий день. Наконец, ночью небо прояснилось и путники увидели голубое небо, усеянное большими яркими звездами. "Значит, подумал Ахия, наутро будет хорошая погода". Но в связи с тем, что у них кончались продукты, Ахия повел товарищей по мягкому снегу, не желая откладывать восхождение. Днем солнце согрело горцев, но значительно затруднило их продвижение. Проваливаясь по пояс в снегу, горцы все же шли и добрались до седловины, где их встретил ураганный, холодный, пронизывающий до костей ветер. Мгновенно мокрая одежда превратилась в ледяной панцирь, - рассказывал Ахия, - который затруднял и без того тяжелый путь смельчаков. Обледенелые "палки-вилы", покрывшись льдом, превратились в толстые и тяжелые дубины, с которых невозможно было сбить лед, их пришлось оставить на седловине, - огорчался старый горовосходитель. Несмотря на ужасную погоду, трое спутников, стуча ногами о камни и растирая пальцы рук, чтобы предохранить их от обморожения, с нечеловеческими трудами и упорством, медленно ползли к заветной цели. Буран и ветер достигли предельной силы и валили альпинистов с ног. "В снежных ревущих облаках мы уже не видели друг друга", - вспоминал Ахия. Вершина, как предполагал он, находилась совсем близко. Но идти до нее не было никакой возможности. Теперь у горцев была единственная задача - удержаться на ногах, чтобы ветер не оторвал их от земли и не поднял в воздух. Каждую секунду могла произойти катастрофа. Окоченевшие люди сползали вниз на животе, не обращая внимания на ледяную крупу, которая рассекала лицо до крови, набивалась в уши, нос, одежду и обувь Выбившиеся из сил горцы, несмотря на нависшую над ними смертельную опасность, все же сумели выбраться из редко бывалого по силе урагана и снежного плена.

Часто об этом восхождении вспоминал и рассказывал окружающим Ахия Соттаев, очень сожалея, что погода тогда помешала им дойти до вершины, на которой он, по словам известного путешественника С. Анисимова, бывал 15 раз.

Из приведенного воспоминания Ахии, записанного ученым альпинистом Я. И. Фроловым, становится очевидным, что в 1829 и 1831 годах на вершине и седловине Эльбруса побывали Хиллар Хачиров, Ахия Соттаев, Эмиль Ленц, казак Лысенков, Дячи Джаппуев, Алаудин Битуев Их имена с гордостью могут называть советские альпинисты, отправляющиеся в горные походы и восхождения по Кавказу