Глава 9 НАЗОВИ МНЕ ИМЯ

Калли сидел у костра на горе Браге и, напевая себе под нос, зашивал распоровшийся по шву рукав, когда рядом с ним послышалось тихое рычание.

— Что там? — Холоп поднял голову от своего рукоделия и посмотрел на собак. Лайки, только что мирно спавшие, вздыбив шерсть на загривке, скалились в темноту. Пушистые хвосты прижались к животам. Калли отложил рубашку.

— Опять мертвецы? — пробормотал он, глядя в сторону озера Олений Мох. Но на дальнем берегу было темно, только звезды мерцали над лесом. — Или хийси полезли?

Рычание собак становилось все громче, но в нем было больше страха, чем ярости. Наконец младшая лайка взвизгнула, перемахнула через круг и исчезла в лесу. За ней кинулась и вторая. Калли нахмурился. Он вытащил из костра горящую головню и поднялся на ноги. Вслушиваясь и всматриваясь в темноту, он медленно обошел каменный круг. Ночной лес был полон звуков, но все они были привычными. Что же напугало собак? Калли стало не по себе. Он ничего не видел и не слышал, но точно знал: нечто приближается со стороны озера. Не зверь, не человек и не мертвец. Бесшумно плывет между стволами, поднимаясь в гору…

Темный призрак выступил из-за деревьев бесшумно и так близко, что Калли, шарахнувшись назад, едва не свалился в костер. В руке у него блеснул охотничий нож.

— Убери железо! Оно тебе не поможет.

За каменным кругом стоял чужеземный хийси в плотном, как будто валяном, плаще до пят — высокий, с длинными черными волосами и железным обручем на голове. Хотя слова он складывал правильно, но звуки выговаривал странно. Таких Калли в Тапиоле еще не встречал.

— А круг-то зачарован! — сообщил холоп, поудобнее перехватывая нож.

— Круг тоже не поможет, — хладнокровно ответил хийси. — Он мертвый. Моя мать запечатала его с изнанки много лет назад.

Валяный плащ распался на два длинных крыла. Хийси легко взлетел над оградой и опустился внутри круга. Калли отскочил назад так, чтобы между ним и хийси оказался костер.

— Сиди уж, раб, — презрительно сказал ночной гость. — Рано начал бояться. Пока тебе ничто не угрожает. Я пришел на тебя посмотреть.

— Я тебе не раб, — резко ответил Калли.

— Узнаешь в свое время.

— Что тебе здесь надо?

— Ищешь Ильмаринена? Так он давно ушел!

— Знаю, знаю. Удрал, спрятался под крылышком у колдуна…

Хийси уселся на колоду возле костра, где прежде сидел Калли, и снова уставился на него холодным немигающим взглядом. Калли дерзко взглянул ему в глаза, и у него мурашки пробежали по коже — в левом глазу хийси было два зрачка.

— Ты ведь бывал на том берегу озера, в сожженной деревне? — неожиданно спросил гость.

— Ну бывал, и что?

— И не раз?

— Ты-то откуда знаешь?

— Неважно. Почему тебя туда так тянет?

— Мое дело!

— А ты все же расскажи. Ну давай… вспомни, как ты туда плавал последний раз…

Голос хийси неуловимо изменился — только что был обычным и вдруг зазвучал как будто издалека, опутывая изнутри по рукам и ногам, лишая воли. Перед глазами Калли все затуманилось. Он выронил нож и схватился за голову, стискивая виски и зажимая уши, но голос чужеземного хийси все равно втекал в его сознание, словно жгучий змеиный яд.

— Вспомни, как поплыл туда на вечерней заре…

…Плоскодонка скользит по воде вдоль берега, так близко, что можно достать веслом. Вот остатки пристани — за прошедшие годы превратились в гнилые обломки. Над берегом нависли засохшие ивы, растопырив голые серые ветки. За ними черные остовы сгоревших домов, кажется, смотрят с угрозой, молча предупреждают: «Не ходи сюда». Калли пожирает глазами мертвую деревню, забывая опускать весло в воду. Сердце его колотится, руки дрожат. Обгорелые головешки, раскисшая земля, остывшая зола… Раскаленные угли, хлопья горячего пепла, гудящее пламя до неба… Крики и плач, вопли боли и ненависти, лязг металла, яростные выкрики и стоны умирающих…

— Ты не найдешь здесь того, что ищешь, — доносится издалека околдовывающий голос хийси. — Эти угли ничего тебе не расскажут, сколько их ни спрашивай. Твое пепелище далеко отсюда.

Когда смысл произнесенных слов проник в сознание Калли, морок слетел с него так легко, словно его и не было.

— Что ты сказал? — закричал он, подаваясь вперед.

— Не ори, — поморщился хийси. — Для рунопевца в судьбе человека нет тайн. Я могу заглянуть даже в будущее, что уж говорить о прошлом.

— Врешь! — прошипел Калли.

— Зачем мне тебя обманывать? Все, что я тебе расскажу, легко проверить. Пойди на торг и спроси любого встречного. В Резне Унтамо были замешаны чуть ли не все кланы северных карьяла. Те, кто выжил в той войне, еще даже не состарились…

— Я не могу спрашивать! — выкрикнул Калли. — Если бы я хотя бы знал, из какого я рода! Только вот меня с тех пор так часто перепродавали, что сам Укко не разберет, откуда я взялся. Так что не надо тут насылать видения и намекать на то, что ты не знаешь и знать не можешь!

Хийси смотрел на него с холодным любопытством.

— Да, — протянул он. — Тяжело, должно быть, хранить такие воспоминания. Когда на твоих глазах убивают мать и всех близких… Что с ними сделали? Сожгли заживо?

И хийси улыбнулся, блеснув острыми зубами. Калли посмотрел на него с ненавистью. Вдруг он тоже улыбнулся — как оскалился, — наклонился и сделал быстрое движение рукой. Хийси зашипел и быстро вскочил с колоды — вернее, хотел вскочить, но не смог: левое крыло его было пришпилено к сухому дереву острым железом.

— Ты что, совсем ума лишился, раб? — гневно воскликнул он, дергая засевший в дереве клинок. — Ты не понимаешь, кто я?

— Теперь-то до тебя дошло, что я тебя не боюсь? — процедил Калли сквозь стиснутые зубы. — И ты мне ничего не сделаешь! Отнять у меня нечего, а убивать меня ты не будешь. Я же знаю, что для чего-то тебе нужен!

Калли шагнул вперед, с силой выдернул нож и убрал его в кожаные ножны на поясе.

— А теперь рассказывай, — приказал он. Хийси ухмыльнулся, расправляя перья.

— Даже не поинтересуешься, какую плату попрошу?

Калли мотнул нечесаной головой.

— Всё, что пожелаешь, — ответил он. — Только назови мне имя.

— Полегче, карьяла. Не будем спешить. Я же сказал, что пришел на тебя посмотреть. Что ж — я доволен…

Хийси вдруг прервался на полуслове, поднял голову и уставился куда-то в темное небо.

— Чую сильные чары, — пробормотал он, проводя рукой по лицу. — Кто-то приближается с востока. Кто-то могучий… Эге, не ваш ли знаменитый колдун? Значит, решил сам разобраться, кто шалит в здешних лесах? И бросил подопечного одного?

Хийси быстро поднялся и вспорхнул на каменную ограду.

— Слышишь, раб, — здесь никого не было! Выдашь меня — ничего никогда не узнаешь!

Темный призрак исчез в лесу. Калли проводил его угрюмым взглядом, сел на свою колоду и снова взялся за рукоделие.

Ворон парил над ночной Тапиолой. Он почти не шевелил крыльями — его нес ветер, пробужденный и направленный руной Пути. Под крыльями ворона проплывали леса и болота, блестящие под луной пятна озер, спящие деревни и огоньки погостов и торжищ.

Вдруг ветер начал стихать, пока не прекратился совсем. Ворон сделал круг, вглядываясь в ночь. Под ним шумел обычный еловый лес. Вот среди елей мелькнул огонь. Ворон сложил крылья и устремился вниз. Костер горел в самой середине каменного круга на Браге. Ворон обогнул озеро, подлетел к прогалине и, громко хлопая крыльями, уселся на самой опушке, на вершине высокой ели, откуда хорошо просматривалось всё внизу.

Более нелепого магического круга Вяйнемейнен не встречал никогда. Он не знал, то ли негодовать, то ли смеяться, когда рассматривал охотничье хозяйство Ильмо: лопарскую палатку, растянутые на шестах беличьи и куньи шкурки, побулькивающий над костром котелок. С одной стороны костра сушились портянки, с другой расположился Калли. Раб сосредоточенно зашивал рукав рубахи костяной иглой. Заметив ворона, он осклабился и подмигнул ему.

— Ага, спутник победы, пожиратель мертвых глаз! Лети отсюда, беличьи тушки я бросил в овраге, у разрытой могилы оборотня…

Вяйно спорхнул с верхушки ели, грянулся о землю и принял человеческий облик.

— Повтори, что ты сказал? Что значит «разрытой могилы»?

При виде старого колдуна, возникшего на месте, где только что была птица, Калли уронил рубашку и вскочил на ноги. Потом узнал Вяйнемейнена, заискивающе улыбнулся и поклонился.

— Здравствуйте, господин Вяйно! Какими судьбами в наших краях? Все ли благополучно? Ильмо до вас добрался?

— Это хорошо, что ты о нем сразу вспомнил, — рассеянно произнес Вяйно, оглядываясь. — Добрался…

Что-то его смущало, что-то здесь было не так. То ли слабый, едва уловимый запах дурмана… То ли лес, странно притихший…

— Ты не ворожил здесь случайно? Стрелы, силки не заговаривал?

— Нет, — быстро ответил Калли. — Я и не умею. Вяйно прикрыл глаза, попробовал взглянуть глубже — и с отвращением отвернулся. Каменный круг казался черным колодцем, ведущим в никуда. Это место покинуто и забыто, выброшено из мира, отрезано от его невидимых путей; боги его оставили, хийси обходили стороной. Что же тут произошло? И кто сумел превратить магический круг в бесполезную каменную изгородь?

— А скажите, господин Вяйнемейнен, — заговорил Калли, отвлекая его, — давно хотел спросить: можно ли ворожбой узнать прошлое человека? К примеру, кто его родичей погубил?

Вяйно взглянул на холопа пронизывающим взглядом.

— Можно, если задаться такой целью, — ответил он. — Только это долго и сложно. Проще расспросить знающих людей. Зачем тебе это, Калли? Раны войны давно затянулись, а ты снова хочешь их растревожить. Твой друг Ильмо, между прочим, тоже сирота, а не пытается докопаться, чья рука сразила его отца.

— Зато Ильмо вырос среди родичей, а я много лет перехожу из рук в руки, как худая скотина!

— Это может означать только одно — твой род полностью уничтожен.

Калли опустил голову. Он и сам так считал, но слова колдуна все равно больно укололи его.

— Так что там с могилой оборотня? Кто ее разрыл?

— Думаю, он сам, — сварливо ответил холоп.

— Кто?!

— Оборотень, которого Ильмо убил. Мальчонка-подменыш.

Вяйно нахмурился.

— Ну-ка говори!

— Стало быть, убил его Ильмо, а тело похоронил тут недалеко, в овраге, и камень сверху положил. А сегодня я утром пошел за лапником в корбу и вижу — яма разрыта, камень валяется в стороне, оборотня нет. Ну ладно — выкопался и ушел, всякое бывает. Так ведь следов вокруг тоже нет! Улетел, как пить дать! Или кто-то прилетел и его забрал.

Вяйнемейнен довольно кивнул. Колдовское чутье не обманывало его. Похоже, врага предстояло искать не в Похъёле, а гораздо ближе.

— Пошли, — сказал он рабу. — Покажешь мне могилу.

Яма выглядела именно так, как описывал Калли. Повсюду подсохшие комья земли, увесистый камень сдвинут. И никаких следов — ни к яме, ни от нее.

Вяйно опустился на корточки у края ямы, заглянул внутрь, размял в пальцах горсточку земли, подержал на ладони… Калли стоял у него за спиной, держа над ямой горящую смолистую ветку, и высказывал предположения:

— Может, он провалился сквозь землю?

— Исчезни, — предложил Вяйно. — А лучше сделай вот что: пошарь тут вокруг, по кустам, вокруг деревьев — и поищи следы. Любые — звериные, человечьи… все, что заметишь.

— Я ж не охотник — следы искать, — буркнул Калли, принимаясь за дело.

Пока раб ползал среди деревьев, Вяйно, прикрыв глаза, держал в руках комья земли и искал другие следы — видимые только колдунам. Здесь, в отличие от круга, земля их сохранила. Первая догадка Калли оказалась верной — оборотень ушел сам, разрыв могилу изнутри. Случилось это ночью того же дня, когда Ильмо сражался с хийси. Но куда подменыш отправился потом?

— Господин Вяйнемейнен! — раздался из-за кустов голос Калли. — Гляньте-ка, что я нашел!

Калли подошел к могиле, держа в правой руке мертвую сойку. Вяйно взял ее в руки и удивленно поднял брови — птица оказалась легкой, словно соломенной.

— Чудно, да? Говорят, есть такие хийси, которые только глянут — и птица падает замертво…

— Нет, — сказал Вяйно. — Из этой сойки высосали кровь. Повезло тебе, мальчик, что ты не оказался на ее месте!

Теперь у колдуна почти не осталось сомнений. А находка Калли подсказала, что делать дальше.

— След еще не остыл — думаю, я смогу найти подменыша, — сказал он.

Вяйно поднес птицу к губам и прошептал заклинание. Сойка шевельнулась, забила крыльями. Но ее глаза остались всё такими же тусклыми и мертвыми.

— Птичья шкурка поведет меня к оборотню по следу крови, — сказал колдун, заметив изумленный взгляд холопа. — А ты, мальчик, ступай на гору. И не отходи далеко от костра.

— Я с вами пойду, господин, — возразил Калли.

— Не бойся. Едва ли хийси решит напасть на тебя. Если бы хотел, уже напал бы. Он потратил много сил, чтобы выбраться из могилы, выпил кровь из сойки и улетел отсыпаться к себе в логово…

Вяйно подкинул в воздух убитую сойку. Она раскинула крылья, на мгновение повисла в воздухе, словно подхваченный ровным ветром лист, а затем медленно, не шевеля крыльями, полетела на север.

— Да я не боюсь, — сказал Калли, провожая ее взглядом. — Только если я останусь на горе, то кто же вас, господин Вяйно, перевезет через озеро в сожженную деревню?