Несовершенство законодательства

Несмотря на то, что в УК РФ, принятом Россией в 1996 году дается четкое определение насильственных преступлений сексуального характера, все же есть определенные недоработки со стороны законодателя. Действующие УК РФ и УПК РФ не учитывают ряд особенностей данных преступлений, что приводит к нарушению прав женщин, пострадавших от насилия.

 

В соответствии со ст. 20, ч. 3 Уголовно-процессуального кодекса РФ (УПК РФ), уголовные дела о преступлениях по статье 131 часть 1 «Изнасилование, то есть половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам, либо с использованием беспомощного состояния потерпевшей» являются уголовными делами частно-публичного обвинения, и возбуждаются только по заявлению потерпевшей или ее законного представителя[66].

 

Другие преступления, упомянутые в ст. 20 ч.1 относятся к главе 19 Уголовного кодекса РФ «Преступления против Конституционных прав и свобод человека и гражданина»: нарушение равноправия граждан (ст. 136 ч. 1), неприкосновенность частной жизни (ст. 137 ч. 1), нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и других сообщений (ст. 138 ч. 1), нарушение неприкосновенности жилища (ст. 139 ч. 1), необоснованный отказ в приеме на работу (ст. 145), нарушение авторских прав (ст. 146 ч. 1), нарушение изобретательских прав (ст. 147 ч. 1).

 

Во-первых, Комиссии представляется странной логика законодателя, практически уравнявшего данной статьей УПК РФ тяжесть таких преступлений как изнасилование и нарушение авторских прав, или нарушение тайны переписки. Комиссия считает, что изнасилование как преступление против половой свободы личности является гораздо более тяжким преступлением, чем вышеназванные преступления из главы 19 УК РФ, и считать их равнозначными нельзя.

 

Во-вторых, в соответствии с данной статьей УПК, именно на пострадавшую возложено решение о возбуждении уголовного дела. Это создает определенные лазейки для злоупотреблений и оказания давления на пострадавшую как со стороны подозреваемого, так и со стороны следователей по причине их предвзятого отношения.

 

Законодатель, казалось бы, предусмотрел подобную опасность и оговорил в УПК РФ, что данные дела «прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежат», но и здесь сделал оговорку: «за исключением случаев, предусмотренных статьей 25 настоящего Кодекса».

 

Статья 25 УПК России «Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон» гласит:

 

«Суд, а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных статьей 76 Уголовного кодекса Российской Федерации, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред». [67]

 

Преступлениями небольшой тяжести в соответствии с ч. 2 ст. 15 УК РФ признаются умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное Кодексом, не превышает двух лет лишения свободы. Преступлениями средней тяжести в соответствии с ч. 3 ст. 15 УК РФ признаются умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышает пяти лет лишения свободы, и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание превышает два года лишения свободы. Таким образом, преступления, связанные с изнасилованиями, не подходят под данные определения тяжести, так как максимальный срок наказания по ст.131 ч.1 и ст.132 ч.2 – шесть лет.

 

Тем не менее, если пострадавшая по каким-либо мотивам, – обычно это происходит спустя всего несколько дней, - просит прекратить проверку и указывает, что не имеет претензий к тому или иному лицу, то следователь практически сразу применяет п. 1 или п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (отсутствие события преступления; отсутствие в деянии состава преступления) и выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела со следующей формулировкой: в действиях лица не содержится признаков преступлений, предусмотренных статьей 131 УК. По мнению эксперта Ю.Аргуновой, проводившей исследование на основе выборочного изучения 50 материалов об отказе в возбуждении уголовного дела об изнасиловании в межрайонных прокуратурах, данные действия совершаются в обход закона:

 

«…В большинстве случаев потерпевшая не отказалась от своей оценки действий мужчины как изнасилования, она лишь заявила, что не имеет к нему претензий. Представляется, что в таких случаях не может констатироваться отсутствие признаков преступления и применяться п. 1 или п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, так как данное происшествие не расследовалось, и если бы жертва не отказалась от обвинения, вполне возможно, что данный эпизод был бы зарегистрирован в качестве преступления, попав в статистику. Правильнее было бы, по нашему мнению, применить в такой ситуации не п. 1 или п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, а п. 5 (отсутствие заявления потерпевшей). Однако ни один следователь в своем постановлении при получении «отказного» заявления жертвы не сослался на п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ» [68].

 

При этом зачастую не принимается во внимание ни признание самого насильника в совершенном преступлении, ни наличие данных судебно-медицинской экспертизы, ни показания свидетелей:

 

«В одном из случаев очевидцами преступления оказались сразу несколько человек (соседи по лестничной площадке), привлеченные криками о помощи жертвы. Один из них даже ударил насильника палкой, а тот пытался заблокировать дверь на лестницу. И нападавший, и жертва были частично обнажены. Жертва просила свидетелей не уходить, помочь, вызвать милицию. В тот же день в отделение милиции она написала заявление о совершенном в отношении ее изнасиловании. Однако на следующий день заявительница написала новое заявление с просьбой прекратить проверку, так как претензий к нападавшему не имеет. Затем в своем повторном объяснении она указала, что просит указанное лицо к уголовной ответственности не привлекать, и что более подробное объяснение даст позднее, поскольку очень плохо себя чувствует. Однако позднее жертву никто так еще раз и не опросил, хотя мотивы ее поступка настораживали. Через пять дней с момента подачи жертвой первого заявления о совершении в отношении нее изнасилования следователь прокуратуры вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела со следующей формулировкой: «Изучив материалы проверки, прихожу к выводу, что гр. П. насилия в отношении Б. не применял, а также не угрожал применением насилия, половой акт не совершался. Таким образом, в действиях гр. П. отсутствует состав какого-либо преступления». В постановлении вообще не были отражены показания очевидцев преступления, по существу опровергающие этот вывод следователя» [69].

 

Вывод

 

Отнесение уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 131 ч. 1 «Изнасилование, то есть половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшей», и ст. 132 ч. 1 «Мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшей», к уголовным делам частно-публичного обвинения создает почву для злоупотреблений и оказания давления на пострадавшую как со стороны подозреваемого, так и со стороны следователей по причине их предвзятого отношения. Это нарушает Статью 2 (с) Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, требующую от государства «обеспечить с помощью компетентных национальных судов и других государственных учреждений эффективную защиту женщин против любого акта дискриминации».