Беседовал Иван Ланин

/с новой стр./

 

«Останкино» и свобода. Валентин Лазуткин

Валентин Валентинович Лазуткин (р. 1945) окончил экономический факультет МГУ и аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. С 1974 года работал в Гостелерадио СССР (заведующий-редактор отдела, заместитель начальника, начальник Главного управления внешних сношений — член Коллегии). В 1991 году - первый заместитель председателя Гостелерадио. В августе 1991 года издал приказ о «департизации» Всесоюзной телерадиокомпании, который прекратил работу парткомов на радио и телевидении. Выступил против ГКЧП.

В сентябре 1991 года — феврале 1993 года — заместитель председателя Российской государственной телерадиокомпании (РГТРК) «Останкино» В феврале—декабре 1993 года — первый заместитель председателя РГТРК «Останкино». В 1993-м выступал против попыток создать «наблюдательные советы» на телевидении.

В 1995—1998 годах — руководитель Федеральной службы России по телевидению и радиовещанию. В 1996-м получил благодарность вновь избранного президента Ельцина «за активное участие в организации и проведении выборной кампании». В 1998—2002 годах — председатель Межгосударственной телерадиоорганизации Союза Белоруссии и России — телерадиокомпании «Союз». С 2001 года — председатель Координационного совета российско-белорусской медиа-группы «Союз». В 2004—2006 годах — председатель совета директоров ОАО «ТВ Центр».

В настоящее время – ректор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им. М. А. Литовчина. председатель Редакционного совета журнала «Broadcasting. Телевидение и радиовещание», вице-президент Ассоциации кабельного телевидения России.

 

- Валентин Валентинович, каким образом вы впервые попали на телевидение?

- Все произошло случайно, я к этому не готовился. Я профессиональный африканист и занимался практическими вопросами национально-освободительного движения в Африке. Потом мы с семьей переехали, и у нас появился сосед - Юрий Летунов, создатель радиостанции «Маяк», идеолог и создатель программы «Время» на Центральном телевидении, его сейчас нет в живых, я его люблю и помню. Постепенно он, убеждая, что ничего интереснее телевидения быть не может, втянул меня в телевизионную жизнь. Он привел меня в эту среду, познакомил со своими коллегами, которые впоследствии пригласили меня на работу. Я благодарен Юрию Александровичу за этот резкий поворот в моей судьбе.

- Какое образование вы к тому времени имели?

- Я окончил экономический факультет МГУ (кафедра экономики зарубежных стран), занимался изучением экономики Франции и Общего рынка, который тогда только начинался.

- Где вы работали до прихода на телевидение?

- В Комитете молодежных организаций СССР, на ближневосточном и африканском направлении. Непосредственно перед приходом на телевидение заведовал там отделом печати и информации.

- А где приобрели навыки телевизионной профессии?

- Я работал в Главном управлении внешних сношений Гостелерадио СССР. Это было производственное управление, главной его задачей была подготовка программ для зарубежных стран и совместных программ с телевизионными и радиовещательными компаниями этих стран. Поскольку работа с нашими зарубежными партнерами часто велась в «полевых условиях», приходилось заниматься всем. Отсюда и навыки. Как заместитель председателя Гостелерадио СССР, я занимался информационным, художественным, спортивным вещанием и публицистикой. Отвечал за корреспондентскую сеть, а это производственный организм, это ежедневное огромное количество собранной в Москве информации с видеорядом, материалов для радиовещания. У нас был человек почти в каждой стране, корсеть составляли 124 корреспондента, сейчас это всего лишь пять-шесть человек в мировых столицах. Сегодня из-за финансовых сложностей собкор отправляется только туда, где нужно получить материал на самые актуальные темы.

- Как сложилась ваша телевизионная судьба, каковы ее основные этапы?

- Ямеждународник, и на телевидении начинал именно как международник. В 1974 году пришел на должность заведующего-редактора отдела развивающихся стран Главного управления внешних сношений Гостелерадио СССР. Примерно через год стал заместителем начальника этого управления, сохраняя за собой должность заведующего-редактора отдела. После окончания Олимпийских игр 1980 года, в организации и проведении которых управление принимало активное участие, я поступил в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС, где проучился два года с большим интересом, потому что там имелись уникальные возможности для общения со специалистами высокого уровня. Кроме того, для слушателей АОН была открыта библиотека со спецхраном, откуда мы получили огромное количество ценных знаний.

После главка я стал заместителем, потом первым заместителем председателя Гостелерадио СССР. А потом уже - большим начальником – руководителем Федеральной службы России по телевидению и радиовещанию. Четыре года (1988-1992) я был Президентом Совета Интервидения, это отдельная работа, включающая международные обмены. Крупные международные сериалы, большие международные съемки и трансляции - много работы и на телевидении, и на радио. Грубо говоря, я всегда занимался созданием условий для развития телевидения и радио.

- Работа в каком подразделении решающим образом повлияла на вашу профессиональную судьбу?

- ВГлавном управлении внешних сношений Гостелерадио СССР (сокращенно – ГУВС). Это были зародыши Инотелевещания. Работникам управления приходилось в основном решать вопросы зарубежных компаний. Заниматься приходилось всем, и человек, сам того не подозревая, находясь в контакте с западными, уже сложившимися специалистами (а плохих не присылали), становился профессиональным менеджером. Поэтому и вышло оттуда так много ребят, которые сейчас, уже в этой новой жизни, занимаются большими проектами, являются топ-менеджерами теле- и радиопроектов.

- Каким образом складывались в ваше время творческие команды, как распределялись роли?

- Вообще ГУВС делилось и по вертикали, и по горизонтали. По вертикали - два мира: мир капитализма, то есть те, кто занимался капстранами, и мир социализма, то есть занимающиеся социалистическими и развивающимися странами. Был разный подбор людей, ставились совершенно разные задачи. Западники многое делали сами, потому как многое умели. Соцстраны - это другие отношения политические и идеологические. Среди представителей развивающихся стран с нами работали люди, которые не были высокими профессионалами, а просто пришли для организации съемок, и многое нам приходилось делать за них.

Горизонтальное деление было связано с характером работы. Складывались определенные творческие и товарищеские команды. Трудно четко разделить, кто чем занимался, многое создавалось коллективно, чему способствовали большая взаимовыручка и взаимопомощь. Ребята дружили, и все их интересы сосредоточивались на деле. Группировок не было, все были в одной команде, потому что иначе в главке не проживешь. А роль руководителя состоит в том, чтобы быть играющим тренером в команде, в которой идет общая, практически неделимая работа. Наши ребята очень хорошо знали единственный тогда телецентр «Останкино» - огромный, в дневную смену там работали 4 тысячи человек. Телецентр был модульный - в его состав входило четыре полноценных республиканских телецентра, каждый из которых мог работать независимо от всех других. Имелось большое количество служб и подразделений, запускающих всю эту машину в действие. Наши ребята организовывали съемочную работу и студийные процессы для зарубежных телевизионных групп, в их обязанность входило лично знать все технологические цепочки, знать всех людей, потому что времени на раскачку не было.

Ценность работника определялась способностью сочетать в себе массу профессий и умение быстро и самостоятельно принимать решения: руководство было не в состоянии этим заниматься из-за большого количества работы - в день могло приезжать по двести съемочных групп из зарубежных западных и соцстран. Когда были большие события типа молодежных фестивалей, Олимпийских игр или съездов партии, в страну съезжался «весь мир», и все обеспечивал наш коллектив. В результате он разросся до того, что, когда я сдавал этот производственный главк внешних сношений своему преемнику, в нем было свыше 500 человек, а в центральном аппарате Гостелерадио - 350 человек. Рост диктовался требованиями жизни и объемом реальной работы.

- Как вы принимали решение о запуске и закрытии телепрограмм?

- В мою работу входил предварительный просмотр телепрограмм во время так называемой приемки. Будучи зампредом Гостелерадио, я имел право и даже обязанность запуска или закрытия телепередач, но предпочитал этого не делать. Всегда старался найти решение, не губить материал, а исправить, чтобы он все-таки появился в эфире. Иногда даже обходил некоторые политические установки.

- Кто в наибольшей степени влиял на форму и содержание передач?

- На телевидении всегда есть определенный регламент организации работ. За это отвечал редактор. Тот, кто уже пришел, научился, стал профессионалом. Редактор-консультант - это высший пилотаж, они были наставниками для всех. Например, Леонид Золотаревский - высокопрофессиональный журналист, я его считаю и своим учителем в главке внешних сношений. Людмила Золотарева - специалист по западноевропейскому телевидению, у нее я тоже многому научился. Лев Королев - специалист по Франции, прекрасный организатор и первый начальник ГУВСа. На таких людях и держалось телевидение.

- Закрытие какой программы вы восприняли особенно тяжело? Почему?

- Закрытие«Взгляда», его авторы и ведущие - Владислав Листьев, Александр Любимов, Дмитрий Захаров, Владимир Мукусев, Александр Политковский. Мы тогда подписали соглашение с западными компаниями на ретрансляцию ее передачи. Потрясая этими договорами, я бегал по разным инстанциям, доказывая, что «Взгляд» закрывать нельзя, потому что Запад нас не поймет.

- Какой этап в процессе создания передачи наиболее приятный? Сложный? Опасный?

- Мне интересен этап, когда все происходит. Самое неинтересное – приемка, все уже перегорело, перекипело. Это мертвый материал, уже ничего нельзя изменить, можно только вырезать. На приемке материалу давалась путевка в жизнь. Ты берешь на себя ответственность за тему, за содержание, за тональность. Боролись за каждое слово. Сложности заключались в том, что все приходилось пробивать, прошибать. Отсутствовали прецеденты, на которые можно было опереться, поэтому любой вопрос нуждался в согласовании с ЦК, с КГБ, с Министерством обороны…

Организация и сам процесс съемок на территории страны для зарубежных телекомпаний - это всегда большие хлопоты, связанные с вовлечением всех силовых структур. Очень сложная работа… Мы были страной с массой закрытых объектов. Отсюда и риск - ты берешь на себя ответственность, подписываешь документы, гарантируешь соблюдение определенных договоренностей. Но выполняешь все это не ты, находясь в Москве, а те, за кого ты поручился, - например, в Омске или в Каракумах. Если что-то шло не так, могли лишить работы.

- Чем приходилось жертвовать, работая на телевидении?

- Не хватало времени на творческие дела, это приходилось делать ночами. В центре моего внимания всегда была оперативная работа. Мы буквально жили в «Останкино», я уже и не помню, сколько раз я там ночевал. Оперативная повседневная работа тебя обезвоживает, сушит, лишает мозгов. Оргработа на телевидении всегда идет не по правилам - это сумасшедший дом, в котором нужно уметь ориентироваться, порой все решали секунды.

- Как протекали будни на телевидении?

- Все самое основное происходило в интервале десять утра - восемь вечера, после можно было расслабиться, походить по комнатам, покурить, выпить по рюмке, мы же очень уставали. А потом, в девять часов вечера, - программа «Время», я опять на рабочем месте. Далее - разбор полетов, звонки из высоких инстанций, замечания, комментирование, недовольство, особенно в годы Перестройки.

- Какова была популярность и влиятельность телевидения по сравнению с прессой, с радио?

- Телевидение было популярнее, влиятельнее, престижнее, радио шло вровень с хорошими газетами. А количество телевизионного материала по ежедневному производству информации могло сравниться с несколькими выпусками газеты «Правда». Хотя люди (которых я бы назвал более обстоятельными), работавшие в газетах, с большим трудом переманивались на телевидение, а нам требовались известные политические обозреватели, так называемые золотые перья. Они соглашались выступить, провести передачу, но постоянно работать предпочитали в своих родных стенах. И я их понимаю. Работа на телевидении и радио своеобразна. Радио - это братская могила, тебя никто не знает. На телевидении же, пока тебя показывают, ты живешь, ушел за кадр - тебя уже нет. И человек начинает заболевать…

- Кто являлся для вас авторитетом?

- Для меня кумир - Юрий Летунов. У него каждый вечер собирались люди, которые делали программу «Время». Я видел, как рождается эта программа, и видел, как этот человек умирает на работе. Он писал книги, хотел создать роман «Телецентр», но не успел этого сделать, потому что сгорел на работе.

- Был ли в вашей среде человек, на которого все равнялись?

- Нет. Телевизионный мир очень эгоистичен. Даже если и существовал супергерой вроде покойного Александра Каверзнева, он не был для всех маяком - просто интересный журналист. Безусловно, в творческом мире больше конкуренции, чем сплоченности, - и тогда, и сейчас. А сейчас, наверное, ее еще больше, потому что появился новый соблазн - деньги.

- Каким образом осуществлялась обратная связь с телеаудиторией? Учитывались ее интересы?

- Это отдельная тема, очень занимательная. Интересы людей считались главным. Существовали специальные отделы писем. Телевидение состояло в огромной переписке с телезрителями, приходили тонны заявок. Работа с письмами особо контролировалась - выкинуть письмо, не отреагировать на него было невозможно. Много показывали концертов по заявкам. У нас у первых появились социологические исследовательские группы, которые составляли карты интересов зрительской аудитории, они назывались «Карты ожиданий и предпочтений аудитории». Все это учитывалось при разработке тематических планов, планов производства фильмов, планов редакции по пропаганде, музыкальных, молодежных, политических планов. Спортивные соревнования шли, как правило, в реальном времени - так удобно для телезрителя. Соблюдение приоритетов досугового времени всегда ставилось на первое место. Это была и профессиональная, и партийная задача. Партийные комитеты на телевидении следили за тем, как отражаются интересы народа. Идеального тут ничего не было, и проколы, и очковтирательство (подтасовка) - все было. Но доминанту выбрали правильную - интересы телеаудитории учитывались и на них ориентировались.

- Но при составлении программ учитывались не только интересы аудитории?

- Некоторые программы спускались сверху. Тогда на телевидении была распространена дикая болезнь - «ведомственность». В СССР существовало много министерств, они были мелко нашинкованы, и каждое считало нужным иметь на телевидении передачу про себя. Еще они старались записать это в решение ЦК, чтобы телевидение реагировало на проблемы в их отрасли. И мы разрывались от необходимости делать какие-то мелкие, никому не нужные передачки об этих ведомствах. Это сильно мешало и просто душило.

- Насколько лично вам мешала цензура?

- Нисколько не мешала. Цензура на телевидении была связана только с военной тайной. Никакой другой цензуры не было. Запрещалось произносить названия военных и космических объектов - это военная тайна. Но политическая цензура отсутствовала – и те, кто сегодня думает иначе, ошибаются. Цензура была в головах у главных редакторов, они решали, что можно сказать, а что нет. Тот, кто хотел выйти вперед, себе кое-что позволял и иногда получал за это по шапке. Политическим контролем занимались председатель Гостелерадио - член ЦК КПСС - и его заместители, они несли персональную ответственность за то, что происходит на телевидении. Я не помню за 25 лет работы ни одного яркого случая, связанного с цензурой. Это не означает, что все было ровно и хорошо, но именно по линии цензуры я таких случаев не знаю.

- За что обычно ругали и хвалили?

- Ругали постоянно. Никогда не хвалили. В нашей профессии «спасибо» не дождешься, мы для всех - обслуживающий персонал. Хвалить могли по случаю какой-нибудь даты, когда награждали или давали премию.

- У вас много профессиональных наград, а за что вы получили орден Святого Благоверного князя Даниила Московского от Русской православной церкви?

- Мне дали его через несколько лет после празднования тысячелетия крещения Руси. Это был 1988 год. Время глубоко советское. Многое было под запретом. Я отвечал за телевизионную трансляцию. Мы сделали больше, чем разрешалось, показали даже то, что не было запланировано решением ЦК. Нас тогда сильно поругали, но не до смерти. Митрополит Питирим, который в то время отвечал в Русской православной церкви за общественные связи, собрал нас и сказал, что у Церкви пока еще нет наград для простых граждан, мирян, но он верит, что наступит день, и Церковь скажет нам спасибо. Я уже и забыл об этом, но вот в 1995 году меня наградили за ту работу.

- Какая редакция (передача, канал) считалась тогда наиболее престижной?

- Самой престижной, конечно, была информация и программа «Время». И в те годы - уже молодежная редакция. Самым престижным каналом, как и сейчас, был Первый. Вообще все зависит от того времени, про которое мы говорим. В 1991 году появился оппозиционный канал «Россия», все стали его поддерживать. А когда Борис Ельцин победил на выборах, он опять полюбил Первый. Все первые тянутся ко всему первому.

- Были ли тогда звезды в современном понимании слова?

- В каждом жанре были свои звезды. Звезды-дикторы, звезды - ведущие программ, таких как «Взгляд» с Владиславом Листьевым, политические обозреватели. Например, Александр Каверзнев - звезда политики и публицистики на телевидении, из спортивных комментаторов - очень популярный Николай Озеров, Сергей Кононыхин (он вел фигурное катание). Среди дикторов большей известностью пользовались Анна Шатилова, Вера Шебеко, Галина Зименкова, а также Евгений Суслов, Евгений Кочергин, Леонид Элин. Звездами были все, кто работал в эфире.

- Расскажите о своей работе с зарубежным телепродуктом.

- Я обязан был просматривать зарубежный телематериал, я его отбирал, закупал. Основные критерии - качество и моральная выдержанность. Мы тогда оберегали народ. Запрещалось показывать сексуальные сцены, слишком много насилия. Политические критерии касались только антисоветских фильмов, которые шли во многих странах. Там же была пропаганда похлеще нашей. В основном ярые антисоветские фильмы создавались американцами.

- Как проходило общение с зарубежными коллегами, были ли загранкомандировки?

- Нам приходилось общаться постоянно. Одно только Интервидение требовало много командировок. Ездили по всему миру. Европа, Америка, Латинская Америка, Азия и Африка, все соцстраны. Это были, например, съемки зарубежных визитов президента Михаила Горбачева, его переговоры. Бригада всегда состояла из 50 человек плюс пять тонн груза. Мы выходили в эфир с места событий. Но я практически не видел те страны. На каждую поездку давали три-четыре дня, этого хватало только на работу.

- Какова была степень свободы руководителей телевидения и рядовых сотрудников?

- Если свободы не бояться, то ее очень много. Человек, который постоянно думает о том, что он несвободен, никогда свободным не станет. От трудностей можно уйти, сделать вид, что не заметил, а можно начать ими заниматься и даже часто отстаивать при этом свои принципы. Вот тут и происходит самое интересное - либо ты к этому готов, либо нет. Не нужно идти конфликтом на конфликт, нужно решать саму проблему, но если таковой возникает, необходимо заняться и им. В интересах дела. По отношению к вышестоящим - то же самое. Иногда тебя просто проверяют, испытывают. В любом случае нужно стараться отстаивать свои позиции, если этого требует жизнь. Сейчас это делать сложнее, так как появилось много факторов, связанных с деньгами.

- Как происходило неформальное общение с коллегами? Как отмечались праздники?

- Праздники отмечались обязательно, часто выпивали. Это не связано со склонностью к алкоголизму - очень уставали, потому что на телевидении жили. Там рабочий день - часов 12, и это нормально. Коллективом отмечались все радости, все горести. Отношения с коллегами были разными, больше, конечно, положительного. Отрицательное тоже не исключалось, потому что люди разные. Я старался обходиться без увольнений - переводил человека в другое подразделение.

- Что вы считаете главным своим достижением? Главной неудачей?

- До сих пор в телевидении существует многое из того, что мы придумали. Это у нас родились телемосты, мы пионеры этого дела. Мы делали специальные тележурналы о жизни в Советском Союзе для капстран, эти журналы транслировались западными компаниями в течение долгих лет. В 1990-е годы нам многое удалось. Была такая Федеральная служба России по телевидению и радиовещанию. Мы остановили распад национального телевидения и радио в условиях полного безденежья и экономического коллапса и даже сумели создать канал «Культура». Большую роль сыграли здесь Савва Кулиш и Мстислав Ростропович. Очень сложное было положение, но нам удалось не только сохранить и развить госсектор, включая 92 региональные компании, но и заложить мощную основу для национального телевизионного и радиорынка: было запущено в эфир около трех тысяч новых станций...

Что касается неудач - их много, самых разных. Какая из них главная, не могу ответить. Порой ситуации оказывались настолько запутанными, что найти простое решение не всегда получалось. Да, о чем-то сожалею, но выделить особый случай не могу.

- Сколько вы зарабатывали?

- Существовала тарифная сетка. Когда я был начальником ГУВСа, моя заработная плата составляла 400 рублей, как член коллегии я получал еще 50 рублей. Стал заместителем председателя Гостелерадио СССР - получал 500 рублей, когда стал первым заместителем - 550 рублей. Это была высшая ставка для чиновников в Советском Союзе. Но среди моих коллег я был самым малооплачиваемым. Политический обозреватель, например, плюс к высокому окладу зарабатывал в месяц еще тысячу рублей и больше (гонорары).

- Насколько жесткой тогда была конкуренция?

- Раньше конкуренция была в основном между людьми и творческими коллективами внутри одной структуры - Гостелерадио СССР. Не за деньги, а скорее, за место в эфире. Люди творческие больше думали не о карьере, а о том, чтобы продукт получил эфир, и за это право шла борьба. Как правило, творческими методами, но были и исключения. А сейчас конкуренция стала неприличной. В западном мире конкуренция имеет определенные корпоративные правила. Там не позволяются любые методы. У нас это позволяется. Самый излюбленный метод - это специальное программирование в пику тебе. Ты претендуешь на рейтинг и показываешь фильм, а я специально перекрываю тебя чем-то, оттягивающим внимание. Да, это не запрещено, но - неприлично. Когда появился канал «Россия», по сравнению с Первым он был еще слаб, брал не качеством материала, а публицистикой, возможностью о чем-то сказать в иной тональности. Не считаю, что было больше правды, но было больше откровений.

- В чем главное отличие современного телевидения от телевидения советских лет?

- Современное телевидение совершенно не интересуется мнением зрительской аудитории. Оно почти не дает того, что действительно интересует нормальных людей, у которых семьи, дети, которые хотят нравственного порядка, чтобы иметь возможность смотреть телевидение всей семьей.. Старое телевидение заставляло думать, включать сознание, а не инстинкты. Сейчас, к сожалению, больше программ ярких, аттрактивных, их даже младенцы любят смотреть, но они включают не сознание, а включают Это вырождение.

Главная удача советского телевидения в том, что оно было просветительским. Не существовало понятия «рейтинг». Телевидение ориентировалось на интересы аудитории и могло предложить довольно большую гамму хорошей продукции в удобное для людей время, оно не работало за полночь, давало людям отдохнуть, потому что это была рабочая страна. Утром шли повторы для рабочих ночной смены, которые вчера не видели вечерний фильм. Существовала определенная культура обращения к народу через телевидение. Это было главной удачей и стало главной потерей. Что касается менеджмента, то сейчас на телевидении стал жестче контроль и больше санкций.

- Что вы можете сказать о советских и о современных мультфильмах?

- Старые советские мультфильмы лучше. Тогда все-таки в основе всего этого дела лежала педагогика. Подбором материала и его подачей детям занимались серьезные специалисты. Были твердые представления о том, что вредно, что полезно. И художники делали мультфильмы хорошего качества. Поэтому все эти «Аленькие цветочки» до сих пор живут.

- Изменилась ли за прошедшие годы телеаудитория?

- Аудитория не изменилась, потому что наш народ не изменился. Он сначала ждет мессию, верит в великое пришествие, в чудесное избавление от разных скверн, а потом снова наступает на новую кучу. И думает: «Ну, надо же, опять!» Аудитория - это живой организм, в котором в среднем одна температура. Такая у нас страна, мы никогда хорошо не жили. В нашей стране чертовски богатые возможности, но очень небогатые люди.

Молодежь ищет в телевидении какой-то экстрим. Либо шоу-экстрим, либо спорт: мотоциклы, прыжки с парашютом на лыжах, велосипедные гонки по горам… Молодежь сейчас мало смотрит публицистику, какие-то ристалища, например Сергея Минаева, Владимира Соловьева, это ей неинтересно – она сидит в Интернете...

- Какими вам видятся основные болезни современного телевидения?

- Рейтинг - самая главная болезнь. И неумение договариваться в корпоративном смысле друг с другом во имя реальных общественных целей. Люди ходят на совещания в администрацию и получают там команды. Я не помню ни одной попытки обсудить, скажем, вещательную проблему на уровне телевизионной общественности, на уровне менеджмента. Мы все больше расширяем уровень вседозволенности. О каком здоровом поколении можно говорить? Почему-то все думают, что это как-нибудь проскочит, что все обойдется, но это не так. Телевидением нужно заниматься либо серьезно, либо вообще не заниматься. Многие из тех, кто сегодня делает ТВ, занимаются обслуживанием власти и еще какой-то прачечной, это же очевидно. В нашей стране телевидение - важный политический инструмент, тут надо тщательнее работать.

- Чье участие в создании передач незаслуженно недооценивается? Переоценивается?

- Недооцениваются все, кто работает за кадром. Переоцениваются все те, кто в кадре. Есть еще такая категория, как продюсер, но она и не с теми, и не с этими. Там свой интерес.

- Каковы наиболее яркие удачи российского телевидения?

- Главный плюс в том, что сегодня много каналов, больше выбора, больше возможностей. Можно найти то, что тебя интересует, правда, это все сложнее и сложнее. Очень жалко, что все происходит за счет качества продукта и снижения образования: человек приходит с работы, смотрит сериалы, на это у него уходит несколько часов, а читать когда? Я, еще школьником, прочитал в журнале «Юность» стихи и запомнил их на всю жизнь:

Иллюзией, что мир так близок

И так же прост, как был вчера.

Осатаневший телевизор

Крадет бесстрастно вечера.

Это был 1961-й год. Сегодня ничего не изменилось. 3а бортом массмедиа оказываются реальные культурные ценности. Мы тратим огромные средства и ресурсы, и людские, и энергетические, чтобы показать какой-нибудь «Дом-2». А зачем? Чтобы собрать рекламу, деньги? Для кого? Для хозяев этого канала? Это слишком большая цена. Пускай лучше варят гуталин и чистят ботинки, меньше будет вреда.

- Какой совет вы бы дали начинающему тележурналисту?

- Совет любому тележурналисту - не навреди. Как в медицине. Чем бы ты ни занимался, выход твоей продукции - всегда люди. Совет молодому тележурналисту - не возгордись. В жизни очень важно ориентироваться не на внешние обстоятельства, не на то, как выглядеть на фоне других, а все-таки на более глубокие вещи.

- Каким качеством надо обладать, чтобы стать телевизионным долгожителем?

- Есть такое слово «креативность». Но она бывает разной. Бывает так, что из пальца высасывают новые идеи. Цена таким идеям - 40 копеек в базарный день. А бывают люди, которые больше времени тратят на творческий процесс, глубже идет их поиск, и если одна идея исчерпана, они принимаются за другую…Сейчас на телевидении, как мне кажется, проще жить людям легким, которые не очень задумываются над тем, что они делают. Они состоят в какой-то команде, или в стае, и в хвосте этой кометы летят куда-то, не думая, что будет завтра. Они живут сегодня. Это тусовка. И все отношения завязываются именно там. Самое несправедливое то, что многим из них так удается прожить всю жизнь.

Я смотрю сейчас на определенные лица в экране телевизора, они только постарели, но ничуть не изменились, такие же тусовщики. 3а душой ничего нет, но он при ком-то всегда состоит, его показывают, и он имеет с этого определенный доход. Они называются «медийными лицами». Много пройдох, полно. Они используют разные приемы, чтобы идти вверх. Людям талантливым на телевидении плохо, их свои же не любят.

- Чего больше на телевидении - творчества или ремесла?

- Ремесла, конечно. Иногда хорошее ремесло интереснее, чем какое-то занудное, декадентское творчество, самокопание. Зритель не должен захотеть повеситься или напиться после телевизионной передачи. Это слишком массовое искусство.

- Что в первую очередь необходимо преподавать будущим телевизионщикам?

- Больше общеобразовательных дисциплин. Нужно делать ставку на начитанность, формирование кругозора. И чтобы у человека были принципы. Телевидение - общественная профессия, работники которой сообщают что-то другим людям, являются для них духовной инстанцией. И у них для этого должны быть все основания.

- Какой тип телевидения представляется вам наиболее подходящим для России - государственное, общественное, коммерческое?

- Сейчас телевидение уже давно коммерческое, исключая государственное телевидение. Что касается платного телевидения, то это зона спутникового и кабельного ТВ. На самом деле то, что сегодня бесплатно, на самом деле стоит больших денег, просто народ за это не платит. Платят спонсоры, рекламодатели. Как и многие мои коллеги продолжаю мечтать о появлении в России общественного телеканала, хотя предпосылок для этого пока не вижу.

- Как вы относитесь к переходу на цифровое телевидение в России?

- С интересом, но понимаю этот переход как одно из возможных решений проблемы формирования и доставки качественного сигнала, а не как панацею от всех бед сегодняшнего телевидения. Мы начинаем долгий путь в цифровое будущее. Очевидно, что после запуска первого мультиплекса в больших и средних городах уменьшится количество бесплатных эфирных телеканалов. Затем предполагается запустить еще два мультиплекса на коммерческой основе, это уже бизнес. Ничего нового в структуре телевидения с приходом цифры автоматически не появится. В полном объеме плоды перехода нашего ТВ на цифру будут очевидны лет через 50.. Думаю, что главное– не превратить переход на цифру в механическую тотальную кампанию без учета реальностей и региональной специфики. Например, в городах с населением 200 тысяч и более уже работают развитые кабельные сети, предоставляющие населению большие пакеты телепрограмм хорошего цифрового качества. В малых городах и сельской местности очень популярен проект «Триколор» как общедоступный и имеющий сервисное сопровождение. Есть и другие интересные проекты. Найдем разумное сочетание всех существующих и планируемых способов доставки телесигнала – значит, решим задачу. Вот таков мой профессиональный прогноз.

- В чем главная социальная функция телевидения - информировать, развлекать, обучать?

- Для меня как для человека - информационная, а как для профессионала - воспитательная, но ее сегодня недостает. Раньше худо-бедно она была. Сейчас телевидение может научить больше плохому, чем хорошему. Есть даже статистика прокуратуры, что за последнее время резко возросло совершение именно тех преступлений, которые показываются в различных криминальных сериалах.

- Каким вы видите будущее телевидения?

- Оно будет развиваться и совершенствоваться. Начиная прямо с завтрашнего дня. И кризис на это не повлияет. За время кризиса в Питере и Москве количество подписчиков на кабельное телевидение не сократилось. Это статистика Ассоциации кабельного телевидения России. То есть люди, потеряв работу, от телевидения не отказываются. Значит, потребность есть, значит, рынок будет развиваться. Появятся новые технологии, новые возможности, например, для улучшения качества картинки и так далее. Но меня больше интересует, каким будет сам продукт. У нас сейчас мало национального продукта. Раньше его вообще не было, сейчас его на порядок больше, чем в начале девяностых, но нужно еще больше. Нужно вытеснять западный продукт, а не покупать.

- Какой период отечественного телевидения вы считаете наиболее плодотворным?

- Я думаю, 1960-е годы. За счет большого количества прямых эфиров. Это определенная культура вещания и телевизионных возможностей. Потом появились монтажи, видеозаписи и образовалось больше возможностей для того, что сейчас называется цензурой. То есть чтобы делать телевизионные консервы. А тогда было много импровизации. Покойный Юрий Фокин был пионером этого дела.

- Какие книги, посвященные телевидению, вы считаете лучшими для овладения профессией?

- Западные переводные учебники можно прочитать и сразу сдать экзамен по профессии. Очень рекомендую следить за периодикой, уделяющей сегодня много внимания работе ТВ. «Телевидение и мы» Владимира Ступпака - великая, конечно, книга, но в чем-то уже устарела. У нас нет синтетической книги, такой телевизионной Библии. Отечественной, профессиональной литературы мало.

- Кого вы считаете наиболее профессиональным работником телевидения сегодня?

- Наиболее профессионален в целом - Олег Добродеев, председатель ВГТРК. Как продюсер - Антон Златопольский, это канал «Россия». Как телевизионный креативщик - Константин Эрнст.

- А из профессионалов прежних времен кого бы назвали?

- В информации - Виктор Любовцев. В художественном вещании - Анатолий Лысенко.

- Кто, на ваш взгляд, внес решающий вклад в развитие нашего телевидения?

- Из руководителей – это Николай Месяцев, председатель Гостелерадио СССР, основатель Телецентра и телеиндустрии. Председатель Гостелерадио Сергей Лапин и его первый зам Энвер Мамедов. Борис Хесин – он создавал «Экран» и руководил им всю жизнь. Анатолий Лысенко, гендиректор ВГТРК в 1990- 1996 годах.

Юр