МИЛИ НИОТКУДА 6 страница

 

Мистер Мак-Гилвар всё ещё занимался поисками своих бычков, когда мы покидали Мад-Батт, и Ларри был совершенно счастлив.

 

На второй день в Южной Дакоте мы проехали восемьдесят миль, и все они выглядели абсолютно одинаково. Казалось, что мы не движемся, а стоим на одном месте. Окружение не менялось, скука раздражающе нервировала. Возникло ощущение ловушки. Весь день мы спорили и выражали недовольство по пустякам.

 

На следующее утро мы договорились предпринять рывок, чтобы вырваться из Южной Дакоты, иначе ещё немного — и у обоих крыша поедет. Мы стартовали из Игл-Батта в семь тридцать. Через сто десять миль спустя четырнадцать часов мы рухнули в пустынном кемпинге недалеко от Фолктона. Так много за один день мы ещё не проходили, но, кроме реки Миссури, которую пересекли в середине дня, никаких изменений в монотонном ландшафте за два дня не произошло. Весь день мы боролись со встречным ветром, и к вечеру у меня разболелось всё тело. Двигаться быстрее, чтобы обогнать комаров, я не могла и так измучилась, что мне было всё равно.

 

Когда в девять тридцать мы съехали с дороги, наши колени вконец ослабли. Стоять было мучением, а уж сесть на корточки — вообще немыслимо, так что мы ставили палатку просто сидя на земле. Из-за мучительных болей в теле заснуть было невозможно.

 

Утром я встала с кошмарным осознанием того, что всё ещё нахожусь в Южной Дакоте, а острая боль в коленях так и не прошла. Раньше за ночь боли в ногах всегда проходили, и утром я чувствовала себя прекрасно. Мы питали надежду преодолеть за этот день ещё более ста миль и добраться до Уотертауна, чтобы на следующее утро выбраться за пределы штата. Но при таком состоянии моих коленок рассчитывать на подобную дистанцию не приходилось.

 

Мы приехали в Фолктон после завтрака и купили себе запас еды на день. Фолктон показался нам оазисом. В отличие от других городков, которые мы проезжали за последние три дня, это было очаровательное местечко с обилием зелени: аккуратные, ухоженные дома, газоны, цветочные клумбы и ни одного комара в городском парке. Мы оставили велосипеды рядом с продуктовым магазином и час гуляли по городу, глядя на траву, стоя в тени деревьев и воображая, что находимся где-то вдали от Южной Дакоты и её пустынных равнин.

 

Это был наш четвёртый день в Южной Дакоте. 30 августа — день, который нас почти добил. Мы ехали шесть часов, но в итоге продвинулись всего на сорок одну милю из-за завывающего встречного ветра, поджидавшего нас на окраине Фолктона. Ларри ехал впереди, блокируя ветер и проклиная его, целых два часа, которые нам потребовались, чтобы пройти двенадцать миль от Фолктона до такой достопримечательности Южной Дакоты, как дорожный поворот.

 

На повороте мы остановились и съели свой ленч. В местности отсутствовали деревья или кустарник, которые могли бы защитить от ветра, и мне уже было трудно представить, как бывает, когда не слышишь ветра целый день. Подавленно и безнадёжно вглядывались мы в пустынную местность. Нам предстояло ещё сто двадцать пять миль по дороге № 212 и, похоже, предстояло бороться за каждый метр этого пути. Ларри заговорил о том, чтобы проголосовать до Миннесоты, но, невзирая на то, что нас уже тошнило от встречного ветра и однообразия равнин, мы не могли признать своё поражение.

 

После поворота угол ветра слегка изменился, но, несмотря на это, легче почти не стало. За следующие два часа нам удалось справиться лишь с четырнадцатью милями. Ларри не приходило в голову, что мы едем слишком быстро, а я думала, что коленки мои отвалятся. Смотреть здесь было не на что, кроме как друг на друга, — так было все последние три дня, и выносить друг друга стало трудно. Стремясь избежать взаимного угнетения, мы стали разъезжаться всё дальше и дальше. Два часа спустя после поворота мы въехали в Целл — первый островок цивилизации после Фолктона — почти копия Мад-Батта, но без пожарной станции. Мы не общались больше часа. Тем не менее оба зашли в единственный в Целле магазинчик-кафе с одной и той же мыслью: как можно быстрее напиться.

 

Рядом с магазинчиком стояли две деревянные скамейки, по одной с каждой стороны от входной двери. Я плюхнулась на одну из них с тремя своими банками пива, а Ларри — на другую, как можно дальше от меня. С шумом я открыла первую банку и посмотрела налево, прямо на восток, на длинную прямую и ровную ленту шоссе, прорезавшего плоскую безжизненную равнину. Ветром сорвало крышку и унесло неизвестно куда. Сорок минут я пила пиво и смотрела на дорогу, позволяя ветру засыпать меня пылью. Боль из коленей не уходила. Все три банки опустели, и я взобралась обратно на велосипед. Ничего не изменилось.

 

Почти два часа мы ехали до городка Редфилд. К тому моменту, как я увидела цементные здания Редфилда, мои губы растрескались от ветра и сухости, в горле першило. Мы остановились у киоска с гамбургерами на краю города и сделали заказ, а Ларри попросил ещё две чашки холодной воды, чтобы выпить хоть что-нибудь, пока готовили заказ.

 

— Извините, но за воду вам придётся заплатить как за прохладительное, — проворчал мужчина за стойкой.

 

Ларри аннулировал заказ, и мы поехали в поисках городского продуктового магазина.

 

Редфилд произвёл неприятное впечатление. Люди на тротуарах смотрели в сторону, когда мы проезжали мимо, никто не отвечал на приветствия. Выпив освежающего в магазине, мы сразу направились в кемпинг, находившийся в восьми милях к востоку.

 

Сразу за Редфилдом Ларри остановился у мотеля «Уилсон», который соседствовал со стоянкой для путешествующих. И впервые за всю первую половину дня обратился ко мне целой фразой:

 

— Как насчёт того, чтобы прекратить огонь? Может, простишь мои слова о том, что ты — самый медлительный велосипедист в мире, и скажешь, что не думаешь всерьёз, будто тебе всё равно, хоть бы я провалился, и ты не хочешь меня больше видеть, потому что тебе никогда не было вместе со мной хорошо. О'кей?

 

— Слушай, я знаю, что делать. Уже три дня прошло, как мы мылись в последний раз. Мы оба полностью дошли. Давай зайдём и спросим управляющего, есть ли душ в кемпинге «Фишер Гроув». Ведь если его там нет, то возможно, ещё одну ночь придётся спать с потными, слипшимися руками и ногами. Если управляющий скажет, что никакого душа там нет, может, он разрешит нам вымыться здесь. Думаю, холодный душ поднимет нам дух. Как ты думаешь?

 

Владелец мотеля уверил нас, что в «Фишер Гроув» душа нет.

 

— Я обычно не разрешаю тем, кто у нас не останавливается, пользоваться нашими удобствами, но поскольку палаточная стоянка здесь не предусмотрена, а вам, как я вижу, действительно сегодня нужен душ после такого жаркого дня, то сделаю для вас исключение и разрешу воспользоваться нашими ванными за два доллара за обоих. Идёт?

 

Как Ларри и предсказывал, наш взгляд на жизнь круто изменился к лучшему, когда мы отдышались и вымыли холодной водой свои измученные потные тела.

 

Территория кемпинга в «Фишер Гроув» была, слава Богу, покрыта настоящими зелёными деревьями, травой и кустарником, и мы предпочли встать там, а не на бесплатной стоянке в прерии. Ветер дул слишком сильно, чтобы ставить палатку, не имея укрытия, а здесь мы могли натянуть её за кустами.

 

Когда мы приползли в кемпинг, служитель сообщил нам, что в комнатах отдыха есть душевые.

 

— Очень плохо, что человек из «мотеля Уилсон» не знает об этом. — Я удивлённо пожала плечами. — Он сказал, что никакого душа тут нет, так что пришлось заплатить ему два доллара, чтобы воспользоваться тамошней душевой.

 

Служитель покачал головой.

 

— Нет, всё он прекрасно знает. Он с семьёй останавливается здесь каждый год. Просто увидел, что можно за просто так заработать два бакса. Вы же знаете, некоторые так поступают. Но, пожалуй, всё же трудно представить, чтобы кто-то решил подзаработать на паре измученных велосипедистов.

 

Эта новость была последней каплей за этот день. Всю ночь ветер, прорываясь сквозь кусты и деревья, пытался снести нашу палатку и завывал так громко, что мы не могли уснуть. Было такое ощущение, что палатку рвёт на куски.

 

— Если ветер не изменится, нам потребуется три или четыре дня, чтобы выбраться из штата, — проворчал Ларри. — Три-четыре дня брести со скоростью шесть миль в час, а вокруг ничего, кроме обжигающего солнца да завыванья ветра.

 

Всю ночь эта отрезвляющая мысль не давала мне покоя. Но к утру ветер почти стих, а направление его переменилось, так что дул он теперь больше сбоку, а не в лицо. В любом другом месте мы бы сочли такой расклад не лучшим для поездки, но не в Южной Дакоте, где отсутствие мощного встречного ветра можно считать счастьем. Где-то в середине дня ветер снова переменился и дул теперь почти в спину. Мы воспользовались полученным преимуществом и ехали так быстро, как только могли. Двигались до самой темноты, остановившись приблизительно в пятнадцати милях от границы Миннесоты.

 

Первого сентября попутный ветер подхватил нас на границе Миннесоты и сопровождал половину дороги по штату. Температура — сто градусов, а влажность составляла девяносто восемь процентов, но мы с Ларри были на небесах: мы удрали из Южной Дакоты. Две недели спустя, оставив позади Миннесоту и Висконсин, мы прибыли в Мичиган, где, похоже, практически каждый ждал нас, чтобы пригласить к себе в гости.

 

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

 

СЕВЕРНОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО

 

Впервые нас взяли в плен в конце первого дня в Мичигане, рядом с магазином велосипедов в Эсканобе на озере Мичиган. Мы успели только въехать в город, стояли перед магазином, который закрылся часом раньше, и искали на своих картах ближайший кемпинг с горячим душем. Мы замёрзли и порядком вывозились, проведя весь день под дождём.

 

Прежде чем я успела убрать карту, к нам с противоположных сторон подошли мужчина и женщина. Женщина приблизилась первой. Пухленькая, немного за тридцать, с короткими тёмными волосами и широкой улыбкой.

 

— Увидела, как вы стоите тут перед надписью «ЗАКРЫТО», и решила спросить, не нужна ли помощь, — сказала она. — Я могу достать кое-какие запчасти из подвала, если что-нибудь нужно.

 

— Спасибо большое, мы только собирались купить пару запасных покрышек, но срочности никакой. Мы можем это сделать в Бей-Сити, мы туда собираемся и купим запаски там. Но спасибо, что остановились, — ответил Ларри.

 

— И откуда же вы едете?

 

— Из Калифорнии.

 

— Из Калифорнии?! Я-то думала, что вы из Висконсина. Как же далеко вы собрались?

 

— Надеемся, вокруг света.

 

— Вокруг света! Это надо поддержать. Оставайтесь на ночь у нас. Мне надо сейчас забрать сына из детского сада, но мой дом совсем рядом. Идите до угла и поверните направо. Пройдёте три квартала, и на углу будет коричневый дом. Не успеете на город взглянуть, и через пять минут я буду на месте.

 

И женщина поспешила к машине.

 

— Подождите минутку, — прокричала я ей вслед. — Как вас зовут?

 

— Цинда, — крикнула в ответ она, забираясь в свою машину. — Я быстро, так что буду дома, когда вы подойдёте!

 

— Я — Барб, а это — Ларри, — орала я, но она уже не слышала.

 

Теперь к нам обратился мужчина, подошедший чуть позже:

 

— Ладно, думаю, она меня обошла — и я уже не смогу пригласить вас к себе на ночь. Но если собираетесь искать покрышки, то в автомагазине в пяти кварталах ниже по улице есть велосипедные шины, и там открыто до шести.

 

— Спасибо! Мы зайдём туда.

 

— Без проблем. Счастливо провести время в Мичигане.

 

 

Цинде Элзрот и её мужу, Элмору, ужасно хотелось всё о нас узнать, и мы вчетвером проболтали полночи. Цинда и Элмор сделали всё, чтобы мы чувствовали себя как дома в их просторном двухэтажном жилище, и к концу вечера нам с Ларри казалось, что мы знаем их много лет.

 

— А что вы думаете, столько повидав, о Мичигане? — Цинде хотелось выяснить это досконально.

 

— Замечательный народ, — ответила я. — Когда мы перебрались через границу Висконсина сегодня, то во время ленча остановились на автозаправочной станции в окрестностях Спэлдинга, чтобы узнать, где ближайший продуктовый магазин. Владелец станции уволок нас с дождя, усадил перед обогревателем в своём офисе и заставил рассказать всё о путешествии. Он задал нам множество вопросов, а потом показал дорогу к супермаркету. Едва мы туда зашли и занялись покупками, как местная, из Эсканобы, репортёрша «Дейли пресс» подошла к нам с камерой и блокнотом. Оказывается, мужчина с автостанции позвонил ей и рассказал о нашем путешествии. И так с тех пор весь день и продолжается. Все, кого встречаем, проявляют искренний интерес к нам и нашему «предприятию». Удивительно, сегодня всё время дождь, а у меня внутри тепло, потому что люди весь день нами занимаются. Здесь по-настоящему чудесный народ.

 

— Всего лишь обычное мичиганское гостеприимство, надо думать, — улыбнулась Цинда.

 

На следующее утро, после того как Элмор, геолог по профессии, отправился на службу, мы с Ларри проговорили с Циндой до одиннадцати часов. Когда мы уезжали, Цинда сказала нам, чтобы мы без колебаний давали их адрес любому велосипедисту, который захочет остановиться на ночь в Эсканобе.

 

Из Эсканобы мы поехали на восток вдоль озера Мичиган по шоссе № 2. Весь день шёл дождь, а к четырём часам ветер так усилился, что озеро вспенилось. Мы нашли брошенную площадку для кемпинга рядом с мотелем у озера около микроскопического городка Томпсон, что неподалёку от Манистика, и поставили палатку за зданием мотеля. Оно прикрывало нас от ветра, а трава служила превосходным матрасом. Едва мы разбили палатку, я залезла внутрь расстелить матрасы и наши спальные мешки. Уже заканчивая, я услышала, как Ларри с кем-то разговаривает.

 

— О, п-привет. — Ларри запинался. В его голосе звучало раздражение. — А, Барб. А… Я думаю, что, наверное, тебе лучше всего вылезти.

 

— Но я согрелась и устроилась здесь. Какие проблемы?

 

В этот момент у входа в палатку возникла пара чёрных ботинок, а внутрь просунулась мужская физиономия. Я подалась вперёд и уставилась на незнакомца. В правой руке он держал «пушку».

 

— Всё в порядке, мэм. Почему бы вам не выйти сейчас наружу? — сказал он сурово.

 

Почему? «Да потому, что пусть лучше разнесут меня на кусочки прямо здесь, в тепле и уюте моей собственной палатки, чем снаружи, на холоде, — проворчала я про себя, осторожно вылезая из палатки. — Стоило за этим ехать через всю Америку, — вздохнула я. — И вот — на тебе — конец».

 

— Теперь всё в порядке. Пожалуйста, покажите что-нибудь из ваших документов, — услышала я, подняв на него глаза.

 

Это был офицер полиции штата. Но я так и не поняла, можно ли считать себя свободной. «Пушка» меня нервировала.

 

Офицер пробежал глазами наши водительские права и занёс данные в блокнот. Потом, быстро осмотрев Ларри, меня и палатку с велосипедами и выслушав наше объяснение про путешествие вокруг света, он засунул свой пистолет в кобуру. Одарив нас слабой улыбкой, он тяжело вздохнул. Похоже, он понятия не имел, что делать дальше.

 

— Некоторые прохожие видели, как вы заглядывали здесь в окна, и решили, что вы — взломщики. — Должно быть, они не заметили ваших велосипедов — и позвонили в полицию, — сказал он наконец. — Мне ясно, вы абсолютно чисты и не собираетесь ничего тащить, но я не могу разрешить вам здесь остаться, — продолжал офицер.

 

Был он молод, должно быть, около двадцати пяти, и, похоже, раздражителен. Его звали Майк Суини.

 

— Это частное владение, — сказал он, — и кто-нибудь подаст жалобу. Правда, вы мне симпатичны, — продолжил он после короткой паузы. — Вам, должно быть, неохота собирать палатку и искать новое место для стоянки при такой-то погоде. Ближайший открытый кемпинг — это автостоянка. Всего в трёх милях, но отсюда туда дороги нет, что плохо. — Но не печальтесь, выход я нашёл. Остановитесь на ночь у меня. Мой дом в полумиле отсюда. Позвоню Тони — это моя жена, чтоб она знала, что придёте. Мне придётся закончить кое-какую бумажную работу, перед тем как отправиться домой, но это займёт не больше часа. Что скажете?

 

— Чудесно, — сказал Ларри, — если не учитывать, как отреагирует ваша жена, когда вы ей сообщите по телефону, что пригласили двух совершенно незнакомых людей, которых подозревают во взломе, остановиться у вас на ночь, и что они сейчас подойдут, а вы задержитесь? Вы уверены, что она с этим согласится?

 

— Да ладно, не так уж много людей бывает в мичиганском захолустье. Мы сюда совсем недавно переехали с крайнего юга — из Каламазу, — и Тони очень одиноко и тоскливо последнее время. Мы оба будем рады, если вы на ночь у нас остановитесь. Не каждый день выпадает возможность поговорить с теми, кто собрался вокруг света.

 

— Хорошо, мы очень признательны за приглашение. Только мы поставим палатку у вас во дворе.

 

— Вот уж не выйдет. У нас в доме полно комнат. К вашим услугам свободная спальня. Ко всему прочему, есть ещё одна причина, почему вам не захочется устроиться во дворе, но об этом поговорим потом. Прямо сейчас я должен вернуться на пост. Увижу вас дома примерно так через час.

 

Наши опасения, что вряд ли Тони согласится с идеей Майка, оказались совершенно напрасными. К нашему прибытию она приготовила две чашки горячего шоколада и горячую ванну. Как Майк и предсказывал, она обрадовалась возможности пообщаться с «городскими типами» своего возраста. В джинсах и ярко-зелёной кофточке, Тони встретила нас у дверей.

 

Через полчаса явился проголодавшийся Майк. Ларри убеждал его, что мы уже пообедали салатом и спагетти, которые приготовили ещё у мотеля. Но Майк заявил, что наши желудки выдержат добавку.

 

— Терпеть не могу есть один, а Тони вечно на диете, поэтому вам просто придётся составить мне компанию. К тому же я всегда готовлю больше, чем могу съесть. И здесь от вас будет польза. Занятие велосипедом развивает зверский аппетит, так что съесть вам придётся всё!

 

И я и Ларри были совершенно сыты, и у меня возникло забавное ощущение, что мы влипнем, но Майк был твёрд. Сначала он извлёк из холодильника и разогрел две пиццы. От них он отрезал четыре маленьких кусочка; а потом проследил, чтобы мы с Ларри съели всё остальное. Пока мы сражались с сыром, пепперони, томатной пастой, луком и тестом, Майк приступил к приготовлению груды поп-корна. Тут даже Тони была привлечена к его уничтожению. Они с Майком успели отполировать две среднего размера миски, пока Ларри и я медленно справлялись ещё с первым блюдом, и поставили перед каждым из нас по огромной и глубокой миске с поп-корном. К счастью, поп-корн нам нравился, и мы занялись своими порциями, пока Майк и Тони рассказывали о работе Майка, о разнице между «сумасшедшей городской жизнью» в Каламазу и медлительным темпом слабонаселённого Верхнего Полуострова, о невероятно суровых зимах в Томпсоне. Их рассказ завершился к тому моменту, как мы с Ларри начали доедать оставшуюся четверть порции.

 

— О'кей. Ну а теперь вы расскажете нам всё о своём путешествии и дальнейших планах, — сказал Майк. — А я приготовлю немного рисового пудинга. Только не вздумайте говорить, что уже сыты. Я знаю: пара проголодавшихся велосипедистов может съесть гораздо больше, чем вы успели. Ведь я-то ещё могу добавить, не так ли? Но я же не проехал за день сорока миль на велосипеде.

 

— Но, Майк, я же тебе говорил, что мы успели пообедать до того, как поставили палатку. И между прочим, ты наложил нам еды гораздо больше, чем себе, — запротестовал Ларри.

 

— Всё правильно. Вам полезно питаться. Но ведь вы не оставите меня в одиночестве только потому, что я дал вам фору, правда?

 

В глазах Майка появился огонёк, и я поняла — спорить бесполезно. Следом за поп-корном наши миски наполнились рисовым пудингом, и каким-то образом нам удалось его впихнуть в себя во время разговора. Но едва мы закончили пудинг и свои рассказы, Майк вскочил и включил телевизор.

 

— Последние вечерние новости! Точно по расписанию! Вы покончили с поп-корном и пудингом как раз вовремя! Отлично.

 

Майк рванул на кухню.

 

Я откинулась на кушетку и похлопала себя по животу, мечтая, чтобы желудок ночью не вышел из строя. Ну ладно, свой долг я выполнила, сказала я себе. И Майк без компании не остался. Думаю, завтрак придётся пропустить. Я закрыла глаза и начала глубже дышать, чтобы протолкнуть пищу в желудок. Когда Майк вернулся в комнату, я чуть не свалилась в ужасе с дивана.

 

— Да, ничего я так не люблю, как пару бутербродов с тунцом, пока слушаю новости, — улыбался он, ставя две тарелки перед кушеткой. — Ещё бы. Тунец и новости. Предлагаю вам эту замечательную комбинацию!

 

Я бросила единственный взгляд на тарелку передо мной, и к горлу подкатило. У Ларри был такой вид, будто он сейчас потеряет сознание. К счастью, Тони поняла наши муки и пришла на помощь. Если бы этого не произошло, сомневаюсь, что смогла бы пережить бутерброд с тунцом.

 

— Майк, многие не выносят тунца. Может, Барб и Ларри тоже его не любят, — заметила она.

 

— Правда, у нас обоих аллергия на тунца. И мы всерьёз заболеем, если его отведаем, — подтвердил Ларри, изо всех сил стараясь избежать очередного заталкивания пищи в желудок. — И кроме того, мы очень устали за день, а утром хотелось бы уехать пораньше; думаю, что поставим палатку и отправимся спать, — добавил он, поднимаясь.

 

— Ни в коем случае, — возмутилась Тони. — Вы будете спать в спальне для гостей. Майк, разве ты не сказал им, что у нас во дворе происходит?

 

— Я было начал, но торопился вернуться в участок, поэтому недосказал, — ответил Майк, подвигая поближе к себе тарелку с рыбой. — Понимаете, — сказал он, поворачиваясь к нам, — где-то с неделю я начал прикармливать там медведя. Оставляю понемногу сырого мяса в саду каждую ночь, чтобы медведь привык приходить сюда каждый раз за даровой едой. На следующей неделе начнётся охотничий сезон, и в первую же ночь я намерен взять этого медведя.

 

Во всяком случае, учитывая мои достижения, если вы поставите на ночь палатку, то, когда медведь заявится, он может просто перепутать вас с приманкой. Так что выбирайте: либо вы спите здесь в чудесных тёплых постелях, а не под дождём и в холоде — сегодня ночью ожидается гроза, — либо вы поставите палатку и проведёте ночь в страхе быть съеденными заживо. На ваш выбор.

 

Майк одарил нас широченной улыбкой, и сандвич с тунцом исчез у него во рту.

 

 

Мы с Ларри обнаружили, что потратить деньги в Мичигане чрезвычайно трудно. Несколько раз мы заворачивали в кемпинги, чтобы помыться, но служители отказывались от платы. Если мы заезжали по дороге за фруктами или овощами, нам всегда давали больше, чем просили, и ни разу не взяли денег. В прачечной Вассара, небольшого городка к юго-востоку от Бей-Сити, работавшая там Бонни Вагнер настояла на том, чтобы бесплатно постирать и высушить нашу одежду.

 

— Отправляйтесь в магазин и перекусите, а я моментально разберусь с вашими вещами, — сказала она.

 

Когда мы вернулись обратно в прачечную, Бонни припасла для нас приглашение.

 

— Синоптики предупредили, что скоро разразится гроза с градом, и я не думаю, что вам следует сегодня ехать дальше. Мне будет приятно, если на ночь вы остановитесь у меня. Я приготовлю настоящий сытный обед, а вы примете горячий душ и поспите в нормальных кроватях. Уже шесть лет, как ушёл муж; сын недавно перебрался в собственную квартиру; так что теперь живу для себя, являюсь обладательницей множества комнат и буду ужасно рада вашей компании. Но в основном мне просто хочется что-нибудь для вас сделать, потому как, мне кажется, то, что вы делаете, — замечательно, и я бы хотела в этом поучаствовать хоть как-то. Оставшееся сегодня время погостите у меня, а утром, когда погода улучшится, поедете.

 

Энтузиазм Бонни и её добродушная весёлость вместе с добротой и заботливостью нас совершенно покорили. Втроём мы болтали и шутили весь день и весь вечер. Бонни поведала нам о своей жизни, своих размышлениях и переживаниях и заставила рассказать о себе.

 

Бонни умела делать людей счастливыми. У неё хватало времени позаботиться о других, проявить к ним искренний интерес и помочь. Прощаясь утром, я чувствовала, что она стала для меня таким же близким человеком, как друзья дома. Во время путешествия она регулярно нам писала, а мы писали ей.

 

В последующие девятнадцать месяцев мы встретили много таких людей, как Бонни. Они распахивали нам свои двери и сердца, помогали избавиться от приступов тоски и одиночества. Вдали от дома мы получали приют и семейное участие.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

 

МОРОЗЫ,

 

ИЛИ ДЕНЬ БЛАГОДАРЕНИЯ ПО-САМОАНСКИ

 

Мы чуяли: надвигаются морозы — на днях гуси улетели на юг, — хотя и знать не знали, какие сюрпризы они нам преподнесут. А потому здесь, на Востоке, мы с той же тревогой ожидали осеннего ненастья, как в своё время прихода дождей на Северо-Западном побережье.

 

Конец сентября. Мы уже пересекли Мичиган и юг канадской провинции Онтарио и славно проводили время, выписывая вензеля от одного винного заводика к другому в озёрном краю Фингер-Лейкс штата Нью-Йорк. На склоне дня, 25 сентября, изрядно согревшиеся и осоловелые после часа основательной дегустации вин, мы покинули Видмарский винный завод в Нейплсе, у берегов озера Канандейгуа, и покатили на восток в направлении гор, что раскинулись между Нейплсом и озером Кейюга. Теперь мы «нацелились» на винные заводики в Хаммондспорте.

 

Пока мы взбирались в горы, температура воздуха вдруг резко упала, и нам пришлось остановиться и натянуть на себя куртки, спортивные брюки и перчатки. На полпути к озеру Кейюга мы завернули в небольшой городок Праттсбург купить еды к обеду. В местном бакалейном магазинчике только и было разговоров что о резком похолодании. И все соглашались друг с другом, что сегодня, должно быть, выдастся ночка так ночка — первые настоящие осенние заморозки. Пришла пора перетаскивать комнатные цветы с улицы обратно в дома.

 

Мы с Ларри разбили палатку в лесу на краю города. В воздухе чувствовался ледяной холод, и я не рассталась с шерстяными носками и вязаной спортивной шапочкой даже в спальном мешке. Утром воздух показался ещё холоднее, пар от первых слов так и завис в воздухе внутри палатки. Одевшись прямо в спальнике, я выбралась из палатки проверить, оправдались ли худшие опасения праттсбуржцев.

 

Трава и велосипеды побелели от инея. Алюминиевые кружки намертво «приварились» к походному столику, вода в бутылках превратилась в твёрдые глыбки льда, та же участь постигла и молоко в картонной упаковке. Ларри откинул полог палатки, и покрывавшая его тонкая корочка льда раскололась и, заскользив вниз, ссыпалась на землю. Четверть часа мы трудились, уговаривая нашу плитку проявить хоть какие-то признаки жизни. На холоде пальцы отказывались сгибаться, и я не снимала митенок, пока возилась с готовкой и поглощала завтрак. Потом Ларри, наполнив один из котелков кусочками «бутылочного» льда, согрел его на плитке, чтобы было чем помыть посуду. Когда же под лучами солнца иней поплыл, над землёй встал туман, затопив траву и деревья.

 

Тронувшись в путь, мы какое-то время с трудом поворачивали рули, выжимали рукоятки и педали. Так, со скрипом, мы ползли часа два, пока велосипеды не оттаяли и «тугой ход» окончательно не исчез. Следующие полтора месяца, до самой Джорджии, едва ли не каждое утро неизменно встречало нас инеем. Случалось, стенки нашей палатки «дубели» уже к семи вечера.

 

Спустя четыре с половиной месяца с начала нашего странствия, отмотав шесть тысяч четыреста пятьдесят миль, мы прибыли на Восточное побережье. 2 октября мы с Ларри въехали в Сторрс, что в двенадцати милях к востоку от Хартфорда, Коннектикут, где прогостили три недели у Фритци Батчелор, нашей приятельницы, несколько лет назад перекочевавшей в Коннектикут из Санта-Барбары. В своё время, ещё будучи школьницей, я помогала Фритци в университетской библиотеке. Теперь она работала в Коннектикутском университете. В доме, со всех сторон окружённом деревьями, Фритци обитала совсем одна, не считая кошки с собакой.

 

Добравшись до Коннектикута, мы с Ларри вполне заслужили передышку от каждодневной работы педалями и «вечного» движения. Впихнув велосипеды в гараж Фритци, мы заперли их и поклялись не заглядывать к ним по крайней мере пару недель.