Глава 33. С того самого мгновения, как мы с Ноа разбудили Джози ее подарком, а я развернул свой, это утро должно было стать самым лучшим за долгое время

Лиам

 

С того самого мгновения, как мы с Ноа разбудили Джози ее подарком, а я развернул свой, это утро должно было стать самым лучшим за долгое время. Не могу дождаться, когда буду часами рассматривать каждую фотографию, которую подарила мне Джози. И хотя меня на них нет, но иметь фотографии маленького Ноа, когда тот делает свои первые шаги, надевает свой первый костюм на Хэллоуин, значат для меня многое.

Знаю, я говорил Джози, что готов потерпеть, но больше я в этом не уверен. Видя ее в моей постели с разметавшимися по подушке длинными темными волосами, мне хочется заявить на нее свои права. Я знал, что пропаду, когда поднялся наверх и пожаловался на голод, а она предложила приготовить мне и Харрисону обед.

Из-за того, как она перемещается по моей кухне, как по своей собственной, мне хочется видеть ее здесь каждый день, но я боюсь. Долгое время она была с Ником, и нельзя просто так взять и отключить эмоции.

Я должен был знать.

Я пытался.

Звонок в дверь спасает меня от неправильного вывода. Распахнув дверь, я вижу перед собой спину, но эту светловолосую голову я узнаю, где угодно. Девушка поворачивается и, делая шаг мне навстречу, улыбается.

— Привет, малыш, — воркующим голоском произносит она. Я отмахиваюсь от ее руки, когда она пытается дотронуться до моего лица своими накладными ногтями.

Она лишь пожимает плечами и раскрывает пальто — на ней едва заметный бюстгальтер и трусики. Чулки удерживают подвязки. Когда-то я считал их сексуальными, но больше — нет.

— Сэм, какого...

— Боже мой!

На вздох Джози я оборачиваюсь. На ее лице отражается не злость, а боль. Она взлетает вверх по лестнице, и от звука захлопывающейся двери моей спальни я подпрыгиваю.

— Прикройся! В доме же дети.

Я ухожу в столовую. Не хочу, чтобы она маячила возле гостиной, где Кейтлин с девочками. Из-за угла выглядывает Кейтлин и показывает рукой, что она идет наверх. Я киваю и готовлюсь к тому, что собираюсь сделать.

— Сядь, Сэм, нам нужно поговорить. И не раздевайся.

Я сажусь напротив нее — на безопасном расстоянии, на котором мне не захочется ударить ее, а она не попытается до меня дотронуться.

— На днях я разговаривал с Бренданом.

— Я тоже, — счастливо говорит она.

— И в этот день на пороге появилась мать моего ребенка и потребовала, чтобы я вернул ей сына.

— Я обо всем позабочусь, малыш.

— Сэм, я не твой малыш и никогда им не буду. То, что ты сделала, абсолютно неправильно во всех смыслах. Я никогда не сомневался, что Ноа — мой сын. И мне не нужна опека. Джози — не просто какая-то девчонка, которую я встретил за кулисами, она была моей девушкой. Как ты вообще узнала про Ноа?

Она пожимает плечами и смотрит на свой ноготь. Мне известная ее игра — «я знаю ответ, но не скажу». Я стучу ладонью по столу, чтобы привлечь ее внимание.

— Я с самого начала был в агентстве твоего отца и ни разу не ставил под сомнение честность его фирмы, но именно сейчас твоя работа зависит от нее. И лучше бы тебе мне ответить.

— Я не знала, что он тебе нужен, — мямлит она.

— Что ты сказала?

Сэм закатывает глаза и тяжко вздыхает. Она принимает скучающий вид.

— Еще в самом начале кто-то звонил тебе в агентство. Все сообщения я сложила в твою папку.

Я прикусываю изнутри щеку, ладони сжимаются.

— Так ты знала, что у меня есть сын, и ничего мне не сказала?

— Отец сказал, что это плохо скажется на твоем имидже.

— Он же мой сын, черт тебя подери!

Я встаю и меряю комнату шагами, руками дергая себя за волосы.

— Она говорила, что звонила и оставляла сообщения. Ты принимала ее звонки и выслушивала ее мольбы. Неужели ты такая стерва, Сэм? Звонившая женщина была моей девушкой, и она была беременна и напугана, а ты ее проигнорировала. Ты лишила меня сына. Боже мой, какая же ты бессердечная сука!

— Папочка поступил так, как считал нужным.

— Ты уволена. С нами все кончено. Убирайся из моего дома.

— Лиам...

— Хватит, — я вскидываю руку, чтобы она заткнулась. — Я сказал, все конечно. Больше не хочу тебя видеть здесь.

— Я нужна тебе.

— Нет, не нужна. Убирайся.

— Ты все слышала. — Я поворачиваюсь и обнаруживаю Джози, стоящую в дверном проеме. Руки скрещены на груди, она плакала. — Это наш дом, и тебе нужно уйти. Тебе здесь не рады.

— Ты этого хочешь, Лиам?

Я не могу удержаться. Я улыбаюсь Джози и подмигиваю ей.

— Да, она здесь начальник. Если говорит «уходи», значит, уходи. Не успеешь ты добраться до машины, как Брендон пришлет тебе соглашение о раздельном проживании. — Я достаю телефон и пишу своему адвокату, чтобы тот закончил работу с бумагами, которую начал вчера.

— Ты еще пожалеешь.

Я делаю к ней шаг.

— Я уже жалею о последних десяти годах с тобой и твоим отцом, так что нет.

Сэм вскакивает и идет к двери. Она еще раз бросает на меня взгляд и качает головой. Знаю, что она вот-вот расплачется, но мне все равно. Как только дверь закрывается, я обнимаю Джози и держу ее так, будто это в последний раз и другого шанса у меня не будет.

— Мне так жаль. Я не знал. Мне очень-очень жаль, что я не был рядом с тобой, — поспешно повторяю я. Она, успокаивая, гладит меня по волосам в то время, когда я должен ползать у ее ног, моля о прощении. Лишь благодаря одному маленькому сообщению всего этого можно было избежать.

За всем происходящим наблюдают Кейтлин и Харрисон. Когда дверь закрывается, Харрисон начинает хлопать. Я знал, что он никогда не был фанатом Сэм, но она приносила нам деньги. Полагаю, теперь с этой частью нам придется разбираться самим.

— Что ж, это было интересно, — говорит Кейтлин. Харрисон с широкой улыбкой смотрит на нее. Надо будет ему сказать, чтобы он сбавил обороты в отношении Кейтлин. — И чтобы ты знал, если тебе понадобится менеджер или кто-то еще, возможно, я могу немного помочь.

— Ты принята, — выпаливает Харрисон, отчего мы с Джози смеемся.

Я качаю головой и оттаскиваю своего друга от его нового увлечения. Хотя я понимаю, что если когда-нибудь Кейтлин снова и начнет встречаться, то Харрисон как нельзя лучше ей подойдет.

С наступлением темноты мы с Харрисоном выходим из студии. Он относит спящего Куинна наверх, по пути желая мне спокойной ночи. Я стою на кухне, готовый убрать посуду после ужина. Я сказал Джози и Кейтлин, что все уберу, поскольку они полностью приготовили ужин и каждому десерт. Но когда я включаю свет, то не нахожу на столе или в раковине ни одной тарелки. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю везде малейшее присутствие Джози: свежие цветы на подоконнике, лосьон для рук у раковины и — что самое примечательное — наши кружки для мамы и папы, которые подарил нам Ноа. Они стоят рядышком возле кофейника, уже приготовленного на утро. А это кое-что значит.

Она собирается провести здесь ночь.

А, значит, я сплю на диване.

Я выключаю свет на кухне и проверяю заднюю дверь, что та заперта. Потом входную дверь, и выключаю оставшийся свет. Огоньки на окнах я решаю оставить. Надеюсь, Джози еще не спит, и мы сможем поговорить.

С того дня, как Ник ушел, нам так и не удалось толком поговорить, а мне нужно узнать, что она думает. Сначала она ведет себя так, будто хочет быть со мной, а потом не может находиться в одной комнате. Мне не хочется на нее давить, но в то же время не хочется спать на диване.

Единственное, что меня беспокоит, а не должно, — это отношения Ника и Ноа. Сын ничего не сказал о том, что Ник внезапно ушел, а я целую его маму. Не такой пример я хочу ему подавать. Я хочу научить его соблюдать границы и уважать женщин, когда у тех отношения с другими мужчинами. С Джози я поступал не так. Конечно, Лиама Пейджа такое никогда не волновало. А вот Лиама Вестбери волнует.

Джози сидит на диване и просматривает наш фотоальбом. Ее ноги укрыты бабушкиным покрывалом, безымянный кот свернулся на коленях. Вокруг нее мягкое сияние, темные волосы собраны сзади белой лентой, в которую Ноа завернул ее ожерелье. Я прислоняюсь к стене и наблюдаю за тем, как она рассматривает каждую страницу, то и дело ее лицо озаряется улыбкой.

— Ты так и собираешься там стоять и наблюдать за мной?

Я отталкиваюсь от стены и подхожу к ней. Она закрывает альбом и усаживается поудобнее. Я занимаю место рядом с ней и укладываю ее ноги к себе на колени, кот недовольно шипит. Джози смеется и опускает его на пол.

— Мне нравится наблюдать за тобой. Мне нужно многое наверстать.

— Но не со мной, — тихо отвечает она.

— Нет, с тобой. Я столько всего пропустил. День открытия твоего магазина или как ты придумала название «Причуда». Пропустил день, когда в этот мир ты принесла Ноа и впервые увидела его. Твои ночные мольбы и его полуночные кормления. Я никогда не прощу себя за то, что меня не было рядом, Джози. Никогда. Знаю, ты хочешь сказать, что все в порядке, но это не так. Я доверился не тем людям, когда оставил единственного человека, который бы лучше всего позаботился обо мне. Я был эгоистичен и напуган и вместо того, чтобы поговорить с тобой, сбежал.

— Но я обещаю тебе, что больше не убегу. Я по-прежнему эгоист, но только когда это касается тебя и Ноа. Мне столько лет нужно исправить, и я хочу каждый день своей жизни доказывать вам обоим, как сильно я вас люблю.

Пальцы Джози сжимают мои.

— Я пытаюсь не любить тебя. Убеждаю себя, что для тебя это очередное шоу, чтобы осчастливить Ноа. Я так боюсь однажды прийти и узнать, что ты уехал, потому что я слишком долго раздумывала о нас.

Я знал, что она чувствует именно это, поэтому не давил на нее.

— С тех пор, как я оставил тебя в общежитии, то искал каждый день своей жизни. Где бы я ни появился: на шоу, в пабе или на выступлении, — я был уверен, что ты где-то рядом. Но ни разу, даже мельком, не находил. Я отчаянно хотел тебя увидеть, хотя бы разок. А когда прочитал о Мейсоне, то понял, что должен приехать. Я сказал себе, что покажусь и уеду, туда и обратно, никто даже не узнает о моем приезде. Но в итоге я уехал на несколько дней раньше, потому что мне хотелось увидеть тебя и сказать себе, что я поступил правильно.

— Почему ты уехал? Ты ведь так и не сказал.

Ей не следовало задавать этот страшный вопрос. Я просто должен был рассказать ей в тот самый первый день, когда увидел ее в цветочном магазине.

— Когда я поступил в колледж... — Я качаю головой, чувствуя себя глупо. Теперь, когда я стал взрослым, должен поступать по-другому. — Господи, Джози, какая фигня. Мейсон должен был поехать со мной. То есть мы изначально это планировали, а потом он поменял свое решение. Я остался там, а его не было, как и тебя. Мне было одиноко, и я все возненавидел.

— И вот однажды я сидел в своей комнате и жалел себя, когда раздался звонок. Она сказала, что ее зовут Бетти Эддисон, а я так смутился, пока она не назвалась моей бабушкой. — Большим пальцем я поглаживаю ее палец. — Она хотела пообедать со мной и поговорить, так что я согласился. Мне нечего было терять, у меня не было возможности познакомиться с ней, поэтому я пришел. Неделю мы провели вместе, обедали, болтали и узнавали друг друга. Она кое-что рассказала о моей маме и почему они не разговаривают. За эту неделю я много всего узнал.

— Она спросила, кем я хотел бы быть, если бы не собирался играть в футбол. «Какая у тебя страсть, Лиам?» — спросила она. Я ответил: «Музыка». Много времени я проводил на открытом микрофоне в кампусе, и мне это очень нравилось.

— Жаль, я не знала о твоей любви к музыке.

— У тебя была мечта, а я не хотел, чтобы ты ее меняла. Я делал то, что ждали от меня, но Бетти — она пригласила меня в Лос-Анджелес, я поехал и мне понравилось. Я знал, что принял лучшее решение, несмотря на то, что разрушил наши отношения.

— Дело в том, что я даже не думал, что в тот день встречу в уборной Ноа, но будто сама судьба сказала мне, что моя жизнь — в Бомонте. Я приехал к тебе в магазин и стал ждать. Я выискивал тебя, а, заметив, понял, что так и буду преследовать свою девушку, ждать, пока она обернется и увидит... меня настоящего и полюбит за то, кто я есть, а не что сделал с ней.

— И вот я стою перед тобой, Джози. Тебе лишь нужно обернуться.