ДЖЕЙСОН. Я дал себе три дня, прежде чем позвонить ей

Я дал себе три дня, прежде чем позвонить ей. Когда я открыл глаза на следующее утро, часть меня решила все отпустить. Она ушла, и это было для меня лучшей вещью.

После трех очень длинных дней чтения и провождения времени в одиночестве, я не решил ничего в своей жизни. Все, что я делал, - это думал о Джесс. Единственная вещь, которую мне нужно было сделать сейчас - это убрать ее из своей головы.

Джесс подняла трубку на второй гудок. Тот факт, что она не была раздражена тем, что я не звонил ей эти три чертовых дня, выбесила меня еще больше. Я был зол не на нее, а на себя. Я только что отнесся к ней, как она ожидала. Удивление в ее голосе заставило мою грудь сжаться. Какого черта я теперь хотел ее защищать? Это не моя работа: изменять то, что эта девочка о себе думает.

Возможно, то, что я услышал в ее голосе, было улыбкой или просто ее приветствием. Я не знаю, что заставило меня, но, прежде чем я смог себя остановить, я уже спрашивал ее, хочет ли она поехать на вечеринку в Манхэттен сегодня со мной. Одному из моих гарвардских друзей сегодня исполняется 21, и его девушка разворачивает огромную вечеринку в доме ее родителей. Я планировал туда поехать в течение недели, но меня одолела внезапная необходимость взять Джесс с собой. Я хотел увидеть ее в этой части своей жизни.

После нескольких мгновений тишины, она сказала "да".

И я подумал: не сошел ли я с ума?

Вести ее в свой мир - плохая идея. Но, опять же, встречаться с людьми, которые хотели что-либо от меня, без единственного человека, который принимал меня такого, какой я есть, звучало совсем не подходяще. Мне нужна была Джесс. Даже если это была ужасная идея.