Студопедия — Глава 25. Ну ладно, всё закончилось
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Глава 25. Ну ладно, всё закончилось






 

Ну ладно, всё закончилось. Теперь спусти меня с этой цепочки и купи мне антрекот, — сказал Оберон.

Считай, он твой, приятель. Давай-ка я сначала отпущу волка-оборотня, чтобы Стая не подумала, что я их обижаю. Ты же знаешь, тут нужна кое-какая дипломатия, а?

Ну да, но боже ж ты мой, какие они обидчивые. Так сразу про них и не подумаешь.

Оборотни одобрительно подвывали, когда я подошёл к Халу и снял у него с головы чёрный пакет. Глаза у него были желтыми, и его внутренний волк хотел выбраться наружу, но серебро вокруг мешало ему. Его грудь тяжело вздымалась, и он с трудом мог выговаривать слова.

— Спасибо… Аттикус, — наконец, выдавил он. – Видел всё через связь стаи… знаешь, эта рыжая… она предупреждала про серебряные ловушки.

— Да, знаю. Это была Флидас. – Я нахмурился, и, наклонившись, стал рассматривать его цепи. Они были заперты на замок, а я не слесарь. Если попытаться снять их с помощью магии, это займёт слишком много времени. У кого-то же должен быть ключ. – А почему ты спрашиваешь?

— Это она… похитила нас!

— Что??? Я думал, это была Эмили.

— Нет, — он покачал головой. – Она вела машину. Флидас нас уговорила не рыпаться.

Я посмотрел на Оберона.

— Почему ты раньше про это не сказал? – Я спросил вслух, так что все могли слышать мой вопрос.

­Да я собирался, но ты мне не слишком-то позволял говорить. Тихо, Оберон, спокойно, Оберон, не сейчас, Оберон…

— Ну ладно, — сказал я. – Хал, мне нужен ключ. Ты не знаешь, у кого бы он мог быть?

Хал мотнул подбородком в сторону останков Радомилы.

— У мёртвой ведьмы.

— Блин. Грязное дельце. – Я подошёл к другой стороне хижины, где была клетка и так и весь перекосился, глядя на работу Лакши. На Радомиле была хорошая кожаная куртка, и когда я подтащил тело к краю клетки, где я мог дотянуться до её карманов, в правом я нашёл несколько ключей. Это был ключ к той клетке, где она сидела, и сначала я открыл её, чтобы войти внутрь и принести ожерелье для Лакши. Это было просто кровавое месиво, — я сразу вспомнил про «облепленный засохшим тестом крови» [цитата из «Гамлета» Шекспира (перевод М. Вронченко). – Перев.] – но поскольку всё это случилось по её вине, я счёл, что ей жаловаться было бы не на что.

Потом я подошёл к Халу, который тяжело дышал, ожидая освобождения.

— Ты что, превратишься в волка, как только я это открою?

Он кивнул, слишком напряжённый, чтобы говорить.

— Ну хорошо. Передай от меня Стае вот что: если увидят Флидас, пусть она делает, что хочет. Она обещала вернуться и помочь вашим раненым. Мне надо, чтобы вы пошли за Эмили и принесли мне её голову.

Это заставило его прислушаться к моим словам.

— Её… голову?

— Да, она мне нужна. С остальным делай, что хочешь. Но не беги за ней сразу, пока мы не убедимся, что ловушки разряжены. Это может нам сказать или Флидас, или Лакша, когда она сюда доберётся.

— В этом нет необходимости, друид, — сказала Морриган. Она слетела вниз и приняла человеческий облик рядом со мной. Морриган снова была обнажена – должно быть, она чувствовала некое возбуждение после того, как увидела, как обезглавили её старого врага.

— Ловушки умерли вместе с ведьмой, — сказала богиня, показывая на останки Радомилы. – Эти чары не были постоянными.

— Спасибо тебе, Морриган, — сказал я и обернулся к Халу, начав его освобождать. – Ну вот. Хорошей тебе охоты. Я подожду здесь и позабочусь о ваших раненых, как смогу.

Там, где цепи соприкасались с плотью Хала, они чуть дымились и вместе с ними отрывались кусочки кожи. Он шипел и, заворчав, обернулся, как только с него спали серебряные цепи, прорвавшись прямо через свой изящный костюм за три тысячи долларов (я не сомневался, что платить за это должен буду я). Его окружила Стая и приветствовала его возвращение; затем он занял своё место рядом с Гуннаром, и они побежали к тому месту, где Эмили ушла с лужайки, чтобы начать охоту.

— А ты нашла того демона-кровососа, Морриган? – спросил я, развязывая Оберона. Он одарил меня несколькими слюнявыми поцелуями, и я обнял его.

— Нашла и уничтожила, — ответила она. – Заметил ли ты, что моё предсказание сбылось?

— Да, это я заметил, — ответил я, улыбаясь. – Хотя оно относилось к Энгусу Огу – как я и склонен был надеяться. Могу я тебя кое о чём попросить?

— Конечно.

— Ты рассказала Энгусу Огу о нашем соглашении? Что ты меня никогда не возьмёшь?

Она скользнула ко мне, и ошеломила моё либидо своей особой магией – мой амулет мог заставить её замолчать, но не мог отрицать. Она провела ногтем по моей обнажённой груди, и я забыл, как дышать.

— О, но я тебя возьму, друид, — ответила она, — и много раз, когда силы к тебе вернутся. – Она запустила язык в моё оставшееся ухо.

Ой, ё-моё, опять начинается, — Оберон мысленно закатил глаза.

— Да я не об этом, — выдавил я, отстраняясь. Я начал усиленно думать о бейсболе. Вот, например, питчер Рэнди Джонсон. Хороший бейсболист, но не сексуальный. Сексу – нет! Сосредоточься! – Ты ему сказала, что ты никогда за мной не придёшь?

Она рассмеялась грудным смехом, и снова прижалась к моему левому боку; её дыхание щекотало мою шею, и я покраснел.

— Я хочу сказать, сказала ли ты ему, что никогда не заберёшь у меня жизнь?

— Дааааа, — прошептала она мне прямо в ухо, и мне пришлось закрыть глаза. Два аута, никого на базе, вторая половина первого иннинга. Ничего сексуального…

— Почему же?

Она вонзила ногти в мои синяки и я выдохнул, вспомнив те минуты, когда они были когтями.

— Я хотела, чтобы он призвал Смерть, — сказала она, — так чтобы когда ты убьёшь его, мне уже не пришлось бы видеть его снова. Я знала, что он это сделает, когда сказала ему о нашем соглашении – и он сделал именно это. Таким образом, я отмщена навечно за все эти тысячелетия мелких оскорблений. Теперь он в аду, которого, конечно, никогда не планировал для себя, и упокоиться в Тир на Ног уже не сможет. Разве я не страшный враг?

— Напугала до мозга костей.

Морриган вздохнула и потёрлась бедром об мою ногу. Ну, что скажете? Ей нравится, когда ей говорят, что она страшна. Извращенка.

— Почему ему был до такой степени нужен Фрагарах? – поинтересовался я. – Мне как-то не удалось у него спросить.

— Среди фэйри есть партия, и достаточно большая, которая считает, что ты не должен носить его, поскольку ты не фэйри и не принадлежишь к Племенам богини Дану. Они думают, что Бригита отказалась от слишком многих старых обычаев и то, что тебе позволили сохранить Фрагарах, они считают ещё одним доводом в пользу своей позиции.

— В общем, я типа футбольного мяча в их политических играх в Тир на Ног.

— Я не знаю, что такое футбол, — выдохнула она мне в ухо. – Но я знаю, что ты возбудился. – Её левая рука гладила меня по брюшному прессу и начала опускаться ниже, мне в джинсы. – Этого ты от меня не скроешь.

Она резко повернула голову на северо-запад – и веселье закончилось.

— Приближается Флидас. Потом поговорим. У тебя есть кое-какая сила, которую ты должен вернуть мне. Потрать эту ночь на регенерацию собственных сил, а утром я вернусь.

Морриган снова обратилась в ворону и улетела на юго-запад, а на луг с противоположной стороны вышла Флидас.

Богиня охоты небрежно махнула мне и подбежала к доктору Снорри Йодурсону, который был похож на серебристую подушечку для иголок. Из трёх других павших волков двое обернулись снова людьми – это значило, что они мертвы. Неудивительно, что Хал и Стая так хотели догнать Эмили.

Не знаю, что и думать про эту рыжую леди, — сказал Оберон, когда я бежал на помощь к другому оставшемуся в живых оборотню. Оберон весело трусил рядом – он был рад размяться. — Сначала казалась такой милой, а потом заставила меня убить того парня и помогла нас похитить, а теперь пытается вылечить бедолагу волка. Как думаешь, у неё часом не раздвоение личности?

Типа того. Служанка двух господ.

Что, правда? А кого?

Она служит самой себе и Бригите.

Значит, наверное, её хорошая половинка – это та, что служит Бригите! А Бригита мне понравилась. Она сказала, что я внушительный, — значит, умная. И ещё по животику погладила. Если снова её увидишь, то имей в виду, она чай любит с молочком и мёдом.

Я улыбнулся.

Мне не хватало тебя, Оберон. Посмотрим, что можно сделать для этого оборотня.

Это была волчица, и я её не узнал. Она зарычала и заворчала, когда увидела, как мы подходим, но внезапно замолкла, когда вспомнила, что мы были со Стаей. Она получила удар ножом под левую переднюю лапу, и у неё были перерезаны сухожилия правой. Раны с виду не угрожали жизни, но идти она не могла, и раны не излечивались, поскольку в них были следы серебра.

Моя магия для неё тоже не сработала бы – иммунитет оборотней – но я мог очистить её раны, чтобы она исцелилась сама. Легче сказать, чем сделать.

— Оберон, ты чуешь воду где-нибудь рядом?

Он поднял морду в воздух, и несколько раз глубоко вдохнул, потом чихнул пару раз – но ответил с сожалением:

Я не чую никаких запахов из-за того, что тут воняет кровью и демонами. Почему бы тебе самому не вызвать воду из земли? Я же раньше видел, как ты это делаешь.

— Энгус Ог убил здесь землю. Теперь она не послушается меня.

— Не трудись, друид, — сказала Флидас с расстояния двадцати ярдов: она подходила, спеша к нам на помощь. – Я смогу очистить раны без воды и начать её излечение.

— Можешь? Со Снорри ты уже закончила? – Я огляделся на Снорри, который всё ещё лежал на земле, как и раньше, но в нём уже не было всех этих иголок.

— Да, могу. Теперь он исцеляется. Вскоре исцелится и она, — сказала богиня, опускаясь и присаживаясь на корточки; она положила свою татуированную руку на порезанную ногу оборотня. – Её зовут Грета.

— Почему ты это делаешь?

— Я же сказала тебе, что вернусь, дабы исцелить Стаю.

— Но ведь именно ты похитила Хала и Оберона и подставила их под удар.

Флидас нетерпеливо зашипела.

— Я сделала это только потому, что так мне сказала Бригита.

Я почувствовал, что кровь отхлынула от моего лица.

— Что?

— Не прикидывайся, что ничего не понимаешь, — резко ответила она. – Ты нас хорошо знаешь, а мы знаем тебя ещё лучше. Признай это, друид: если бы твои друзья не стали заложниками, скорее всего, ты просто избежал бы конфронтации. Бригита этого не хотела, и поэтому я дала Энгусу Огу в руки средство, чтобы ты обязательно появился здесь и тебя атаковали. Так Бригита получила то, чего хотела – устранила соперника, а Энгус получил то, что заслужил.

В течение этого разговора я не успел заметить, что именно Флидас сделала, чтобы убрать серебро – я хотел выучиться этому приёму, потому что позднее он мог бы пригодиться – но когда я снова взглянул вниз, раны оборотня уже начали затягиваться, а я совсем не хотел быть у Флидас в долгу. Я подумал, что мне надо бы найти средство и против неё.

Я был просто в ужасе от того, насколько же мной манипулировали разные боги из Племён богини Дану. Действительно, я оказался пешкой в руках Бригиты, Флидас и Морриган – пешкой, которая разобралась с двумя очень вредными богами. Всё-таки в этом было много и хороших сторон, за что я должен был быть благодарен: я остался жив, и мой злейший враг оказался в аду, а не пытался сейчас стать первым среди фэйри. Я не мог придумать, что бы такого сказать Флидас, чтобы у меня не возникли проблемы, так что я прибег к простой вежливости.

— Спасибо тебе, что исцелила Стаю, Флидас.

— Я с удовольствием, — сказала она, вставая. – А теперь я получу ещё больше удовольствия. Ты видел, как сбежал один из этих больших демонов-баранов?

— Да, видел. Большой, скотина!

— Теперь я поохочусь за ним, — она усмехнулась. – У него приличная фора. Такие бараны хорошо владеют заклинаниями, знаешь ли. Хорошая будет охота, и ещё лучше – битва, и он станет чудесным трофеем на стене моего охотничьего домика.

— Удачной охоты.

— И тебе всего хорошего, друид, — сказала она, и затем рванулась к Каньону призраков, пользуясь непонятно какой энергией в этой опустошённой стране. У Племён богини Дану, видимо, был источник силы, которого не было у меня, но теперь я видел, что они старались тысячелетиями, чтобы все продолжали думать, что их силы так же ограничены, как и у друидов. Наверное, теперь уже не стоило держать это в тайне: кому бы я мог об этом рассказать?

Знаешь, на что она похожа, Аттикус?

На что, приятель?

Типа куска отбивной, который в зубах застревает, и его не вытащишь. Отбивную-то я, знаешь ли, люблю, но иногда это жутко достаёт, и потом мне долго отбивной не хочется.

Вот и у меня такое же ощущение, Оберон.

Он повернулся к Снорри и насторожил уши.

Эй, кажется, твоя красотка из бара идёт.

Это моя новая ученица. Ну, по крайней мере, половина её.

Да ну, правда? А что будет делать другая половина?

Насчёт неё я пока не уверен. Давай пойдём ей навстречу.

Я помахал на прощание оборотню Грете (теперь она была уже вне опасности), а Оберон пролаял ей «до свидания». Мы подошли туда, где исцелялся доктор Йодурсон – у него был такой вид, что он уже хочет спать, но, конечно, заснуть он не мог, когда через связь между членами стаи в него текла жажда крови.

— Спасибо, что ради нас взял удар на себя, Снорри, — сказал я. Оберон подал какой-то раскатистый лай – ру-у-гав.

Снорри фыркнул в знак согласия, но не двинулся с места.

За Снорри возникла Лакша, зажимавшая нос.

— Демонами пахнет, — пожаловалась она.

— Хорошо ты с Радомилой разобралась, — сказал я.

— Ожерелье было у неё?

— Да, было. – Я поднял его, и она смогла увидеть своё кровавое сокровище. – Остальных ведьм сейчас как раз прикончат, так что тебе не нужно использовать на них его силу. Вот, как я обещал.

Она взяла у меня ожерелье и улыбнулась.

— Спасибо. Приятно иметь дело с человеком, который держит слово.

— Я на самом деле ещё хочу помочь тебе исполнить оставшуюся часть сделки, — сказал я.

— О? – Её глаза сузились. – И как же?

— Я дам Грануэйль тридцать тысяч долларов, чтобы она полетела обратно на восток и нашла тебе походящего «хозяина». Когда проснёшься в новом теле, она отдаст тебе остальное, чтобы ты смогла устроиться где-нибудь – минус её билет обратно домой.

— А у тебя есть такие деньги для меня?

Я пожал плечами.

— Десять тысяч от ведьм. Что касается остального, я живу просто и зашибаю огромные бабки по долгосрочным вкладам. Устроишься, пошли мне открытку: хочу знать, как у тебя там с исцелением кармы.

Лакша захихикала и засунула окровавленное ожерелье в карман Грануэйль.

— С этим проблем не будет. Спасибо тебе за заботу.

— Тебе спасибо, что позаботилась о Грануэйль.

— Она хорошая девочка, и очень умная. Из неё выйдет отличный друид.

— Согласен. Можно мне с ней теперь поговорить?

— Конечно. До свидания. – Голова Грануэйль упала, и когда она вернулась, то девушка пошатнулась, чуть не падая назад и закрыла лицо руками.

— Ёёёёё! Что за запах, мать его? Ой Господи Боже мой, вонища какая! – Не могу… Не могу… — Она не смогла договорить, потому что её отчаянно рвало на обочину дороги.

— Ой, да, забыл про это, — сказал я. – Извини. Скоро привыкнешь – Вместо ответа Грануэйль охватил новый приступ рвоты, и мне пришло в голову, что на её вопрос я так и не ответил, и если я быстро что-нибудь не скажу, она может прийти к неверным выводам. – Это не я, — уверил я её. – Клянусь, это не я. Это демонами воняет.

— Да что бы это ни было, — выдохнула она, — мы здесь долго ещё будем? Мне не кажется… — Её снова тошнило, но теперь это были уже просто позывы к рвоте. Какой-то части меня это казалось весьма любопытным. Ведь очевидно, что у Лакши был тот же самый нос, что у Грануэйль, так что обе подвергались тем же самым стимулам, но у Лакши не было никакой потребности так жутко блевать. Это говорило о том, что физические реакции больше основаны на психологии, чем я раньше думал.

— Ну, мне надо остаться и подождать, когда вернётся стая, но ты можешь пройти обратно по тропе немного и подождать там, где ты уже сможешь это выносить. Здесь вообще-то ничего хорошего не увидишь.

— Так почему ты заставил меня вернуться именно здесь?

— Как раз потому, что здесь нельзя увидеть ничего хорошего. Хотел дать тебе последний шанс отказаться от нашего соглашения. Ты ведь станешь посвящённой в мир магии, и этот мир иногда оказывается полон грубого насилия и пахнет так плохо, каков он и есть на самом деле. Дыши ртом и оглянись.

— Тут темно совсем.

О да. Мои чары развеялись, когда я потерял энергию, а Энгус Ог высушил землю. Лакша, очевидно, пользовалась своим способом видеть в темноте, чтобы добраться сюда. Использовав ещё немного силы Морриган, я снова даровал Грануэйль ночное видение, и она оглядела луг, полный трупов.

— Господи, — сказала она. – Это всё ты сделал?

— Всё, кроме ведьм и двух оборотней. Но мне сегодня много помогали остаться в живых. По всем признакам я уже должен был отдать концы. А ты должна знать, что те, кто пользуются магией, редко мирно умирают во сне. Так что я хочу, чтобы ты подумала над тем, что видишь и чем тут пахло, пока везёшь Лакшу обратно на Восток. Я не хочу, чтобы ты впутывалась во всё это, имея какие-то романтические идеалы. И если ты всё-таки не захочешь быть моей ученицей, когда вернёшься, то я пойму и не обижусь, и я прослежу за тем, чтобы ты получила хорошую работу взамен той, с которой ушла сегодня.

— Но что тут было? Как тебе всё это удалось?

— Ох, давай сделаем паузу, — сказал я, слыша подвывания с противоположной стороны луга и видя, что Снорри поднял голову с земли. – По-моему, Стая возвращается. Может быть, сможем уйти быстрее, чем я думал.

Их появление прекрасно подкрепило мою мысль: Грануэйль вцепилась мне в плечо, когда увидела, что в челюстях Гуннара висит голова Эмили, и, когда он уронил её у моих ног лицом кверху, Грануэйль спряталась у меня за спиной.

— Нет, Грануэйль, от чего ты прячешься? Ты и это должна увидеть. Это – часть всего. Эта женщина тут выглядела лет на двадцать перед тем, как умерла, а теперь мы видим, что на самом деле ей было ближе к девяноста. Есть ещё семь ведьм, которые старше её, и которые думают, что они умнее. Им может показаться, что они преуспеют там, где не вышло у неё. Может быть, если они увидят голову самой младшей из них, то до них дойдёт, что со мной связываться не стоит. Если с людьми нельзя поговорить разумно, то их можно попробовать запугать. Если и это не сработает, то надо или бежать, или убить их. Или натравить на них своих адвокатов.

— Ты это и делаешь? Пытаешься меня запугать?

— Считай, что это полное разоблачение.

— Ну ладно. Спасибо. Я подумаю об этом, — она повернулась и пошла обратно по тропе. – Я просто хочу зайти достаточно далеко – туда, где я снова смогу нормально дышать.

Гуннар и Хал стряхнули свой мех и облеклись в свою человеческую кожу, чтобы отнести павших товарищей туда, в глушь. Разговаривать они не хотели, и я думал, что, может быть, они подсчитывают, во что им обойдётся иметь меня своим клиентом. Снорри шёл медленно, а Грета трусила на трёх ногах, но они смогли уйти без посторонней помощи – теперь, когда из их организма вывели серебро.

Перед тем, как уйти, я позаботился о том, чтобы подобрать меч Энгуса Ога, Мораллтах, поскольку он теперь принадлежал мне по праву победителя. Обратный путь занял гораздо больше времени, чем путь сюда: мы шли молчаливые, усталые, но всё-таки вернулись к машинам ещё задолго до рассвета. Примерно в двух милях от тропы я снова почувствовал землю и заплакал прямо на ходу.

Я и Хал подбросили Грануэйль к её квартире, и я сказал ей, чтобы она паковала свои вещи для поездки на восток на следующий день. Я не знал, увижу ли её снова или нет.

Мы связались с Лейфом, который проснулся слишком поздно, чтобы присоединиться к веселью, и попросили его позвать туда его друзей-гулей, чтобы убрать весь этот мусор.

Хал отвёл меня в круглосуточный «Волмарт», и мы купили марлю и пластырь, чтобы обвязать мне грудь там, где была дыра от пули Фэглса; мы также придумали историю, которую можно было рассказать полиции, когда я приду домой. Я, дескать, был настолько потрясён тем, что детектив-полицейский покусился на мою жизнь, что провёл пару дней в доме моей девушки и ни с кем не общался – в этой истории моей девушкой была Грануэйль. Хал сказал, что он с ней всё уладит, потом отвёз меня домой и передал в руки полиции Темпе, которая всё ещё слонялась вокруг дома, ожидая, что я им скажу. Хал должен был оставить у себя Оберона – и голову Эмили – пока они не уйдут.

Когда они, наконец, проглотили мой рассказ про нервный срыв, я позвал Хала, чтобы он привёл Оберона (и принёс Эмили), и затем я то и дело думал о том, чтобы рухнуть на заднем дворе и начать истинное исцеление от последствий использования Холодного Огня.

Но с этим надо было подождать: сначала нужно было ещё очень многое сделать.

Я позаботился о том, чтобы позвонить Малине Соколовской и сказать ей, что я увидел рассвет, но Радомила – уже определённо нет.

— Я знаю, что вы искренне ожидали, что я погибну, Малина, но вам не кажется, что вы меня недооценили?

— Может быть, и так, — признала она. – Доступной литературы о способностях друидов слишком мало, и судить трудно. Но я надеюсь, что вы понимаете, что тоже меня недооценили, мистер О’Салливан.

— Это как? – По моему позвоночнику пробежала дрожь паники. Может быть, она всё-таки что-то от меня получила? Может быть, сейчас магия меня раздавит?

— Вы думали, что я лгунья и что я каким-то образом втянута в этот мерзкий заговор с заключением договора с адом и с Племенами богини Дану. Я понимаю, почему, поскольку всех ведьм обычно рисуют в одном и том же цвете – зачастую это оправданно. Но теперь, оглянувшись назад, разве вы не видите, что у меня были самые лучшие намерения?

— Вы сказали правду про то, что у Хижины Тони было только шесть ведьм, и за это я вам благодарен, — сказал я. – Но когда я вас спросил в моем магазине, сколько ведьм из вашего ковена собрались захватить мой меч, вы отвечать отказались.

— Это потому, что я не знала, что отвечать. В то время у меня были только подозрения, никаких улик не было, и я не могла делиться этим с вами, чтобы вы обратились против некоторых участниц моего ковена без твёрдых доказательств. Конечно, вы можете это понять.

Говорила она гладко, и я почувствовал, что мне начинает казаться, что она действительно может быть честной ведьмой – такой же редкий зверь, как честный политик, если не больше. Мои предрассудки не позволяли мне ей доверять, но, может быть, и не надо посылать ей голову Эмили в коробке, как я планировал. Несмотря на то, что я сказал Грануэйль на лужайке, запугивание людей лишь оттягивает момент неизбежной схватки. Сотрудничество делает борьбу ненужной – или, как когда-то сказал Авраам Линкольн, «я уничтожаю своих врагов, делая их своими друзьями».

— И что же ваш ковен решил делать сейчас? – спросил я. – Найти и убить друида, который убил ваших сестёр?

— Конечно же, нет, — резко ответила Малина. – Они дали вам вполне справедливый повод, и справедливо получили то, что заслужили. Я им говорила, что это может плохо кончиться.

— Так какие же у вас теперь планы?

Малина вздохнула.

— На самом деле это в некотором роде зависит от ваших планов, мистер О’Салливан. Если вы хотите устроить какой-нибудь погром против польских ведьм, тогда мы предпочтем скорее бежать, нежели сражаться. Но если я смогу убедить вас, что мы не хотим ничего плохого, тогда мы скорее предпочли бы остаться в Темпе и поддерживать состояние взаимного ненападения.

— Вообще мне нравится идея, чтобы вы покинули город. На мой взгляд, трудно возразить против такой идеи.

— Со всем уважением к вам осмелюсь предположить, что возразить можно. Наш ковен уже много лет не допускает нежелательных персон в Восточную долину. Мы выгнали бесчисленное множество ведьм за эти годы и справились с наплывом жрецов вуду после того, как Новый Орлеан пострадал от урагана «Катрина». В прошлом году мы тихо уничтожили культ смерти богини Кали. Я также знаю, что в Вегасе есть группа вакханок, которые хотели бы перебраться сюда, но мы отбиваем все вторжения на нашу территорию. Если вы хотите разбираться с этими проблемами без нас – пожалуйста.

— Да нет, я не знал, что вы настолько активны и так заботитесь о своей территории.

— Здесь приятно жить, и нам хотелось бы, чтобы всё так и осталось.

— Мне тут тоже нравится, — признался я. – Очень хорошо. Убедите меня, что вы не хотите ничего плохого.

— Вы могли бы также убедить нас в этом?

— Это зависит от того, как именно я должен вас убедить.

— Пусть ваш юрист составит проект договора. Договариваться о формулировках мы можем столько, сколько захотите. Когда обе стороны будут удовлетворены, мы подпишем договор кровью, и он останется у юриста.

Договор о ненападении, подписанный кровью? Что-то в этом показалось мне оксюмороном.

— Я добросовестно начну с вами переговоры, — сказал я, — и посмотрим, куда эти переговоры нас приведут. Я хочу, чтобы вы поняли одно – то самое, чего не поняли Эмили и Радомила – что хотя я избегаю конфликтов, пока могу, не делайте ошибку и не воспринимайте это, как слабость. Ранее вы выразили недоверие по поводу того, что один из Племён богини Дану должен меня бояться. Но прошлой ночью я его убил, и плюс к тому разобрался с целой ордой демонов и с вашими бывшими сёстрами.

Про то, как мне в этом помогли, я умолчал. На самом деле я не убил никого из её ковена, но ей этого знать было не надо.

— Вы поймите, что в Википедии ничего не пишут про то, на что способен настоящий друид.

— Я это очень хорошо понимаю, мистер О’Салливан.

— Ну и прекрасно. Мой юрист свяжется с вами где-нибудь в течение недели.

Итак, у меня осталась иссохшая голова ведьмы, которую я должен был куда-то деть, но я был рад, что мне так и не пришлось её использовать. Я точно знал, что с ней делать. Я набросил на неё защитные чары, перешел улицу и дошел до дома мистера Семерджяна. Я был ласков и терпелив, и земля под его эвкалиптовым деревом раскрылась; я бросил её голову в дыру среди корней, потом закрыл над ней землю и развеял чары.

После этого я послал курьера домой к Грануэйль с чеком на сумму, которую обещал, и пожелал ей счастливого пути.

Рано утром у Перри раздался звонок – он должен был продолжать работу в магазине, и в обмен на это через несколько дней он получит оплачиваемый отпуск. Позвонил я и вдове МакДонагх и уверил её, что её любимый ирландский паренек жив-здоров и планирует вскоре зайти к ней для долгой беседы. И потом, наконец, я пошёл отдохнуть.

Я снял одежду и лёг на правый бок так, чтобы мои татуировки максимально соприкасались с землёй. Я облегчённо вздохнул, почувствовав первую успокаивающую волну энергии, которая наполняла все клеточки моего тела. Я, наверное, заснул секунд за десять, — но через десять секунд меня грубо разбудили. Морриган влетела во двор, громко каркая и приняла человеческий облик.

— Теперь, друид, ты можешь вновь обрести свою энергию, и я хочу, чтобы ты вернул мне мою.

И тебе здрасте, Морриган. Ё-моё.

— Спасибо тебе большое, что ты разрешила мне её использовать, — дипломатично сказал ей я и протянул левую руку. – Пожалуйста, бери её обратно.

Она схватила меня за руку, и, когда она закончила вытягивать то, что принадлежало её, моя рука упала к боку как дохлая рыба. Я не мог пошевелиться.

— Ты использовал слишком много Холодного Огня, — сказала Морриган. – Наверное, тебе придётся побыть без движения пару дней. Надеюсь, что ты намазал на себя этот самый солнцезащитный крем, от которого все вы, смертные, без ума. Я же не хочу, чтобы ты умер от рака кожи.

Морриган издевательски расхохоталась, затем резко закаркала, превращаясь в ворону и улетела. И она ещё удивляется, почему у неё нет друзей.

 

 

Эпилог

 

Горы Чиричахуа в юго-восточной Аризоне прекрасны спокойной красотой. В пустыне мне, помимо всего прочего, нравится выносливость растений и животных, которые там обитают. Дожди – дело непредсказуемое, и Аризона может быть чрезвычайно суровой землёй, однако Чиричахуа кишат жизнью – хотя тут и нет такого пышного цветения, которое бывает в более влажном климате.

Горы эти необычны тем, что тут множество «небесных островов» - старых цепей вулканов, которые лишь на девять тысяч футов поднимаются над пустынной степью, и в них встречаются самые разные экосистемы.

Мы с Обероном охотились тут на чернохвостого оленя и пекари, и спугнули пару коати – но только услышали, как они недовольно верещат на нас. Диких баранов мы не нашли, но не позволили этому маленькому разочарованию испортить нам идиллическую прогулку.

Замечательное место, Аттикус, - сказал Оберон, когда мы отдыхали у речушки в каньоне, наслаждаясь журчаньем воды, катившейся по скалам и извивавшейся вокруг веточек рогоза. – Сколько мы ещё можем тут побыть?

Хотел бы я сказать ему, что мы можем тут побыть, покуда он от этого не устанет. За это я и боролся и для этого жил – ради мира без Энгуса Ога. Во всем Тир на Ног не было местечка лучше, чем этот уголок у ручья, и я не мог вспомнить времени за все эти прошедшие века, когда бы я чувствовал себя более мирно, чем здесь, с моим другом в эту самую минуту. Это напомнило мне, что Оберон обладает собственной магией: он мог обратить моё внимание на то, какой великолепной и идеальной может быть в некоторые минуты жизнь. Такие моменты мимолётны, и без его наставлений я мог бы пропустить многие из них, пока так старался куда-то попасть, а оказываясь там, сам не понимал, куда я попал.

Ещё пару деньков, сказал я. Потом надо будет вернуться в магазин, а у Перри будут каникулы. Ещё была мёртвая земля вокруг Хижины Тони, которую надо было вылечить, и мне нужно было подумать, как вырастить себе убедительное правое ухо. Пока что у меня появился только безобразный комок хряща, и должно было пройти ещё много времени, пока люди станут смотреть на него с восхищением. Может быть, действительно пластический хирург понадобится.

Ой. Плохо. Ну ладно, порадуюсь, пока мы тут.

А у меня есть для тебя сюрприз, чтобы ты порадовался, когда мы будем дома.

Ты что, достал для меня это кино про Чингисхана?

Он у меня на очереди в «Нетфликс», но это к сюрпризам не относится. Ты не волнуйся, это кое-что хорошее. Я просто не хочу, чтобы ты расстраивался, что нам надо домой.

Да не буду я. Но здорово было бы, если бы такой ручей был у нас во дворе. Можешь сделать такой?

Эээ… Нет.

Я так и думал. Ну попытка – собаке не пытка.

Оберон действительно удивился, когда мы вернулись домой, в Темпе. Хал все устроил для меня, и Оберон напрягся, как только мы вышли из такси, предоставленного компанией аренды автомобилей.

Эй, пахнет, будто кто-то забрался на мою территорию, сказал он.

Никого тут без моего позволения быть не может, и ты это знаешь.

Это всё Флидас!

Это пахнет не Флидас, ты уж мне поверь.

Я открыл переднюю дверь, и Оберон немедленно побежал к кухонному окну, которое выходило на задний двор. Он радостно залаял, когда увидел, что его ждало там.

Французские пудели! Все такие чёрные, кудрявые, с пушистыми хвостиками!

И у всех течка.

НУ И НУ! Спасибо тебе, Аттикус! Не могу дождаться, хочу понюхать их попки! Он рванул к двери и заколотил по ней лапами, поскольку дверь для собак была закрыта, чтобы пудели не могли войти.

Ты это заслужил, приятель. Ладно, отойди от двери, я тебе открою, и будь осторожен, не повреди кому-то из них.

Я открыл дверь, ожидая, что он ринется туда молнией и утонет в своем личном собачьем гареме, но вместо этого он сделал шаг и остановился, глядя на меня с унылым выражением на морде; уши у него опустились и он тихо заскулил.

Что, только пять???

 







Дата добавления: 2015-09-04; просмотров: 338. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

Особенности массовой коммуникации Развитие средств связи и информации привело к возникновению явления массовой коммуникации...

Тема: Изучение приспособленности организмов к среде обитания Цель:выяснить механизм образования приспособлений к среде обитания и их относительный характер, сделать вывод о том, что приспособленность – результат действия естественного отбора...

Тема: Изучение фенотипов местных сортов растений Цель: расширить знания о задачах современной селекции. Оборудование:пакетики семян различных сортов томатов...

Эффективность управления. Общие понятия о сущности и критериях эффективности. Эффективность управления – это экономическая категория, отражающая вклад управленческой деятельности в конечный результат работы организации...

Мотивационная сфера личности, ее структура. Потребности и мотивы. Потребности и мотивы, их роль в организации деятельности...

Классификация ИС по признаку структурированности задач Так как основное назначение ИС – автоматизировать информационные процессы для решения определенных задач, то одна из основных классификаций – это классификация ИС по степени структурированности задач...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия