Глава 11. Проснувшись, я ожидаю увидеть кровь, тела или что похуже, но ничего этого нет

 

Проснувшись, я ожидаю увидеть кровь, тела или что похуже, но ничего этого нет. Я очень напугана, поэтому медлю: мои глаза закрыты, пока мозг анализирует окружающую обстановку. Слышу, как кто-то спорит, но затем дверь закрывается, заглушая звук. Я сажусь, когда мама подходит ко мне с подносом еды.

— Я так рада, что ты проснулась, — говорит она, ставя поднос на тумбочку. — Как ты себя чувствуешь? – она проводит рукой по моим волосам и лбу, прежде чем легко похлопать меня по спине, словно я вновь стала маленькой девочкой.

— Я… в порядке. Как на счёт остальных? Что произошло?

Она делает очень глубокий вдох, и это означает, что она пытается избежать вопроса.

— В твоей школе возник пожар от электропроводки. Что ты помнишь?

Я помню Джексона и Лоуренса и…

— Где Гретхен?

Я едва ли помню, как меня забрали из школы, но где-то в глубинах моего повреждённого сознания, я помню, что так и не узнала, куда ушла Гретхен и смогла ли она выбраться.

— Она в Медицинском Центре, но с ней всё будет в порядке, — произносит мама. — Я разговаривала с её матерью. Она сказала, что у Гретхен полный упадок сил. Что-то случилось, когда её слишком быстро вытащили из Оп-моделирования. Она сейчас очень слаба, но её мать заверила меня, что Гретхен будет в порядке и обязательно с тобой свяжется.

Я с облегчением падаю на подушки. Помню мучительную боль, перед потерей сознания. Должно быть, у меня был упадок сил, но затем… появился холод. Но не мучительный, а успокаивающий, словно прохладительный напиток в жаркий день. Я помню, как наслаждалась им, не желая, чтобы это заканчивалось.

— Дорогая, — говорит мама. — У тебя посетители. Я не пускала их, пока ты спала, — она качает головой в явном раздражении. — Они отказались уходить, пока не увидят тебя, — она открывает дверь в мою комнату, впуская Джексона и Лоуренса, сражающихся за то, чтобы попасть внутрь. Мама закатывает глаза. — У вас десять минут. Она нуждается в отдыхе.

Я жду, пока не слышу, как она спускается по лестнице.

— Почему вы двое вместе? — спрашиваю я.

— Мы…Я …Джексон? — Ло бросает на него взгляд.

— Бомба в школе была спланирована, — говорит Джексон.

— Бомба? Мама сказала, что пожар возник от электропроводки.

Джексон смотрит на меня чуть ли не в разочаровании, словно он ожидал от меня большего: я не буду верить всему, что мне говорят.

— Нет. И мы убежали не во время, — он ходит по комнате, проводя рукой по волосам и почёсывая подбородок. — Зевс теряет терпение, и он не из тех лидеров, кто беспокоится о том, кого он убивает. Я думаю… Я боюсь…

— Геноцид, — произносит Ло. Слово повисает в воздухе, словно тёмное облако, нависшее над нами. — Именно поэтому я должен был помочь. Я – следующий лидер. Кроме того, Джексон думает, они убьют нашу маму, как только она откажется сотрудничать. Это всё, что он мне сказал. Он подошёл ко мне, как только узнал. Признаю, — говорит он, смотря на Джексона. – Мне потребовалось время, чтобы поверить ему, но доказательств так много. Плюс…

— Подожди, — говорю я, в замешательстве, размахивая руками в воздухе. — Что ты подразумеваешь под наша мама? Наша – это чья?

Глаза Лоуренса перемещаются с меня на Джексона.

— Серьёзно? Ты не мог быть честен с ней хотя бы в этом?

— Вы… братья? – спрашиваю я, складывая всё вместе. Я закрываю лицо руками, надеясь, что я не сильно устала, поэтому способна думать. — Убирайтесь, — говорю я. — Оба. Я хочу побыть одна.

Джексон пытается объяснить, но я указываю на дверь прежде, чем он может продолжить.

— Я сказала, убирайтесь!

Я так устала от всех этих секретов.

Мама врывается, услышав мои крики.

— Что случилось? – говорит она мне.

— Я устала.

Она переводит взгляд с меня на парочку и кивает.

— Хорошо, ребята, с неё достаточно.

Как только они уходят, у меня появляется возможность обдумать то, что они сказали и, что всё это значит. Я чувствую комок в груди. Ло постоянно целует меня на публике так, словно помечает свою территорию. Джексон напрягается каждый раз, когда видит Ло со мной. Я не могу поверить, что они мне не сказали. Нет, я не могу поверить, что он не сказал мне, потому что я знаю, что это всё из-за Джексона. Он мог бы в любой момент рассказать мне, что Ло – его брат. Почему он не сделал этого? Почему он не был честен? Я падаю на кровать, заворачиваясь в одеяло. Изнеможение побеждает меня прежде, чем я понимаю, что заснула.

Когда я просыпаюсь, на улице уже темно, и мои часы показывают час ночи. Я поворачиваюсь в кровати, протирая заспанные глаза, и замираю, когда нога касается чего-то твёрдого.

— Рад, что ты проснулась, — я опускаю руки, находя Джексона, сидящего у подножия моей кровати. — Прости, я тебя напугал?

Я колеблюсь, разрываясь между тем, чтобы сказать ему уйти и желанием узнать больше.

— Почему ты мне не сказал? – мой голос твёрд.

Он обходит кровать и садится рядом со мной.

— Прости. Это было эгоистично и низко. Я просто… Я хотел, чтобы ты мне доверяла не из-за него, чтобы ты доверяла именно мне, – его лицо становится более жёстким, и я понимаю, что он ревнует к Ло.

— Ты знаешь, доверие строится на честности, а не на утаивании всяких вещей. И я начала доверять тебе, но сейчас… я не знаю, — я отодвигаюсь, пуская его на кровать.

— Прости, – произносит он снова.

Я смотрю вглубь комнаты, желая злиться, но не могу сдержать любопытства.

— Что ж, расскажи мне, как это происходит. Как вы с Лоуренсом можете быть братьями?

Он поправляет:

— Мы не братья. В нас может течь одна кровь, но он мне не брат. Я практически его не знаю. Моя семья находится на Лог. Для Картье я был всего лишь ошибкой, – он откидывается назад, его лицо краснеет, но не от смущения, а от злости. — Ты знала, что патч существует не так давно?

— Нет, не знала.

— Ещё несколько лет назад ничего не препятствовало людям видеть Древних. Ты можешь догадаться, что произошло: гормоны взяли верх, привлекательность затмила логику, и на свет появилось несколько гибридов. Сандре Картье, моей биологической матери, было двадцать два, когда появился я. Думаю, она заинтересовалась моим отцом, и он ею тоже, но всё это не имело значения. Мои бабушка и дедушка пришли за мной. Видишь ли, наполовину ты человек или нет, даже если ксилема попала в тело всего один раз, её становится всё больше и больше. Я стал полностью Древним буквально через три месяца после рождения. Я никогда не видел свою мать и не знал, кто она такая, пока не прибыл сюда. Мой дедушка боялся, что я почувствую связь и начну её искать, поэтому всё мне рассказал. Я согласился не разговаривать с ней, и я действительно этого не делал. Но когда я понял, что она в опасности, я должен был сказать Лоуренсу… Независимо от того, что происходит, я не хочу войны.

— Это ужасно, – говорю я.

Он поднимает взгляд.

— Я знаю. Я догадываюсь, что бабушка с дедушкой предполагали, что я буду её ненавидеть за то, что она меня бросила. И я должен, но не могу.

Он выглядит слишком грустным и разбитым, поэтому моё тело двигается, прежде чем я вспоминаю, что должна на него злиться. Я прижимаюсь к нему, заключая его в объятия, посылающие поток тепла через моё тело. Я отодвигаюсь медленно, настолько медленно, что могу чувствовать его дыхание напротив моей шеи, щеки и губ.

Джексон отстраняется, и возникает ощущение, что тепло покинуло моё тело вместе с ним. Он неловко улыбается и чешет подбородок.

— Я думал, ты злишься на меня.

Я смотрю вниз.

— Я и злюсь… или злилась. Думаю, я поняла, почему ты ничего мне не сказал, но это не делает то, что ты сделал, более правильным. Если ты хочешь, чтобы я тебе доверяла, ты должен быть честен со мной. С этого момента, понял? И ты тоже должен мне доверять. Ничего не получится, если мы не будем открыты друг другу.

Он наклоняет голову, словно что-то рассматривая, и затем произносит:

— Я действительно тебе доверяю, и я докажу это. Пойдём со мной в одно место.

— Куда мы идём?

— Увидишь.

Джексон открывает окно, впуская в комнату лёгкий бриз. Я тянусь к свитеру и накидываю ботинки.

— Хорошо, я готова, – говорю я, но затем останавливаюсь. — Подожди, а как же Лишение?

Большинство Лишений, сделанных им в последнее время, были очень короткими, но он ещё ни разу не пропускал ни одной ночи.

— Нет, не сегодня. Ты всё ещё восстанавливаешься. Я не хочу рисковать, обессиливая тебя.

Джексон проскальзывает через окно на деревянный выступ и ждёт, пока я проследую за ним. Платформа простилается от моего окна до старого дуба, дерева Древних, предназначенного для моей семьи. Я смотрю вправо, влево, переводя взгляд от дерева к дереву, все они похожи, все высажены Древними вдоль моей улицы. Отсюда на них такой необычный вид. Я всегда знала, как работает процесс Лишения, как когда нам исполняется десять лет, каждому из нас назначается Древний, но я никогда не была свидетелем такого наглядного примера, как этот ряд деревьев, который показывает, как Древние связаны с нашими жизнями. Я не могу поверить, что до этого момента ни разу не выходила на эту площадку.

— Мы достаточно высоко, так что смотри под ноги, – произносит Джексон, изгибая тело под одной из веток. Я замираю. Мы действительно высоко. Моё сердце начинает учащённо биться, Джексон повисает на ветке, его тело извивается и изгибается вокруг ветвей, словно он один из тех гимнастов, которых показывают на наших планшетах по атлетике. Я наблюдаю за ним с благоговением. И тут в мой мозг просачивается мысль. Могу ли я это сделать? Конечно же нет, но что-то внутри меня кричит, что могу.

Джексон достигает земли и поднимает взгляд.

— Ты можешь прыгнуть, я поймаю тебя.

— Прыгнуть?! – кричу я шёпотом. — Я не прыгну, – я смотрю на запутанные, хаотичные ветви, находящиеся напротив меня, и через мгновение я уже там, перекачиваюсь с ветки на ветку, прямо как Джексон, и в итоге приземляюсь с триумфальной улыбкой на лице. — Ты это видел? Я только что… ммм… ну, я сделала то же, что и ты! Разве это не удивительно?

Но он выглядит обеспокоенным, даже напуганным.

— А, да, удивительно. Идём.

Я колеблюсь, удивляясь тому, как поменялось его настроение, но затем переключаю внимание на лесную тропинку. По коже пробегают мурашки. Лес не просто тёмный, он темнее черного, и в нём полно колючек и зарослей. Я приостанавливаюсь.

— Что, если они почувствуют нас?

— Они? – ухмыляется он.

— Не бери в голову. Идём.

— Нет, нет, нет. Кто такие «они»?

Я вздыхаю, качая головой.

— Ты знаешь истории. Дикие Древние крадутся по лесу подобно животным, желая поживиться нашими душами.

Я бросаю на него взгляд и вижу, как он борется со смехом.

— Поверь мне, в лесу нет никого кроме тебя и меня. И, кроме того, я заметил страх? Будущий командир боится?

— Нет, конечно же, нет, – я смотрю сквозь заросли ветвей и листьев, пытаясь найти безумные глаза, или острые как бритва зубы. — Ладно, хорошо, идём.

Джексон идёт впереди, снося на своём пути паутину и заросли. Мы уже углубились в лес на несколько метров, и находимся за пределами чьей-либо слышимости, когда меня осеняет.

— Эй, говорю я, – поворачиваясь к нему. — Мой патч. Я потеряла его в ту ночь, когда ты попросил меня о помощи, и затем на следующий день он вновь появился. Ты…

— Да, я взял его и вернул, когда сказал тебе закрыть глаза. Я боялся, что ты мне не поверишь, если я просто скажу, кто я такой. В этом плане ты полна скептицизма. Я должен был тебе показать.

— Что ж, ты всегда был мне назначен, или до тебя был кто-то ещё?

— Нет, всем лидерам назначаются RESs, так как ты будущий лидер, тебе назначили… ммм… обучающее RES, – он смотрит в сторону, словно что-то скрывая.

Я останавливаюсь

— О чём ты вообще говоришь?

— Ни о чём. Смотри, мы уже на месте, – он указывает на пространство рядом с нами, и я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на самое большое дерево, которое я когда-либо видела в своей жизни. Оно выглядит так, словно кто-то взял нормальное дерево и нагромоздил на него ещё пару таких же деревьев. Бугристые ветви простираются в разные стороны так, словно пытаются до чего-то дотянуться, но это ещё не самое странное. В самом центре ствола вырезано тёмное треугольное дупло, должно быть метров шесть в высоту. Отверстие изогнуто вправо, придавая дереву болезненный вид, и оно выглядит настолько несчастным, что я не удивлюсь, если дерево что-то чувствует.

— Что это такое? – спрашиваю я.

— Это наш первый портал, именуемый «Деревом Единения». Это единственный проход, контролируемый Материком.

— Что значит «контролируемый»?

— Мы создали, и продолжаем контролировать все порталы Земли так, что лидеры твоей планеты могут путешествовать к нашим в случае необходимости, – говорит Джексон. — Люди тоже их контролируют. Но не это дерево, – он указывает на Дерево Единения.— Его можно найти, только если точно знаешь его расположение. Я подумал, что оно могло бы быть, ну, знаешь, нашим местом. Для связи и прочего, – он поднимает взгляд, явно нервничая.

Я медленно иду вперёд, желая дотронуться до дерева, когда Джексон осторожно берёт меня за руку, тем самым удивляя меня.

— Это – портал, запомни, – говорит он.

— О, хорошо, – я делаю шаг назад, высвобождая руку из его хватки. Лесная прохлада пробирается сквозь одежду, и я обнимаю себя руками.

— Джексон? – спрашиваю я.

— Да?

— Я должна знать, что произошло в школе.

— Я думаю, что должна, – произносит Джексон, проходя мимо и облокачиваясь на соседнее дерево. — Хотя я многого не знаю. Зевс отдал приказ в последнюю минуту. Я узнал об этом за момент до того, как бомба сработала.

— Но почему в планы входила школа? Разве он не знал, что там находитесь вы с Маккензи? Разве он…

Джексон отталкивается от дерева, бросая на землю ветку, которую только что теребил в руках.

— О, он знал; просто ему было всё равно. Зевс изменился: ожесточился. Ему всё равно, кому он делает больно, и обо мне он беспокоится в последнюю очередь. Время истекает, все думают, что это зависит от решения Зевса, но в действительности всё дело в его рассудке. Он всё ближе и ближе к тому, чтобы потерять его, и поверь мне, когда это произойдёт, не останется никого и ничего, за что можно было бы сражаться. Именно поэтому нам нужна стратегия прямо сейчас. Он заверяет, что зная стратегию, сможет предотвратить её воплощение в жизнь и договориться о сосуществовании. Эта небольшая часть информации могла бы устранить сегодняшнюю атаку в школе, но я не смог её разузнать. – Он ударяет по камню, раскалывая его на несколько частей. — Я испробовал всё, что только смог придумать. Я использовал всех, кто мог быть хоть чем-то полезен, но я всё ещё не могу это предотвратить. Я не мог помочь тем людям сегодня. Я…

— Остановись, – говорю я. — Это не твоя вина. Ты делаешь всё, что можешь. Ты не тот, кто может это предотвратить, в любом случае, ещё есть я.

Ночью мне снилось, что я бегу по лесу выкрикивая имя Джексона, но он не отвечает. Хохот проносится сквозь листья, словно молния, словно ветер перед штормом. Он насмехается надо мной, пока я не могу разобрать ни слова. Я останавливаюсь напротив Дерева Единения. Но в центре, где раньше простилалась темнота, теперь находится маленький огонёк, подобный свече. Я направляюсь к свету, желая почувствовать его тепло, но когда уже нахожусь внутри дерева, надо мной начинает литься водопад из искр, исчезающих в море корней под моими ногами. Он искрится зелёным и жёлтым с оттенком сверкающего розового, который, смешиваясь с водой, будто образует мерцающие пятна. Я думаю, что нахожусь там одна, и растворяюсь в этом магическом месте, но тут изображение меняется, и я стою на скале, окружённой озером, а рядом со мной находится Джексон.

Он выводит меня к дорожке, проходящей мимо небольшого пруда, где на бамбуковой, на вид, лодке стоят Древние, и старший из них наблюдает за мной. Небо наполняют огни, и затем мужчина оказывается напротив меня. Он испускает мелодичный смешок и наклоняется до тех пор, пока наши лица не находятся на одном уровне.

— Опасность преследует тех, кто игнорирует знаки.

Я отодвигаюсь, чтобы посмотреть на него, так как слова сбивают меня с толку, но он больше ничего не произносит. Вместо этого его взгляд сосредотачивается на Джексоне, и только одно единственное слово может описать выражение его лица – страх.