Молодая Элита 7 страница

Кто-то садится рядом. Сначала я не обращаю на это внимания — комната заполнена покровителями и клиентами, и внимание всех приковано к платформе. Но когда рядом сидящий заговаривает со мной, у меня останавливается сердце.

— Я не причиню тебя вреда, Аделина. Просто послушай меня.

Голос раздается у самого моего уха, так близко, что я ощущаю на коже теплое дыхание говорящего. И он так тих, что я едва различаю его за боем барабанов. Я слышала этот голос один раз в жизни, но узнаю всегда и везде.

Терен.

Энергия во мне вспыхивает огнем, и я испытываю непреодолимое желание закричать. Он нашел меня. Краем глаза я вижу, что он одет не в свою инквизиторскую мантию и доспехи, а в черный бархат, и лицо его скрыто за маской, как у всех присутствующих здесь. Это он чуть раньше разглядывал меня. Как он нашел меня? Я была беспечна и неосторожна. Он заметил меня во дворце? Узнал, увидев на балконах? Он один? Тут есть другие Инквизиторы? Мое сердце неистово колотится в груди. Ониждут подходящего времени для нападения?

— У тебя нет причин доверять мне, я знаю, — тихо говорит он, пока продолжается представление. — Но я выследил тебя не для того, чтобы арестовать. Я пришел заключить с тобой сделку. И если ты согласишься на нее, то лишь выиграешь от этого.

Я молчу. Лежащие на коленях руки бьет неконтролируемая дрожь, и я крепко сжимаю ладони, чтобы никто этого не заметил. Я не отрываю взгляда от Рафаэля. Кто-нибудь еще узнал Терена? Рафаэль видел его? «Помогите мне», — безмолвно молю я, обводя взглядом зал. Если я сейчас устрою переполох и разоблачу Терена, то кто помешает ему отволочь меня к Инквизиторам или убить на месте? Меня тут некому защитить — Рафаэль не может, а остальных из Элиты здесь нет. Я могу рассчитывать только на себя.

— Скажи мне, — шепчет Терен, — Молодая Элита взяла тебя под свое крыло?

В ушах бьют барабаны. Я цепенею, у меня отнимается язык.

— Судя по тому, что ты жива и здорова, полагаю, что да. — Мне не нужно видеть лицо Терена, я и так знаю, что он улыбается. — Ты уверена, что тебе известны их намерения? Ты так легко доверилась своим спасителям?

Если бы я не была объята ужасом, то рассмеялась бы на эти слова. Как будто Инквизиторы достойны большего доверия.

— Говори, Аделина, — угрожающе произносит Терен. — Мне бы очень не хотелось устраивать тут сцену и арестовывать тебя.

Я наконец обретаю способность говорить. Слегка наклоняю голову в его сторону и тихо, сдавленным голосом, тонущем в стуке барабанов, спрашиваю:

— Что тебе нужно?

Ритм барабанной дроби меняется, и Терен отвечает мне сквозь ее оглушающий бой:

— Ты у них еще новенькая. И, наверное, мало что знаешь об их внутренних делах. Но, подозреваю, вскоре узнаешь. — Он придвигается ближе ко мне вместе с ускорившимся, бешеным стуком барабанов. — И я скажу тебе, как мы можем друг другу помочь.

«С чего мне хотеть тебе помогать?». Я задерживаю дыхание в тщетной попытке успокоиться. В темных углах зала таятся мои воспоминания о том, как меня чуть не сожгли, о том, как пронизывающе смотрел на меня Терен своими бесцветными глазами.

— Внимательно все подмечай, — шепчет он в мое ухо. — Смотри, слушай и запоминай. Теперь я знаю, где ты, и время от времени буду тебя навещать. Я ожидаю, что ты будешь делиться со мной узнанной информацией.

Сердце исступленно бьется в такт дикой барабанной брови. Я не могу вздохнуть.

— В этом случае я не только сохраню тебе жизнь, но и щедро вознагражу. Я гарантирую, что исполню любое твое пожелание. — Терен улыбается. — Подумай хорошенько. Ты можешь не только спасти себя, но и в глазах богов стать спасителем, а не выродком. — Он замолкает. На платформе Рафаэль притягивает к себе девушку-консорта. Они кружат вдвоем. Оторвавшись от нее, он точно так же танцует с парнем-консортом. Продолжая разговор, Терен понижает голос: — Если же ты откажешься мне помогать, то я уничтожу тебя и всё, что дорого тебе.

В груди поднимаются волны страха и ярости, сплетаются воедино и заполняют сознание шепотом.

— Что ты знаешь о том, что дорого мне? — резко отвечаю я.

— А ты уже забыла о своей младшей сестренке? Какая черствость.

Виолетта. Сердце сжимают ледяные когти страха. Я внезапно возвращаюсь в свой кошмар. За окном бушует гроза. Я обнимаю рукой хрупкую сестру, поворачиваю ее к себе лицом и вижу, что это совсем не она.

Нет. Он пытается обманом заставить меня себе помогать.

— Что тебе может быть известно о моей сестре? — ожесточаюсь я.

— Достаточно много. Она пришла ко мне в утро твоей казни с мольбою тебя пощадить. Ты знала об этом? Теперь твоя очередь оказать ей подобную услугу.

Он лжет.

— Она не у тебя, — тихо говорю я.

— Ты действительно хочешь поиграть со мной в эту игру? — забавляется Терен.

Моя решимость гаснет. Закрадываются сомнения. Неужели Виолетта пошла к нему?Что, если Терен говорит правду? Что, если она пришла к нему и он ее не отпускает? Невнятный шепот затуманивает разум, пропитывает всю меня страхом. А я-то думала, что она спокойно живет без меня, возможно даже вышла замуж за богатого мужчину. Что, если все эти недели ее держали у себя Инквизиторы?

Как же так, Виолетта? За что ты так со мной?

— Я не верю тебе, — шепчу я.

Терен не отвечает, и долгое мгновение мы слушаем барабаны. У меня уже мелькает мысль, что он ушел, когда он говорит:

— Твоя сестра у меня, хочешь ты верить в это или нет. И я с удовольствием помучаю ее так, что ты будешь слышать ее крики, прогуливаясь по красивым балконам дворца Фортуны.

Он лжет. Лжет. Он, наверное, лжет.

Я представляю искаженное ужасом лицо Виолетты, текущие по ее щекам слезы. Представляю кровь.

— Дай мне время, — наконец отвечаю я, не зная, что еще сказать.

— Конечно, — мягко отзывается Терен. — Мы на одной стороне. Ты вскоре поймешь, что борешься за правое дело. — Его тон становится благоговейным. Торжественным и серьезным. — Ты можешь помочь мне очистить этот мир, Аделина.

Я попалась в паутину, и меня опутывают ею всё крепче и крепче.

— На следующей неделе, — шепчет Терен. — Я хочу видеть тебя в Башне Инквизиторов. Принеси мне информацию, которую я найду полезной для себя.

— Откуда мне знать, что ты не схватишь меня сразу же, как я приду?

— Глупая девчонка, — цедит Терен. — Если бы я хотел тебя арестовать, то сделал бы это прямо сейчас. Зачем мне сажать тебя в темницу, если ты можешь стать моей помощницей? — Он придвигается очень близко ко мне, так, что его горячее дыхание касается моего уха. — Если мне понравится то, что я услышу, то твою сестру будут холить и лелеять до следующей нашей встречи. Если же ты не придешь… — Он делает многозначительную паузу, и краем глаза я вижу едва заметное пожатие плеч. — Тогда я тоже не стану выполнять свою часть сделки.

Тогда он ее убьет.

У меня нет выбора. Я просто киваю.

В ответ — молчание. Я более не ощущаю жар его дыхания на своем ухе, кожу покалывает холодный воздух. Барабанная дробь обрывается. На платформе Рафаэль с двумя консортами кланяются зрителям. Тишина взрывается аплодисментами, клиенты вскакивают на ноги, громко выражая свои восторги. Я лихорадочно озираюсь посреди всего этого хаоса, пытаясь отыскать в толпе лицо Терена.

Но он уже исчез в море людей, прячущих свои лица за масками, как будто его здесь никогда и не было. Остались лишь его слова — эхом отдающиеся у меня в голове, терзающие мою душу.

Меня против желания сделали шпионкой.

 

О боги, помогите мне! Пусть все узнают — я не предатель. Я не шпион.

— Надпись, вырезанная на каменной стене в тюремной камере Эстенции узником, чье имя неизвестно.

 

 

Аделина Амутеру

 

 

Не сказав никому ни слова, я тороплюсь уйти из зала в свою спальню. Рафаэль хмуро провожает меня взглядом. Сдавленно улыбнувшись ему, я спешу прочь. Он догоняет меня в тайных коридорах, и тогда я всё-таки вынуждена повернуться к нему лицом.

Рафаэль искренне беспокоится за меня, и от этого мое сердце сжимается. Он невесомо проводит по моей щеке подушечками пальцев. Его глаза всё еще выделены золотыми тенями, а ресницы длинны и черны.

— Ты выглядела испуганной на представлении, — тихо говорит он. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Выдавив улыбку, я отстраняюсь от него. Последнее, что мне сейчас нужно — чтобы он почувствовал, как сильно я дрожу.

— Да, — отвечаю я, надеясь, что он не почувствует лжи. — Просто во время представления мне было не по себе. Я ощущала себя беззащитной. Наверное, это нервы. — Я снова пытаюсь улыбнуться. — Никогда не видела, как ты танцуешь.

Рафаэль приглядывается ко мне, и я стараюсь успокоить себя тем, что он может чувствовать изменения в моей энергии, но не в силах читать мои мысли. Если ему кажется, что я странно себя веду, то пусть думает, что это из-за того, что я вышла на люди.

Или рассказать ему о случившемся? Признаться в том, что Терен нашел меня, загнал в ловушку и приказал на них доносить? В конце концов, Энцо спас мне жизнь.

Но в голове тут же всплывает угрожающее предупреждение Рафаэля, данное мне во время тестирования самоцветами. Что, если Элита убьет меня? Они знают меня недостаточно хорошо для того, чтобы мне доверять. Что, если произошедшее лишь убедит их в том, что меня рискованно оставлять в живых? Нет. Нельзя им ничего рассказывать. Если расскажу, то к утру, скорее всего, буду мертва. А Виолетта так и останется в лапах Инквизиторов.

Рафаэль, видимо, решает не давить на меня. Положив ладонь мне на плечо, он произносит:

— Отдыхай, Аделинетта. — Успокаивающе целует меня в щеки и, развернувшись, уходит.

Я смотрю ему в след, не зная, поверил он мне или нет.

Ночью меня мучает бессонница, и я лежу, уставившись в потолок. Воображение рисует мне мою сестру — дрожащую в той же холодной, темной темнице, в которой держали меня. Она и правда приходила молить о том, чтобы мне сохранили жизнь? Готова ли я рисковать для спасения ее жизни? Откуда мне знать, что она действительно у них? Смею ли я сомневаться в словах Терена?

Я должна вскоре встретиться с ним. Что мне делать? Как тайком выбраться отсюда?

На следующий день Рафаэль опять интересуется тем, как я чувствую себя, и я отвечаю, что намного лучше. Он бросает на меня взгляд искоса, но больше ни о чем не спрашивает.

Проходит день. Первоначальная паника сменяется постоянной смутной тревогой. Может, мне всё это приснилось и никакой Терен во дворец не приходил? Эта мысль столь заманчива, что я почти позволяю себе поверить в нее.

На третий день ко мне возвращается способность здраво мыслить. Чтобы выжить, я должна сыграть в эту игру. И сыграть хорошо.

 

* * *

 

Проходит пять дней.

Мы с Рафаэлем снова в гроте. Он разглядывает меня, в то время как я наблюдаю за тренировочным боем между Энцо и Пауком, пытаясь понять, как проявляется их энергия. Из головы не выходят слова Терена, не дающие забыть о том, чего он ждет от меня. Неделя почти истекла. Как мне выскользнуть из дворца и пробраться в Башню Инквизиторов?

Я силюсь сосредоточиться на чем-то другом.

— Где он научился так биться? — спрашиваю я Рафаэля, глядя на то, как Энцо кружит вокруг Паука.

— Он должен был стать королем, — напоминает мне Рафаэль, записывая что-то на листе бумаги. Прервавшись, он макает перо в стоящую на полу чернильницу. — Ребенком он тренировался вместе с Инквизиторами.

Энцо ждет, когда его противник первым нанесет удар. Остальные из Элиты свистят и улюлюкают, подбадривая обоих. Долгую минуту ничего не происходит. Затем Паук внезапно бросается вперед, целя деревянным мечом в левый бок принца. Левая сторона — мое слабое место. Движение это настолько быстро, что я вижу его размытым, но Энцо как-то умудряется предугадать удар и в последнюю секунду уходит из-под него. Вспыхнувшие на ладонях принца языки пламени заключают всё его тело в огненный кокон. Паук отпрыгивает. Его реакция была мгновенной, но края одежды всё равно опалились. Энцо тут же устремляется к Пауку, одновременно унимая охватывающий его тело огонь — словно скидывая с себя золотисто-оранжевый покров. Он наносит подряд три удара. Отразив их один за другим, Паук уходит назад. Оба продолжают напряженный бой. Звук от ударов их мечей эхом разносится по гроту.

В конце концов, Энцо захватывает подуставшего Паука врасплох. Выбив из руки противника меч, он приставляет деревянное острие своего меча к его шее. У всех вырываются пораженные возгласы, а у Паука — раздраженный рык. Дуэль окончена. Я прерывисто вздыхаю, когда оба отступают друг от друга.

Энцо весь в поту, его волосы растрепались, он напряжен и натянут как стрела. Белая льняная рубашка — влажная и просвечивающаяся — прилипла к спине. Насколько я поняла, только с Пауком Энцо тренируется в полную силу. Поправляя перчатки, принц бросает на меня взгляд и замечает, что я на него смотрю. Я опускаю глаз, представляя, что он сделает со мной, узнав о моей встрече с Тереном. Превратит меня в живой факел!

Вежливо кивнув мне, без тени улыбки на лице, Энцо идет к Пауку убедиться, что тот не пострадал. Звездная воровка — сегодня в компании двух койотов вместо орла — одобрительно хлопает. Потрясенный скоростью Энцо Зодчий зарывается руками в волосы. Шагающая по ветру интересуется у Энцо тем, как он проделал свой последний удар. Даже Паук теперь, обмениваясь с ним словами, которых я не слышу, держится уважительно.

Прочистив горло, я возвращаю свое внимание к Рафаэлю, неспешно заканчивающему свои записи.

— Надеюсь, эта дуэль не сильно тебя отвлекла, — спокойно произносит он.

Я заливаюсь краской на его поддразнивание. Рафаэль сейчас знакомит меня с понятием энергии, учит видеть ее потоки в воздухе.

Я выкидываю Энцо из мыслей, сосредотачиваюсь на своем внутреннем «я» и ищу в себе тьму, стремление к власти, жажду знаний, страх. Представляю, как вырываюсь из тела и парю в воздухе, всматриваюсь в глубину душ бьющейся друг с другом Элиты, анализирую их короткие, едва уловимые движения, пытаюсь уловить всполохи их энергии, а затем проникаю в них, желая разглядеть поблескивающие нити силы, оплетающие их сердца и разум. Я сжимаю зубы.

Ничего.

Я вздыхаю.

Мне нельзя встречаться с Тереном лицом к лицу в таком состоянии. Я беззащитна и слаба.

— Ты сказал мне, что я должна подчинить себе свою силу, чтобы примкнуть к вашему обществу, — замечаю я, повернувшись к Рафаэлю. — Как я смогу чему-либо научиться, если вы держите меня в стороне от остальных?

Лицо Рафаэля остается невозмутимым, но в глазах мелькает холодная расчетливость.

— Амбициозность сегодня не дает тебе покоя. Однако самый верный путь замедлить прогресс в обучении — напрашиваться на то, к чему ты еще не готова. — В его голосе появляются твердые нотки. — Будь терпелива.

«Осторожно, Аделина! Ты же не хочешь, чтобы Рафаэль заподозрил тебя?».

— Почему у меня получается вызывать свою силу, только когда мне угрожает опасность? — спрашиваю я. Краем глаза я вижу, что Энцо уходит из грота, и разочарованно опускаю плечи.

— Вспомни об одном событии, — говорит Рафаэль. — Сотню лет назад, когда бельдийцы пытались захватить наши северные острова, отряд из сорока кенетреанских солдат удерживал четыре сотни бельдийцев. Он был обречен, но благодаря ему кенетреанцы успели привести подкрепление. Иногда твое тело обретает силу, которой до этого не обладало. Ты меня понимаешь?

Я киваю. Всем известна битва за остров Кордонна.

— С твоей сверхъестественной силой происходит то же самое. Когда тебя доводят до крайней ярости или внушают тебе сильный страх, твое тело усиливает таящуюся в нем энергию десятикратно. А то и стократно. Это не у всех так — уж точно не у меня и не у Звездной воровки. Она берет свою силу в радости, и теряет ее, испытывая страх или злость. Но ты… — Откинувшись назад, Рафаэль задумчиво рассматривает меня. — Нам нужно лишь выяснить, как тебе призывать свою силу без того, чтобы при этом не висеть на волосок от смерти. Энцо бы предпочел, чтобы тебе не приходилось рисковать своей жизнью каждый раз, как потребуется воспользоваться твоими способностями.

Я прислоняюсь спиной к колонне. Мне смешно. Если для усиления моих способностей мне необходимо находиться в опасности, то сейчас я должна была бы купаться в своей силе.

Рафаэль наблюдает за мной с легкой улыбкой на губах, от которой учащенно бьется сердце. Сегодня он одет в светло-золотые одежды и почти не накрашен — только глаза выделены блестящей пудрой. Как такая малость может столь сильно подчеркивать его красоту? Я заметила, что никто не может противостоять его обаянию. Даже полная сарказма Шагающая по ветру заливается румянцем, стоит ему ей кивнуть, а когда Рафаэль поддразнивает Паука, этот здоровяк даже против желания смущенно закашливается. Последние несколько дней я время от времени замечала Рафаэля с его клиентами у входа во дворец. Вчера он был с прекрасной молодой леди. Позавчера — с красивым вельможей. И не важно, кто его клиент. Одна лишь улыбка с его стороны или взмах ресниц — и они им покорены. Каждый раз на их лицах отражается страстное желание. И каждый раз я готова поверить всей душой и сердцем, что он в них влюблен.

Рафаэль поднимает с пола несколько гладких камешков. Раскладывает их в линию передо мной.

— Давай начнем с простого, — говорит он. — Используй тьму внутри себя, прежде чем выплеснуть ее на мир вокруг себя. — Он кивает на камешки. — Они — светло-серые. Я хочу, чтобы ты убедила меня в том, что они черные.

Я перевожу внимание на них. «Используй тьму внутри себя». Я сосредотачиваюсь, думая о своем страхе и ненависти, вытаскивая свои темные мысли и воспоминания на поверхность. Затем тянусь к ниточкам энергии внутри меня. Я чувствую их, но достать не могу. Рафаэль рядом со мной что-то записывает. Вне всякого сомнения, заметки о моем прогрессе и изменениях в энергии.

Через несколько минут я сдаюсь, вздыхаю и поднимаю взгляд. Рафаэль кивает мне.

— Не унывай, Аделинетта, — утешает он. — Ты смогла призвать силу при первом испытании. Просто не спеши и продолжай попытки.

Я снова концентрирую свое внимание на камушках, только теперь закрываю глаз. В окружившей меня темноте отстраняюсь от звуков проходящей рядом тренировки и вызываю в памяти ночь смерти отца. От отца мысли перетекают к сестре. Всплывают воспоминания о нашем с ней детстве. О том, как она заправляла пряди волос мне за уши, как дремала на моем плече, разомлев в тепле полуденного солнца. Эти воспоминания сменяет образ Виолетты, забившейся в угол темной тюремной камеры. За моей спиной стоит Терен. Он шепчет мне на ухо слова, загоняющие меня в ловушку. Внутри меня пробуждается ярость, и я позволяю ей разрастаться, распространяясь по телу, пока не чувствую знакомого тянущего ощущения в груди.

Распахнув ресницы, я заглядываю в саму себя. На этот раз я ощущаю туго натянутые во мне энергетические нити, и прохожусь своим сознанием по ним, словно пальцами по струнам арфы. Я обхватываю эти нити, но их трудно удержать, и я сосредоточенно хмурюсь, пытаясь не выпустить их из рук. Камушки передо мной все так же серы как и раньше… но в метре от них с земли поднимается узкая полоска тьмы. У меня вырывается вздох.

— Рафаэль, — зову я. — Смотри!

И в ту же секунду теряю концентрацию. Нити энергии выскальзывают из моей хватки, иллюзия просачивается в землю. Я медленно выдыхаю. Внутри меня еще подрагивает страх. Рафаэль молча за мной наблюдает. Я делаю еще одну попытку. Касаюсь сознанием энергетических нитей и снова обхватываю их.

Внезапно передо мной мелькает серебристая сталь клинка. Я инстинктивно пригибаюсь. Кто-то смеется, возвышаясь надо мной, и я понимаю, что это Паук.

— Всего лишь клочок тьмы? — презрительно выплевывает он. — Трясусь от страха.

Рафаэль бросает на здоровяка предупреждающий взгляд.

— Не делай этого, — говорит он.

— А то что, консорт? — ухмыляется мне Паук, убирая свой клинок в ножны. — Напугаю маленькую овечку?

Рафаэль выгибает бровь.

— Хочешь пообщаться по этому поводу с Энцо? Я бы не стал играть на его нервах накануне Турнира Штормов.

Турнир Штормов? Что они планируют на самый большой праздник в году?

Паук колеблется, и его лицо на секунду выдает сомнения, но он их тут же скрывает.

— Говори Энцо что хочешь, — рычит он и поворачивается к нам спиной.

Затопившее меня раздражение выносит на поверхность сдерживаемые всю неделю тревогу и страх. Не задумываясь о том, что делаю, я встаю и мысленно тянусь к энергетическим нитям, соединяющим меня с Пауком. Я дергаю за них. Перед Пауком мгновенно вырастает темный силуэт, преграждая путь. Он прозрачен и едва ли способен сильно напугать, но он тут. Бесформенный фантом обнажает зубы и шипит. Паук молниеносно обнажает кинжал.

Я не удерживаю нити, и иллюзия испаряется. Я оцепенело стою, не в силах поверить в то, что только что подняла с земли тень. Остальные из Элиты отвлекаются от своих тренировок, чтобы посмотреть, что случилось. Звездная воровка глядит на меня, в беспокойстве нахмурив брови.

— Оставь ее в покое, — говорит она Пауку, но он ее игнорирует.

Он разворачивается ко мне, улыбаясь, а через секунду уже приставляет к моей шее клинок. Холодный металл касается кожи.

— Поосторожней, девочка, — тихо угрожает он. — Со своими силуэтами.

— Вскоре я буду управлять не только силуэтами, — отвечаю я так же тихо. Создание иллюзии придало мне храбрости, и я сжимаю зубы, жаждая расправы. — Подожди и увидишь сам.

Губы Паука изгибаются, но я бесстрашно смотрю ему прямо в глаза.

— Не будешь, — улыбается он, а затем, нагнувшись, шипит мне в ухо: — И когда это станет всем очевидно, я наслажусь тем, как Энцо перережет тебе глотку. — Лезвие его кинжала впивается в кожу. Я воображаю, как его же клинком медленно перерезаю его горло от уха до уха, как из его рта капает кровь. Этот образ молнией проносится в голове, окатывая меня ужасом и одновременно чистейшим восторгом. Восторгом отца. «Давай же! Хочу посмотреть, как ты это сделаешь». Может, назвать Терену его имя в Башне Инквизиторов?

— Хватит! — рявкает Рафаэль, и я вздрагиваю от резкости в его голосе.

Наверное, меня еще никто не защищал так решительно и твердо.

Паук со смехом отстраняется.

— Я просто дурачился, — беззаботным тоном говорит он. — Ничего с ней не случилось.

Меня передергивает. Не думаю, что Рафаэль слышал слова, сказанные мне Пауком. И надеюсь, он не почувствовал того, о чем я фантазировала.

Стоящая в другом конце грота Звездная воровка бросает на меня сочувствующий взгляд и, посмотрев на Паука, закатывает глаза.

— Ты в порядке? — спрашивает меня Рафаэль.

Я с трудом киваю, и он вздыхает.

— Прости. Он бесится из-за того, что Энцо так заинтересован тобой. Паук всегда считал себя лучшим бойцом Энцо, и ему неприятно, что принц обратил внимание на кого-то другого. Дай ему время.

Я благодарю его в душе за беспокойство. Мое сердце замирает при мысли о том, что Энцо заинтересован во мне. «В моей возможной силе», — поправляю я саму себя. Слова Паука не дают мне покоя, а тело помнит ощущение прижатого к шее холодного клинка. Неужели Энцо и правда перережет мне горло?

Как по команде двери в грот распахиваются. Я вскидываю голову.

Заходит Энцо, и его мантия скользит за ним по каменному полу. Остановившись, он молча обводит взглядом грот. Затем поворачивается к Звездной воровке.

— Пора, — произносит он. — Как ты себя чувствуешь сегодня?

Звездная воровка шепотом велит койотам оставаться на месте, а потом поспешно подходит к принцу.

— Прекрасно, — отвечает она, склонившись в поклоне. — Как и всегда.

На губах Энцо играет легкая улыбка.

— Отлично. Тогда идем.

Лицо Звездной воровки сияет, и она взмахом руки зовет остальных. Как уж тут не поверить Рафаэлю, что она берет силу в радости. Рафаэль плавным движением поднимается на ноги и кивает мне.

— Если хочешь потренироваться, задержись тут еще. Мы вернемся вечером.

Они уходят из грота, не сказав больше ни слова. Я остаюсь одна. Энцо даже не взглянул на меня, и я осознаю, что задержала дыхание. Тьма шевелится во мне, и я ее не унимаю. Я понятия не имею, куда все ушли, но ясно, что на какое-то задание.

Вот он — мой шанс встретиться с Тереном.

При этой шокирующей мысли ноги слабеют. Неделя подошла к концу. Если Элита до вечера будет занята своими планами, то я должна воспользоваться выпавшей мне возможностью покинуть дворец. Я оглядываюсь, испугавшись вдруг, что кто-то мог прочитать мои мысли. Мне вспоминается убийство мальфетто, увиденное мной несколько дней назад. Затем угроза Паука.

Сестра.

«Я лишь приближусь к Башне. Если мне покажется что-то подозрительным — уйду. Внутрь не пойду. Я просто…»Мои мысли заглушает громкое биение сердца.

Я встаю. Передвигаю ноги. Я уже не уверена, сама руковожу своим телом или инстинкты взяли вверх и тело руководит сознанием. Я поднимаюсь по лестнице и пересекаю главный двор дворца. Мне видны улицы, переполненные людьми, гуляющими в праздничных одеждах. Небеса над головой зловеще темны. Что-то важное происходит сегодня в городе.

Элита начала действовать. Начну и я.

 

 

Кенетреанцу больше золота неси — и будет он дела с тобой вести.
А если хочешь ты кого отправить в Рай, то чистокровку-жеребца ему в подарок дай.

— Высокий суд Бельдайна, Комиссия по обвинению Марана и его пособника.

Аделина Амутеру

Выбравшись из дворца Фортуны на главную улицу, я сразу же ощущаю смутное беспокойство.

Улицы заполнены людьми в красочных одеждах и торговцами, снующими вокруг и предлагающими маски на любой вкус, как это обычно происходит на весеннем маскараде в Далии. Все улыбаются и смеются. Стены домов зелены и красивы от оплетающих их цветущих лоз. Лошади везут по широким дорогам кареты и ящики с грузом. В речных каналах выстроились гондолы с пассажирами. Один мужчина, толкая перед собой корзину с фруктовыми пирожками, поет народную песенку, и за ним приплясывает кучка ребятишек. Аромат масла и специй вплетается в смешанные запахи толпы.

Однако небо затянуто покрывалом облаков, теперь уже более темных, чем раньше. Воздух влажен и холоден, в нем чувствуется напряжение, резко контрастирующее с всеобщим праздничным настроением и разноцветными лентами, украшающими балконы. Улыбающиеся люди в маскарадных масках кажутся мне пугающими. Словно каждый из них знает, что я собираюсь сделать и куда направляюсь. Я опускаю голову, пряча лицо.

На каждом перекрестке висят объявления Глав Инквизиции, призывающие сообщать о любых подозрительных мальфетто. Я затесываюсь в толпу, инстинктивно пытаясь скрыться из вида. Все идут в одном направлении, и я вливаюсь в общий поток, затерявшись среди блестящих одежд и ярких масок, стуча каблуками туфель по булыжной мостовой. «Что Эстенция празднует?» — задаюсь я вопросом, проходя по узкой улочке. Низко свисающие со стен лозы почти касаются моей головы.

— За Красный квартал! — кричит кто-то позади меня, махая над головой платком из красного шелка.

И только тогда я осознаю, что все в толпе машут платками разного цвета: красного, зеленого, золотого и синего.

Вдалеке, рядом с гаванью, блестит на солнце крыша Башни Инквизиторов.

Меня теснят и толкают. Наконец мне удается выбраться из основной людской массы на узкую и тихую аллею. Я осторожничаю, стараясь оставаться в тенях. Если бы я умела пользоваться своими способностями, то, наверное, смогла бы неплохо спрятаться за темными силуэтами. Я снова пытаюсь воззвать к своей силе, однако нити энергии дразнят меня, но не поддаются.

До Башни я добираюсь взмокшая от пота и дрожа всем телом. К счастью, в этой части города мне почти никто не встречается — все ушли праздновать. Уставившись на вход в башню, где на карауле стоят Инквизиторы, я представляю за ее стенами Виолетту и колеблюсь, заламывая руки.

Что, если у Терена нет Виолетты? Какую ловушку он мог для меня подготовить?

Закусив губу, я думаю о том, что Терен не арестовал меня во дворце, о его угрозе убить мою сестру, если я к нему не приду. Я так напряженно смотрю на Башню, что в глазах все начинает расплываться. Когда улица совсем пустеет, я торопливо и неслышно подхожу ко входу.

Мне преграждают путь стоящие на страже Инквизиторы.

— Чего тебе? — ворчит один из них.

— Пожалуйста, — хрипло выдавливаю я, ощущая себя страшно уязвимой. Если кто-то из Элиты увидит меня здесь… — Я пришла к Мастеру Терену Санторо. Он меня ждет.

С подозрением оглядев меня, Инквизиторы обмениваются взглядами.

— Я сообщу о твоем приходе Мастеру Санторо, — говорит один из них мне. — Жди здесь.

— Нет, — вырывается у меня. Я в страхе оглядываюсь. На лбу выступает испарина. — Мне необходимо встретиться с ним прямо сейчас, — добавляю я тихим, умоляющим голосом. — Меня не должны здесь увидеть. Пожалуйста!

— Ты будешь ждать здесь, — рявкает Инквизитор, окатив меня раздраженным взглядом и оттолкнув в сторону. — Пока не…

Дальнейшие слова Инквизитора обрывает распахнувшаяся за его спиной дверь. За ней в небрежной позе, сложив руки за спиной, стоит Терен. При виде меня на его лице появляется улыбка.