Это и было самым забавным - пива у них не было.

Зато стояло с десяток бутылок «Столичной», причем две были девственно пусты, а третья уже собиралась закончиться.

Дима Графов уже безбожно дрых.

Водки попьем, полежим, помолчим...

-Вы что?! - поразился я. - С каких это пор?!

-С этих... - сквозь сон ответил Графов.

-Привет, Спец, - сказал Юрка.

У меня глаза на лоб полезли. Не думал, что еще умею удивляться.

-Что?

-Что слышал. У плохих новостей быстрые крылья, - хмуро добавил Юрка.

-Великие Люди и падают с великим грохотом, - философски заметил Паша, не глядя на меня.

Джемело многозначительно ухмыльнулся.

-Знаешь, что происходит? - спросил меня вдруг Паша. И не дожидаясь моих размышлений, начал - Скажи мне, что может быть тверже Пустоты? Что может быть бесконечнее Небытия, из которого не приходят, а затягивают? Так как, например, затянул ты всех нас в этот бардак?

Впрочем, - он сделал паузу, - что это... Время, Пространство... Это все вилами по воде писано. Ведь научились же люди быть Богами...

Димка сквозь сон замычал:

-И стало это так буднично, что слово это, ранее такое значимое, стали даже писать с маленькой буквы.

...«бог».

Хм.

Паша посмотрел не меня. Исподлобья. Раньше за ним такого не водилось.

и продолжил:

-А как же быть со словом «человек»? Если «Бог» - всего лишь название буквы в алфавите Небытия, что есть человек? Можно ли быть человеком, оставаться им, когда и Богом-то быть уже не то, что недостаточно, а просто глупо?

Он прервался на глоток водки. Затем он протянул бутылку Юре - тот выпил и дал мне.

Я выпил машинально, даже не заметил горечь...

Джемело отрицательно покачал головой и закурил.

Я тоже взял сигарету.

А Паша продолжал убивать меня своей трансформацией:

-В чем заключается человек? Ест, ходит, гадит, думает, любит, строит, ненавидит... Чувствует, в конце концов, что он все это делает. Дерево растет, зверь ходит, человек мыслит. От человека до Бога - один шаг. Если человек творит, то он уже на четверть Бог. Я творю, ты творишь, он творит, она творит. Если человек творит «нечто», он уже наполовину - Бог. Бог создает миры, человек создает проблемы. Если человек не создает миры, или хотя бы их отражения, он создает проблемы. В любом случае он что-то создает. Творит. И в этом - главная проблема. Человек много на себя берет, он лезет на рожон и наглеет на глазах у Вселенной. Он нахально врывается в Святые Святых Природы и топчется там в грязных сапогах. Человек... Понимаешь, Спец? Ударение всегда на «е»... Ты этот человек. Тот, который наследив, уходит, гордо задрав нос и говорит: «Я оставил след!» А парадокс в том, что изгадив все кругом и опустив все окончательно, человек становится Богом. Даже если и с большой буквы - почему бы и нет? При этом, он упорно отрицает свое существует, говоря - «Бога нет», напрочь забывая о том, что он уже не человек. Какие бы он доспехи на себя не цеплял - он уже Бог, он -не человек. Потому что, будь он Homo Sapiens, он бы просто мыслил и чувствовал. Да и думать он не обязан. Люди не думают, думают уже полубоги. Боги не думают, они знают...

Графов опять вклинился в Пашин монолог:

-Рыбы и есть Боги; они не думают, они знают. Юрка, дай беленькой...

Юра подал спящему философу бутылку. Димка пил водку, как минералку.

Водка - минералка.

Тогда и смерть - щекотка.

-Бог, - сказал Паша, - либо одноклеточен, либо всеобъемлющ. Человек, ставший, или пытающийся стать Богом ни то и не другое...

-God wants me to pray! - завопил Димка и перевернулся на другой бок.

-Да, - продолжил Паша, - Пресловутая третья сила. Та самая, что не лево и не право; не зло и не добро, не свет и не тьма, короче, то, чего в природе, по идее не должно существовать. Но существует. И мало того, нет, чтобы сидеть спокойно и не рыпаться - человек прет напролом и, что обидно, все из него выходит! Ему ставят палки в колеса, ломают руки и ноги; но он настырно идет к свету, не понимая, дурак, что ничего там нету, не найдет он там ни хрена, ослепнет только... И он - чудо? - не слепнет, а узнает каково быть Богом... видать только потому что ни фига не понимает. Выходит к светилу, орет себе невесть что, вроде бы обгоревший и все-таки счастливый, и никак уже не замечает, что топчется по этому самому светилу... И плевать, что все невероятно, все невиданно и ново, главное, почти дошел. И валит вперед... Потому что не знает, не замечает, что все остановки в стороне.

-Ублюдок ненасытный, - проговорил Графов сквозь сон.

А Паша рек далее:

-И сотворив нечто, соорудив, сомневается и идет дальше и творит, творит, творит. И ни конца ни края этому не видно. Если уж строит планы, то на миллиарды лет. И если падает, свято верит в то, что это - полет. Или, по крайней мере, свободное падение, невесомость. Прямо-таки убийственный оптимизм. После такого уже никто в живых не останется. Всю Вселенную опутать разумом, во всем смысл найти, все раскусить, распотрошить, по полочкам разложить. А во многие знания, многие беды! Но пытаются подогнать необъятную безрассудность Природы в свои разумные рамки. В каждую щелку - словно тараканы влезли. Когда поняли, что по большому лишь кулаки отшибут, стали лупить по почти невидимому...

-И зашаталась основа основ. Знание зашаталось. И Человек стал Богом. - это снова разглагольствовал Графов.

-Бог перестал быть недосягаемым, - обреченно произнес Паша. - Потому что Человек его сожрал.

Богоед.

Они опять принялись за водку. А я, совершенно ошеломленный, смотрел на них и пытался узнать... своих старых приятелей.

«Все изменилось, джемело миа. Все изменилось».

Прав был Джемело, как пить дать был прав.

-Паша, - заговорил я, - с какой стати тебе порвало в теософию?

-Дело не в теософии, - ответил он. - Просто... каждый охотник желает знать, где сидит фазан.

-Фазан, да фазан, - проснулся Графов. И пропел: - Где-е сиди-ит фаза-ан...

Паша спросил меня:

-Спец, ты этого мира хотел? Этого?

Он обвел рукой вокруг себя.

Я честно признался:

-Не знаю. Ни хрена я не знаю, Паша!

И тут заговорил Юрка, который до сих пор почти не слова не промолвил:

-Так, - тихо начал он, - Вот что я тебе скажу, Спец. Этот мир не может быть таким, какой он теперь. Каким он становится. Нам этот бардак не нравится. Сон должен быть сном, а явь - Явью. Ясно?

-Что ты имеешь в виду? - забеспокоился я.

Юрка вытащил из куртки пистолет. Настоящий, боевой.

-Я думаю, - промолвил он, - что если тебя пристрелить, все будет как раньше. Все станет на свои места. Верно, Павлик?

Паша кивнул.

А Графов влил в себя остатки водки и заликовал:

-Верно! Убить! Четвертовать! Сжечь на костре! Отрубить голову! Колесовать и на кол посадить! Ура! Хайди-хайду-хайда...

Юра встал, подошел ко мне и холодный ствол воткнулся в мой живот.

Взгляд у него был серьезнее некуда. И голос - тверже алмаза:

Я ведь верно рассуждаю, а, Спец? Ударение всегда на «е».

-Стоять!!! - заревел Джемело.

Юрка почему-то сонно, посмотрел на него.

Джемело вдруг поплыл перед моими глазами. Как и Юрка... как и все остальное... Все, без исключения...

* * *

Ощущение было такое, будто меня шандарахнули по голове чугунной дубиной.

-Бля-а-а-а...

-Именно оно, - сказал Джемело.

Очухавшись, я осмотрелся.

Ничего особенного.

Комната.

Вернее, камера.

Стены серо-стального цвета, ни единого намека на окна, тем не менее, приличный дневной свет. Никаких предметов обстановки. То есть абсолютно.

За исключением голой кушетки, на которой мы сидим. Она, хотя и такого же однотонного цвета, и из того же материала сделана, однако же достаточно мягкая.

-Что это? Где мы? - очумело спрашиваю Джемело.

Он отвечает со вздохом:

-Временно-пространственный кокон. Гиперстазис. Мы, в общем, нигде. Но это самое лучшее, что можно было сделать в сложившейся обстановке. Иначе нам обоим был бы каюк.

Я помолчал.

-Что на них нашло, Джемело? Пистолет притащили...

-А что ты от них ждал? - удивился двойник.

-Как что? Друзья, все же!

-Дру-узья?! - Джемело расхохотался, - Это Зондеры! Нелюди! Разве трудно было дагадаться?

-Какие, на хрен, Нелюди? - не понял я.

-Обыкновенные. Те, что посланцы Бессознательного. Вот, послушай, - он вытащил из воздуха фолиант. ЗМЕЕЛОМКА, без сомнений. Открыл, поискал нужную страницу, прищурился и стал читать:

-Итак, трам-пам-пам... человек - низшая форма разумной жизни... Бр-р... ага, вот, слушай - Нелюди: Но Боги, создав один мир, тут же бросают его на наш произвол, ибо наш удел уничтожение этих миров... Ибо тогда закончится наша тюрьма, когда погибнет последний человек... СМЕРТЬ СМЕРТНЫМ... Мы - Нежить, ибо истинная наша плоть из камня... только мы, Порождения Тьмы и Властители, равные Хаосу, несем тебе освобождение от слишком ровных и прилизанных линий. Мы, дети и воины Хаоса и Тьмы Кромешной, потушим старые, корявые звезды и зажжем, если только пожелаем, новые. Случится это в день, когда умрет последний человек и рухнет гнилая стена Времени - Пространства. Великий Ящер пошевельнется и укажет перстом своим на Запад. И мы, украшенные суровой сталью, поведем свои ладьи туда, к последней звезде. Перед нами падет ниц сама Бесконечность и Вселенная повернется к изначальному беспорядку. Мы уничтожим этот мир, мы потушим лживый свет; и звезды наши будут так же черны, как сама Тьма и Пустота! Вот так!

Закончив на столь пафосной ноте, Джемело громко захлопнул книгу и заявил:

-Как видишь, и среди Исконных есть свои психи.

-Я что-то не очень понял суть этого... манифеста.

Джемело швырнул ЗМЕЕЛОМКУ в воздух - она тут же растворилась - и сказал:

-В двух словах, Нелюди это Исконные, считающие, что все зло во Вселенной - от Человека. Антропомахи, человекоборцы, понимаешь? Если мир сейчас не погибнет, и будет развиваться как положено, думаю, Человечество еще столкнется с этими тварями. В космосе. Хочешь сигарету?

-До смерти, - признался я.

Мы дружно задымили.

Джемело продолжил:

-Впрочем, в чем-то нелюди правы. Тебя действительно стоило убрать из Миров, чтобы все повернулось на свои места. Тот, что выглядел, как Сивцов, достаточно ясно выразился по этому поводу.

Я поперхнулся дымом. По коже замаршировали мурашки:

-Ты что, предлагаешь меня... нейтрализовать? Убить?

-Зачем - убить? - удивился Джемело. - Именно - нейтрализовать. А ты уже нейтрализован. Ты же в коконе... Тебя как бы не существует.

Я задумался.

Временно-пространственный кокон?

Вполне вероятно, он и прав, что меня «как бы» не существует.

Я же - нигде.

-Так, - одобренно промолвил я, - и сколько мне здесь томиться? Как долго?

Джемело кивнул:

Слушай сюда. Я сейчас вернусь в Реальный Мир. Ведь я там гость, следовательно, я на него не влияю. Одновременно я заменяю тебя. Я все сделаю... в смысле, придумаю, как тебя вернуть на Землю. У меня есть кое-какие мысли.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

Беспощадным взором.

-Ты мне доверяешь?

Минуты полторы я мучительно думал. Не моргал и не отводил взгляда.

Наконец, ответил:

-Да.

-Хорошо. Тогда я тебя покидаю.

-Э-э! Стой! А что я тут, по-твоему, жрать-пить буду? Где, в конце концов, туалет?

Он засмеялся.

-Здесь такие фокусы! Ты только пожелай, что надо; оно само появится. Даже бабы будут, если захочешь...

И исчез.

Не-ет, баб мне совершенно не хотелось.

А вот желудок митинговал не по-детски.

Я вздохнул и почему-то пожелал пива.

Ух!

Передо мной, как лист перед травой, материализовались две упаковки «Гиннеса».