Глава 28. Две недели мы с Райдером избегали друг друга

 

Две недели мы с Райдером избегали друг друга. Я часто слышала его на улице, когда он работал со своим отцом и Гэвином, но он и шагу не ступил в дом. Он ел у себя дома, и все свободное время проводил там.

Каждый раз, когда я слышала его голос через открытые окна, меня снова пронзала боль. Он ни разу не пытался увидеть меня или поговорить со мной. Я хотела спросить Гэвина, узнавал ли Райдер обо мне, но боялась того, что он мог ответить.

Никто не спрашивал, что между нами случилось. Я убеждена, что они знали, но была благодарна, что не должна была говорить об этом. Я не могла.

Эти две недели я мало спала. Каждую ночь, вместо того, чтобы спать, я проигрывала слова, которые он сказал, и страсть, которой мы делились. Я корила себя за то, что была такой дурой. Корила Райдера за то, что он был так холоден.

Я корила жизнь.

В течение дня Дженис занимала меня делами. Она учила меня, как выпекать хлеб из их запаса муки. Мы законсервировали последние овощи с ее огорода, собирая все, что могли, пока не пришла зима. Желая сберечь еду, мужчины стреляли белок или оленей для свежего мяса. Иногда кто-нибудь ходил на рыбалку. Мы готовили еду снаружи на костровой чаше, установленной на земле. Душ был прохладным, но, по крайней мере, я была чистой. И уличный туалет был готов, поэтому больше никаких путешествий в кусты, слава богу.

Благодаря Делани у нас с папой были еда, вода, запасы и достаточно свечей и фонариков на долгое время. Без них я не уверена, что мы бы все еще были живы.

Здоровье папы быстро ухудшалось за эти две недели. У него появилось больше проблем с передвижением, и он быстро терял вес. К моему ужасу я заметила, что у него за считанные дни пропал аппетит. Я отказывалась столкнуться лицом к лицу с пониманием, что он исчезал на моих глазах, а я ничего не могла поделать.

Единственной связью с внешним миром был коротковолновый приемник, который каждую ночь слушал Райдер. Новости всегда были теми же — правительство не смогло доставить запасы людям, армия была в недостаточном количестве, миллионы людей умирали. Информация о войне отсутствовала. Мы были во тьме, буквально и образно.

 

***

 

Одним солнечным вечером я шла из ангара, когда Бронко Райдера заехал на подъездную дорогу. Он выпрыгнул из него и целенаправленно устремился к дому, не заметив меня у входа в ангар.

Я замерла. Мое сердце заколотилось, а нервные окончания ожили в первый раз за недели. Он выглядел замечательно в своей белой футболке, джинсах и потертых ковбойских сапогах. Вездесущая кепка была низко натянута, скрывая его глаза от солнечного блеска. Его гладкий свежевыбритый подбородок был напряжен. Что-то было у него на уме.

После того, как Райдер вошел внутрь, я стояла нерешительно. Я должна была пойти внутрь или подождать, пока он не уйдет? Я не была с ним в одной комнате четырнадцать дней. Не уверена, что смогу сдержать муку, которую принесет его присутствие.

Я отчитала себя. Я взрослая женщина. Ни один мужчина (неважно, насколько он красивый и неотразимый) не остановит меня от того, что я хотела сделать.

Глубоко вдохнув, я прошла к задней двери, разговаривая сама с собой. Я сильная. Я могу устоять перед ним. Я буду вести себя так, будто ничего не происходит.

Открыв дверь, я вошла в большую кухню. Темнота в комнате моментально ослепила меня после долгого пребывания на солнце.

Когда глаза приспособились, я могла видеть, что все были здесь. В дальнем углу комнаты стоял Райдер, его руки были перекрещены на груди в оборонительной манере. Его синие глаза метнулись ко мне. Я почувствовала жар в теле, не ослабевающий и мощный. Его глаза медленно путешествовали по моему телу вниз, а затем опять наверх к моим глазам. Через секунду он отвернулся, освобождая меня от повторного осмотра.

Скрепя сердце, мое тело снова хотело его со страстью и нуждой, которые пугали меня. Я старалась игнорировать его, но сердце ускорило ритм, и я почувствовала неконтролируемое стремление снова быть рядом с ним.

— Что же, тогда давайте сделаем это, — вздохнув, сказал Роджер. — Я соберу запасы, и можем выдвигаться.

Они уезжали? Я отчаянно смотрела вокруг, чтобы найти того, кто объяснит мне, что происходит.

Дженис ответила на мой невысказанный вопрос.

— Мальчики едут в город. Появились слухи, что там все намного хуже.

— Я еду! — сказала я настойчиво.

— НЕТ! — ответили одновременно Гэвин и Роджер.

— Я должна убедиться, что Ева в порядке.

— Это не безопасно, Мэдди. Ты остаешься здесь, — резко произнес Гэвин.

Я глянула на Райдера, который смотрел в пол, крепко сжав челюсти. Он отказывался смотреть на меня, и это задевало. Сильно. Я знала, что прямо сейчас он злился, но мне было все равно. Там мои друзья, возможно, голодали. Я не собиралась сидеть здесь и ничего не делать.

— Я еду. Не пытайтесь остановить меня.

— Мам, образумь свою маленькую протеже, — раздраженно сказал Гэвин.

Я рассердилась на кличку, которую он мне дал. Он решил, что это смешно, потому что я всегда следовала за его мамой, пытаясь научиться от нее всему, что могла.

— Я еду, — констатировала я упрямо, практически топнув ногой.

— Нет.

Голос Райдера прозвучал в комнате, как выстрел ружья, заставляя меня подпрыгнуть от страха. Никто не связывался с ним, когда он так говорил, включая меня.

Не посмотрев на меня, он подошел к столу и достал из-за пазухи девятимиллиметровый пистолет. Райдер положил его на стол напротив мамы.

— Для Мэдди, — сказал он суровым голосом.

Он начал уходить, когда остановился и посмотрел обратно на свою маму.

— И убедись, что она останется в доме, пока нас нет. — Сказав это, Райдер, не обернувшись, вышел за дверь.

Гэвин и Роджер последовали за ним, но я ничего не заметила. Я печально сидела на ближайшем стуле, пока в горле клокотали слезы. У Райдера не было причин держаться от меня дальше. Я ведь этого хотела, не так ли? Я сказала ему оставить меня в покое, и у него это чертовски хорошо получалось. Слишком хорошо.

— Извини, милая. Ты знаешь, какими гиперопекающими они могут быть, — сказала Дженис, присев за стол и потянувшись, чтобы дотронуться до моей руки.

Я кивнула, борясь со слезами. В последние несколько недель я так много плакала, что удивилась оставшимся слезам.

— Все в порядке, — сказал папа, взяв другую мою руку. Он постарался улыбнуться, но край его рта поник, что было намного отчетливее видно, чем несколько дней назад.

Я выдавила для него улыбку. Он — все, что у меня осталось. Папа всю мою жизнь был для меня самым сильным. Теперь моя очередь быть сильной для него. Я сделала глубокий очищающий вдох и успокоительно сжала его руку.

Мы немного посидели и поговорили о том, что могло случиться в городе. Каждую ночь по радио мы слышали ужасные истории о умирающих от жажды и голода людях. Грабежи стали обычным явлением, и людей расстреливали за запасы. Сейчас мы жили в беспощадном мире.

Я беспокоилась. Мужчины могли попасть в опасную ситуацию. Они были вооружены винтовками и пистолетами, но от этого я не чувствовала себя легче. Что если с Райдером что-нибудь случится? Неважно, что он думал обо мне, я все еще любила его, и жизнь без него не была возможна.

Не захотев расстраивать папу своей грустью, я сказала им, что пошла поспать. Я была измождена. Ночью сон не приходил, и в течение дня я ходила как зомби.

Сидя в комнате Райдера, которую сейчас занимала, я медленно осмотрелась. Здесь не было ничего кроме моего маленького рюкзака и некоторой одежды, которая висела в шкафу. Я легла на кровать и смотрела в открытое окно.

Внезапно мне захотелось вернуться домой. Хорошо было бы иметь еще одежду и, может, несколько книг. Гэвин с Роджером были там на прошлой неделе, чтобы убедиться, что все в порядке, но я не знала, поэтому и не настояла пойти с ними.

Я снова хотела увидеть свой дом. Мне нужно было окружить себя собственными вещами. Может, от этого я чувствую себя лучше.

Из окна я видела грузовик Роджера, стоящий в ангаре. Я знала, где были ключи, и знала, что в машине все еще есть газ. Дженис попытается меня остановить, но я решила, что настало время вернуться домой.