Влияние надежд, порождаемых материальным прогрессом

Сейчас мы видели, что как увеличивающееся народонаселение стремится повышать ренту, так стремятся повышать ее, не повышая заработной платы или процента, и все те причины, которые при прогрессивном состоянии общества вызывают увеличение производительной силы труда. Всякий прирост в производстве богатства достается в конце концов землевладельцам в виде увеличенной ренты; и хотя, в то время когда вводится известное усовершенствование, некоторые выгоды могут достаться также другим лицам,- не из землевладельцев,- собравшим в своих руках значительные запасы продуктов, ценность которых должна повыситься, тем не менее ни одно из усовершенствований такого рода не заключает в себе ничего такого, что стремилось бы вообще увеличить доходы труда или капитала.

Но чтобы вполне уяснить себе влияние материального прогресса на распределение богатства, нам необходимо будет принять в соображение еще одну причину повышения ренты, еще не рассмотренную нами.

Причина эта - твердая надежда на будущее повышение земельных ценностей, вызываемая во всех прогрессивных странах постоянным ростом ренты и приводящая к спекуляции или предложению земель за более высокую цену, чем та, какую они имели бы иначе.

До сих пор мы допускали, как это и вообще допускается при истолкованиях теории ренты, что действительный предел культуры, всегда совпадает с тем пределом культуры, который может быть назван необходимым,- другими словами, мы допускали, что культура захватывает менее производительные пункты только лишь тогда, когда это становится необходимым вследствие того факта, что все естественные удобства в пунктах более производительных уже вполне утилизированы.

Так, вероятно, оно в бывает в отсталых или очень медленно прогрессирующих странах; но в быстро прогрессирующих странах, где быстрый и постоянный рост ренты дает возможность уверенно рассчитывать на дальнейший рост ее, дело стоит иначе. В этих странах твердая надежда на повышение цен создает как бы стачку между землевладельцами [-179-] и ведет к тому, что земля, под влиянием надежды на более высокие цены, остается вне обработки, и предел культуры таким образом оттесняется далее, чем это требуется естественными условиями производства.

Эта причина должна обнаруживать своей действие в известной степени во всех прогрессивных странах, хотя в таких странах, как Англия, где в земледелии преобладает арендная система, ее действие будет заметно более на продажных ценах на землю, чем на пределе земледельческой культуры или на существующей ренте. Но в странах подобных Соединенным Штатам, где человек, пользующийся землей, предпочитает, если возможно, быть и собственником ее, и где имеется огромное пространство пригодных для заселения земель, она сказывается с огромной силой.

Это доказывает уже огромное пространство, по какому рассеяно народонаселение Соединенных Штатов. Человек, который с восточного побережья отправляется в поиски за пределом культуры, где он мог бы добыть земли, не платя ренты, должен, подобно человеку, переплывающему реку, чтобы напиться, сделать длинный переход по полуобработанным полям и миновать обширные пространства девственной почвы, прежде чем достигнет того пункта, где он может иметь землю, не платя ренты, т.е. в силу первого занятия. Такой человек (а вместе с ним и предел культуры), оказывается оттесненным гораздо дальше, чем это действительно необходимо благодаря спекуляции, которая держит в своих руках эти необрабатываемые земли в надежде на повышение их цены в будущем. И когда этот человек поселится где-нибудь, то он захватывает, в свою очередь, если возможно, больше земли, чем сколько в силах обрабатывать, в надежде, что земля скоро получит цену; и таким образом тот, кто идет за ним, снова бывает принужден идти дальше, чем это требуется в силу естественных условий производства, относя предел культуры к еще менее производительным, ибо еще более отдаленным пунктам.

То же самое можно наблюдать и во всяком быстро растущем городе. Если бы земля высшего качества, в смысле ее положения, повсюду вполне утилизировалась прежде чем обращались бы к земле худшего качества, то в расширяющемся городе не оставалось бы незастроенных участков и нигде не попадалось бы жалких хижин среди дорогих построек. Эти участки, иногда чрезвычайно ценные, остаются незанятыми или не вполне занятыми потому, что их собственники, не имея возможности или не желая строиться, предпочитают, в надежде на повышение земельных ценностей, удерживать их в своих руках, выжидая более высокой цены, чем та, по какой участки эти в данное время могут быть проданы лицам, желающим ими воспользоваться. А вследствие того, что эти земли оставляются вне употребления или вне полного употребления, к какому они пригодны, окраины города отодвигаются от центра дальше, чем следовало бы. [-180-]

А затем, когда мы достигаем пределов растущего города,- действительного предела построек, соответствующего пределу культуры в земледелии,- то не находим тут земли, которую можно бы было купить по той цене, какую она имеет для земледельческих целей, как это должно бы быть в том случае, если бы рента определялась просто теперешним спросом на эту землю; но замечаем, что на большом расстоянии от города земля имеет спекулятивную ценность, основанную на том предположении, что она потребуется в будущем для городских целей, и чтобы достигнуть той точки, где землю уже можно купить по цене, не основанной на городской ренте, мы должны бы были отойти много дальше действительного предела городского пользования землей.

Или возьмем пример в другом роде, пример, подобный которому можно, без сомнения, встретить повсюду. В графстве Марин, в удобном сообщении с Сан-Франциско, имеется прекрасный строевой лес. Естественно было бы ожидать, что будут вырубать этот лес, прежде чем обращаться для снабжения лесного рынка в Сан-Франциско к лесам, расположенным на гораздо более далеком расстоянии. Но лес этот однако остается нетронутым, и лесной материал, заготовленный на расстоянии многих миль, ежедневно провозится мимо этого леса по железной дороге, потому что владелец этого леса предпочитает сохранять его ради более высокой цены, которую он может получить в будущем. Таким образом, благодаря недопущению до пользования этим лесом, предел производства лесных материалов оттесняется много дальше, к склонам Кость Ренджа. Что земли, содержащие в себе минеральные богатства, будучи обращены в частную собственность, часто не допускаются до эксплуатации, тогда как более бедные залежи разрабатываются,- это факт общеизвестный, и в новых штатах часто можно встретить индивидуумов, известных под именем нищенствующих землевладельцев "land poor", людей, которые остаются бедными, иногда даже почти терпят лишения, потому что крепко держатся за землю, которой они и сами не могут пользоваться, и всякий другой человек не может с выгодой владеть при той цене, какую они назначают.

Вернемся теперь к тому примеру, который мы рассматривали в предыдущей главе. Положим, что при пределе культуры, стоящем на 20, наступает повышение производительности, которое дает возможность достигать того же результата с затратой на одну десятую меньшего количества труда. В силу указанных ранее причин, предел производства должен бы был понизиться, и если бы он остановился на 1, то вознаграждение труда и капитала осталось бы таким же как и прежде, когда предел этот стоял на 20. А будет ли он оттеснен до 18 или будет принужден опуститься еще ниже, это зависело бы от того, что я назвал площадью производительности, лежащей между 20 и 18. Но если твердая надежда на будущий рост ренты будет побуждать [-181-] землевладельцев требовать ренты равной 3 с земли, оцениваемой в 20, равной 2 при 19, и 1 при 18, и удерживать эти земли вне обработки до тех пор, пока не будут приняты эти условия, то площадь производительности может настолько сократиться, что предел культуры должен будет упасть на 17 и даже ниже; и таким образом, в результате увеличения производительности труда, представители труда станут получать менее, чем прежде, процент пропорционально понизится, а рента возрастет в больше мере, чем увеличилась производительная способность.

Влияние земельной спекуляции на повышение ренты есть великий факт, который не может быть игнорируем в сколь-нибудь полной теории распределения богатства в прогрессивных странах, все равно будем ли мы формулировать его, как распространение предела производства, или как переход линии ренты за предел производства. Спекуляция эта представляет из себя силу, развиваемую материальным прогрессом, которая стремится постоянно увеличивать ренту в большем размере, чем производство расширяется, благодаря прогрессу, силу которая, таким образом, с развитием материального прогресса и ростом производительных сил, постоянно стремится уменьшить заработную плату не только относительно, но и абсолютно. Это та возрастающая сила действующая особенно энергично в новых странах, вызывает там общественные болезни более старых стан, по-видимому, еще преждевременные; разводит бродяг на девственной почве и порождает бедность на полуобработанной земле.

Словом, общее и постоянное повышение земельных ценностей в прогрессирующей стране необходимо вызывает то добавочное стремление к повышению, какое наблюдается по отношению к товарам, когда какая либо общая и постоянная причина влияет на повышение их цены. Как во время быстрого падения денежного курса, которым ознаменованы были последние дни Южной Конфедерации, тот факт, что всякая вещь, купленная сегодня, могла быть продана завтра по более высокой цене, вызывал такое повышение цен товаров, которое опережало даже падение курса, так и постоянное повышение земельных ценностей, которое производится прогрессом, вызывает еще более быстрое повышение их. Мы видим действие этой вторичной причины в полной силе во время тех бешеных приступов земельной спекуляции, которыми сопутствуется развитие новых стран; и хотя эти приступы представляют из себя ненормальные и случайные явления, тем не менее нельзя отрицать, что сама причина их действует постоянно, с большей или меньшей силой, во всех прогрессирующих странах.

Та причина, которая ограничивает спекуляцию с товарами, а именно тенденция возрастающей цены вызывать добавочное предложение, не может ограничивать спекулятивного роста земельных ценностей, так как земля представляет из себя постоянное количество, которого человеческая деятельность не может ни увеличить, ни [-182-] уменьшить; тем не менее существует предел и для цены земли, в том минимуме, какого требуют труд и капитал, как условия их участия в производстве. Если бы было возможно непрерывно сокращать заработную плату до тех пор, пока она не достигла бы до нуля, то было бы возможно непрерывно повышать ренту до тех пор, пока она не поглотила бы всего производимого. Но так как и заработная плата не может быть опущена на более или менее долгое время ниже той точки, при которой рабочие соглашаются работать и поддерживать свою численность, и процент - ниже той точки, при которой капитал будет обращаться на производство, то и существует некоторый предел, которым ограничивается спекулятивное повышение ренты. Потому-то спекуляция не может иметь такого простора в деле повышения ренты в странах, где заработная плата и процент уже близки к их минимуму, как в тех странах, где они значительно выше его. Тем не менее, что во всех прогрессивных странах спекулятивное повышение ренты имеет тенденцию перейти тот предел, за которым производство должно останавливаться, в этом, я полагаю, вполне убеждают нас повторяющиеся от поры до времени периоды промышленного застоя,- предмет, который будет более подробно рассмотрен в следующей книге.