Джо Рамирес

 

Р

едко кому выпадает в жизни такое счастье – осуществить свою мечту. Рону Деннису повезло. В его жизни был сезон 1988 года. Сезон, во время которого этот максималист, педант и зануда был по-настоящему счастлив. События тех лет Стирлинг Мосс назвал самым фантастическим зрелищем, которое он видел за всю его гоночную карьеру. В том году болиды McLaren выиграли 15 этапов из 16 (при 10 дублях), 15 раз побывали на поуле (при дюжине квалификационных дублей), что в итоге принесло еще один дубль – в чемпионате мира и Кубке конструкторов, завоеванный с огромным отрывом от преследователей. А ведь преимущество легендарного McLaren МР4/4 с мотором Honda V6 turbo над соперниками было далеко не таким большим. Настоящим секретом McLaren того фантастического сезона было соперничество двух партнёров по команде. Красно-белые болиды на старт Гран-При выводил дьявольский тандем Ален Прост – Айртон Сена.

В новом формульном году Алену Просту и Айртону Сенне предстояло выявить сильнейшего в очной ставке, тем более, что у обоих были одинаковые шасси и моторы. То, что основная борьба за титул будет происходить именно между ними, не вызывало сомнений, поскольку Williams выбрал слабые моторы Judd, а Ferrari в те годы откровенно шла в середняках. Борьба обещала быть интересной не только для поклонников Формулы-1, но и для самих пилотов. Уж они-то помнят те памятные схватки в 1984.

Зимой 1988 года, когда на трассах царило затишье, оба гонщика редко видели друг друга. Сенна принимал солнечные ванны у себя на фазенде в Ангра-душ-Рейш, а Прост, как старожил McLaren, в Эшториле, Сузуке и Сильверстоуне занимался тяжёлым и малоприятным трудом: в компании японских инженеров во главе с Осаму Гото он подгонял друг к другу мотор и шасси. Только 7 марта 1988 года на трассе Жакарепагуа в Рио-де-Жанейро команда собралась в полном составе для испытания новых покрышек. Начало нового сезона для McLaren было в прямом смысле ослепительным. В этот день тестов здесь собрались репортёры самых уважаемых автоспортивных изданий. Сотни фотографов и операторов оккупировали подступы к боксам McLaren, где в тот момент впервые в качестве товарищей по команде встретились Ален Прост и Айртон Сенна. Гонщики ярко контрастировали на фоне друг друга. Сенна предстал перед публикой в красном гоночном комбинезоне, заняв место в кокпите автомобиля, а Прост гордо сидел на боковом понтоне болида, облачившись в цивильный костюм. Короткий взгляд, несколько вопросов Айртона и точные, полные ответы Алена. После позирования перед фотокамерами команда принялась за работу.

На тестовых испытаниях гонщики работают на команду, однако в случае с этой парой всё выглядело совсем по-другому. Не дожидаясь начала чемпионата, они сразу же настроились на серьёзное соперничество. Прост уже успел изучить характер Сенны и решил подшутить над эмоциональным бразильцем. ”Я поехал первым, – вспоминает французский гонщик, – он должен был сесть в кокпит после меня. Заехав в боксы, я предоставил машину механикам, чтобы те поменяли покрышки. Я увидел Айртона: он ждал меня, уже одев шлем. Я решил посидеть ещё немножко в болиде, а он так разъярился, начал кричать: “Это нечестно! Это нечестно!” Я вылез и рассмеялся, а он – нет…”

Парадоксально, но перед началом сезона в Уокинге твёрдо никто не был уверен в машине. Она была не совсем готова. “На самом деле преимущество McLaren совсем не было таким громадным, каким казалось. Да, у нас было отличное шасси и фантастическая Honda, но секрет был в том, что мы с Аленом всегда – на каждой тренировке, в каждой гонке, – были на пределе”, – раскрывает секрет Айртон Сенна. Рождение МР4/4 затягивалось. И несмотря на это, сами гонщики понимали, что лучшим в конце года будет кто-то из них, поэтому для каждого из них было важно оценить конкурента. “С самого начала Айртон был чрезвычайно хорош, – вспоминает Ален Прост, – хотя обычно о парне из слабой команды (Toleman) невозможно с уверенностью сказать, что он классный гонщик. Учтите, что 15 лет назад в пелетоне было намного больше не просто хороших, а по-настоящему классных пилотов, чем сейчас (1997 год), и выделиться на их фоне было ох как сложно. Временами он был чрезвычайно жёстким, и это не вызывало симпатий. Но, откровенно говоря, сейчас я несколько иначе смотрю на вещи. Со временем я понял: эта жёсткость и порой даже беспощадность диктовались каким-то особенным кодексом правил”. С енна: “Моя стратегия в том, чтобы учиться у него, так как он лучше знает McLaren, а потом превзойти его”.

Первая настоящая проверка сил состоялась 3 апреля 1988 года на Гран-При Бразилии. Бразильский этап открывал календарь чемпионата, и так вышло, что в дебютной гонке сезона Айртон Сенна одержал свою первую поул-позишн за McLaren и... первую дисквалификацию. Всему виной была коробка передач, отказавшая во время прогревочного круга. Сенна отчаянно жестикулировал, сигнализируя, что не может сдвинуться с места, и после старта ушёл на трассу на запасной машине. После гонки мотивировка судей была проста и неоспорима: бразильский гонщик дисквалифицирован за смену автомобиля после того, как уже был дан зелёный свет. В результате, Сенна получил дисквалификацию, а Прост – 10 очков за победу в гонке. Результаты первого Гран-При чемпионата никак не сказались на работе штаба McLaren. Команда изначально настроилась на то, чтобы как можно быстрее помочь Сенне адаптироваться к новым условиям, создать ему режим наибольшего благоприятствования. Надо признать, методы Рона Денниса стали приносить первые плоды. Уже на втором этапе Айртон добился своей первой победы в McLaren. Это произошло 1 мая 1988 года на Гран-При Сан-Марино. В тот день всё прошло как по маслу. Сразу пришла и первая победа Сенны, и первый из десяти командных дублей. Счастливы были все, в том числе и Прост, хотя в тот момент он уже испытывал противоречивые эмоции по отношению к своему напарнику. С первого же дня между двумя товарищами по команде накрепко угнездилось постоянное напряжение. Конфликт мог возникнуть даже из-за такого пустяка, как, например, кому первым садиться за руль на тестах. Вспоминает Джо Рамирес: “С первой же минуты, как Айртон оказался за рулем McLaren, он был буквально помешан на Алене. Он хотел знать, что и как тот делает. Всё. Каждую мелочь. Каждый раз, возвращаясь в боксы, первое, о чем он спрашивал, – это время Алена. Никто другой его не интересовал. Ален воспринимал всё это как должное. Посмеивался, подшучивал над Айртоном. Но очень скоро понял, какой серьезный вызов принял!”

 

 

15 мая 1988 года. Гран-При Монако. На улицах Монте-Карло бразилец провел самую фантастическую квалификацию в своей жизни. Он ехал так быстро, словно провалился в какую-то иную реальность. Прост выиграл у ближайшего конкурента секунду и две десятых, а Сенна опередил Проста почти на полторы! “Я без конца улучшал собственное время, пока не понял, что составил одно целое с машиной. Вместе мы были на пределе. Я отдавал ей всего себя, и она отвечала мне тем же. Я вернулся в боксы и понял, что поднимался по спирали, которая могла бы никогда и не кончиться. Всё быстрее, всё ближе к совершенству – и всё уязвимее. Граница безопасности уменьшалась с каждым кругом. Это мой предел. Я его знаю. Я его испробовал”.Бразилец продолжал творить свои фирменные чудеса и в гонке, правда, не без помощи Бергера на Ferrari, надолго заперевшего за собой Проста. Лишь за 20 с небольшим кругов до финиша француз сумел обогнать австрийца и выйти на второе место, но от Сенны его разделяли 50 с лишним секунд! Удивительно было другое: бразилец даже и не думал сбавлять обороты. Наоборот, он шёл в прежнем режиме, на пределе проходя сложную трассу. Возможно, поэтому Рон Деннис попросил своего подопечного сбросить скорость. Настойчивые увещевания патрона оказали медвежью услугу: Сенна, на какое-то мгновение утративший концентрацию, в повороте Portier на входе в тоннель врезался в стену... Это случилось н а 66-м круге. Айртон вылез из кокпита и… отправился домой, благо авария случилась метрах в двухстах от небоскрёба, где располагалась его квартира. В боксах царила паника: гонщик пропал! Лишь через три часа после финиша Рон Деннис дозвонился до Сенны, который пробурчал, что досмотрел гонку по телевизору и пошёл спать... Прост, проигрывавший около 50 секунд, в четвёртый и последний для себя раз одержал победу в Монте-Карло. После гонки француз сказал, почему он, а не Айртон одержал верх в этой гонке: “Я не намерен играть в эти игры с Сенной в квалификации. Он подвергает себя такому риску, которого я стараюсь избегать. Он всегда любил коллекционировать поулы, я же отвечал: посмотрим, кто кого в гонке!” По традиции в Монако после гонки проводится банкет, где собирается весь свет автоспорта и бизнеса. “Вечером, на приеме у князя Ренье, я, поднявшись на сцену, произнёс соответствующую обстановке речь, сказав, что Айртон весь уик-энд был великолепен и что эта гонка бесспорно была бы его, но то, что случилось, в правилах игры, и я счастлив победе, – вспоминает Прост. – После чего на сцене оказался Рон, который, забрав у меня микрофон, сказал, что Айртон фантастический пилот и что его авария, скорее всего, следствие неполадок в машине. “Сенна ошибиться не мог!” – говорил он. Это было слишком...” Айртон между тем был далеко от этих событий. Он по-прежнему пребывал в своём номере, и его беспокоил тот нелепый случай, из-за которого он потерял гонку. Несмотря на незначительность инцидента, Айртон со всех сторон обдумывал произошедшее. Позже он признал, что с этого момента все собственные успехи он связывал с верой во Всемогущего.

После Монако начали поговаривать, что Проста пора списывать в утиль: мол, француз вчистую проигрывает бразильцу в скорости. Поэтому ровно через две недели после Монако, 29 мая, в гонке на автодроме имени братьев Родригес он хотел не просто быть первым, а выиграть у Сенны, побив его его же оружием. Скоростью. И сделал это, лидируя от старта до финиша! Однако эта победа далась ему нелегко. Круг за кругом они ставили рекорды скорости – никто не желал давать слабину. В итоге победил Прост. Айртон был потрясен и на подиуме искренние поздравил напарника: “Ты был сегодня неподражаем!”

Прост: ”Я хотел абсолютной победы, чтобы развеять все слухи о том, что проигрываю ему в скорости. Это бред!”

Несомненно, победа в Мексике вновь подтвердила мастерство Проста, хотя заставила его выложиться на все 100%, чтобы подтвердить статус супер-гонщика номер один. И тем не менее, в сложившейся ситуации первый номер McLaren чувствовал себя не в своей тарелке:”Соперничество, по-видимому, будет между нами всегда. И, возможно, мы не будем хорошо справляться с давлением, которое оказывает на нас наше же окружение. Но я всё же хочу верить, что соперничество это не будет чересчур острым. Лауда и Росберг были моими партнёрами на закате карьеры и мирились с тем, что я – впереди. С Айртоном нам будет сложнее. Ведь он хочет стать чемпионом мира. Но он совершенный гонщик – я не рискну искать в нём недостатки – и лучший, самый профессиональный партнёр по команде, которого я когда-либо знал. Лучше, чем даже Лауда, Кеке Росберг или Стефан Юханссон. Правда, я счёл бы своим большим достижением, если бы сумел убедить его, что на свете есть немало вещей не менее интересных, чем автогонки. С утра он первым выезжает на трассу, а вечером покидает её последним. Он живёт чемпионатом мира, думает о нём 24 часа в сутки. Мне кажется, только его и видит во сне. Порой это меня злит, поскольку я охотней сыграл бы в гольф или как-нибудь ещё отдохнул... Нет, если кто-то хочет победить Сенну, то он должен всецело посвятить себя спорту”.

Следующие две гонки в Монреале и Детройте Прост проиграл. Но следующим этапом в календаре числился Гран-При Франции, чрезвычайно счастливый для французских гонщиков и команд. У этих французов почему-то исторически сложилось так, что на родине во многих видах спорта их неизменно преследовал успех. Для примера достаточно вспомнить хотя бы феноменальную победу Жан-Пьера Бельтуаза в Монако в 1972 году или события 1979 года, когда французский этап выиграл французский гонщик Жан-Пьер Жабуй на французском автомобиле Renault. Вот и на этот раз удача вновь сопутствовала “хозяину” трассы. 2 июля на автодроме Поль Рикар в Ле Кастелле Ален провел свою самую выдающуюся квалификацию и одну из самых выдающихся гонок. Вспоминает Джо Рамирес: “Думаю, Алену не понравилось проигрывать дважды подряд, в Монреале и Детройте, и на Поль Рикаре он решил остановить Айртона. В субботу он совершил потрясающий круг – ещё и половины квалификации не прошло! – после чего переоделся и сел к мониторам смотреть концовку. Сенна проиграл почти полсекунды (1'07.589 против 1'08.067)! Айртон был буквально деморализован... В таких случаях он всегда требовал разобрать машину по винтику, чтобы найти ту поломку, которая стала виновницей поражения...” Однако победа в родных стенах не стала для Проста поворотным пунктом. Вслед за французской, одной из самых красивых побед в карьере Алена Проста, последовало поражение в Сильверстоуне. Это был провал, имевший далеко идущие последствия.

События 10 июля 1988 года разворачивались в условиях сильнейшего ливня, обрушившегося на легендарную трассу. После двадцати четырёх кругов Ален Прост был только шестнадцатым, в то время как его товарищ по команде упорно и настойчиво шёл впереди. В начале 25 круга, когда мониторы выдали информацию о порядке гонщиков, фамилии Проста там не было. И вот только после этого объектив камеры захватывает момент, как автомобиль под номером … заезжает в боксы. Пилот глушит двигатель, снимает шлем, перчатки и несуетливо идёт к моторхоуму. Вернувшись в боксы в цивильной одежде, Ален сказал Рону Деннису: “Продолжать гонку в таких условиях – это безумие. Полагаю, что с пятнадцатью очками преимущества в чемпионате, я могу позволить себе этот сход. В конце концов, это привилегия лидера. Я не надеюсь, что механики и инженеры Honda меня поймут, но хочу провести этот вечер с женой и детьми. Живым”. И, не дожидаясь окончания гонки, он улетел на вертолёте в аэропорт Лутон, а оттуда частным рейсом отправился в Женеву. По официальной версии, на машине француза отказало сцепление (то есть он несколько кругов ехал на повреждённой машине по мокрой трассе, что само по себе является мужественным поступком), но это звучало мало убедительно. Даже “родная” французская пресса в пух и прах раскритиковала двукратного чемпиона мира.

Забегая вперёд, скажем: в тот день Прост проиграл не только чемпионат 1988 года. Он проиграл McLaren. Японцы из Honda с их самурайской психологией не смогли простить Алену добровольного схода с гонки. Когда Сенна пришёл в эту команду, которую Прост, проведший в ней уже четыре сезона и выигравший два чемпионских титула, не без основания считал своей, многие сгорали от любопытства: как бразилец приживётся на территории француза? По сути же, приживаться пришлось не только Сенне на территории Проста, но и Просту на территории, которую давно и прочно обжил Сенна. Про них так и говорили: Прост – это гонщик McLaren на моторе Honda, Сенна – гонщик Honda на шасси McLaren. И если в McLaren Сенне изначально создали режим наивысшего благоприятствования, то в Honda создавать какие-то особенные условия для Проста никому и в голову не пришло. Однако до Сильверстоуна о фаворитизме в пользу бразильца речи не шло. Просто напарники с первых же дней сотрудничества негласно распределили обязанности: француз занимался настройками шасси, а бразилец – регулировками мотора. При этом то, что делал Прост, подходило и для Сенны: француз настраивал шасси, исходя из соображений целесообразности, а не своих капризов, поэтому машину, настроенную им, мог пилотировать кто угодно. Но вот в том, что касалось эксплуатации мотора, вкусы Алена разительно отличались от вкусов Айртона: бразилец был агрессивен в пилотаже и требовал, чтобы двигатель адекватно реагировал на его команды. И если до Сильверстоуна японцы подстраивали свой мотор под стиль управления Проста, то после 25-го круга Гран-При Великобритании всё их внимание было уделено Сенне. Ален как гонщик перестал для них существовать.

Последующие три гонки в Хоккенхайме, Будапеште и Спа выиграл Сенна. Соответственно, каждый раз Прост был вторым. Это означало, что Сенна, как и во времена пребывания в Lotus, возглавил протокол чемпионата. “Айртон уже чемпион, и с этим ничего не поделаешь. Для меня же всё кончено”, – констатировал Ален Прост. Но именно после Гран-При Бельгии борьба за титул обрела новый виток развития. Прост, наконец, всерьёз осознал, что и кому он проигрывает.

Накануне Гран-При Италии двое гонщиков приняли участие в одном телевизионном интервью:

Сенна: ”Борьба в чемпионате ещё не окончена”.

Прост: ”А нет ли возможности уравнять наши шансы?”
Сенна (быстро): ”Нет!”
Прост (смеясь): ”Чёрт!”
Сенна: ”Победитель может быть только один”.

Затем последовал д олгий встречный взгляд – глаза в глаза – и улыбка. Да, тогда между ними победителем мог быть только один. Впрочем, победителя-то как такового ни разу не было, просто один получал временное преимущество над другим, при этом оба отчётливо осознавали, что самый логичный исход их звёздной баталии – ничья. Хм, ничья... Ничья?! Да вы с ума сошли!

25 сентября 1988 года. Гран-При Португалии. Эшторил. Прост и Сенна стояли на первой линии стартового поля. В гонке потребовалось дать аж два рестарта: сначала заглох мотор у Де Чезариса, потом Уорвик спровоцировал столкновение Де Чезариса, Накаджимы и Салы. На втором рестарте Прост, по собственному признанию, пытаясь занять чистую траекторию, вынужден был резко бросил свой болид влево, где как раз находился второй McLaren. Cенне ничего не оставалось, как на сумасшедшей скорости выехать двумя колёсами на травяной ковёр. Кругом позже Просту предстояло на своей шкуре испытать месть по-бразильски. Когда два лидера гонки вместе вышли из Parabolica, Айртон Сенна вышел из аэродинамической тени болида своего товарища по команде и сравнялся с ним на прямой старт-финиш. Два болида шли настолько близко друг к другу, что казалось, будто вот-вот они соприкоснутся колёсами. В этой ситуации лучшей траекторией располагал уже Сенна, чем он и поспешил воспользоваться. Защищаясь от атаки на главной прямой, он резко оттёр француза вправо, прямо к бетонной стене. Два красно-белых болида неслись почти впритирку друг к другу, при этом Проста отделяли считанные сантиметры от стены. И это на скорости свыше 270 км/ч! После финиша на обоих – Проста (всё-таки выиграл) и Сенну (лишь шестой) – за объяснениями накинулись журналисты. “Это дело касается только нас двоих, – отговаривался Прост. – Айртон имел повод, чтобы отреагировать таким способом. Это всё”. Cенна: “Ален притёр меня на старте, и я просто отомстил ему за тот манёвр”, – говорил Сенна.

После обязательных интервью журналистам между двумя гонщиками последовал настоящий разбор полётов.

 

– Если для того, чтобы выиграть чемпионат, ты готов рисковать чужой жизнью, что ж, бери, я уступаю”, – неистовствовал француз.

– Но я был на правильной траектории. Я действительно подумал, что мы могли бы коснуться друг друга, спровоцировав огромную аварию позади. Этот манёвр был очень опасен.

– Между нами были замечательные, профессиональные отношения. Сегодня ты дал мне понять, что все кончено?” – спросил Прост.

– Нет, – мгновенно ответил Сенна. – Я хочу, чтобы всё оставалось по-прежнему.

 

В общем один извинился, другой принял извинения, но по-настоящему конфликт всё же улажен не был. С того момента гармония, существовавшая в отношениях Сенны и Проста, дала трещину.

После Эшторила Прост выиграл и гонку в Хересе. И вот здесь в дело вступала иная арифметика. По регламенту вплоть до 1990 года включительно в зачёт чемпионата шли 11 лучших результатов из 16. Херес был 12-й результативной гонкой Проста в сезоне, причём ни разу он не опускался ниже второго места. А это значит, что теперь, в зачёт ему могли идти только победы. Очки за вторые места он безнадёжно терял. Сенна же провел в Испании 11-ю результативную гонку, и в двух последующих он мог потерять лишь очко за Эшторил и три за Херес. А это означало: если на Сузуке Сенна выигрывает, то становится чемпионом мира за одну гонку до финиша вне зависимости от того, каким приедет Прост. Более того, перед Гран-При Японии Сенна опережал Алена Проста на 3 очка.

30 октября 1988 года. Гран-При Японии. Вот уже который раз в истории Формулы-1 судьба чемпионата решалась в стране Восходящего Солнца. В воскресенье за час до гонки трассу Сузука смочил дождь. Стартовая решётка имела привычный вид: первый ряд полностью оккупирован пилотами McLaren – Honda. Однако старт для этой команды прошёл не так гладко, как планировалось. Беда подстерегала именно Айртона Сенну, стремившегося к своему первому чемпионскому титулу. Его болид заглох прямо на старте. Быть может, пришлось бы ему отложить свои амбиции, как минимум, на следующий год, если б он не убрал ноги с педали акселератора, поддерживая тем самым оборты в двигателе. На Сузуке прямая идёт несколько под уклон, поэтому айртону Сенне удалось-таки сдвинуть машину с места и перезапустить двигатель. Когда бразилец полноценно вошёл в ритм гонки, он был аж на 14-м месте. Прост к тому времени успел вырваться в лидеры и создать отрыв от своего главного преследователя. Обоим нужна была только победа. Однако нельзя было говорить о досрочной победе француза. Ещё до исхода первого круга Сенна был уже 8-м, на 2-м, пройдя Патрезе и Наннини, стал 6-м, на 3-м прошёл Бутсена, на 4-м – Альборето, на 10-м – Бергера. На 16-м сошел Капелли на March. Сенна вырвался на второе место! И тут… пошёл дождь! Неудивительно теперь, что уже на половине дистанции Сенна вплотную приблизился к Алену Просту. “Я предпринимал особенные, нечеловеческие усилия, чтобы приблизиться к Алену, когда мы обгоняли круговых, – так описывал свои ощущения Айртон Сенна. – Это та единственная возможность отнять у него лидерство, о которой я так мечтал!” В начале двадцать восьмого круга, когда Прост предпринял атакующий манёвр, пытаясь обойти Андреа Де Чезариса, Сенна, воспользовавшись заминкой лидера, прошёл обоих на спуске к боксам по внутренней траектории трассы, пролетев в считанных сантиметрах от стены. Справедливости ради стоит отметить, что как раз в этот момент у Проста выпала одна из передач. Но ведь это тоже гонки... Ещё через пять кругов Сенна начал подавать сигналы маршалам Гран-При Японии, требуя остановить гонку: дождь усиливался, и ехать становилось всё опаснее. Но увещеваниям бразильца не вняли. Сенне понадобилось вытерпеть всё это до конца: “Я поверил в это, только когда опустился клетчатый флаг. Хотелось плакать и кричать. И я заплакал. Это был самый прекрасный момент в моей карьере, самая красивая гонка и самый красивый чемпионат. 88-й – это была великая битва двух людей”, – эти слова принадлежали новому чемпиону мира. А финишировавший вторым в чемпионате Прост позже констатировал: “Айртон приехал на Сузуку ещё более целеустремлённым, чем обычно. Два поражения подряд отнюдь не деморализовали его, а лишь до предела завели. Да, Айртон – он такой”. Потом он скажет: “Айртон – один из лучших пилотов, которых я встречал, однако через годик я постараюсь взять реванш”.

В стане McLaren все радовались триумфу Сенны. Наверняка, многие из них до последних секунд гонки не верили, что бразилец выстоит под давлением матёрого француза и победит его. Сам Прост удивлялся: “Айртон пришёл в команду, в которой я уже занимал определённое положение. Ему требовались некоторые усилия, чтобы найти своё место. И манера, в которой ему с первых же дней удалось навязать команде своё мнение, своё влияние, сильно впечатлила меня! (Прост и по прошествии лет, говоря об этом, не в состоянии скрыть ошеломления и восхищения). Однако я чувствовал, что у нас одинаковый взгляд на гонки, и не собирался менять ни стратегию, ни стиль пилотирования”. Именно за счёт того, что для него не существовало никаких авторитетов, за счёт своей горячности и безапелляционности суждений Айртон Сенна пробивал себе путь к вершинам Формулы-1.

Для Айртона Сенны завоевать титул чемпиона мира было делом принципа. Важно было оттеснить великого Алена Проста. Но сам он, конечно, отдавал себе отчёт в том, что его преимущество над французом невелико, а, может, его и вовсе нет: “Гоняться в одной команде вместе с таким пилотом, как Ален, – это почти совершенство. Мы оба постоянно показываем всё лучшее, на что способны, и разница между нами: победа или поражение – дело случая”. По этому же поводу Джо Рамирес, который был своим человеком в кругу двух легендарных гонщиков, говорит следующее: “Не раз случались гонки, в которых Ален превосходил его по всем статьям. На самом-то деле Айртон и сам это признавал, только, конечно, в приватных беседах, не для прессы”.

В некоторой степени своей победе в чемпионате Айртон Сенна был обязан странной системе начисления очков, которая была в те годы. Она учитывала не абсолютные (сумма очков за занятые места), а относительные показатели (только наилучшие места). “В 1984 году, – вспоминает Джо Рамирес, – у нас гонялись вместе Лауда и Прост. И я всегда считал несправедливым, что титул в том году достался Ники, ведь он выиграл только пять гонок, в то время, как Ален целых семь. Одну из своих побед Ален одержал в Монако, когда гонка была остановлена раньше времени из-за сильного ливня, а потому Ален вместо 9 очков получил всего 4,5. Если бы та гонка продлилась хотя бы ещё на один круг, победителем без сомнения стал бы Сенна на Toleman. В этом случае Ален остался бы вторым и при этом раскладе получил бы в зачёт 6 очков вместо 4,5. Подумать только: в том году от чемпионской короны его на финише сезона отделили какие-то злополучные пол-очка! Потом в 88-ом McLaren выиграл 15 гонок из 16. Восемь побед было на счету Айртона, семь – у Алена. Если бы подсчёт тогда вёлся так же, как и сегодня (90-е годы): с учётом всех набранных очков – чемпионом стал бы Ален. У него было семь побед и семь вторых мест, а у Айртона – восемь побед, три вторых места, одно четвёртое и одно шестое. В конце сезона Прост набрал 105 очков против 94-х у Сенны. Но по тогдашней системе подсчёта в зачёт шли только 11 лучших результатов, а потому восемь побед и три вторых места Айртона перетянули семь побед и семь вторых мест Алена. Ему, по правилам, надо было вычесть целых 18 очков, а Айртону – всего четыре...” Получалось, что к 1988 году Прост вот уже третий раз в своей карьере получал звание вице-чемпиона Формулы-1, и каждый раз от главного приза его отделяли считанные очки. В 1983 он проиграл Нельсону Пике 2 очка, в 1984 Ники Лауде – пол-очка, а теперь ему не хватило 3 очков. В этой ситуации французу стоит отдать должное. Ведь даже сейчас побеждённый Прост с юмором подошёл к этой ситуации: ”У меня словно гора с плеч свалилась, когда Айртон стал чемпионом мира, – сказал он сразу после гонки. – Это лучшее, что могло случиться, – для него, для команды и для меня. Отныне цель его существования достигнута. Надеюсь, титул изменит его гоночную, да и жизненную философию; и верю, что у нас останутся хорошие отношения друг с другом. Мы продолжим борьбу в 89-м, но в более дружеском стиле”. Несомненно, победа Айртона Сенны в чемпионате заставила Проста резко поменять своё отношение к некоторым вещам: "Он произвёл на меня впечатление. Блестяще справился с давлением. Он может ехать быстро в любых условиях: на мокрой или сухой трассе, на прямой или входя в поворот. Это не имеет значения, он всегда очень тонко улавливает поведение болида. Наши отношения в итоге оказались даже лучше, чем я думал. Я всегда понимал, что 1988 год будет трудным, поскольку мы оба отчаянно хотели стать первыми. Теперь я чувствую, что он способен лучше воплотить свои амбиции". Как следует из слов французского пилота, в 1988 году он обрёл по-настоящему сильного соперника. Но нужно ли ему было тогда иметь такого конкурента? “Честно говоря, если бы мне представилась возможность вернуться к началу своей карьеры, я повёл бы себя иначе, сконцентрировавшись лишь на себе и своей работе, – такой итог своей карьеры подвёл Ален Прост, когда он покинул Формулу-1. – Да, я мог сказать "нет", и Сенны в McLaren не было бы. Однако я никогда не жалел и не жалею о принятом решении, хотя, с моей точки зрения, тогда я всё же совершил колоссальную ошибку (смеётся). Но, несмотря ни на что, в первый год в McLaren отношения между нами складывались очень хорошо. Поэтому в конце года я был счастлив. Мы закончили чемпионат первым и вторым, и я на самом деле не очень-то переживал, что проиграл ему. В конце концов я уже дважды к тому времени владел высшим титулом”.

Таким образом, причин быть недовольным собою не было, но грустный осадок от сезона 1988 года всё же остался: ”Я помню, как Айртон удивил меня своей реакцией (победа в Японии): он был во много раз спокойнее, чем люди из Honda, которые просто рвали глотки от счастья. Они все хотели его победы больше, чем моей. На Сузуке Осаму Гото был сосредоточен только на Айртоне и совсем не обращал внимания на меня”. П осле той гонки Сенна подарил Гото свой легендарный жёлтый шлем. До начала следующего сезона французскому гонщику было, над чем призадуматься …

 

Раскол

Мне, жаль, но Булевар не выдержит двоих…

Из фильма: «Дороги, которые мы выбираем»

И

так, с езон-88 завершился! Как это ни странно, но хорошо, что он вообще завершился так, как он завершился. Если вспомнить гоночные капризы в исполнении Айртона Сенны, последствия для обоих пилотов могли быть плачевными. С другой стороны, именно его стремление победить заставило Проста полностью выкладываться, без остатка и превратило трассы многих автодромов в настоящие театральные подмостки, где зрители, затаив дыхание, ждали очередного шедевра водительского мастерства. Кроме того, в результате соперничества двух этих пилотов список рекордов Формулы-1 пополнился ещё одним достижением. В том году в 16 гонках McLaren одержал 15 побед, 15 поул-позишн и 10 дублей, что подтверждали шокирующие цифры: 199 очков из 240 возможных. Рон Деннис, которому принадлежит патент на создание “дьявольского дуэта”, благодушно нежился в лучах полной, абсолютной и вполне заслуженной славы: “С этими двумя парнями я чувствую себя богатейшим человеком Вселенной, хотя напряжение внутри команды, которое они создали, можно потрогать руками. Но я всё равно не жалею о своем выборе. Они в McLaren вместе – мне нечего больше желать! Их дуэль раздвигает горизонты и поднимает Формулу-1 на новую высоту”. Действительно, сезон 1988 года сильно изменил Формулу-1. Он дал ей новых зрителей и новых спонсоров. По сути, тот год продемонстрировал силу такого явления, как соперничество, конкуренция. Оба обладали совершенно неповторимыми манерами пилотирования, оба были яркими личностями. Они творили невозможное. Обоюдное желание доказать, что ты хитрее, умнее; что ты лучше разбираешься в своём деле, а самое главное, – что ты первый, заставляло их выкладываться до последних сил. Это нравилось зрителям, но, в то же время, сильно изматывало самих гонщиков, и, возможно, работало против их желания стать друзьями. “Сожительствовать в одной команде с Айртоном – дело отнюдь не лёгкое, – говорил Прост. –Я вполне оценил его индивидуальность, мне нравятся многие качества из тех, которыми он обладает. Думаю, мы безбоязненно могли бы раскрыться друг перед другом, но этого не произошло. Он живёт гонками, соперничеством двадцать четыре часа в сутки, и никто и ничто не сможет рассеять и удалить его предубеждённость”.

Но р аскрыться друг перед другом, стать ближе, а значит и беззащитнее – это означает перестать быть соперниками. И если француз, сытый своими победами по горло, почти готов был на это пойти (как-то после Сузуки-88 он отмечал, что был не слишком расстроен своим вторым местом в чемпионате), то в планы по-прежнему голодного бразильца ничего подобного не входило. Связка McLaren – Honda – Прост – Сенна здорово работала и набирала обороты, а тандем двух амбициозных пилотов и вовсе походил на взрывчатую смесь. Так что оставалось только ждать и следить, чем всё это закончится.

Сезон 1989 года начался в Рио, где Патрезе, Бергер и Сенна не смогли мирно поделить на троих место на трассе, и McLaren потерял носовой обтекатель, а вместе с ним и гонку. После этого 23 апреля 1989 года караван Формулы-1 прибыл в Имолу на Гран-При Сан-Марино. Как обычно, два болида McLaren квалифицировались на первых двух местах: Сенна на поул-позишн, а Прост чуть позади. Ещё в 88-м по предложению Проста они договорились, что, поскольку McLaren так сильны, нет смысла затевать драку друг с другом в первом же повороте. Айртон слегка изменил это условие: он предложил, что гонку выиграет тот, кто войдёт в первый поворот лидером. Ален согласился. Старт лучше всех взял Сенна. Гонка шла в обычном ритме, когда на четвёртом круге в повороте Tamburello Ferrari Герхарда Бергера вынесло с трассы на скорости в 270 км/ч, после чего болид врезался в бетонную стену и его объяло яркое пламя. Гонку остановили. По регламенту, организаторам гонки отводилось несколько минут на приведение трассы и гравийных ловушек к нормам безопасности. Сенна воспользовался этим перерывом, чтобы лично напомнить Просту об их уговоре. Но после рестарта всё стало складываться не так, как задумал бразилец. Рестарт выиграл Ален Прост, и в первый поворот Tamburello первым вошёл он. Пока отвлечёмся от гонки и обратим внимание на одно интервью, которое дал Ален Прост: “Сенна был очень жёстким пилотом с самого начала своей карьеры. Он был очень религиозен. В то время я думал, что он неправильно ведёт себя на трассе, а теперь мне кажется, что он действительно не понимал этого, заблуждался. У него были свои правила, по которым он играл, остальное его не интересовало. Оглядываясь назад, я понимаю, что он действительно верил в свою правоту”. Итак, гонка продолжается и Сенна уже догнал своего напарника. Со стороны кажется, что два McLaren почти касаются колёсами, но в результате этой атаки в третьем повороте Тosa первым входит Айртон Сенна. На подиуме они впервые не подали друг другу руки. Ален не пришёл на пресс-конференцию, за что заработал от FIA штраф, а в боксах обвинил партнёра в предательстве...

После гонки команда решила разобраться в случившемся, но каждый остался при своём мнении. Сенна настаивал на том, что действия при рестарте специально не обсуждались, поэтому соглашение не принималось в расчёт. Прост был откровенно возмущён, он верил в свою правоту: правило первого поворота должно было

 

действовать всегда, независимо от ситуации. Рон Д еннис, напуганный первой серьёзной ссорой своих подопечных, организовал им встречу на тестах в Пембри. “Это был единственный случай в истории наших отношений, когда мы перешли на открытую брань. В Пембри, на тестах, через три дня после гонки мы поругались, и каждый закрылся в своей скорлупе. Айртон со мной больше не разговаривал”. “Уступая настойчивости Денниса, я согласился объясниться с Аленом, при этом твёрдо предупредив, что подобное вовсе не означает, что стану просить прощения. Я плакал тогда, но не потому, что чувствовал ответственность за происшедшее. Лично мне было плохо в той ситуации, и, что главное, я видел, что Ален расстроен, рассержен и ничего не хотел понимать. Кто должен был что-то сделать, так это Рон...” Д еннис потребовал полного благоразумия в том, что касалось этой встречи. Но несколько дней спустя, накануне Гран-При Монако, французская пресса со слов Проста растиражировала подробности рандеву. “Что он наделал! – сказал как-то своим близким расстроенный Айртон. – Раскрыв содержание нашего разговора, он всё разрушил. Между нами никогда больше не будет того, что раньше... Я не хочу больше иметь никаких отношений с этим человеком!”

После Имолы их ожесточённая вражда, приняв устрашающие размеры, окончательно испортила атмосферу в команде. По сути, McLaren превратился в две разрозненные группы людей. В уик-энды Гран-При пилоты вместе со своими механиками расходились по разным углам, подобно боксёрам на ринг