Глава 30 Неожиданные перспективы

Мама не умела долго дуться. Молчать было не в ее характере. Уж не знаю, действительно ли мама меня простила, но, по крайней мере, она начала снова со мной разговаривать.

– Возможно, я сегодня слегка задержусь, – сообщила она, когда как угорелая носилась по дому, собираясь на работу. – Ты идешь на тренировку?

– Нет, не сегодня. – Я сидела на диване с миской овсяных хлопьев и со стороны наблюдала за тем, как она мечется.

– Сумеешь приготовить обед? – Она запнулась и бросила на меня быстрый взгляд. – Может, что-нибудь закажешь? У меня совещание, и к обеду я точно не успею.

– Пообедаю у Эвана, – улыбнулась я.

– Замечательно. Так и мне будет спокойнее. Тебе надо питаться нормально, а не готовыми обедами из микроволновки. Я не поздно. Хорошо?

– Хорошо.

Последние несколько дней она ставила меня в известность о своем расписании. Я была более чем уверена: таким образом мама извинялась за то, что в прошлый четверг не вернулась домой, так как вырубилась у Шарон, заставив меня здорово поволноваться.

И вот она, перекинув через руку легкую куртку, опрометью выскочила из дома.

На этой неделе заметно потеплело. К пятнице вообще обещали до двадцати семи градусов по Цельсию – температурный рекорд для начала апреля в Коннектикуте. Словом, жизнь удалась.

Хотя с учетом такой жаркой погоды и приближения долгожданной свободы ученики выпускного класса уже не могли сосредоточиться. В классных комнатах стало особенно шумно, а стены коридоров буквально сносило от нерастраченной энергии.

– Как насчет того, чтобы прогулять последний урок? – предложила Сара за ланчем.

– Не могу, – устало ответила я. – У меня газета.

– А что ты делаешь после занятий? Поехали ко мне. Тебе необходимо встряхнуться.

– Нет времени. Надо срочно постирать, а то скоро просто нечего будет надеть. А потом я собираюсь к Эвану на обед.

– Тогда жду тебя в выходные. Я уезжаю во Флориду только в понедельник, поэтому ты вполне можешь провести у меня уик-энд. Когда у тебя игра?

– В субботу. Да, похоже, девичник нам точно не повредит.

– Обязательно, – улыбнулась Сара. – Последнее время ты что-то отдалилась, и нам срочно надо наверстать упущенное.

– Заметано.

На самом деле еще до этого разговора я твердо решила рассказать Саре о заморочках с мамой. Ведь с Джонатаном я больше не общалась, а Сара как-никак моя лучшая подруга. Все же следует посвятить ее в свои дела. И вот теперь, когда мы решили посидеть вдвоем, у меня сразу… стало легче на душе. Сара точно подскажет, что делать. Или, по крайней мере, выскажет непредвзятое мнение о сложившейся ситуации.

Я договорилась с Эваном встретиться у него после тренировки по баскетболу и теперь ехала домой, открыв окна в машине. Весна смело вступала в свои права. После холодной снежной зимы я наслаждалась чудесной погодой. Уже распустились ранние весенние цветы, на деревьях набухли почки, значит, через пару недель все кругом зазеленеет.

Конечно, я понимала, что такая теплая погода в апреле – просто счастливая случайность, и вообще уже к концу недели обещали похолодание и дожди. Но сегодня я с радостью ловила по-настоящему теплые солнечные лучи.

А когда свернула на подъездную дорожку, то увидела у дверей своего дома какого-то высокого мужчину в темном костюме, фетровой шляпе и с портфелем в руках. И сперва решила, что это торговый агент. Но, подойдя поближе, поняла, что на нем сшитый на заказ костюм – слишком шикарно для коммивояжера. И вообще, их вроде бы уже и не осталось.

– Чем могу помочь?

– Эмили Томас? – спросил мужчина. Он снял шляпу, продемонстрировав аккуратно зачесанные назад, начинающие редеть седые волосы.

– Да, – осторожно ответила я.

– Меня зовут Чарльз Стенли, – представился он. Он стоял очень прямо, возвышаясь надо мной, словно башенный кран. – Я адвокат семьи Томас и душеприказчик вашего отца.

– Моего отца? – застыв на месте, переспросила я.

– Да, Дерека Томаса, – терпеливо ответил он. – Здесь найдется укромное местечко, где мы могли бы побеседовать? Надеюсь, Рейчел еще не скоро вернется?

– Нет, сегодня она задержится на работе. – Я наконец-то снова обрела способность двигаться и неуверенно направилась к входной двери. – У вас есть визитная карточка или что-то такое?

– Конечно, – ответил он, доставая из кармана серебряную визитницу.

Он протянул мне карточку, подтверждающую его личность. И у меня не было никаких оснований ему не доверять.

Я открыла дверь и подняла защитный экран.

– Мы можем посидеть на кухне.

– Отлично.

Он прошел за мной на кухню и положил шляпу на стол. Я не сводила с него немигающего взгляда. Мне казалось, что стоит моргнуть – и он сразу исчезнет.

– Могу я предложить вам чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, ничего не надо. – Он сел на стул, расстегнул портфель и достал оттуда папку. Я опустилась на соседний стул, руки у меня слегка тряслись. – Не сомневаюсь, тебя интересует, зачем я сюда явился, поэтому давай приступим. Как я уже говорил, меня зовут Чарльз Стенли. И практически на протяжении всей своей трудовой деятельности я представляю интересы семьи Томас в части имущественных дел, составления договоров и прочих финансовых вопросов.

– Простите, – растерянно перебила его я. – Вот вы все время говорите семья Томас. Я не совсем понимаю. Что вы имеете в виду?

Чарльз кивнул и начал все с самого начала. У него был абсолютно бесстрастный, глубокий голос.

– В свое время твой отец дал мне карт-бланш, поэтому я могу рассказать тебе все, что мне известно относительно обстоятельств его дела. Дерек Андерс Томас родился в семье Лауры и Николаса Томас, проживавших в Линкольне, штат Массачусетс. Джордж Самюэль Томас, брат Дерека, появился на свет тремя годами позже. Дерек закончил частную школу, поступил в Корнельский университет на архитектурно-инженерный факультет и в результате получил магистерскую степень.

– Корнельский университет? – Странно, почему я раньше этого не знала.

– Да, – спокойно ответил Чарльз и продолжил: – После окончания университета он решил вернуться в Массачусетс, поближе к родным, и занял высокую должность в ведущей инженерной фирме Бостона. Именно там он и познакомился с Рейчел Уолес. – Он остановился. И, могу поклясться, я заметила тень сочувствия, промелькнувшую в его синих глазах. Но затем он все так же бесстрастно стал рассказывать дальше. – Она временно замещала секретаршу, ушедшую в непродолжительный отпуск. Здесь я излагаю лишь факты, которые при желании нетрудно установить, а также личные оценки и суждения вашего отца. К сожалению, у меня нет достаточных подтверждений того, что я собираюсь вам сообщить. Познакомившись с Рейчел, Дерек ошибочно решил, что она гораздо старше, чем на самом деле. Она сказала, что ей двадцать шесть, а Дереку тогда уже было тридцать два. Он пару раз пригласил Рейчел на свидания, так как находил ее общество приятным. Она резко отличалась от женщин его круга и была для него, по его собственному признанию, «точно глоток свежего воздуха».

У меня внутри все похолодело, потому что я прекрасно знала, сколько лет было маме, когда она меня родила.

– Со временем он узнал, что на самом деле ей всего двадцать, и тотчас же порвал с ней. Больше всего на свете ваш отец ценил в отношениях между людьми честность и открытость, а она ему солгала. Она очень переживала из-за их разрыва и неоднократно предпринимала попытки восстановить отношения. И уже тогда, когда он решил, что она наконец оставила его в покое, она подловила его на парковке возле работы и сообщила, что беременна.

Я закрыла глаза с судорожным вздохом, чувствуя ледяной холод внутри. Значит, мое появление на свет оказалось незапланированным. Они не были женаты. Формально они даже не встречались.

– Эмма, с тобой все в порядке? – спросил Чарльз. – Может быть, дать стакан воды?

– Спасибо, я сама, – торопливо ответила я, вскакивая со стула. Мне необходимо было сделать перерыв. Слишком тяжело было слушать подлинную историю своего появления на свет. Честно говоря, я совсем не так все себе представляла. Вернувшись со стаканом воды, я сделала глоток и сказала: – Продолжайте. Я готова.

– Дерек согласился восстановить их отношения и быть рядом, когда родится ребенок. Несколько месяцев спустя он приобрел дом в Линкольне, где ты и провела первые семь лет. После смерти Дерека Рейчел не стала там жить. У нее не было законных прав на дом, который в результате стал частью недвижимого имущества твоего отца. Именно по этой причине я и здесь.

– Постойте! – в отчаянии перебила я адвоката. – А они, вообще-то, были женаты? Любил ли он ее? А что стало с его родителями? Они до сих пор в Линкольне?

– Прошу прощения. Боюсь, что я не способен ответить на все твои вопросы. Нет, Дерек и Рейчел не были женаты. Он заботился о ней и не сомневался, что она его любит. Однако он как-то признался мне, что не доверяет ей. Она была молодой, абсолютно безответственной и склонной к крайностям, что касается некоторых социальных привычек.

Я усмехнулась и сердито покачала головой, поскольку прекрасно поняла, что таким образом он деликатно намекает на ее склонность к алкоголю, которая, оказывается, за ней водилась уже тогда. Значит, так было всегда. И выходит, она пила вовсе не для того, чтобы залить горе вином. Нет, это было для нее так же характерно, как и те сказки, которыми она кормила меня все эти годы. Сказки о волшебном романе, о замужестве, которого, как оказывается, никогда не было, о любви, навеки потерянной в результате дурацкой аварии. Интересно, а какое место отводилось в ее фантазиях мне?

У меня сжало горло. Я вдруг ощутила странную опустошенность. А голова, казалось, готова была лопнуть от противоречивых эмоций.

– Бабушка с дедушкой переехали во Флориду еще до твоего рождения. Они, особенно бабушка, не одобрили появления внебрачного ребенка и поэтому категорически отказались поддерживать какие-либо отношения с Дереком и Рейчел, а следовательно, и с тобой. Но совершенно очевидно, что твой дед придерживался несколько отличной точки зрения. Когда пятнадцать лет назад он ушел в мир иной, то, вопреки желанию Лауры, оставил каждому из сыновей внушительное наследство. Наследство это составляет основу имущества твоего отца.

Адвокат открыл папку и принялся выкладывать передо мной какие-то листы с цифрами и таблицами. Но я была настолько потрясена, что практически ничего не соображала. Цифры расплывались перед глазами, превратившись в одно сплошное чернильное пятно.

– Что это такое? – прохрипела я, пытаясь унять дрожь в руках.

– Твое будущее, Эмма, – спокойно ответил он. – Твой отец делал весьма разумные инвестиции, и с учетом его заработков в фирме, средств от продажи дома в Линкольне и страховых выплат, причем все это помимо отцовского наследства, его имущество теперь составляет весьма внушительную сумму. И когда в июне тебе исполнится восемнадцать лет, все активы официально перейдут в твое распоряжение. Но я решил не ждать до июня и переговорить с тобой прямо сейчас, поскольку у тебя имеются финансовые обязательства перед Стэнфордом, которые необходимо срочно урегулировать. Мои самые искренние поздравления по поводу поступления.

– Уф, спасибо большое, – машинально ответила я, уставившись на цифру внизу страницы, а перед глазами расплывались многочисленные нули. – Значит, все это мое? И я могу позволить себе оплатить колледж?

– Моя дорогая девочка, ты можешь позволить себе оплатить не только колледж, но и медицинскую школу, и у тебя еще останутся деньги на клинику в Африке, если захочешь. – И впервые за все время разговора на его морщинистом лице появилось некое подобие улыбки.

– И все же я, наверное, чего-то не понимаю, – пробормотала я. – Джордж никогда не говорил, что у него есть деньги. А ведь я жила с ними достаточно долго.

– Джордж, – произнес Чарльз таким тоном, словно одно это имя ставило его в тупик. – Мне всегда были непонятны предпочтения Джорджа. Я только знаю, что он получил равную с твоим отцом долю наследства. Но не имею ни малейшего представления относительно того, как он решил поступить с деньгами или какова его заслуга в деле разоблачения жены. – Он бросил на меня проницательный взгляд. – Не могу даже передать, как сильно я сожалею о том, что произошло с тобой в их доме. – (У меня глаза сразу наполнились слезами, и я отчаянно заморгала, чтобы не разреветься.) – Ни один человек не заслуживает тех испытаний, что выпали на твою долю, Эмма, но твой отец мог бы гордиться тем, что ты стала настоящей личностью. Сильным и умным человеком. А то обстоятельство, что ты решила наладить отношения с Рейчел, говорит о твоем добром сердце. Да, он очень гордился бы тобой.

Я кивнула, сглотнув ком в горле. И отвела глаза, мне не хотелось плакать в присутствии этого человека.

– Ты будешь и дальше получать ежемесячное денежное содержание, а когда тебе исполнится восемнадцать, оно увеличится. Но распоряжаться всеми фондами сможешь только после окончания университета или по достижении двадцати одного года. Однако, если тебе срочно понадобятся деньги, обращайся ко мне в любое время, и я сделаю соответствующие распоряжения – будь то покупка компьютера, машины или непредвиденные расходы. Твой отец уполномочил меня максимально содействовать всем твоим начинаниям.

– Спасибо. – Я была все еще не в состоянии переварить обрушившуюся на меня информацию.

– Эмма, – кивнул он мне. Я посмотрела на его уже очень немолодое лицо, по-прежнему бесстрастное, несмотря на живые глаза. – Можешь звонить в любое время и по любому поводу. Очень прошу тебя это понять. Конечно, пока ты меня еще совсем не знаешь. Но я надеюсь со временем завоевать твое доверие и уважение, как в свое время завоевал доверие твоего отца. И не советую пока сообщать Рейчел о моем визите или о твоем наследстве.

– Он что, никогда не доверял ей?

– Да, – невозмутимо ответил Чарльз. – Он любил тебя больше всего на свете и хотел, чтобы у его дочери были и мать, и отец. Но не доверял ей ни ведение денежных дел, ни даже ухаживать за тобой.

– Что? – удивилась я. – Что вы имеете в виду?

– Он нанял женщину, чтобы та присматривала за тобой, когда он был на работе. Его пугала излишняя импульсивность Рейчел, и он боялся оставлять тебя с ней наедине. К сожалению, мы так и не успели подготовить договор об альтернативной опеке в случае его смерти. Он пытался найти возможность лишить Рейчел родительских прав, чтобы доверить тебя человеку, способному дать тебе любовь и надлежащее воспитание. Единственное, что мы успели сделать, – отписать Рейчел небольшую часть его состояния, а также определить ежемесячное денежное пособие на ребенка, которое впоследствии стали получать твои опекуны Джордж и Кэрол. Эмма, совсем не такой жизни хотел для тебя твой отец. Дерек считал, что ты достойна всего самого лучшего, и, я верю, он был бы счастлив узнать, что наконец справедливость восторжествовала.

«Господи, я отдала бы любые деньги – все-все, до последнего пенни, лишь бы вернуть его обратно!» – чуть было не сказала я. Меня настолько переполняли эмоции, что я не решалась поднять на Чарльза глаза.

Какое-то время мы сидели молча, затем Чарльз собрал документы, положил их в папку и вручил мне. Но я покачала головой:

– Думаю, вам стоит оставить бумаги у себя. Не хочу, чтобы она их нашла.

Чарльз кивнул и положил папку в портфель.

– Тогда тебе лучше не держать у себя мою визитку. Внеси мой номер в записную книжку своего телефона.

Я тут же достала мобильник и сохранила номер под инициалами Ч. С.

– Эмма, мне было очень приятно наконец-то познакомиться с тобой. – Чарльз встал и аккуратно задвинул стул. – Может быть, у тебя остались какие-то вопросы?

– Нет, – поспешно ответила я. В голове был такой сумбур, что сейчас я была просто не способна мыслить разумно.

– Ну, тогда позвони, если они вдруг появятся.

Я проводила его до дверей. Он повернулся ко мне и, надев шляпу, произнес:

– Береги себя! – И, не дав мне возможности ответить, вышел из дома.

А я проводила его глазами и увидела, как он подходит к блестящему черному автомобилю, ожидавшему его на улице. И меня ничуть не удивило, когда оттуда выскочил водитель и любезно распахнул перед Чарльзом переднюю дверь.

Я продолжала тупо смотреть на место, где только что стояла машина, но тут в кармане завибрировал телефон.

– Тренировка закончилась чуть раньше, – радостно сообщил Эван. Сейчас мне было как-то странно слышать его веселый голос. У меня было такое чувство, будто я только что переплыла бушующее море на утлой лодке. – Ну как, встретимся через час у меня?

И тут я вспомнила, что так и не успела постирать.

– Через час. Хм… Конечно.

Я выключила телефон, спустилась в подвал и принялась машинально перебирать вещи, чтобы проверить, что смогу надеть завтра.

Потом вернулась в свою комнату и как зачарованная села на кровать. Заметила на комоде картинку, что прислали на Рождество Лейла и Джек, и взяла ее в руки. Я безумно скучала по племянникам, но, чтобы не травить душу, упрятала воспоминания о них подальше.

Я внимательно вгляделась в женщину на рисунке. Ту самую, с седыми волосами. Значит, это и есть моя бабушка.

И семья, которая никогда не будет моей.

А потом мне словно дали обухом по голове.

Согнувшись пополам, я осела на пол. Конечно, все произошедшее пока не укладывалось в голове, но одну вещь я поняла наверняка и буквально задохнулась от ужаса.

По идее, меня вообще не должно было существовать.

Глава 31
А что, если…

К Эвану я приехала совершенно расклеенной. Он сидел на качелях и читал учебник.

– Привет. – Я устроилась рядом и сразу прибалдела от свойственного только ему запаха свежести. Судя по его мокрым волосам, он только что вышел из душа. – Что читаешь?

– Ничего интересного. – Он захлопнул книгу и положил ее на доски крыльца. Поднял руки, и я нырнула ему под мышку, прижавшись к его груди. – Хорошая выдалась неделя.

Я прекрасно понимала, что он сейчас говорит о погоде, в общем, о том, как здорово, когда в апреле можно ходить в одной футболке. Однако мысли мои были заняты совершенно другим, и у меня непроизвольно вырвался горький смешок.

– Что?! Ты чем-то недовольна? – спросил Эван.

– Ой, прости, – покачала я головой, поняв, что мой смех прозвучал неуместно. – Да, погода замечательная.

– О чем ты думаешь? – Эван, как всегда, видел меня насквозь.

Я повернулась к нему лицом. Голова слегка кружилась, я сомневалась, удастся ли четко сформулировать, что именно меня мучает. Но попытка не пытка. Мне потребовалась целая минута, чтобы заставить себя открыть рот. Эван терпеливо ждал.

– Не хочу показаться слишком глубокомысленной, но я вот тут все время думаю, почему какой-нибудь пустяк может оказать кардинальное влияние на самые различные вещи. Причина и следствие. Выбор и его результаты. Имеются ли здесь определенные закономерности, или все дело случая? Простая вероятность. Типа один человек совершенно случайно встречается с другим. Они ходят на свидания, занимаются сексом, и вот – бах! – рождается ребеночек. Хотели они того или нет. Любили они друг друга или нет. Словом, свершилось. Но… что, если этого не должно было случиться?

Эван ответил не сразу.

– Откуда у тебя такие мысли? – наконец спросил он.

– Сегодня днем я кое-что такое узнала, но не уверена, что сейчас готова об этом говорить.

– Пошли погуляем, а заодно подумаем и о смысле жизни. А можем и вообще не разговаривать. Просто пройдемся немного. Но я категорически настаиваю на том, что буду держать тебя за руку, и это не подлежит обсуждению.

– Ладно, – согласилась я, сделав жалкую попытку улыбнуться, чтобы не казаться меланхоличной занудой. – Я даже хочу, чтобы ты держал меня за руку.

Мы обогнули дом и вышли на задний двор, переходивший в поле, а затем – в лес. Мы шли молча, слушали, как поют птицы и шумит ветер в верхушках сосен. Но на душе у меня было неспокойно, в голове роились самые разные мысли.

– Можно тебя кое о чем попросить? – завороженная ритмичным звуком наших шагов, сказала я.

– Хм… Конечно, – неуверенно ответил Эван.

– Давай поразмышляем на тему «Что, если…». Но не надо относиться к этому слишком серьезно. Все чисто гипотетически.

– Согласен. – Эван воспринял мою просьбу на полном серьезе.

– А что, если… меня бы не существовало, – начала я. – Словом, я вообще не родилась бы на свет.

– Эм! – нахмурившись, остановил меня Эван.

– Все чисто гипотетически. Как мы и договаривались. У меня нет суицидальных наклонностей или типа того. Честное слово, – поспешила я успокоить Эвана.

– Ну ладно. Расслабься, – со вздохом согласился Эван. – А что, если бы тебя не существовало? Думаю, ты уже успела рассмотреть такую возможность. Почему бы тебе просто не сказать мне?

– Если бы меня не существовало, мой папа остался бы жив. – Я боялась поднять глаза, потому что, озвучив эту мысль, испытала шок, а глаза сразу наполнились слезами. – Если бы меня не существовало, у Лейлы с Джеком остались бы оба родителя. Если бы меня не существовало, возможно, моя мама была бы счастлива.

Эван вдруг резко остановился. Мы уже дошли до того места, где кончалась дорожка и начинался луг.

– А как насчет меня? – Он словно хотел прочесть мои мысли.

– Ну, тогда ты не поссорился бы с отцом. – Я попыталась перейти на шутливый тон, чтобы вернуться к игре в гипотезы.

– А вот это вряд ли, – хмыкнул Эван. – Было бы желание, а повод найдется. Поссориться… или перестать разговаривать.

Мы молча пошли дальше через луг, который уже начинал потихоньку зеленеть. Полноводный ручей весело журчал, перекатываясь по камням.

Эван сел прямо на землю на берегу, я пристроилась рядом.

– Ну что, моя очередь? – сказал Эван. – Я тоже хочу пофантазировать на тему «А что, если…».

– Вперед.

– Ты не можешь знать, что было бы с твоим отцом, если бы он остался жив. Мне кажется, он был счастлив именно с тобой, а все остальное от лукавого. Я же видел фотографию у тебя на комоде. Он смотрит на тебя, и у него буквально светится лицо. Ты делала его счастливым, и, даже если счастье это оказалось недолгим, было бы жестоко лишать его этого. – (Я нежно улыбнулась и положила голову Эвану на плечо.) – И мне, конечно, очень жалко Лейлу и Джека, но Кэрол в любом случае осталась бы той же маньячкой – с тобой или без тебя. Уж тут ты точно не виновата. И вообще я больше не желаю о ней говорить. – От негодования у Эвана сразу вздулись вены на шее. – А что касается твоей матери, я недостаточно хорошо понимаю, почему она так несчастна, чтобы заниматься предположениями. Вот ты считаешь, что, если бы твой отец был жив, она была бы счастливой. Не буду спорить. Все может быть. Но за поведением твоей мамы кроется нечто больше, чем просто печаль. Я понял это во время празднования ее дня рождения. Как я уже сказал, не знаю, что с ней не так, но и тут ты абсолютно не виновата.

У меня сейчас не было моральных сил разубеждать его, хотя я знала, что в последнем случае какая-то доля моей вины тоже есть.

– А уж я точно был бы совершенно другим, если бы тебя не существовало, – продолжил Эван. Я приподняла голову и замерла в напряженном ожидании. – Любой человек задумывается о том, зачем он пришел в этот мир. Но запомни раз и навсегда, для меня смысл жизни в тебе. И что бы я ни делал, я делаю это ради тебя и ни за что на свете не соглашусь все изменить.

Мои губы невольно расплылись в улыбке, по телу разлилось приятное тепло. Сердце буквально переполняла любовь. Я осторожно наклонилась и поцеловала его.

– Ну, так как насчет твоего отца? – отстранившись, спросила я.

Эван сухо усмехнулся и сказал:

– Тебе не стоит беспокоиться по поводу моего отца. Мама никогда не допустит, чтобы он лишил меня Стэнфорда или тебя. В свое время он воспитал меня сильной личностью, так пусть теперь отойдет в сторонку и позволит мне быть именно таким, каким он и хотел. Решение буду принимать я сам, и он должен с этим смириться.

Эван говорил уверенно, но спокойно. И сейчас, вопреки ожиданиям, я не слышала в его голосе ни досады, ни разочарования. Более того, меня потрясла его выдержка и зрелость суждений.

– Давай подведем итоги, – ухмыльнулся он. – Ну что, примирилась с фактом своего существования?

– Да, – уверенно ответила я. – Ничего не скажешь, ты умеешь заставить девушку… почувствовать свою значимость.

– Хорошо. – Эван улыбнулся и поцеловал меня.

Его слова подействовали успокаивающе, буря в душе сразу улеглась, только слегка гудела голова. Конечно, меня здорово выбила из колеи утренняя встреча, но теперь я твердо знала, что мое место здесь, рядом с Эваном.

Я растянулась на спине, положив голову на ногу Эвана, и подставила лицо солнцу.

– Мне здесь нравится.

– Мне тоже, – ответил Эван, перебирая пряди моих волос. – Тебе идет солнце.

Я лежала и слушала умиротворяющее журчание ручья. От теплых солнечных лучей, нежных прикосновений Эвана слегка покалывало кожу. Мне вдруг захотелось остановить мгновение, спрятать его в карман и унести с собой.

– В свое время мне говорили, что девушке всегда нужно время на подготовку. Итак, Эмма Томас, ты согласишься пойти со мной на выпускной бал?

Я сразу резко села и, открыв рот, уставилась на него во все глаза.

– Это… Боже мой! Это ведь уже в следующем месяце. Да, Эван Мэтьюс, я с большим удовольствием пойду с тобой на выпускной бал. – И в ужасе пробормотала: – Ой, значит, надо срочно бежать за платьем, да?

– Можешь идти хоть голой. Я где-то слышал, что после розового это последний писк, – усмехнулся Эван.

Я расхохоталась.

– Ты наверняка был бы не против, да? – поддразнила его я. – Ой, секундочку! Обещай, что мы не будем заниматься сексом в ночь выпускного вечера, – сказала я и, заметив удивленный взгляд Эвана, добавила: – Мы не можем впервые заняться сексом в такой день.

Меня даже передернуло. Нет, совсем не так я представляла наш первый раз. А то получится совсем как в плохом кино.

– Торжественно клянусь, что мы не будем заниматься сексом после выпускного вечера. – Эван изо всех сил сжимал губы, чтобы не рассмеяться. – А как насчет вечера накануне?

– Что? Не может быть! – Я пристально на него посмотрела, а он в ответ поднял брови, словно ничего странного в своей идее не находил. – Ты что, серьезно это планируешь?!

– А почему бы и нет? Спонтанно у нас что-то плохо получается. Так что предлагаю назначить твердую дату.

– Все, заметано. Я пересплю с тобой накануне выпускного вечера, – с шутливой торжественностью произнесла я. – Секс-свидание.

– Жду не дождусь, – рассмеялся Эван.

Когда я подъехала к дому, Рейчел как раз вылезала из машины. Как странно было называть ее просто Рейчел. Рейчел. Я прокрутила это слово в голове. Ведь она всю дорогу хотела, чтобы я именно так ее и звала. И Чарльз называл ее исключительно Рейчел. Когда речь шла о моих родителях, он говорил твой папа и Рейчел.

– Как прошел обед? – спросила она, прежде чем войти в дом.

– Очень мило, – сказала я. – То, что нужно.

– Хорошо. – Ее явно озадачила формулировка ответа.

– А ты сама-то хоть что-нибудь ела? – поинтересовалась я, включая по дороге свет.

– Мы заказали готовый обед в офис.

Она скинула туфли на каблуке и вытащила блузку из брюк. Я ждала, что Рейчел, как обычно, принесет из кухни бокал вина, но она воздержалась. Просто села рядом со мной на диван и включила телевизор.

У меня в голове крутилось столько самых разных мыслей, что я, не подумав, выпалила:

– А откуда ты родом?

– Что? – Она явно удивилась, но как ни в чем не бывало продолжила переключать каналы.

Я, конечно, могла отыграть все назад и перестать совать нос в чужие дела. Но решила идти до конца.

– Где ты росла?

Она замерла, в результате остановившись на передаче о рыбалке. Странный выбор. Значит, она меня прекрасно слышала. Я повернулась к ней. Она глядела на меня так, словно впервые видела. Да, скорее всего, ответа не будет.

– Хм, в маленьком городишке в Пенсильвании, – медленно сказала она. – А с чего это тебя вдруг заинтересовало?

– Просто раньше не догадалась спросить, – прямолинейно ответила я. – Твои родители до сих пор там живут?

Она как-то странно притихла. Смотрела то в телевизор, то на меня, словно не могла решить, хочет ли продолжать этот разговор. И явно не была готова к подобным вопросам. Может быть, сказался эффект неожиданности, но она действительно ответила.

– Мама, возможно. Хотя точно не знаю. Я уехала из дома в семнадцать. С друзьями. И уже не оглядывалась назад. Отца я вообще не знала. Он был законченный алкаш и свалил от нас, когда я была еще совсем маленькой.

– Но как так получилось, что я ничего не знаю? – с любопытством спросила я.

Хотя меня не слишком удивили ее слова о тяжелом детстве. Значит, ей действительно пришлось несладко, раз уж она никогда не говорила об этом и ни разу не захотела навестить мать.

– Не люблю жить прошлым. Какой смысл?! – Она снова уставилась в телевизор и принялась переключать каналы.

Господи, кто бы говорил?! Ведь она сама так и не смогла справиться с воспоминаниями о прошлом и научиться, как жить дальше после смерти отца. Хотя, возможно, она всему прекрасно научилась, а папина смерть просто удобный предлог считать себя несчастной. Она ведь не прикладывала ни малейших усилий, чтобы быть счастливой. Разве что с Джонатаном. Но даже тогда своими пьяными выходками она все испортила. Может быть, вселенская печаль – это и есть ее выбор. Ума не приложу, почему она выбрала именно такую жизнь.

– А почему ты никогда даже не делала попытки спросить, что произошло, когда я жила у Джорджа и Кэрол?

Рейчел резко выпрямилась. Мой вопрос ее неприятно удивил. Я поняла, что зашла слишком далеко, но отступать не собиралась.

– Для начала скажи, как я у них оказалась. Почему ты меня им отдала?

Этот вопрос мучил меня много лет. Я считала, что все дело во мне. Что ей просто было со мной не справиться. Именно поэтому я старалась стать идеальной, чтобы не быть никому обузой. Но совершенство далось мне слишком дорогой ценой – ценой шрамов в душе и на теле.

А сейчас я просто хотела знать правду.

– Я тебя не отдавала, – прошептала она.

Тут я буквально потеряла дар речи. И прежде чем успела хоть что-то сказать, она резко поднялась и вышла из комнаты. Я увидела, как она взялась за ручку холодильника, борясь с желанием открыть его.

Я продолжала ждать. Она выпустила ручку и покачала головой. Вид у нее был измученный и несчастный.

– Не знаю, почему у тебя вдруг возникло желание ворошить прошлое, – произнесла она с порога дрожащим голосом. – Зачем вспоминать то, что уже случилось? Что было, то было, и мы ничего не можем изменить. Так что давай оставим все как есть. Хорошо?

Я заглянула в ее бегающие голубые глаза и кивнула.

– Пойду приму ванну, – объявила она и исчезла наверху.

Мне всегда было страшно задавать ей вопросы. Уж не знаю, с чего это сегодня я так осмелела, но, несомненно, здесь сыграл свою роль визит Чарльза Стенли.

Я уже была готова к тому, что она разозлится на меня и даже начнет орать. Но, слава богу, обошлось. Наоборот, она явно нервничала и вертелась как уж на сковородке. И вид у нее был даже слегка… виноватый, что ли.