СМИ как зеркало для героя

 

И наконец, еще одна важная составляющая информационно-психологической культуры медиадеятельности. Газета, журнал, любое другое средство массовой информации — это прежде всего зеркало для героев, которые «населяют» их кон­тент. Сейчас много говорят и пишут об отрыве современной журналистики и средств массовой информации в целом от «духовной» составляющей нашей жизни. Анали­тики, исследуя материалы газет, твердят, что герои, появляющиеся на страницах российских изданий потеряли человеческое лицо, и что сложившая ситуация отве­чает запросам читателей, их «оскудевшим» интересам.

«Что случилось? Почему наш брат журналист так охотно превратился в скуч­ного ремесленника, полагающего, что жизнь состоит только из похождений Жири­новского, курса доллара и евро, бандитов и проституток?» — об этом, в частности,

 

говорили мы на одном из семинаров с журналистами-практиками в Сургуте. Поче­му многие российские газеты и журналы похожи теперь друг на друга, как воспи­танники сиротского приюта? В один день две-три разные газеты можно не откры­вать, все заранее известно: Березовский улетел, но его обязательно депортируют; Чубайс решил всех заморозить; два милиционера нашли три грамма наркотиков, семь гранат и отрубленную руку; Алла Пугачева сделала очередную операцию, но по ночам тайно ест сосиски; Боря Моисеев, Галкин и Басков — после приснопамят­ного новогоднего «Голубого огонька» теперь начали на три голоса разучивать пес­ню «Голубая тайга»; очередная авария или катастрофа: спастись не удалось нико­му; гороскоп, кроссворд или сканворд. Всё... Как шутили Ильф и Петров, радио есть, а счастья почему-то нет.

Наиболее популярное объяснение всей этой ситуации — изменившиеся требо­вания современного печатного рынка. Читателю, мол, не нужны теперь журналист­ские экзерсисы, мысли, наблюдения и прочая авторская индивидуальность. Насе­ление торопится жить, зарабатывает с утра до ночи деньги и ему не до авторской «тягомотины». А для мучительных размышлений, выразительности и яркости рус­ского языка оно посещает Интернет, где, как в Греции, есть всё, или, «на худой ко­нец», что не модно — городскую библиотеку.

В чем правы те, кто так считает, — мучительных размышлений о судьбах совре­менного человека, аналитических и «воспитательных» материалов в массовой прес­се нынче встретишь немного. На первый взгляд, замкнутый круг. Мы, журналисты, сначала воспитываем своим, с позволенья сказать «творчеством» особого рода, ауди­торию, а затем сетуем на ее бездуховность. Пресса живет словно сама по себе, моде­лируя ту действительность, которую представляют себе журналисты или их хозяева, читатели же находятся совсем в ином, реальном «измерении». Предсказуемо прак­тически все, о чем можно прочесть. Но ведь не на одних голых фактах, сенсациях, развлечениях держат тиражи ведущие общероссийские национальные издания. 2005 год в этом смысле стал переломным. Одними из самых экономически прибыль­ных газет России стали «Ведомости» и «Известия», уверенно держащие планку «ка­чественных» изданий. А лидеры «желтой» прессы в лучшем случае сработали на ноль. Подтвердилась эта тенденция — возвращение к интересам рядового, но думающего, интеллектуально развитого читателя, — и в целом в последние годы.

К слову, жизнь простого человека была предметом исследований российской журналистики во все времена. Достаточно вспомнить, что многие литературные произведения русских писателей поначалу публиковались в газетах как публицисти­ческие заметки, репортажи, социографические очерки. Да и позднее при разных политических режимах «из народа» на страницы газет попадали свои герои — те, которые были востребованы временем, а иногда и опережали его.

Сильные личности, настоящие герои, готовые к подвигу, и просто интересные оригинальные, иногда, на первый взгляд, «странные» люди никуда не пропали — они живут среди нас и материалы о них все же создаются и публикуются. Другое дело, что поскольку сами понятия «герой» и «подвиг» приобретают порой совсем иное значение, то стали более утилитарными и наши представления о тех, кого можно сделать героем публикации. К примеру, зайдите в любой магазин видео­продукции. Сразу увидите, что самые востребованные фильмы сегодня — «Брига-

 

да», «Бумер» и «Бумер-2», в которых живописуется бандитизм с «человеческим лицом». Или другое. В газетах печатаются интервью, зарисовки, героями которых являются руководители разных уровней. Но рядовой работник привлекает внимание журналистов чаще всего лишь как личность, проявившая себя не в труде, непосредственной профессиональной деятельности, а в какой-то другой сфере. Образно говоря, нас интересует не бурильщик, машинист, шофер, но бурильщик-книгочей, машинист-садовод, шофер-певец или спортсмен и т.д.

Чтобы не быть голословным, расскажу об одном из типичных семинаров, в ходе которого автор данного пособия разбирал конкретные публикации журналистов. Так, к примеру, в Сургутском Доме журналистов мы провели небольшой эксперимент: посчитали — кто был героем местных газет в новогодних выпусках. У кого брали мини-интервью, о ком были предпраздничные зарисовки, кто высказывал пожелания друзьям и коллегам? Даже поверхностный статистический анализ показал, что чаще всего это были управленцы разного уровня. А вспомните, читатель, давно ли Вы, что называется, затаив дыхание, узнавали из репортажа перипетии доставки тяжелого груза по «зимнику» или подробности того, как встречали Новый год те, кто относится к категории профессионалов «непрерывного цикла?». Вопросы, увы, чаще всего риторические.

Во время подготовки к этому семинару я читал работы местных журналистов и, отмечая несомненные творческие успехи многих из них, неоднократно делал записи в блокноте такого типа: «тема раскрыта в общем, а не через человека», «тема загублена неконкретностью автора», «канцелярский язык», «в зарисовке нет ни одного диалога — общество роботов какое-то», «совсем нет прямой речи» и т.д. Причем в целом я касался лишь лучших публикаций представленных номеров сургутских газет.

К примеру, журналисты газеты «Сургут-Регион» почему-то часто забывают, что номер в целом должен держать так называемый «гвоздь» — главная публикация еженедельника. Анализировали типичный номер газеты за 4 декабря. Здесь, на первый взгляд, есть всё: яркая подача факта, открывающего номер — «Каждая минута — шесть инфицированных СПИДом», обзор главных событий города за неделю, новости региона. Плюс большой (почти на газетную полосу) материал по письму читательницы, рассказавшей о вполне житейской ситуации — украли карту с пин-кодом и сняли с нее большую сумму денег. Есть ли «в деле» вина банка? Журналист многословно пытается разобраться в ситуации и делает удивительно «глубокий вывод»: «...будем надеяться, что данную ситуацию участники все-таки постараются решить несколько иным путем, чем пустить все на самотек». Далее идут перепечатки, видимо, из сети Интернет. Опять публикация почти на полосу — репортаж о деятельности сотрудников патрульно-постовой службы города, где, кстати, нет ни одной фамилии этихсамых сотрудников, ни одной человеческой судьбы, а сплошное описательство столь знакомой каждому из нас «чернухи». Еще далее — проблемный материал на тему того, что «не создать на базе имеющихся фондов достойное здание для театра недальновидно, безответственно и просто стыдно». Вывод, как, впрочем, и язык, словно из времен партийных собраний эпохи Брежнева.

Мы отнюдь не злословим по поводу работы коллег. Сразу оговоримся: в целом творческая деятельность большинства коллег высокопрофессиональна, ответственна. Но фактор поиска незаметных (и неизвестных большинству) «героев» — в дан-

 

ном случае Сургута — чаще всего бывает в них реализован лишь отчасти. На стра­ницах газеты «Сургут-Регион», как и впрочем других проанализированных тогда мной газет, удивительно «малолюдно». Там, образно говоря, или представлены за­стывшие «бюсты» и «памятники» официальных лиц города, руководителей пред­приятий различных уровней, или поток «завсегдатаев» газетных страниц, а зачас­тую и толпа безликих или неизвестно по какому принципу отобранных отечествен­ных и зарубежных поп-див и бесполых молодых людей.

Кто-нибудь возразит: а где найти этих неизвестных большинству читателей настоящих героев будущих публикаций? Я провел небольшой эксперимент. В этом же номере газеты «Сургут-Регион» просто-напросто внимательно прочитал две полосы объявлений. Вот результат: «продам серебряные монеты, монеты СССР» — наверняка можно сделать зарисовку о коллекционере; «выполню контрольные ра­боты» — тема для проблемного материала о бедствующих педагогах или, напротив, о студентах, зарабатывающих деньги интеллектом; «отзовись добрый человек, ко­торый сможет материально помочь молодой интересной женщине» — можно по­пытаться сделать портрет аферистки, а может, заблудшей или дошедшей до отчая­нья женщины; «подружусь с приличным мужчиной» — тема одиночества.

Кстати, в последнем случае коллег-сургутян уже опередили. Один из нежена­тых магнитогорских журналистов дал в своей газете объявление: «Молодой чело­век принимает поздравления с днем рождения (он не шутил!) по такому-то теле­фону». Позвонило более двухсот девушек и женщин. Лишь пятеро откровенно ха­мили. Трое откровенно предлагали интим. Человек пять были откровенными... Ну, в общем, пациентами известных клиник. Остальные находили добрые слова, были бескорыстны в том, чтобы творить добро. Несколько из них согласились потом встретиться с ним как журналистом. Итогом стал блестящий публицистический материал на тему человеческого одиночества, добра и зла в отношениях мужчин и женщин, предательства, верности. Судьба героинь стала близка читателям, а жур­налист на областном конкурсе получил заслуженное признание коллег.

Несмотря на тяжелую экономическую ситуацию, в наших людях не пропали воля и желание совершать и в повседневной трудовой деятельности героические (пишем без кавычек) поступки, выходить из тяжелых ситуаций, сохранив достоин­ство. Только по сравнению с прошлыми годами изменились не только сами ситуа­ции, но и характеристики поступков. Стал другим сам человек, а следовательно, меняется и весь его «багаж».

Газета «Вестник» Сургутского района в номере от 27 декабря в День спасателя только что не через запятую рассказывает о сложнейших операциях работников местного аварийно-спасательного формирования. Фамилии в публикации есть, но кроме общих слов, определений «один из старейших работников части», «пример осознанного мужества и стойкости», банального «это просто такая работа» — най­ти что-то «публицистическое» трудно. Нет ответа на главный вопрос: чем обуслов­лена у этих людей профессиональная готовность к подвигу? Нет романтизации труда, показа Личности, без которых у молодых людей невозможно воспитать ува­жение к людям опасных профессий.

Как бы то ни было, за десятилетие вседозволенности народ устал, как выразил­ся один мой американский коллега, от «специфически отобранных фактов». А так-

 

же от разоблачений, дутых скандалов и чернухи, что обрушились на него через СМИ. Сейчас та газета, которая не обратилась к «человеческому фактору», к «удивитель­ному рядом», теряет читателей. Те же издания, что вовремя почувствовали новые тенденции, ухватилась за ниточку, протянутую к народу, выиграла вдвойне — и в «тиражном», и в «творческом» аспектах. Ведь не так много времени отделяет нас от советского прошлого, от советской журналистики — той, что уделяла, пусть иног­да и выполняя идеологический заказ, «человеческому фактору» одно из главных мест в своем развитии. Многое в публикациях о простых героях нашего времени и сегодня строится на традициях, наработанных русской дореволюционной и совет­ской журналистикой. Мощная «гуманистическая база» не могла не оставить следа в сознании людей.

Хотя, конечно же, поменялись жанры подобных материалов. Когда-то главным жанром, описывающим взаимоотношение человека с обществом, необычные по­ступки героя, был очерк. В чистом виде в сегодняшней прессе он почти не сохра­нился. Происходит некое смешение, симбиоз различных форм повествования, по­строение материла и подачи той или иной темы. Вот, например, «Сургутская три­буна» под рубрикой «Ситуация» рассказывала о типичном для города случае наглого захвата сопредельной комнаты в общежитии. Все вроде бы журналист де­лает верно: и сам факт живописует, и подробно излагает — как удалось восстано­вить справедливость, и обобщение авторское предлагает читателю. Но меня после прочтения данного материала все же не оставляет чувство некоей недосказанности. Во-первых, герой данной публикации Борис Федоров — ветеран Афганистана, име­ет ранения. Во-вторых, как бы вскользь упоминается о его житейских скитаниях: уезжал из города, приезжал. В-третьих, уже пять лет с семьей живет в «бочке» в поселке Снежном, откуда в город особенно лютой зимой на работу не наездишься. В общем, судя по всему, лиха хватил. А тут еще после законного получения дол­гожданной комнаты в общежитии по улице Маяковского долго не мог... даже по­пасть в нее. Вот она тема для социального очерка, очерка нравов, очерка, осмысля­ющего через годы «раны» той, до сих пор «неизвестной» в деталях войны и злока­чественные «опухоли» черствости, равнодушия, поразившие многих из нас в погоне за личной сиюминутной выгодой.

Несколько лет назад автор пособия писал очерк для журнала «Уральский следо­пыт» об «афганце», убившем в состоянии аффекта человека и приговоренного к 15 го­дам заключения. В колонии он в конце уже нашей беседы задал мне два вопроса.

 

— Скажите, вот меня сначала учили убивать, выживать в любых условиях, реагировать на опасность автоматически (он был старшиной разведбата), а теперь, когда я адекватно ответил распоясавшимся пьяным подон­кам, у меня сломана жизнь. Разве это верно? И потом: — Даже на войне были правила, только и соблюдая которые я остался живым. Первое из них: не будь эгоистом, не думай только о себе. Тот, кто спасал только свою шкуру — давно в земле. Но на «Большой земле» — эгоизм развра­тил людей. Прежде всего тех, кто чувствует безнаказанность за любое причиненное другому зло. А при первом же достойном отпоре прячется за законы. Разве так можно навести в стране порядок?

 

На дворе был 1990 год. Герой моего очерка Борис даже не мог предположить степень эгоизма, с которой столкнутся вскоре целые поколения воинов, посланных в пекло от имени Родины.

Всегда трудно бывает найти в жанровом разнообразии газетной практики точ­ную «тональность» для выражения одновременно смысловой и эмоциональной доминант рассказа о человеке. Особенно, если это известная всем личность или руководители, в силу многих причин о которых необходимо рассказывать читате­лям систематически. Плюс есть герои газетных полос, о которых, на первый взгляд, вы рассказали все. Особенно трудно в этом смысле корпоративным изданиям. Так, газетам «Сибирский газовик» и «Нефть Приобья», как мне кажется, нужно больше показывать героев публикаций в действии, поступках, нежели рассказывать о них описательно.

Вот, к примеру, в сентябрьском номере под многообещающим заголовком «Гор­дость нашего управления» опубликована зарисовка о П. Щербине, удостоенном звания «Лучший руководитель промысла ХМАО». Есть перечисление фактов био­графии, сухие, словно из производственной характеристики строки, и стандартная «кода» — «и в этом он весь». Или другое. Журналист в публикации под оригиналь­ной рубрикой «Интервью энергичного энергетика» делает не что иное, как «заяв­ку» на полноценный очерк или зарисовку. Только посудите сами, какие интерес­ные «посылы»: «Дворников — человек незаурядный», «Юрий Николаевич имеет дар руководителя», «при Дворникове исчез образ вечно хмельного сантехника», «он проработал с тремя главными «генералами». Вот только не подкреплены эти «посылы» жизненными примерами, «картинками», журналистским даром умело­го рассказчика — интригующего, живописующего, заставляющего задуматься о многообразии людских жизней. Ведь, читая о ком-то, человек должен словно про­жить эту жизнь вместе с героем и автором, найти вместе выход из непростой ситу­ации, вместе радоваться и огорчаться. В этом сила настоящего очерка или даже зарисовки.

Мы уже говорили о том, что большой интерес у читателей всегда вызывают различные житейские истории и очерки — в них обычно описано много разнооб­разных нестандартных ситуаций. Житейская история сейчас — это отдельный, по­пулярный не только в России, но и за рубежом жанр. Его, например, можно встре­тить практически в каждом номере широко известных в России и в мире журналов. Уже упоминавшиеся «Известия» так просто сделали нормой систематическую пуб­ликацию материалов «за жизнь». Корреспондент приезжает в типичный российский городок или поселок и подробно излагает: чем он славен сегодня и каково его исто­рическое прошлое, чем занимаются люди, что едят, какие цены в магазинах и на рын­ке, как веселятся люди, какие истории и слухи здесь бытуют и т.д.

Повествование в жанре житейской истории сегодня стремится ответить на са­мые разные вопросы человеческого бытия, черпая свои сюжеты из многих сфер общественной жизни. В современных житейских историях нет жесткого указания на то, что хорошо, а что плохо — это должен решать сам читатель. Исчезла нрав­ственно-поучительная часть материалов, в том числе «героических». Кроме того, из них убрали третью, пожалуй, самую значимую в советские времена составляю­щую — «постижение действительности».

В материалах о простых людях почти не осталось анализа, ответа на вопрос «почему». Житейские истории только описывают некие ситуации из жизни людей, их поступки, различные коллизии, облекая эти описания в форму литературного рассказа. Нередко житейские истории выступают и в форме обычного читатель­ского письма в редакцию, и в форме журналистской зарисовки, очерка. В период перехода к рыночным отношениям представление о роли моральных регуляторов в жизни общества изменилось. Это не могло не сказаться на содержании и форме современных выступлений на темы морали. Они потеряли былой назидательный характер, обрели форму художественно-развлекательных произведений. И все же суть их практически осталась прежней. А заключается она в необходимости пере­дачи морального опыта, чему и служат многие истории на страницах нынешней прессы.

Акцентуация всегда предполагает усиление степени влияния определенной черты человека. К примеру, поведение чудаков и странных людей не является па­тологией психики — ее можно назвать крайней формой нормы. Акцентуация опре­деляет выбор чудаком определенной модели поведения, социальной роли. Соци­альные роли — совокупность требований, предъявляемых индивиду обществом. Это совокупность действий, которые должен выполнить человек, занимающий данный статус в социальной системе. В силу сложившейся индивидуальной ситуации про­исходит противопоставление их и общества, выход за рамки того, что принято на­зывать «нормой» и «стандартом» — потому-то эти люди и становятся «лишними». Если акцентуация направлена в положительную сторону, такие люди бывают не только интересны, но и полезны обществу. Более того, в каком-то смысле об их странностях можно говорить как о героизме.

...А в завершении того семинара мы уже почти в неофициальной обстановке, за «круглым столом» размышляем с Председателем Сургутского Союза журналистов А.П. Зубаревым о том, что только отказавшись от агрессивности и безответственно­сти, «вернувшись» к простому человеку, который будет доверять журналистам, об­ретет пресса свое второе дыхание. И еще. Почти четверть века, отданные профессии, убеждают меня в одной простой истине: настоящий газетный герой не только тот, кто удивляет, восхищает читателя. Это прежде всего тот, кто его вдохновляет на что-то доброе, дает силы жить с верой не только в кого-то, но в первую очередь в свои силы! В этом и заключается высшее проявление информационно-психологической культуры журналиста-профессионала или СМИ в целом.