Наталия Вико 13 страница

Их глаза встретились. Почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Мужчина, поспешно схватил салфетку со стола и прижал к груди, промокая пятно.

- Простите, - улыбнулась сконфуженно. - Голова внезапно закружилась. Душно... много

народу... я не выношу духоты...

- Вы знаете русский? – рука с татуировкой замерла, зажав салфетку.

«САША», - снова прочитала она.

- Я графиня Тарнер, - представилась, все еще изображая смущение на лице.

- Вы русская? - короткопалый подвел ее к креслу и, усадив, встал перед ней.

- Русская, - попыталась улыбнуться. - А вы сотрудник посольства?

- Ага, - ответил он. – Может, водички желаете? - наклонился, обдав запахом сладковатого одеколона.

- Да, конечно, если не затруднит, – сцепив пальцы, наблюдала, как короткопалый подошел к официанту и что-то сказал, указав в ее сторону. Вернулся.

- Сейчас принесет, - сказал небрежно. – Помолчал, поглядывая на Ирину. - Вы меня про работу спросили, - решил прервать паузу. - Я новый технический сотрудник посольства, - сказал многозначительно и важно.

Подошел официант с бокалом воды на подносе. Ирина сделала глоток. Вода оказалась холодной.

- Спасибо… Александр?… - посмотрела вопросительно.

- Просто Александр, - он махнул рукой.

Снова замолчали.

- А вас как зовут, если по-простому?

- Ирина, - имя прозвучало как чужое.

- А я вас сразу углядел, - улыбнулся, обнажив неровные зубы. - Уж больно платье у вас приметное...

- Неужели только платье? – решила действовать «по-простому» и кокетливо улыбнулась.

- Ну... – короткопалый замялся, - вы… тоже... женщина привлекательная, - глянул неуверенно, будто сомневаясь, так ли сказал. - Уж прощения прошу, коли что не так или, не ровен час, обидел, - извинился на всякий случай. – Я человек простой, трудовой. Обхождению не обучен.

- Напротив, Александр. Очень даже все правильно сказали, - Ирина подстроилась под его манеру разговора. - Мне приятно было слышать. Даже очень. Тем более от соотечественника. В Париже знакомыми уже обзавелись? - поискала глазами Николя.

- Откуда знакомые? Я тут всего неделю, как прибыл, - озабоченно посмотрел на нее. - Вам, гляжу, полегчало. Может, еще чего надо, так вы скажите, я вмиг устрою.

- Если не затруднит, Александр, - мне надо бы найти мужа, графа Тарнера. Он ушел с вашим послом разговаривать. Если найдете, скажите: супруге нездоровится, просит домой отвезти. Впрочем, как же вы его найдете, вы ж его не знаете, - сделала попытку подняться.

- Да чего уж там, - остановил он Ирину. – Найду я вашего графа. Запомнил я его, когда вас приметил, - решительной походкой направился в другой зал, прикрывая грудь салфеткой.

- Са-шша, - вполголоса сказала она, провожая его взглядом. – Вот и встретились…

Через минуту короткопалый вернулся с Николя.

- Ирэн, дорогая, как ты? – встревожено спросил тот, наклонившись

- Милый, - протянула мужу обе руки, - отвези меня домой, прошу тебя. Вон, видишь, что я натворила, - удрученно показала на темное пятно на груди короткопалого и перешла на русский. - Облила господина Александра... - вопросительно взглянула, ожидая подсказки.

- Серегин. Александр Серегин, - торопливо сказал тот.

- Вот, облила господина Серегина красным вином, - по-французски продолжила Ирина. - А он в Париже всего неделю, представь, какое впечатление у него будет. Просто ужас какой-то! - поднялась с кресла. - Николя, что же ты молчишь? Познакомься с господином Серегиным и, уж хотя бы, будь любезен - пригласи его к нам в гости, чтобы я могла загладить свою неловкость. Вот, кстати, хоть на завтра.

Серегин внимательно вслушивался и кивал, всем своим видом показывая, что все понимает.

Николя протянул Серегину руку и перешел на русский язык.

- Граф Тарнер. Рад приветствовать. Простите неудобство от моей супруги. И прошу

к нам, - покосился на Ирину, - завтра, к обеду. - Протянул визитную карточку. - Позвоните с утра, я объясню, как найти наш дом. Будем ждать. Еще раз извините, пожалуйста, неловкость графини.

 

* * *

 

В машине ехали молча. Молча же вошли в квартиру. Николя помог снять меховое манто и, наконец, заговорил:

- И как это понимать, дорогая? Это что, у вас - русских женщин так принято? Вести себя неприлично с соотечественниками? Или, может, это неутоленная и внезапно проснувшаяся жажда разрушений? Ну да! – скептически усмехнулся. - Как я сразу не догадался? Красный цвет платья обязывает к революционным действиям!

Ирина слушала молча, исподлобья поглядывая на мужа.

- Между прочим, - продолжил он, - следовало бы вместо мсье Серегина пригласить на обед мсье Куприна!

- Прошу тебя, Николя, - Ирина подошла к мужу. – Не надо сегодня. У меня правда голова очень болит. Не обижайся. Завтра поговорим. Утро вечера мудренее, - сказала по-русски, поцеловала в щеку и направилась в свою комнату, пока Николя обдумывал пословицу.

Ничком упала на кровать.

«Что ж, пожалуй, Николя прав, - думала, сжав голову руками. - То, что ощущаю я - действительно жажда, неутоленная и внезапно проснувшаяся, которая, теперь я поняла, мучила меня все последние годы. Жажда мести».

- Жаж-да мес-ти... – повторила вслух по слогам и села на кровати. - Как это можно? – сказала с издевкой, передразнивая саму себя - Ирочку из шестнадцатого года. – А вот так и можно! – ударила кулаками по матрацу.

"Бологое, Бологое - ты далекое такое", - вдруг сложился в голове дурацкий стишок. Потерла виски. Но стишок не захотел уходить - лишь спрятался на мгновение и выскочил снова.

"Бологое, Бологое..."

 

* * *

 

Николя подошел к двери комнаты жены. Чувствовал, что Ирэн не спит, потому и сам не мог уснуть. Тихонько приоткрыл дверь и замер, увидев ее стоящей на коленях перед иконой Богоматери спиной к входу.

- «...И погаси пламень страстей моих, яко нищ есмь и окаянен, - донеслись до него плохо понятные слова. - И избави мя от многих и лютых воспоминаний и предприятий, и от всех действ злых свободи мя»...

Смысл молитвы, наконец, начал доходить до него.

- «…Яко благословенна еси от всех родов, и славится пречестное имя Твое во веки веков»... – Ирина перекрестилась несколько раз, но, вдруг изогнувшись, яростно ударила кулаками по полу и простонала совершенно чужим, незнакомым ему прежде голосом:

- Помоги мне найти их! Помоги же мне найти их всех! Помоги же!

Николя отошел от двери.

 

* * *

 

«Похоже, заснуть сегодня вряд ли удастся», - решила Ирина, поднялась с кровати, завернулась в одеяло, распахнула окно, постояла немного, вдыхая холод ночи, снова легла и замерла, наблюдая за причудливой игрой теней на потолке и стенах. Ветер теребил легкие занавески, и в свете уличных фонарей тени оживали, двигаясь, то медленнее, то быстрее.

"Игра теней подобна игре тайных желаний – уже оживших, но еще не осуществленных...» - подумала она и зажгла ночник. Тени разбежались по углам и затаились, ожидая, когда снова можно будет поводить ночной хоровод.

Взяла чашку с водой с прикроватного столика и отпила глоток.

«Что ж, сегодня все прошло как надо. Ты – умница, Ирочка, - мысленно оглядев события вечера, похвалила себя и даже погладила по голове, отчего на глазах сразу выступили слезы. - Господь послал мне эту встречу. Или дьявол? А, впрочем, какая теперь разница? – подумала ожесточенно. - Главное, чтобы Серегин завтра пришел, потому что мне нужны все имена. Все до единого…»

Отпила еще глоток. Легче не стало. Горло по-прежнему будто стягивала петля.

"Вино... Это то, что нужно, - думала, уже выходя из спальни, - когда нет водки», - проскочила шальная мысль.

В гостиной было темно - плотные шторы совсем не пропускали свет с улицы. Лампу решила не зажигать, а вдруг Николя не спит и заметит. По комнате передвигалась, выставив руки вперед и ощупывая предметы, которые, казалось, увеличились в размерах и ощетинились острыми углами.

"Черт побери, где бутылка?" – осторожно пошарила внутри буфета, стараясь ничего не опрокинуть. Пальцы, наконец, ощутили прохладное стекло. Бокал в темноте решила не искать. Вернулась в спальню. Налила вино в чашку. Выпила залпом. Налила еще. Выпила уже не спеша. Стало немного легче.

- Са-шша, - произнесла так, что даже почувствовала вкус имени на губах.

«Что там Шаляпин говорил про упоение местью? – усмехнулась. - Похоже, Федор Иванович был прав... Конечно, прав... В мести точно должно быть упоение, которым предстоит насладиться… Или испытать? И не важно, чем придется пожертвовать….»

Вина, оставшегося в бутылке, хватило еще на половину чашки.

"Такая любовь, как моя, наказуема, греховна, потому что сильнее любви к Богу, и за это придется платить. Телом или душой… Или тем и другим… Ну, и пусть...»

- Прости меня, Господи! – прошептала она. - Ох, Ники, Ники... - откинулась на подушку и, зажав рот руками, заплакала. Ну, почему же ты мне не снишься?

 

* * *

 

Вопрос Николя прозвучал сразу после того, как она появилась в гостиной, прижимая к груди мурлыкающую кошечку – отмытую, расчесанную, с розовой ленточкой на шее.

- Я жду объяснений! - Николя стоял у камина, скрестив руки на груди.

Кошечка напряглась и перестала мурлыкать.

Ирина опустилась на диван, провела рукой по мягкой шерстке и посмотрела на мужа невинными глазами.

- Не поверишь, дорогой, я сама удивлена! Никак от себя такого не ожидала.

Лицо Николя начало расслабляться.

Ирина же почувствовала веселое вдохновение.

- Представь только, Николяша, - сижу в кафе с Анри, обсуждаю перевод…

Николя удивленно округлил глаза.

- … и вдруг ко мне подходит этакая прелесть, - прижала кошачью мордочку к лицу. - Смотрит на меня так жалобно, будто просит - возьми к себе, я совсем пропадаю... без ласки… - бросила выразительный взгляд на мужа. - Я и взяла, велела отмыть, и… ты только посмотри какая красавица! – приподняла кошечку, потом снова опустила на колени, перевернула на спину и начала поглаживать по животу.

Кошечка блаженно вытянулась, закинув передние лапы за голову, тем самым показывая, что ей, в общем, нравится и хозяйка, и еда, и отношение к животным в этом доме.

- Ничего прелестного не нахожу! – Николя, нахмурившись, двинулся к жене, в свою очередь, решив продемонстрировать собственное отношение к одомашненным бродячим животным.

Кошка немедленно перевернулась на живот и встала в боевую стойку, выгнув спину и напряженно подрагивая кончиком хвоста.

- Не переношу... – Николя ловким движением ухватил кошку за загривок и понес недовольное животное к двери, - приблудных кошек! Им не место в моем доме! – распахнул дверь и столкнулся лицом к лицу с горничной - хорошенькой темноглазой девушкой в голубом платье и белом кружевном передничке.

- Вы меня звали, мсье? - ангельским голосом спросила та.

- Лили! Уберите это... из моего дома! Немедленно! - рассерженно распорядился Николя, передавая животное горничной, которая подхватила кошечку на руки и бросила

вопросительный взгляд на хозяйку. Ирина едва заметно помотала головой. Лили,

кивком дала понять, что хозяйке беспокоиться не стоит и, поглаживая кошку, исчезла.

Николя, проводив прислугу недовольным взглядом, захлопнул дверь и принялся расхаживать по комнате.

- Каким образом вы, женщины, находите общий язык друг с другом? – остановился перед Ириной. - Образование, воспитание, национальность, социальный статус не играют никакой роли, когда вам нужно объединиться против общего врага - мужчины. И тогда, монолитный женский интернационал, сплотив ряды, идет в свой последний и решительный бой! Чтобы на утро, было о чем друг с другом поболтать за чашечкой кофе.

Ирина, откинувшись на спинку дивана, с интересом наблюдала за рассерженным мужем. Таким она его еще не видела. Поэтому, решила не обсуждать пока тему приблудных кошек.

- Господин граф, позвольте заметить... - выбрала самый смиренный взгляд и покорную интонацию, хотя наедине, господином графом Николя еще ни разу не называла.

- Не позволю, госпожа графиня! - Николя приостановился, гневно глядя на нее. -

Посмешище из себя делать - не позволю! – смешно потряс указательным пальцем.

Ирина опустила голову, пряча улыбку.

"Какой же, в сущности Николя добрый и чудесный человек. И, похоже, вправду меня любит", - подумала она.

- Я порвал отношения с единственным родственником - Бернаром! - продолжал бушевать Николя. - И из-за чего, позвольте вас спросить? Из-за того, - приподнял за спинку стул, - что он был против моего брака с женщиной, которую я знал всего несколько дней, - с силой опустил стул на пол. – Я посчитал это ревностью и завистью с его стороны, но оказалось, что эта женщина действительно вся окутана какими-то тайнами, взбалмошна, непредсказуема и… и… - сбился, подбирая определение.

- Восхитительна, - помогла ему Ирина с серьезным видом.

Николя чуть не кивнул.

- И еще, милый, ты забыл сказать слово «любимая».

Николя глянул растерянно.

- Любимая женщина, - с улыбкой пояснила Ирина. – Поэтому, пожалуйста, не кричи, а лучше присядь, - указала на место рядом с собой. – Во-первых, тебе нельзя так волноваться, а, во-вторых, нет никаких тайн. Ну, же, не капризничай, присядь ко мне!

Николя отвел взгляд и упрямо помотал головой, продолжая стоять в нескольких шагах.

- Вот ты, Николяша, все говоришь, нам надо родить сына... Или дочь, - продолжила Ирина. – Такую ма-аленькую девочку с бантиком. И это, конечно же, правильно.

- Девочки с бантиками не рождаются, - буркнул он.

- Но представь только, милый, - Ирина поправила волосы, - если у мальчика, - в ее голосе появились смешливые нотки, - окажется такой же несносный характер, как у его «рара»? Будет ворчать, топать ногами, гонять несчастных животных, а потом вырастет и... - изобразила ужас на лице, - женится на какой-нибудь сумасбродной русской девице, - поднялась с дивана, подошла к мужу и положила ему руки на плечи, - убеждая нас, что все это по огромной любви с первого взгляда.

Губы Николя дрогнули.

Ирина пристально посмотрела ему в глаза.

- А любовь с первого взгляда бывает ли, Николя? Как ты думаешь? Бывает? Или сказки все это?

- Еще как бывает, – оттаявший Николя обнял ее. - Только в такой любви, как у вас говорят, перешел на русский: «Чем дальше в лес, тем больше…» - запнулся, вспоминая слово.

- Недоумения, - закончила Ирина со смехом.

- Не-ет, - примирительно улыбнулся Николя, - больше дров!

- Милый, - Ирина посмотрела на него с интересом, - я все время хочу спросить, кто тебя напичкал русскими пословицами? Это же чудо как прелестно! По любому поводу - наша народная мудрость. Вот если я уйду от тебя, - сделала многозначительную паузу, чтобы супруг успел оценить размер возможной утраты, - что тогда скажешь? Мадам с возу - лошади праздник?

На губах мужа заиграла торжествующая улыбка.

- Нет, ты неправильно сказала. Правильно: «баба с возу - кобыле облегчение»!

Ирина прикоснулась к его щеке губами.

- Скоро мне придется брать у тебя уроки.

- Я согласен давать уроки. Только не надо уходить, слышишь? Я тебя очень-очень люблю, но почему-то о тебе, - слегка отстранился, заглядывая в глаза, - до сих пор почти ничего не знаю.

- Мне, Николяша, - уткнулась лбом в его плечо, - иногда кажется, что я сама о себе ничего не знаю и все, что произошло со мной - рассказанная кем-то неправдоподобная история или пьеса, написанная сумасшедшим драматургом, - печально заметила Ирина.

- А ты расскажи мне. Будет легче! – горячо воскликнул он. – А если что-то нужно, скажи – я помогу!

Ирина благодарно взглянула на мужа.

- Ты вот так и не ответила, что расстроило тебя вчера?

Она замерла, понимая, что правду рассказать нельзя, но ничего не сказать тоже нельзя, потому что без помощи Николя в этом деле все равно не обойтись.

- Хорошо. Давай только присядем, - потянула его к дивану. - Я расскажу, - задумалась, будто все еще сомневаясь, стоит ли рассказывать. - Знаешь, Николя, - взяла руку мужа в ладони, - я…- запнулась, - потеряла корни. Нет, не так, - помотала головой, - меня вырвали с корнями так жестоко, так больно, что не осталось ничего. А человек не может жить без прошлого, без, казалось бы, никчемных безделушек, связанных с какими-то приятными моментами, писем, записочек и старых фотографий, без осязаемых и видимых кусочков прошлой жизни, ценность которых можно понять только тогда, когда их лишаешься. Эти осязаемые кусочки воспоминаний могут годами лежать в шкатулке или коробке, но они есть, и позволяют открыть и перелистать книгу прошлого, ощутив кончиками пальцев прикосновение к ее пожелтевшим страницам, хранящим не только образы, но даже запахи и звуки. Потому что у этих вещиц есть память и они умеют говорить в полной тишине. А без них человек нищ душой и одинок даже в толпе.

- Я понимаю, - Николя сочувственно погладил ее по руке.

- Так вот, когда мы с папой в семнадцатом году переезжали из Москвы в Петроград, решили оставить все самое ценное в тайнике в своей московской квартире. Да так туда и не вернулись. А там даже спрятаны мамины драгоценности. О тайнике кроме меня знали только папа и слуга Василий. Но их обоих уже нет в живых… Словом, мне надо будет съездить в Москву и забрать семейные реликвии.

- В чем проблема? Почему бы не обратиться с просьбой к Красину? - спросил Николя.

- Чтобы он начал наводить обо мне справки в ОГПУ и выяснил, что мой отец служил во Временном правительстве и был расстрелян большевиками? Мало того, что я для них… как это называется, - наморщила лоб, - "чуждый социальный элемент", да и что я ему скажу? Уважаемый Леонид Борисович, видите ли, так случилось, что впопыхах перед октябрьским переворотом и гражданской войной забыла в своей квартире мешочек с драгоценностями в доме по такому-то адресу, не поможете ли съездить забрать? - съехидничала Ирина. – Не-ет, Николя, ни под своим ни под твоим именем мне в Россию ехать нельзя. Необходимы документы на другое имя.

- Да, но зачем тебе этот, как его, Серегин? – недоуменно поинтересовался он.

- Ну, как ты не понимаешь, дорогой? - Ирина всплеснула руками. – Если я под чужим именем поеду в Россию, которая теперь уже и не Россия даже, а Советский Союз, учитывая, что я не была там столько лет, мне следует знать, что там происходит и как надо себя вести, из первых рук, а не из эмигрантских газет. Серегина мне просто Бог послал! – воскликнула убежденно.

"Или дьявол"- промелькнуло в голове.

- Я, наверное, очень сбивчиво все тебе объясняю, но постарайся все же меня понять.

- А как ты попадешь в квартиру? Там, наверное, живут другие люди. Ведь в Советской России нет частной собственности, и квартиру точно реквизировали.

- Ну, Николя, дорогой, прошу, не заставляй меня прямо сейчас объяснять то, что я объяснить не смогу, потому что ничего не могу сказать наперед. Просто помоги мне сделать то, что я хочу. Может, Серегин ничем и не поможет мне, но я и не собираюсь делать его своим союзником, я хочу лишь использовать как источник информации, а если и как помощника, то невольного. Я уверена, что смогу это сделать. Просто уверена. Наша встреча с Серегиным - знак судьбы! И потом...

Ирина говорила и говорила. История на ходу обрастала подробностями. Она явно

была в ударе. Николя слушал внимательно, время от времени, согласно кивая. В какой-то момент ей, правда, показалось, что в его глазах мелькнула мысль: "Я так люблю тебя, дорогая. Что бы ты ни говорила". Она даже приостановилась и бросила на мужа подозрительный взгляд, но Николя глянул так доверчиво и простодушно, что сомнения почти отпали.

- А от тебя мне нужно максимум доверия и поддержки, - завершила она монолог.

- Хорошо, дорогая, я, конечно, помогу тебе, - серьезно сказал Николя. - Твой дядя ведь уже уехал? - как бы, невзначай, задумчиво спросил он, поднимаясь с дивана.

- Ну да, на прошлой неделе уплыл к себе в Североамериканские Соединенные Штаты. У него ведь там дело, которое он называет бизнесом.

- Не переживай, дорогая, я обязательно помогу, - снова повторил Николя, внимательно посмотрел на нее, повернулся и направился к двери гостиной.

- Как! И ты ничего больше мне не скажешь? - она в изумлении поднялась с дивана.

- Скажу! - остановился он в дверном проеме и широко улыбнулся. - Вчера в посольстве ты была самая красивая!

 

* * *

 

«Трудно представить его сегодня в роли пьяной безжалостной скотины, каким он был тогда в Бологом, и если не смотреть на руки с отвратительными короткими пальцами, то его можно вытерпеть. Надеюсь, недолго... – злорадно подумала Ирина. - К тому же у меня есть преимущество - я знаю о нем больше, чем он обо мне. И знаю еще кое-что... – с любезной улыбкой посмотрела на гостя, - его недалекое будущее. Надеюсь, он не попросит меня погадать на кофейной гуще».

- Еще? Кажется, вам понравился кофе, - подняла с серебряного подноса изящный фарфоровый кофейник.

- А чего же, - причмокнул Серегин. - Кофе хорошее. Хотя я больше к чаю приучен. А что, мужа вашего еще нет? - покосился на дверь гостиной.

- Ничего не поделаешь, - сделала неопределенный жест рукой. - У него важная встреча с кем-то из правительства.

Серегин понимающе кивнул.

- Я, знаете ли, не очень вникаю в мужские дела, - продолжила Ирина. - Не женского ума это дело. Предназначение женщины - совсем другое. Не так ли?

- Гм-м... Это с какой стороны посмотреть, - покашляв в кулак, глубокомысленно изрек он. - У нас вот, например, в Советском Союзе женщины к мужчинам приравнены.

- Во всем? – поинтересовалась Ирина.

- Полностью и во всем! - гордо ответил гость. – Что мужчина может делать, то и женщина. Имеются, конечно, отдельные буржуазные пережитки, однако ж, мы их все вскорости перетрем полностью, - потер ладони, показывая, как это будет происходить.

- А вы надолго к нам в Париж, Александр Васильевич? - поднялась с дивана и отошла к окну. Так ему будет удобнее разглядеть ее фигуру в облегающем мягком платье. Встала у подоконника, обхватив себя руками под грудью. Ему должны нравиться женщины с заметными формами. Перехватила вороватый взгляд, скользнувший по ее телу. От груди к лицу. Это хорошо. Значит клюет. Кокетливо взглянула, чуть наклонив голову:

- Так вы не ответили. Надолго ли в Париж?

- Пока на полгода послали, - Серегин, не зная, куда девать руки, ухватил себя за колени, - для устройства работы и проживания сотрудников. А там поглядим, - покашлял, бросив взгляд в сторону двери.

- А я так скучаю по России! - вздохнула Ирина. - Знаете ли, снятся даже - Невский, Летний сад, Петропавловка... А вам снятся?

- Нет. Мне сны про это не снятся.

- Это оттого, что вы недавно из России, - с грустью сказала она.

- И я к тому же в Москве живу, в столице нашей Родины, - гордо сказал Серегин, но вдруг нахмурился:

- Ежели вы так скучаете, что ж домой не едете? – глянул осуждающе. - У нас хоть и нет всех ваших парижских штучек, зато все - родное, нашенское - имеется.

- Знаете ли, друг мой, - обхватила себя за плечи, - в жизни мы не всегда делаем то, что хочется. Порой мы сами себе не принадлежим в той именно степени, как нам бы хотелось. Вы согласны?

Гость пожал плечами.

«Очень витиевато говорю», - мысленно одернула себя и бросила взгляд в окно.

- Вот гляньте... - жестом пригласила Серегина подойти.

Тот ухватился за подлокотники и, показалось, вжался в кресло.

«Ну, вставай же, сволочь, долго мне тут стоять?- раздраженно подумала Ирина и ласково улыбнулась.

- Да подойдите же, Александр, не бойтесь, я вас не съем.

Серегин нехотя поднялся и приблизился, остановившись в полушаге.

- Вот, видите... - указала рукой в окно и немного отодвинулась, уступая место.

Серегин подошел ближе и опасливо глянул в окно.

- И чего? – повернулся к Ирине.

- Да вот же, поглядите, Александр Васильевич, вон там дама выходит из машины. Красивая, холеная, богатая. Видите? - заставила себя прикоснуться пальцами к его щеке и

повернула голову в нужную сторону. Серегин замер, но не отстранился.

- Ну, ее ж с вами не сравнить нипочем... – сделал комплимент.

"Еще бы ты ее со мной сравнил, - подумала Ирина, - ее не били смертным боем, она не

сидела в тюрьме, не меняла последние вещи на еду, ее не пытались насиловать пьяные подонки, у нее не расстреливали на глазах мужа, не убивали отца и..." – приветливо улыбнулась.

- Благодарю, но я о другом… - сказала томным голосом и чуть придвинулась к нему. Их взгляды встретились. В глазах Серегина появился плотоядный блеск.

- Так вот... - продолжила, переведя взгляд на его губы.

"Как два слизняка, гадость какая", - невольно отклонилась назад.

Серегин потянулся было за ней, но остановился. В его затуманившихся глазах промелькнуло опасение, и он бросил взгляд на дверь.

- Простите... – Ирина коснулась пальцами виска и растерянно покачала головой. – Вы, Александр, так... на меня посмотрели, что я даже сбилась с мысли. - О чем я говорила? Ах да. Так вот, представьте, живет такая дама в Париже, с виду благополучная и всем довольная, без тревог и волнений, не зная, чем себя развлечь, а, может, втайне мечтает встретить в своей жизни мужчину, который увез бы ее туда, где приключения, риск, опасность, туда, где можно почувствовать остроту жизни! Живем-то один раз! Не так ли?

Серегин кивнул.

- Нельзя же всю жизнь есть только сладкое, неизбежно захочется чего-то пряного, острого! Мяса с кровью... Вы меня понимаете? – глянула взволнованно.

- Не очень... – протянул Серегин, прищурив и без того узкие глаза.

- Ну, как же вы меня не поймете? – воскликнула Ирина с досадой в голосе. - Не помню, кто сказал: "Лучше один раз напиться крови, чем всю жизнь питаться падалью!"

- Насчет крови напиться это вы хорошо сказали. Душевно, - оживился он.

- А вот вам, Александр, приходилось ли вам убить человека? - спросила Ирина, глядя наивно распахнутыми глазами.

- На войне всяко бывало, - Серегин расправил плечи и приосанился.

- Расскажите, Александр, прошу, - с восхищением попросила она и направилась к дивану, жестом пригласив гостя последовать за ней. Села рядом.

- Вот скажите мне, Александр, только честно, как человек опытный, - взглянула уважительно, - тяжело ли вообще убить человека? Не в запале, не драке, не в бою, а просто так, потому что волен так поступить? Вот просто - взять и прервать чью-то жизнь? Единственную. Богом данную? Не боязно ли?

- А что бог? Чего там бояться? Религия – есть опиум для народа! – провозгласил он. – Не помню, кто это сказал, товарищ Ленин или товарищ Троцкий, но очень даже правильно сказал. Потому все эти глупости насчет бога нас не интересуют. А убить, что убить? Чего уж там сложного убить, коли не на войне, а он без оружия? - посмотрел недоуменно. - Я вот однажды...

Ирина замерла, сцепив руки.

- Вы тут не скучаете? - в дверях гостиной появился Николя.

Ирина откинулась на спинку кресла.

- Николя, дорогой, - с трудом улыбнулась мужу, - наконец-то! У нас же гость.

Серегин торопливо поднялся.

- Рад вас приветствовать, - протянув Серегину руку, сказал Николя по-русски, - господин... нет, - улыбнувшись, поправился, - товарищ Серегин. Спасибо, что пришли. Графиня очень соскучается по России. Для нее ваш визит - хороший подарок. Давайте пересядем к камину. Там будет уютно. Я добавлю дрова, а то огонь чуть-чуть горит. Вот – прошу, - показал рукой на кресла у камина. - Сейчас понесем туда чашки, загорим свечи... - переставил поднос с кофейником и чашками, подбросил в камин несколько поленьев и устроился в кресле напротив Серегина, который уставился на огонь, силившийся обнять новые жертвы.

- Будешь кофе? – спросила Ирина у Николя и протянула руку к кофейнику. Правда, кофе уже остыл, а Лили я отпустила. У нее отец приболел. Пойду подогрею.

- Сделай милость, - сказал Николя, провожая жену взглядом.

- Выпьем что-то? - вопросительно взглянул на гостя.

Тот, заметно оживившись, поспешно проговорил:

- Я водочку предпочитаю потреблять.

- Простите? - переспросил его Николя.

- Ну... - Серегин, с сожалением взглянув на непонятливого хозяина:

- Водки, говорю, выпить можно. Не откажусь я.

- Сожалею, - огорченно развел руками Николя, - но водки у меня нет. Может быть,

вы, - задумавшись на секунду, произнес только что услышанное от гостя слово, - потребляете что-нибудь другое тоже?

Серегин уверенно кивнул. Николя поднялся с кресла и подошел к столику, на котором стояли бутылки с разноцветными этикетками.

- Вы любите потреблять коньяк?

Серегин поморщился и потер указательным пальцем кончик носа.

- Не откажусь.

Николя налил в рюмки коньяк из невысокой бутылки темно-матового стекла и протянул одну из них гостю. Тот взял рюмку, поднес к глазам, рассматривая темно-янтарную жидкость, затем приблизил бокал к носу и, принюхавшись, взглянул на Николя.

- Пахнет... как... - подергал себя за мочку уха, подбирая слово, - хорошо! - наморщил лоб, словно пытаясь вспомнить что-то важное, а затем сделал попытку подняться, видимо, собираясь произнести тост.