Распределение богатства 15 страница

До сих пор мы излагали в общих чертах принятую теорию цен­ности и не прибавили ничего, не содержащегося уже в обстоятельных изложениях этой теории. Разрывы между последовательными единицами некоторых товаров, расположенных, в ряды, соединенные кривой полезности, представляют часть этой теории. Здесь дос­таточно показать, что если мы понимаем философию ценности, то мы должны рассматривать все общество как покупателя. Если мы повышаем цену какого-либо предмета, то мы обнаружим где-либо в потреблении публики пункт, в котором покупки этого предмета прекратятся. Повышение цены выделяет отдельных лиц, занимающих командное положение, действия которых определяют ценность этого предмета для всех других людей. Они являются социальными ценообразователями для этого товара.

Недостаточно, однако, сказать, что это положение вводит лишь некоторое уточнение в теорию ценности по сравнению с тем, когда еще не было уяснено, что между последовательными единицами в кривой полезности данного предмета существуют разрывы. В установлении цен решающую роль играют не последние товары, но последние единицы богатства, а предметы в целом редко являются последними единицами богатства на любой потребительской шкале. Обследуйте все общество, и вы вероятно не найдете человека, в оценке которого предмет С является последней или ценообразующей полезностью. Как мы видели, лишь в редких случаях предметы в целом включены в последнюю общественную единицу потреби­тельского богатства, и редко полезность этих вещей является фак­том ценообразования. Поскольку в большинстве случаев лишь один элемент этого предмета служит частью этого решающего прираще­ния потребительского богатства, постольку этот элемент и является фактом ценообразования. Во всем обществе нет класса, для которого последняя единица С не дает излишка полезности. Если С является домом, он обеспечивает кров; но он удовлетворяет также и более изысканным потребностям. Этот дом содержит в слиянии с другими качествами нечто такое, что представляет собой действи­тельно предельную полезность. Это качество влияет на цены, а прочие полезности, которыми обладает дом, не оказывают подобного действия. То, что существенно в теории ценности, объясняющей действительно существующие цены, содержится в следующих положениях. Мы излагаем их здесь ввиду того, что кое-что родствен­ное тому, что в них утверждается, относится и к капиталу, и важно для теории распределения, которая хочет объяснить действительно существующие размеры заработной платы и процента. Универсальный закон экономических изменений необходимо изложить в наиболее точной форме для того, чтобы он мог объяснить как цены, так и заработную плату и процент.

1. В установлении цен решающую роль играет последнее при­ращение потребительского богатства как такового - и только его.

2. Блага в целом редко входят в последние или ценообразующие приращения потребительского богатства.

3. Товар потребительского назначения представляет предмет, оказывающей услуги, и оценивается в соответствии с размерами услуги, которую он способен оказать в некоторых решающих пунк­тах общественного потребления.

4. Большинство товаров оказывают несколько различных видов услуг одновременно. Предмет этого вида следует рассматривать как пучок различных полезностей, связанных вместе путем воплощения в общем материальном предмете.

5. Оценки, производимые реальным рынком, подвергают эти полезности измерению в отдельности, и ценность предмета является результатом всех этих измерений.

6. Лишь одна из полезностей, образующая данный товар, пред­ставляет часть предельной единицы потребительского богатства того или иного человека. Прочие полезности этого предмета нахо­дятся внутри пределов. Это более высокие полезности, и для данно­го потребителя не имеют значения при определении цены предмета.

7. Лишь поскольку принцип предельной полезности применя­ется в отдельности к каждой из полезностей или оказывающей услу­гу функции предмета, он может определять ценность, которой блага обладают на реальном рынке.

Если принцип предельной полезности применять к предметам в целом, то он даст ценности, которые в большинстве случаев будут во много раз превышать действительные ценности, устанавливаемые рыночными сделками. Напротив, если применять его к элементам ценности в благах, то он даст результаты, подтверждаемые рын­ком. Здесь мы приводим теорию в гармонию с жизнью. Современ­ная теория ценности анализирует психологический процесс, проис­ходящий за кулисами рыночных явлений, - иначе говоря, она про­слеживает рыночные явления вплоть до их причин, до умственных операций, производимых покупателями. На каждом рынке происхо­дят оценочные операции, и оцениваемые предметы являются лич­ными выгодами. Если предмет воплощает в себе способность ока­зывать несколько различного вида услуг, если он является сложным предметом, обладающим рядом различных полезностей, то в таком случае неизбежно подлинная оценка должна найти способ оценить каждое из этих качеств в отдельности.

Если бы перед нами не стояла задача довести анализ этого процесса до конца, то мы поступили бы правильно, присоединившись к старой и более простой теории ценности, и обошлись бы совершенно без психологии рыночных сделок. Джон Стюарт Милль утверждает, что если запрашиваемая цена предмета слишком высока для того, чтобы обеспечить продажу всего запаса товара, то цена пони­жается до тех пор, пока новые покупатели не возьмут еще часть товаров, а старые покупатели увеличат свои закупки. Это положение, во всяком случае, правильно; и оно достаточно, если мы не хотим уяснить себе умственные процессы, определяющие действия потребителей и прекращающие их покупки в некоторых определенных пунктах. Но если мы хотим понять эти процессы, мы должны выяс­нить, как действительно измеряется каждая полезность в данном сложном предмете, в среднем товаре, и как это измерение контролирует рынок. Мы подвергаем, поэтому, теперь исследованию ме­тод, которым полезности как таковые измеряются в коммерческих сделках. Лишь таким путем возможно выяснить, как в действи­тельности устанавливаются ценности и зависящие от них групповые доли.

 

Глава XVI. Как измеряется предельная эффективность потребительского богатства

Простейшими условиями, в которых мог бы действовать закон ценности, было бы такое положение, в котором каждый предмет из запаса потребительских благ был способен оказать один вид услуг и лишь тому человеку, который пользуется этим предметом. Предположим, поэтому, сначала, что это действительно так, а впоследствии изменим это предположение, принимая во внимание иные виды услуг, которые способен оказывать в действительности данный пред­мет.

Из психологии мы знаем, что лицо не может получить в одно и тоже время более одной услуги данного характера. Если в этот момент вы можете оказать ему одну какую-либо услугу, то вы не можете в тот же момент оказать ему вторую услугу, в точности дубли­рующую первую. При обращении к потребителю с двумя совершенно одинаковыми услугами возникает трудность, сходная с физическим затруднением, испытываемым в том случае, когда пытаются заставить два материальных предмета занять одно и то же пространство одновременно. Две абсолютно одинаковые полезности должны в этом случае найти доступ к одному и тому же участку потребительской чувственности, а это невозможно. Нельзя наслаждаться двумя абсолютно одинаковыми удовольствиями вместе, они должны чередоваться, если вообще хотят получить от них наслаж­дение.

Если бы какой-либо предмет способен был оказывать только одну услугу, то в таком случае в пределах данного периода времени первый экземпляр его обладал бы положительной полезностью, а второй отрицательной. Каждый экземпляр после первого был бы уже излишним, и обладатель старался бы отделаться от него. Имея платье определенного вида, он не имел бы непосредственной нужды в другом, сделанном из того же материала и того же фасона. Если бы он обладал подобным платьем и вынужден был им вдруг вос­пользоваться, и если бы он не мог найти ему какого-либо второсте­пенного применения, то любой бродяга мог бы получить его без­возмездно.

При таких условиях для этого предмета отсутствует кривая по­лезности. Линия, выражающая полезность последовательных экзем­пляров этого предмета, обнаружит крутое падение от точки, указы­вающей положительное количество, к точке, указывающей отрица­тельное. Пусть положительные полезности измеряются вверх от линии GH, а отрицательные полезности, обычно называемые бесполезностями, измеряются вниз от этой линии. Линия, спускающаяся из Л к линии GH, измеряет величину услуги, оказываемой потреби­телю одним экземпляром предмета А, а линия, восходящая от А' к линии GH, измеряет бесполезность второго ее приращения. Анало­гичным образом линии, исходящие из В, С, D, Е и F, измеряют по­лезность первых приращений этих вещей, а линии, восходящие из В', С', Е' и F', измеряют бесполезность вторых приращений. Кривая, нисходящая через А, В, С, В, Е и F, является единственной кривой полезности для данного случая. Она иллюстрирует уменьшение размеров различных полезностей, расположенных в определенной последовательности. Линия от каждой из этих букв до горизонталь­ной линии GH измеряет значение каждой отдельной услуги, являю­щейся единственной услугой данного вида, получаемой человеком.

Здесь перед нами первичный закон ценности. Из ряда совер­шенно одинаковых полезностей первая измеряется положительной величиной, а все последующие - отрицательными. Эти негативные величины далее растут по мере того, как увеличивается число оди­наковых полезностей: второе излишнее А мешает несколько больше, а третье является значительно более досадной помехой. То же самое относится и к последующим экземплярам В, С, и т. д.

Мы можем, однако, нередко получить от предмета вторичные услуги, используя их в направлении, настолько отличном от услуг, оказанных ими первоначально, что становится возможным одно­временное использование двух одинаковых предметов. Случай с буханками хлеба, приведенный профессором Бем-Баверком, может служить здесь примером. Часть хлеба используется здесь в пищу его владельцем, а остаток идет на корм его собаки.

Психологическое затруднение, возникающее в связи с невоз­можностью оказать две одинаковые услуги одному и тому же по­требителю одновременно, мы обходим здесь путем введения второ­го одушевленного существа, четвероногого потребителя, о котором заботится человек.

Мы можем обычно получить от предмета вторичную услугу, отказавшись от ограничения времени, в течение которого они должны быть оказаны. Можно, например, иметь обстановку, украшения, экипажи и проч. в городском доме и аналогичные предметы в деревенской усадьбе. Собственник в этом случае пользовался бы двумя группами предметов поочередно, причем действительная по­лезность одной группы заключалась бы в сбережении расходов на перевозку другой. Во всех аналогичных случаях второй экземпляр предмета фактически отличается от первого. В коммерческом смыс­ле это может быть тог же предмет, но это иное потребительское благо. Он обращается к другой потребности и может иметь извест­ную ценность для лица, которое уже пользуется первым экземпля­ром предмета.

Если мы предположим, что наш предмет оказывает только одну услугу, то мы не исказим принципа, на котором базируется цен­ность, и выиграем в простоте изложения. Делая подобное предпо­ложение, мы упускаем из виду вспомогательные услуги, которые могут нередко быть оказаны предметом, мы забываем, что булка в примере Бем-Баверка может накормить собаку так же, как и челове­ка. Здесь мы физически разделяем полезности, которые рынок в действительности оценивает в отдельности. Основной факт, кото­рый мы должны иметь в виду относительно подобных изолирован­ных полезностей, это то, что мы можем в данный момент использовать только одну из них, так как вторая лишена всякой ценности. Рисунок, таким образом, показывает, какую роль играют предметы в определении рыночных цен, - именно лишь те, которые указаны на диаграмме буквой F. Каждый предмет, скажем, стоит доллар. Если все они, за исключением F, приносят потребителю излишки или "ренты", то они не на границе потребления, и вы можете требовать за них несколько больше, чем обычно, не теряя данного покупателя; но если вы повысите цену последнего предме­та, находящегося в пределах его покупательной способности, он откажется от покупки. А, В, С, D и Е в данном случае не являются ценообразующими предметами.

Итак, каким образом эти предметы получают свою рыночную ценность. Где-то в обществе должен быть, очевидно, пункт, в котором продажа этих предметов прекратится, если цена повысится по сравнению с существующей. В действительности этих пунктов име­ется несколько. Существуют люди, на шкале потребления которых Е, например, является предельным предметом. Цена Е установлена на уровне, при котором люди могут купить это Е, так как их покуп­ки необходимы для того, чтобы запас разошелся полностью. Суще­ствуют, с другой стороны, другие люди, для которых, прицельным предметом является D, и существуют такие, для которых предель­ными являются соответственно С, В и А. Для каждого предмета, рассматриваемого в отдельности, существует группа покупателей, которая прекратит покупку этого предмета в случае его подорожания; и эта группа людей, поэтому, является общественным классом, определяющим пену для этого товара. Именно для того, чтобы обеспечить себе этот класс покупателей, производители товара ус­танавливают его цену на данном уровне. Теперь свяжем эти предме­ты вместе в различных комбинациях и станем продавать целые связки. Пусть одна комбинация содержит все полезности; вторая пусть содержит А, В, С, D, Е; третья -А, В, С и D; четвертая - А, В и С и пятая-A и B. Пусть А останется само по себе и может быть получено самостоятельно. Какое влияние оказывает этот процесс связывания полезностей на закон ценности? Не даст ли продажа А, В, С, D и Е в одной связке с F этим предметам власть над ценами, которой они раньше не обладали? Отнюдь нет. F по-прежнему явля­ется единственным ценообразователем для покупающих его людей. Человек, шкала потребления которого уже содержала все эти пред­меты, в том числе и F, купит все их, как он делал и раньше, и из них всех только F величиной своей полезности будет влиять на определение ценностей.

Если F' подорожает, то этот покупатель не купит связки пред­метов, содержащих F: он купит только ту связку, которая содержит другие предметы, и теперь уже Е будет предметом, приобретаемым как последняя покупка. Все люди в его экономическом положении поступят таким же образом, и спрос на комбинации предметов, оканчивающиеся Е, будет ускорен, в то время как спрос на комби­нации с F в дополнение к другим предметам - замедлен. Произ­водство приспособится к изменившемуся спросу. В результате поя­вится больше комбинаций без F и меньше с F. В конечном счете, результат будет совершенно тот же, как если бы каждый предмет продавался в отдельности. Повышение цены F заставило людей, для которых F было предельным предметом, прекратить его покупку. Возвращение цены F к ее прежнему уровню заставило бы их возобновить свои покупки. Цена F в сущности приспосабливается к полезности, которой обладает этот предмет на шкале потребностей этой группы людей.

Цена Е регулируется аналогичным образом, но это регулирова­ние осуществляется другой группой покупателей. Существует груп­па людей, для которых предельным предметом является Е, и повы­шение цены его заставило бы членов этой группы отказаться от его покупки. Они это и делают указанным уже путем, переставая брать комбинации предметов, включающие Е, и покупая взамен комбинации, включающие D как наименее необходимый или предельный предмет. Восстановите прежнюю цену Е, и эта группа потребителей возобновит свои обычные покупки содержащей его комбинации. Эта группа, таким образом, является единственной, оценка которой устанавливает рыночную ценность Е. Другая группа лиц аналогич­ным образом устанавливает цену D, поскольку последнее является их предельным предметом. Короче говоря, для каждого предмета одна группа лиц занимает стратегическую позицию в том пункте экономической организации, где определяются ценности. Оценки, которые члены этой труппы могут давать полезностям других пред­метов, не оказывают непосредственного влияния на ценности [Полное исследование ценности заставило бы, конечно, отметить многие моменты, которые мы здесь опускаем. Один из них, в частности, заключается в том, что повышение цены какого-либо предмета в этом списке заставило бы покупателей первой упомянутой группы, при неизменности их денежных доходов, прекратить покупки F. Спрос на предельные предметы каждой группы покупателей, таким обра­зом, прекращается всякий раз, когда предметы, которые не являются предельными, дорожают. Далее, когда повышение цены как F, так и какого-либо другого предмета, выталкивает F из списка покупок, какой-либо другой предмет - скажем G - может давать его место. В этом, однако, нет ничего такого, что требовало бы изменения положения, утверждаемого нами здесь, - а именно - что каждая группа покупателей имеет свой предельный предмет, что полезность этого предмета для них оказывает непосредственное влияние на определение его цены и что полезность для этих лиц других вещей не оказывает прямого влияния на ценности.].

Теперь мы можем посмотреть, как в действительности устанавливаются ценности. Каждый предмет, за исключением предметов самого плохого и элементарного вида, представляет смесь различных полезностей и может оказать различные неодинаковые услуги одновременно. Предмет этот требуется или покупается только ради этих услуг. Полезность, как мы говорили, - и это надо подчеркнуть со всей силой - вот все, с чем считается рынок при установлении ценности. Коммерческая сделка имеет свой способ измерять значе­ние каждой специфической услуги, могущей быть оказанной пред-мегом, и определять ее ценности так, чтобы она отражала эти оцен­ки. В каждом подобном предмете имеется предельная полезность, и только она одна и учитывается при определении цены этого товара. Каждый товар, за исключением самых дешевых и худших, какие только могут быть произведены, представляет в сущности подобную связку оказывающих услуги элементов, как мы только что из­ложили. Предельный элемент в связке оказывает непосредственное влияние на цены, но другие элементы не оказывают никакого влия­ния.

Пусть, например. А, В, С, D, Е и F изображают не отдельные предметы, каждый из которых может оказать одну услугу, но от­дельные полезности в каждом предмете высокого качества. Этот предмет может оказать человеку, пользующемуся им, шесть различ­ных услуг; и так как эти услуги различны, они могут быть оказаны одновременно. Наиболее важной из этих полезностей или оказы­вающих услуги качеств является А, а наименее важной - F, F в таком случае на данный период является единственным ценообразователем. Если этот предмет со всеми его качествами дорожает, покупатели перестанут брать предмет, обладающий этим качеством, и удовольствуются другим, несколько более низкого качества. Иными словами, они перестанут покупать связку полезностей, включающих все от А до F, и взамен купят связку, включающую ряд, оканчивающийся Е. Спрос на полезность F, таким образом, слабеет, и цена на этот специальный элемент ценности имеет тенденцию падать.

Что это не плод чистого воображения, можно убедиться, иссле­дуя действия, оказываемые рынком на любой вид благ высокого качества. Наш пример в сущности далеко не претендует на такую точность для теоретического изложения, какой обладает механизм спроса и предложения в коммерческом мире. Этот процесс бе­зошибочно выделяет в предметах элементы ценности и регулирует цены во всех случаях путем оценки предельного элемента в них.

Вот, например, лодка, которую человек держит для развлече­ний на озере в глуши. Это сложный предмет; и если бы мы разло­жили его на элементы, придающие ему ценность, то мы обнаружили бы, что он фактически для всех экономических целей состоит из ряда полезностей. Этот ряд экономических качеств, называемых в порядке их значений, выглядел бы приблизительно так:

1. Способность поддерживать человека на воде. Этим качест­вом обладало бы и сухое дерево;

2. Способность перевезти человека через потоки глубокой реки. Гладкое бревно могло бы оказать эту услугу;

3. Способность сидящего на нем сохранить себя сухим и провести свои вещи. Челнок способен это сделать;

4. Способность быстро передвигаться и без риска ездить по волне. Хорошо сделанная парусная лодка обладает этим качеством;

5. Способность удовлетворить вкусу собственника. Изящно от­деланное судно, соответственно окрашенное и оборудованное, обладает этими качествами.

Вот пять различных услуг, оказываемых парусной лодкой, и самой важной из них является первая. В способности плавания человек ощущает абсолютную необходимость, если он решил вообще довериться воде. Способность поддерживать человека на поверхности озера является, таким образом, первостепенной полезностью лодки. Если человек вообще пускается в плаванье, то нет пределов "субъективной ценности", приписываемой им этому качеству в предмете, которым он пользуется для поддерживания себя на воде. Если бы этот предмет был всего лишь сухим стволом, скатившимся в воду, то единственная полезность, которой он обладает, больше любой другой полезности, которой может обладать наилучшая лодка. Ничто другое в изящной и отделанной лодке не имеет такого значения для ее собственника, как этот элемент в ней, который представляет не более чем эквивалент плавающего дерева. Следующим по назначению качеством является способность двигаться, а им обладает гладкое бревно. Третье - это большее удобство даваемое челноком, за тем - скорость, которой обладает хорошо сделанная лодка с парусом, и последнее - это элегантность красивого по форме и отделке судна.

Выражаясь фигурально, в очень хорошей лодке заключается сухое дерево, бревно, челнок, удобная и к тому же нарядная парус­ная лодка; ибо качества всех этих предметов объединены в одной лодке, которую фактически приобретает спортсмен. Мы должны, однако, уяснить себе, что только последнее из этих качеств является в экономическом смысле конечной полезностью и что вся лодка таковой быть не может. Лодка в целом включает полезности всякой степени. Собственник, возможно, отдал за все эти полезности 75 долларов; но он, быть может, отдал бы и тысячу, если бы ему при­шлось платить за индивидуальное значение различных полезностей. Способность лодки поддерживать его на поверхности воды стоила бы для него 500 долларов, если бы он не мог получить ее за мень­шую сумму. Способность передвижения имела бы для него ценность 300 долларов, способность перевозки стоит 100 долларов, скорость движения - 75 долларов и, наконец, отделка - 25 долла­ров. Эти суммы представляют то, что он дал бы, если бы понадоби­лось, за различные полезности этого предмета. Если бы этот человек был предельным покупателем всего этого предмета, то цена его была бы 1000 долларов.

Последнее качество, которым обладает лодка, является пре­дельной полезностью в подлинном смысле этого слова. Если отдел­ка этого судна стоит 30 долларов, то рыбак купил бы менее изящно отделанную лодку. Спрос на хорошо отделанные судна, таким обра­зом, сократился бы, а спрос на судна менее роскошного типа вырос бы. Было бы произведено больше лодок пониженного качества и меньше повышенного. В конечном итоге произошло бы сокращение производства того продукта, который заключается в полезности № 5 указанного ряда. Количество производимых лодок не изменилось бы, но они были бы без специальной отделки, образующей конечную полезность в лодках высшего качества. В лодках, стоящих 75 долларов, эта полезность явным образом является единственной, размеры которой определяют цену.

Как в таком случае получают свою рыночную оценку другие полезности лодки? Существует группа лиц, для которых конечной является четвертая полезность лодки - ее быстрота. Они покупают лодки четвертого сорта, вместо пятого, обходясь без изящной от­делки. Сумма, которую расходуют эти люди для того, чтобы обза­вестись лодкой, которая будет плавать несколько быстрее другой, дает им в виде удовольствия результат, ценность которого в точности равна тому, что он стоит. Плавательная способность лодки и ее прочие внутрипредельные качества имеют для них ценность боль­шую, чем они стоят, - они дают потребительскую ренту, или выгоду, которая превышает ту выгоду, которая может быть получена путем предельной покупки. Для этой группы лиц, поэтому, ценообразующее значение имеет лишь четвертая полезность лодки. В соответствии со спросом этой группы лиц эта полезность может дать на рынке 20 долларов.

Существует аналогичным образом группа лиц, для которых предельной является третья полезность в этом сложном предмете; эти люди являются потребителями, спрос которых определяет ры­ночную ценность этой третьей полезности. Они жертвуют скоро­стью, удовлетворяясь удобствами; их спрос может придать этой полезности ценность в 15 долларов. С другой стороны, существует группа покупателей, определяющая цену второй полезности, ска­жем, в 10 долларов, и другая группа, определяющая цену первой полезности, скажем, в 5 долларов. Если подобная увеселительная лодка, которую мы выбрали для примера оказывает пять различных услуг, то требуется пять различных групп лиц для определения ее ценности на рынке. Закон предельной полезности действует так, как если бы каждая способность оказать услугу, которой обладает лод­ка, представляла собою отдельный предмет. Каковы бы ни были цели и намерения, различные полезности представляют различные предметы. Связанные в комбинации, некоторые из которых содержат все пять предметов, другие - четыре, третьи - три и т.д. Ни для одного потребителя все эти фактически различные вещи не яв­ляются конечными полезностями. Связка в целом никогда не явля­ется предельным экземпляром чьего-либо потребительского богат­ства, но каждый ее элемент служит конечной полезностью для из­вестной группы, и именно оценка его со стороны только этой груп­пы и определяет ее цену. Итак, мы имеем пять цен в лодке. Выражая ценность пяти различных услуг, оказываемых лодкой, они соответ­ственно равны 25, 20, 15, 10 и 5 долларам. Вся лодка, следователь­но, принесет на рынке 75 долларов.

Пусть, скажем, вздорожали часы; человек, который платит сто долларов за часы, не откажется от их покупки. Он купит часы, которые раньше продавались за 90 долларов, и откажется от какой-нибудь детали их отделки. Другая группа покупателей возьмет тот сорт часов, который раньше продавался за 80 долларов, и откажется от какой-либо детали в области точности хода. Каждая группа от­кажется не от часов, но от какой-либо детали в часах. Определенная группа, которая прежде покупала часы за доллар, однако, откажется от них совсем, поскольку нельзя получить более дешевых карманных часов. Для этих лиц низший сорт часов, взятых в целом, может рассматриваться как конечная полезность. Их спрос определяет це­ну часов этого первого и низшего сорта.

Хотя может показаться, что это рассуждение вводит нас в об­ласть теоретических тонкостей, не приходится сомневаться в том факте, что рынок действует именно этим аналитическим методом, и что характер мировой торговли является результатом этого процес­са. Во всем мире фабрики вырабатывали бы иные товары, чем те, которые выделываются в настоящее время; суда и железнодорожные вагоны имели бы другой тоннаж, магазины повсюду выставляли бы в витринах и на своих полках и прилавках другие товары, ес­ли бы закон предельной полезности, применяемый к товарам в целом, определял ценность товаров. Если бы мы могли сделать так, чтобы теория ценности, в ее обычном изложении, господствовала на существующих рынках, то мы радикально изменили бы цены всех видов товаров; и тем самым мы изменили бы количество всех видов производимых и потребляемых товаров - мы вызывали бы ради­кальные сдвиги в экономической жизни мира. Товары высокого качества были бы в этом случае - как правило - во много раз дороже нынешнего.

Если бы мы попытались здесь изложить подробно теорию цен­ности, то мы придали бы особое значение тому факту, что ценность представляет социальное явление. Предметы, правда, продаются в соответствии с их предельной полезностью; но это их конечная по­лезность для общества. В социальном организме в целом каждая полезность какого-либо ценного предмета где-либо занимает поло­жение конечной полезности. Хижина, которая в приведенном выше примере, как мы обнаружили, фактически содержится во дворце, является конечной полезностью для некоторых членов общества; и их оценка именно и определяет рыночную цену, определяемую этим элементом во дворце. Это качество дворца мы можем назвать пер­вым из элементов ценности, содержащихся в нем. Это наиболее низкий и дешевый из составных экономических элементов, обра­зующих королевский дворец, и он может быть получен за сто дол­ларов. Различие между хижиной и коттеджем можно рассматривать как второй элемент ценности, и он также имеет своих предельных покупателей. Если бы возможно было построить хижину, и затем превратить ее в коттедж, то в различные периоды времени были бы произведены два элемента ценности. Фактически же, однако, вместо того, чтобы строить хижину, строят коттедж; и вторая группа поку­пателей своим спросом определяет ценность этой замены. Именно этим путем различные группы покупателей определяют действительную цену каждого элемента ценности, входящего во дворец. Если имеется десять сортов часов, и если, поэтому, требуется десять групп покупателей для определения цены часов высшего сорта, ка­ждая из этих групп может быть рассматриваема как общественный оценщик частного элемента ценности, который в потреблении чле­нов этой группы является конечной полезностью. В общем, следовательно, когда высококачественные предметы - сложные вещи, связки различных элементов - предлагаются обществу, этому ве­ликому, сложному потребителю, то каждый элемент где-нибудь в общественном организме определяет часть общей ценности. Никаким иным образом предмет, как целое, не может получить оценки. Ни для одного индивидуума все его полезности не являются конеч­ными.