Вальтер Шниттгер

За неделю до нашего «посиделок» Робин Фон позвонил и сообщил, что на следующей неделе планируется фотографический эксперимент. Он просил меня купить полароидную 35-миллиметровую цветную слайдовую пленку Полахром и висячий замок. Он попросил также не трогать и не перемещать упаковку без надобности.

Я купил надежный замок и заказал три пленки - одну чувствительностью 12 единиц и две другие — 36 единиц. Все покупки оставались у нас в упаковках до нашего прибытия на сеанс в пятницу 22 ноября 1996 года.

По прибытии я тщательно проверит очень прочный деревянный ящик, стоявший на кофейном столике в гостиной, заметив, что в нем мог помес­титься лишь один ролик пленки в пластиковой кассете. Я вытащил замок с двумя ключами из упаковки и положил на стол перед собой. Затем я выб­рал пленку чувствительностью 12 единиц, отложил в сторону кассету с про­явочными химикатами, вынул пластиковый контейнер с пленкой из упаков­ки и тут же положил его в ящик, который сразу же запер. Кассету с хими­катами я оставил в комнате.

Я взял запертый ящик с собой в машину, где оставит два ключа от замка, а ключи от машины передал Хансу (Шейеру), который все время быт с нами. Все члены группы присутствовали при этой процедуре.

С момента, когда я запер ящик, и вплоть до времени проявки пленки пос­ле окончания сеанса он находился в моих руках. Я ни разу не оставлял его и не позволял никому даже прикасаться к нему. В подвале я держал ящику себя на коленях, придерживая обеими руками, до тех пор пока Эдвин, которому я сообщил, что я правша, не попросил меня взять ящик в правую руку таким образом, чтобы мой указательный пален лежал на крышке и нижняя фаланга пальца касалась замка. Сохраняя руку в таком положении, я должен был, по просьбе Эдвина, поместить ящик на стол таким образом, чтобы его основание полностью покоилось на столе. Моя правая рука от локтя до кисти лежала на столе, в то время как левая оставалась на левом колене.

Далее, через несколько минут стол пришел в «движение»: иногда он так сильно вибрировал, что кристаллы, лежавшие на столе, начинали дребез­жать. Вдруг рукава моего джемпера и рубашки закатись, и мой палец (кисть руки) стал делать вращательные движения относительно запястья; затем рукава рубашки и джемпера снова опустились. Казалось, будто, по меньшей мере, пять рук сразу прикасались к моей правой руке, и некоторые были достаточно сильными, словно пытались оторвать мои пальцы от ящика (чему я сопротивлялся) или сместить сам ящик, так что мне понадобились усилия, чтобы удержать его на месте. В какой-то момент я почувствовал холод — словно на тыльную сторону моей руки положили кусок льда.

После этого меня попросили опять поставить ящик на колени и держать его обеими руками до конца сеанса. Затем я взял у Ханса ключи от машины и, прихватив с собой ящик, отправился к ней, чтобы забрать ключи от замка. Вернувшись в дом, я внимательно осмотрел проявочный аппарат и убедился, что он пуст. После этого я вставил в аппарат кассету с химикатами и, наконец, открыл ящик, извлек из него пластиковый контейнер с пленкой, вытащил катушку и вставил ее в аппарат для проявки.

Затем я закрыл его и привел в действие механизм: процесс сопровож­дался хорошо различимыми звуками и продолжался около двух минут. Я вытащил пленку, и мы тут же ее проверти. На ней был виден текст, симво­лы и линии по всей длине пленки вместе с рядом немецких слов, таких как те и Staub, написанных от руки, а также странное зеркальное отражение текста.