Глава 33. Лиза ошеломлена. Она вообще женщина очень доброжелательная и наивная, и Макаркину легко обмануть ее

 

Лиза ошеломлена. Она вообще женщина очень доброжелательная и наивная, и Макаркину легко обмануть ее, безоговорочно верящую людям. Главврач клиники сказал ей, медсестре, что девушки‑волонтеры, заманивающие клиенток, совершают благое дело, помогают пациенткам оказаться в руках профессионалов, и пожалуйста - Лиза старательно выполняет возложенные на нее обязанности, сотрудничает с Аней и еще парочкой «актрис». Лиза около подъезда не сидит, сплетен не знает, считает Аню близким себе человеком, но не поверить мужу‑то невозможно!

Проведя почти бессонную ночь, Лиза идет на деловое свидание и видит Аню, которая как ни в чем не бывало интересуется:

- Ты куда такая красивая?

Еле‑еле сдерживая гнев, Лиза отвечает:

- Изволь прийти ко мне ровно в час.

- Зачем? - удивляется Аня.

- Есть разговор.

- Какой?

- Потом, мне некогда, - бросает раздраженно Лиза. - Сейчас ухожу, вернусь в час, так что не опаздывай, потом мне снова надо будет уйти. Изволь явиться вовремя! Антона не будет, побалакаем пока вдвоем.

- О чем?

- О многом! - рявкает Лиза. - О деньгах и о любви!

Бросив последнюю фразу, она выбегает на улицу. Притихшая Аня возвращается домой и говорит Ире:

- Чего‑то голова разболелась, прилягу поспать, а ты меня разбуди около часу.

- Если мигрень началась, лучше…

- Ой, отстань! - перебивает Иру дочь. - Не занудничай!

Аня нервничает. Она не знает, о чем Лиза собралась с ней беседовать, о каких деньгах? Макаркина поняла, кто залез в ее «сейф»? Аня оставила улики, по которым ее вычислили? О какой любви толкует медсестра?

В полной растерянности девушка сидит в своей комнате, и тут на пороге возникает мама.

- На, деточка, - щебечет Ира, поднося дочери таблетку, - выпей, голова и пройдет!

Аня машинально глотает лекарство и тут же начинает злиться.

- Что ты мне подсунула?

- Так анальгин! Ляг, - заботливо велит Ирина.

Дочь молча плюхается на кровать.

Теперь вернемся к Лизе.

Макаркина зря протопталась у метро - человек, которого она ждала, не явился на встречу. Эта личность к нашей истории отношения не имеет, поэтому забудем о ней. Важно одно: деловое свидание сорвалось, и Лиза, зайдя в магазин, вернулась домой. Переодеться она не успела, и тут прибежала соседка Виола Тараканова за консультацией. Узнав все про крем, соседка уходит, Лиза идет в ванную и вдруг слышит тихие шаги, скрип, шорох… Испытывая подлинный ужас, Макаркина осторожно выглядывает из санузла, на цыпочках прокрадывается в свою спальню и видит там… женщину, которая роется в ее шкафу.

- Ты что делаешь? - вскрикивает Лиза.

- О, ты дома! - еще громче кричит воровка, поворачиваясь.

- Ирина! - вопит Макаркина. - Я сейчас позову милицию. Как ты попала ко мне?

- Думала… видела через окно… ты ушла к метро, - шепчет Галкина.

- Откуда у тебя ключи?

- Антон дал, - сообщает чистую правду Ира.

- Эй, эй, эй! - подпрыгнула я. - Она врет, да?

- Нет, - помотал головой Филипп, - Ирина и есть та самая любовница Макаркина. После того как арестовали Аню, она промучилась сутки, а потом пришла ко мне и все честно рассказала. Отсюда у меня и информация. Она вступила в связь с Антоном лишь по одной причине: мужчина не особо нравился ей, но Галкина хотела добыть денег для Ани. Мать обожает дочь, чувствует свою вину перед ней, боится дурной наследственности… вот поэтому и решила украсть кошек. Ирина великолепно знала им цену, хотела забрать сокровище, продать его и отправить дочь в Париж, в столицу мировой моды. Мать искренно считает, что у ее дочери возможна карьера на подиуме, нужны лишь деньги! Анечка врала маме про успехи в агентстве, иначе как ей объяснить, откуда у нее средства на красивую одежду. Про работу в клинике девушка молчала, понимая, что Ира ее не одобрила бы…

 

- Стойте! - воскликнула я. - О подлинной цене кошек знал весьма ограниченный круг людей: Теодора Блюм, Павлик, Валерий Павлович и Марина. Даже Лиза к их числу не относилась, она считала глиняные фигурки ерундой. Павел, его отец и Марина умерли. Теодора коротает дни в комфортабельном доме престарелых, к ней никто не ходит. Откуда Ирина могла узнать о ценности кошек?

Филипп усмехнулся:

- Неужели не поняли?

- Нет.

- Ира - это Марина. Оказавшись в больнице с воспалением легких, она ухитрилась подменить документы. Правда, каким именно образом совершила сию «операцию», Галкина не рассказывает, просто сообщила: «Выписалась под именем Ирины Ложкиной, ничего предосудительного, мой срок пребывания на поселении закончился в тот момент, когда попала в клинику, меня все равно уже отпускали».

- Но зачем она все это проделала, если могла спокойно вылечиться и уйти свободной гражданкой?

Филипп кивнул.

- Я задал ей тот же вопрос. Все дело в Ане. Девочку поместили в приют, Марина никогда не отказывалась от родительских прав и могла без проблем забрать девочку, но… Но мать очень любит дочь и не хочет, чтобы та когда‑нибудь узнала об уголовном прошлом родительницы и о том, что ее отец тоже криминальная личность. Зона сильно изменила Марину, она хотела вести нормальный образ жизни и ради этого стала Ириной Ложкиной.

 

…Оказавшись на свободе, Ира на самом деле быстро выходит замуж за сына профессора Галкина и прописывается на жилплощади мужа. Ее супруг наркоман, поэтому его родители приветствуют брак с нишей Ирой - нормальная девушка их сыном не заинтересуется, а жена непутевому отпрыску нужна. Ирина же имеет далекоидущие планы: одинокой женщине девочку удочерить не разрешат, отсюда и замужество.

Все сложности были ради счастья любимой дочурки! Расчет оправдался полностью: свекор нажимает на все кнопки, и Анечку отдают Ирине и Алексею. Потом муж Ирины умирает, ей остается квартира, а профессор и его жена моментально вычеркивают невестку‑вдову из памяти. Кормить ее и приемного ребенка, неродную по крови внучку, они не собираются, хватит того, что жена сына получила квартиру.

Ира вздыхает с облегчением. Теперь у ее девочки чистая анкета - папа умер, мама никогда не конфликтовала с законом.

Но генетика - страшная вещь. Анечка уродилась очень похожей на Павла, ее тянет ко всему криминальному. Ирина, боясь за девочку, переезжает на другую квартиру. И, как ей кажется, все складывается отлично. Анечка сначала выучивается на маникюршу, потом вроде начинает делать карьеру манекенщицы… Одна беда - у девочки прихватывает спину. И тут - о радость! - находится Антон, который за мизерную плату помогает соседке.

Ирина полна благодарности, она покупает бутылку коньяка и поднимается наверх, чтобы отблагодарить врача. Антон проводит гостью в комнату, и первое, что она видит на комоде, - это старые фотографии.

- Теперь люди редко выставляют напоказ семейные снимки, - улыбается Ира.

Абсолютно случайно Галкина нажимает на нужную педаль, у Антона ведь бзик на почве генеалогии. Мужчина моментально вытаскивает альбомы, Ира вежливо изображает интерес, но потом ей на секунду делается дурно, потому что становится ясно: Лиза Макаркина - ее родная сестра. Женщины многократно сталкивались в подъезде и не узнали друг друга. Хотя это совершенно неудивительно: Марина убежала из дома, когда Лиза была совсем ребенком, с тех пор прошло много лет, обе сестры сильно изменились.

В полном шоке Ира возвращается домой. Потом ее осеняет - а кошки? Сама она утащила ту, где был спрятан принц, и они потом с Павлом долго жили на полученные за статуэтку деньги. Где принцесса? Знает ли о ее ценности Лиза? Цела ли статуэтка?

Был только один путь точно узнать все, и Ирина становится любовницей Антона. Массажист совсем не такой белый и пушистый, каким считает его Лиза. Врач хитер, он ни за что не связался бы с такой дурочкой, как Аня, его с любовницами - зрелыми дамами, которые не строят никаких матримониальных планов, связывает чистый секс.

Ирина изображает из себя этакую озабоченную особу. У Галкиной в квартире по понятной причине встречаться нельзя, и прелюбодеи проводят время в доме у Макаркиных, в те ночи, когда Лиза на дежурстве.

Ирина не форсирует события, она медленно, по капле выдавливает из Антона информацию и наконец узнает: кошки у Лизы. Вернее, фигурка осталась теперь одна. Раньше пакет с ними лежал в шкафу, но недавно одна из статуэток загадочным образом испарилась, и оставшуюся Лиза хранит в спальне. Для нее она - память о родителях.

Ирина искренне считает, что имеет право на фигурку, ведь это наследство, оставшееся от родителей. Галкиной‑Константиновой положена по закону его часть. Но официальным путем будет трудно добиться своей доли. Ирина не собирается никому рассказывать о себе правду, значит, кошку придется утащить. Весьма вероятно, что внутри спрятана принцесса. Дело за малым - надо подобраться к «кладу». Но как? Для начала Галкина заполучила ключи от квартиры Макаркиных, оставалось лишь выбрать нужный момент.

В тот роковой день, увидав через окно, как Лиза спокойно идет к метро, Ирина хватает мобильник и звонит Антону.

- Милый, - сладострастно шепчет она, - очень хочу тебя! Можно поднимусь? Я осторожно, по лестнице, как всегда, никто не заметит. Твоя жена только что ушла.

- Дорогая, - с грустью отвечает Антон, - мир против нас! Лизки‑то не будет долго, она ушла по делу, но и я не дома, еще в семь укатил.

- А ты не можешь вернуться?

- Нет, исключено.

- Ужасно! - сдерживая радость, стонет Ира.

- Ничего, потом наверстаем, - отвечает Антон.

Ира потирает руки. Вот он, необходимый момент! Лизы в квартире нет, Антона тоже. Можно идти, но… надо как‑то избавиться от Ани. Девочка знает, что у матери выходной, начнет приставать с вопросом, куда она собралась. Ответить, что за хлебом, нельзя, ведь неизвестно, сколько времени уйдет на поиски статуэтки в чужом доме.

Абсолютно не колеблясь, Ира протягивает дочери, у которой болит голова, таблетку снотворного и говорит:

- Выпей анальгин, легче станет.

Девушка глотает лекарство, скандалит и ложится. Ира терпеливо ждет, пока Аня заснет.

Но за это время Лиза, у которой сорвалась деловая встреча, возвращается домой и даже успевает переговорить с Виолой.

В конце концов Аня засыпает, Ира крадется наверх, открывает своим ключом‑дубликатом дверь, потом запирает ее изнутри, входит в спальню к Лизе и решает для начала порыться в шкафу хозяйки. Она вынимает наружу белье, и тут появляется… Лиза.

В первую секунду Ира теряется и роняет полотенца, которые держит в руках. Из них вдруг выскальзывает сверток.

- Воровка! - кричит Лиза. - Как ты попала сюда?

- Тише, - молит Ира, - сейчас объясню.

Произнося эти слова, она машинально нагибается и поднимает упавшее.

- Не смей трогать кошку! - визжит Лиза. - Не лапай мамину вещь!

- Так это она! - восклицает Ира. - Антон правильно говорил…

Потом, поняв, что ляпнула не то, женщина замолкает. Но поздно! Лиза белеет, делает шаг, вытягивает руки и падает оземь.

Ира подбегает к сестре и понимает: та умерла…

- Нет! - подскочила я. - Лизу застрелили!

- И кто говорил про пистолет? - усмехнулся Филипп.

- Ну… все!

- Все утверждают, что ваш муж генерал, - отбил мяч Говорков.

- Но у Макаркиных есть оружие. Сама видела, в тумбочке.

- И что? Оно лежит на месте. Вы же сами уличили Веру Данильченко во лжи, поняли, что сплетница напридумывала про кровь, оружие в руках Ани и прочее. Чему ж теперь так удивляться?

- Думала, Лизу убили… - растерянно пробормотала я.

- Нет, - помотал головой Филипп, - она скончалась от тромбоэмболии. Очевидно, очень сильно испугалась, увидав Ирину, стресс ударил по сосудам, оторвался большой тромб (у Лизы, как оказалось, был варикоз), и готово, закупорил просвет в сердечной мышце. Помочь Макаркиной было нельзя. Случись подобное в больнице, непосредственно в присутствии хирурга, и то мало было бы шансов на благополучный исход. А теперь дальше…

 

Ирина схватила сверток, сунула его за пазуху и опрометью бросилась из квартиры. Второпях она забыла запереть за собой дверь, которая, как известно, сама не захлопывалась. Не успела Ира войти к себе в дом, сунуть доставшуюся столь дорогой ценой добычу в укромное место, как показалась зевающая Аня.

- Я заснула? - недоумевает девушка, потом спохватывается:

- Который час?

- Час дня с минутами, - говорит мать.

- Ой, пусти! - вскрикивает Аня и торопится к двери.

Она понимает, что опоздала на назначенную Лизой встречу, боится, что Макаркина, не дождавшись Аню, уйдет прямиком в милицию с сообщением о том, что из ее домашней кассы исчезли деньги.

- Куда? - бежит за дочерью мама.

Аня вылетает на лестницу и на ходу отвечает:

- К Лизе.

Ирина цепенеет. Потом с воплем «Не надо!» кидается за дочерью, но тут же замолкает: лифт уже уехал наверх, на площадке отряхивается соседка, Виола Тараканова. При посторонней женщине Ира не может ничего сделать, орать и бежать по лестнице за Аней невозможно. А пока Галкина беседует с соседкой, Данильченко запирает Аню в квартире Макаркиных.

- Дальнейшее хорошо известно, - завершил рассказ Говорков.

 

- Но почему арестовали Аню, если Лиза умерла своей смертью? - закричала я.

- Не арестовали, а задержали, - поправил Фомин. - Потом отпустили. Но сначала ко мне пришла Ирина и, заливаясь слезами, поведала правду. Вот уж кому не позавидуешь! Мало того что женщине пришлось признаваться в том, что она живет под чужой фамилией, а также в любовной связи с Антоном, затеянной исключительно из корыстных соображений, так еще и Аня узнала о маме‑уголовнице.

Экспертиза подтвердила - Макаркину не убивали, смерть естественна, обе Галкины свободно ушли домой. Собственно говоря, это все.

- Но почему Ирина прибежала ко мне?

Филипп почесал затылок.

- Думаю, она просто обезумела от ужаса. Выходило, что Аню заперли на месте не совершенного ею преступления. Рассказать в милиции правду? Страшно, выплывут наружу все тщательно спрятанные секреты. Не раскрывать рта? Невозможно, Аню посадят. Ужасная коллизия! И тут Ира вспоминает про соседку - жену генерала и писательницу. Вот кто может мигом разрулить ситуацию! Позвонит начальник в отделение и прикажет: «Отпустите Аню!» Хоп, и девочка дома.

- Бред! Олег не генерал! Да и не имеет даже генерал такой власти! - затопала я ногами.

Филипп кивнул.

- Обыватели плохо разбираются в истинном положении вещей, верят газетам. А в них порой та‑а‑кое пишут… Вот Ира и понеслась к вам в безумной надежде. Но потом, остыв, поразмыслила и отправилась в милицию каяться.

- Мне она ничего не сказала об освобождении Ани.

- Забыла или не захотела. Вы ведь начали бы задавать вопросы: кто, что, почему, как…

- А фото? А смерть Маши Левкиной?

- Левкину спихнула под колеса толпа, - мрачно ответил Филипп. - Сколько говорят людям: «Не жмитесь к автобусу при посадке». Но нет! К сожалению, подобное тому, что произошло с девушкой, нередко. Теперь о снимках. Ира совершенно не хотела, чтобы ее инкогнито было раскрыто, поэтому насторожилась, увидав в альбоме у Антона две фотографии, на которых была запечатлена она в школьном возрасте. Розалия особо детей не фотографировала, и таких снимков имелось всего два. Улучив момент, Галкина отодрала карточки и принесла их домой. Вот отчего она не выбросила их, я не знаю. В общем, не выбросила, а засунула в историю болезни Ани, которую хранила на всякий случай. Ира совершила ошибку, не выдрала страницы, содержавшие записи о Марине Федоровне Константиновой, Аня прочла их, потом увидела снимки и справедливо заподозрила, что на них запечатлена ее мать в юности. Снимки девушка побоялась оставить дома - вдруг Ирина их найдет в вещах дочери - и отдала Левкиной со словами: «Спрячь, пожалуйста, это страшно важная для меня вещь!» Пока Маша окончательно не обозлилась на Аню, она держала фото у себя, но потом, сообразив, что Галкина много лет водила ее за нос, принесла снимки Наташе Ивановой и мстительно сказала: «Спрячь получше, они Аньке до смерти нужны, убить за них может, пусть у тебя лежат». А вскоре попала под автобус. Думаю, Маша хотела наказать Аню, не отдавать той по первому требованию столь необходимые фото, а Наташа испугалась, напридумывала себе невесть чего. Сплетни, досужая болтовня, одна сказала, другая подхватила, третья не так поняла, четвертая исказила услышанную информацию, пятая ни в чем не разобралась, но пустила утку дальше… Вот так и получается, что у некоторых писательниц муж - генерал! Впрочем, это еще ничего. Подумаешь, в звании повысили. Вон мой Котик, не разобравшись, вас колотить начала. Стул с подзатыльником…

- Что? - растерянно спросила я. - Какой стул?

Филипп засмеялся:

- Видели кресло с подголовником?

- Конечно.

- А Котик - прямо‑таки стул с подзатыльником. Только сядешь, он тебя бац по башке со всей дури. Совсем баба от ревности очумела, всем глаза выцарапать готова! Брошу ее к черту, пусть кто‑нибудь другой этот стул с подзатыльником получит, а мне кресло с подголовником надо, чтобы с лаской встречало. У вас как с ревностью? Доводите мужа?

- Нет, - быстро ответила я, чувствуя, как щеки вспыхивают огнем, - и в голову не придет подозревать супруга в неверности.

 

 

ЭПИЛОГ

 

О судьбе Ирины и Ани мне ничего не известно. Местные кумушки утверждают разное, сведения совпадают лишь по одному пункту: женщины, обитавшие в квартире номер один, испарились, съехали. Дальше каждая болтунья сообщает свое. Вера Данильченко говорит, что Галкины просто сдали жилплощадь, а Рита Семина с пеной у рта отстаивает свою версию: мама и дочка продали московские квадратные метры и подались в Париж, куда Аню пригласил очень известный дом моделей. Впрочем, существует и третья версия: Анька вышла замуж за Антона, и, чтобы не мозолить людям глаза, сладкая парочка отбыла в загородный дом.

В общем, языки работают безостановочно. Даже сейчас, когда после всех описанных выше событий прошло много времени.

Будучи больше, чем другие, в курсе дела, я предполагаю, что Галкины на самом деле выставили жилплощадь на торги и перебрались в другой дом, туда, где никто никогда не слышал о Лизе Макаркиной. Кстати, Антон тоже сменил место жительства, растворился в необъятной Москве.

Кончина Лизы Макаркиной до сих пор является предметом пересудов, и опять же сплетники сходятся лишь в одном: несчастную медсестру убили. В естественную смерть от тромбоэмболии не поверил никто.

- Все знаю, - безапелляционно утверждает Вера Данильченко, - Ирка денег заплатила следователю, а еще Вилка помогла, у ней муж маршал, все может.

Да, да, Олег получил от сплетницы новое звание, но тут виновата я сама - неудачно пошутила с Верой.

Последний слух мне совсем не нравится, потому что соседи начали заискивающе улыбаться. Боюсь, скоро кто‑нибудь из них заявится с просьбой спасти от тюрьмы какого‑нибудь родственника, и мне придется убеждать, что супруг отнюдь не имеет на плечах «золотых» погон, что он скромный служащий, которому весьма далеко до генеральских погон и уж тем более до маршальских.

Думаете, мне поверят?

Впрочем, забудем про сплетников. Лично меня интересует иной вопрос: а что, глиняная кошка, последняя оставшаяся «в живых» фигурка, на самом деле обладает невероятной ценностью? Увы, ответа на этот вопрос нет. Галкиных, конечно, можно отыскать, но что‑то не очень хочется с ними общаться. Статуэтка теперь, наверное, принадлежит Ане. Девушка - родная дочь Павла, сына Теодоры, соответственно, Анечка - внучка пожилой дамы, и в ее жилах течет кровь Блюмов. У Теодоры Вольфовны более никаких прямых родственников нет. Может, старинная легенда права? И кошки всегда возвращаются в руки членов семьи Блюм?

Я бы на месте Ани, если Ирина, конечно, решится рассказать девочке правду, мгновенно вышвырнула бы статуэтку с двадцатого этажа. Мне жаль жадную и злобную Аню, которая, ненавидя Иру неизвестно за что (за материнскую страсть и требовательность, что ли?), потратила много сил и денег на поиски дорогой мамы и в конце концов узнала, что та всегда была рядом. Теперь Анечке придется переделывать ненависть в любовь. Это сложный процесс, и не многим людям удалось завершить его до конца. Интересно, что ощущает Ирина? Осуждает ли она себя за то, что хладнокровно стала любовницей мужа младшей сестры и фактически убила Лизу? Тромбоэмболия, конечно, опасная штука, только кто испугал бедную Макаркину? Ира, решившая спереть статуэтку. Следователь счел Галкину невиноватой, но ведь у каждого человека есть совесть, или, по крайней мере, она должна у него быть. О чем думает Ира ночью, перед сном? Спит ли она спокойно?

Нет ответа и на эти вопросы.

Теперь о наших делах. Олег вернулся из командировки неожиданно, причем приехал не утром, а вечером, чем несказанно удивил меня.

Увидав мужа, входящего в прихожую, я изумленно воскликнула:

- Ты?

- Ясное дело, я, - пожал плечами Куприн.

- Но почему в это время? Поезда из Питера прибывают рано утром.

- Есть еще и состав, который курсирует между этими городами днем, - спокойно ответил Олег.

- Не знала о нем, - слегка растерянно протянула я.

- Если тебе нечто неизвестно, это не значит, что оно не существует, - философски заметил супруг. Потом открыл портфель, вытащил оттуда слегка помятую коробку конфет известной питерской фабрики и протянул мне.

- Держи.

Я шарахнулась от «Ассорти», словно от змеи.

- Это что?

- Презент из Питера.

- Что случилось?

- Ничего.

- Ты здоров?

- Вполне, а почему спрашиваешь? - удивился Олег.

Я закашлялась. Ну и как ответить на вопрос супруга? «Ты никогда не привозишь подарков, отчего же сейчас купил шоколад?» Ох, лучше промолчу.

- Я вообще‑то не один, - вдруг сказал Олег.

- А с кем? - напряглась я.

- С Настей Волковой, - быстро затараторил Куприн, - она далеко живет, а уже поздно…

Меня охватило бешеное негодование. Нет, это уже слишком!

- Значит, ты не против? - совершенно не правильно истолковал супруг мое молчание. - Настена, чего затаилась, иди сюда!

Я сжала кулаки. Сейчас сюда вспорхнет юная нимфа, стройное существо с бюстом пятого размера, с длинными белокурыми волосами и огромными голубыми глазами на свежей, румяной мордочке, гадкая особа, решившая живо сделать карьеру в столице, используя в своих целях Олега, чужого мужа…

Послышался топот, и в прихожую ввалилась здоровенная бабища, вышиной метра два, не меньше. При этом объем бедер у красотки явно совпадал с ростом, а верхняя часть фигуры больше всего походила на стиральную доску.

У меня отвисла челюсть. Пришлось, дабы получше рассмотреть личико «нимфы», задрать голову. Глаза у Насти оказались маленькими, темно‑карими, похожими на изюминки, впихнутые в булку. Коротко стриженные волосы торчали дыбом, щеки стекали к подбородку, а последний переходил в шею, объемом с мою талию.

- Знакомься, Вилка, - хитро улыбнулся Куприн, - это Настена Волкова. Между прочим, она увлекается борьбой сумо.

- Верно, - прогудела добродушно Настя, протягивая мне сковородкообразную ладонь, - прям с людьми боюсь вот так здороваться, как бы не зашибить…

Я растерянно закивала.

- Здрассти, здрассти, пойдемте, чай на столе.

- Мне бы картошечки, - мечтательно протянула Настя, - на сале!

- Сейчас организую, - пообещала я и пошла на кухню.

Олег последовал за мной.

- Ну и как тебе Волкова? - усмехнулся он.

- Впечатляет, - пробормотана я, чувствуя себя совершенной идиоткой.

- Вот и славно, - потер руки Куприн. - Сейчас поужинаем, и я ее домой отвезу, к мужу. Тот жену встретить не мог, у них пятеро детей, а бабушек нет, оставить не на кого. Супруг у Насти известный ученый, его в Москву перевели в какой‑то НИИ, а Волкова к нам устроилась. Она опытный эксперт, спортсмен… В общем, сама понимаешь, ценный кадр.

Я заморгала, а Олег внезапно захохотал. Отсмеявшись, мой муж пошел к двери, затем обернулся и спросил:

- Слышь, Вилка, знаешь, что такое ревность?

- Нет, - ответила я, - никогда не занимаюсь подобными глупостями.

Олег усмехнулся:

- Ревность - это искусство причинять себе зло больше, чем кому‑либо другому.

Я разинула рот, а муж преспокойно ушел. Меня охватило огромное удивление: надо же, совершенно не предполагала, что Олег способен говорить афоризмами. Хотя, на мой взгляд, ревность есть некая разновидность подзорной трубы, она делает маленькие предметы большими, карликов - великанами, подозрения - истинами. Ревнивец всегда ощущает свою правоту, я точно это знаю, но сейчас мне в голову неожиданно пришло одно простое соображение: по отношению к тем, кого любишь, не следует всегда быть правым.

[1]В мулатке половина, а в квартеронке четверть крови коренных жителей Африканского континента. (Прим. автора.)

 

[2]Полная энергия движущегося тела определяется соотношением А. Эйнштейна: Е=mс2. Правда, эта формула имеет отношение к закону всемирного тяготения, открытому И. Ньютоном. (Прим. автора.)

 

[3]Название выдумано, любые совпадения случайны. (Прим. автора.)

 

[4]Ситуация подробно описана в книге Дарьи Донцовой «Кекс в большом городе», издательство «Эксмо».

 

[5]История Виолы и Ленинида рассказана в книге Дарьи Донцовой «Черт из табакерки», издательство «Эксмо».

 

[6]История жизни Виолы Таракановой описана в книге Дарьи Донцовой «Черт из табакерки», издательство «Эксмо»

 

[7]Мужской головной убор из ондатры считался в СССР показателем не только невероятного материального благополучия, но и высокого социального статуса. Такие ушанки продавались лишь в спецмагазинах для элиты. (Прим. автора.)

 

[8]Кляссер - альбом для марок. (Прим. автора.)

 

[9]Это правда. Тем, кто собирается завести домашнее животное или уже имеет его, от души советую купить книгу о растениях и изучить ее. Многие букеты, причем не только из экзотических цветов, представляют нешуточную опасность для кошек и собак. Среди посадок, живущих в горшках, тоже есть ядовитые, и лучше поставить их в малодоступное для четвероногих местечко. (Прим. автора.)

 

[10]Кулибин Иван Петрович (1735 - 1818) - русский великий механик‑самоучка, автор многих изобретений, считается, что лифт - одно из них. (Прим. автора.)

 

[11]Понимаю, что поверить трудно, но я лично купила такие стельки в переходе у Савеловского вокзала в Москве. Рекламный текст приведен полностью, надеюсь, не нарушила ничьи авторские права, потому что фамилии создателя текста на упаковке не имелось. (Прим. автора.)

 

[12]Тойфелькастен - буквально по‑немецки это означает ящик для черта. (Прим. автора.)

 

[13]Святая ночь, святая ночь - песня, которую немцы поют на Рождество. (Прим. автора.)