Представляя Homo sapiens

Человек – в таком виде, в каком он известен нам по изучению современных рас, – произошел от одного или нескольких видов одного биологического рода, выделившегося из группы родов приматов Старого Света, которые ранее в физическом и, следовательно, культурном отношении сделали первые шаги по направлению к человеку. Члены некоторых этих родов обнаружили, что они могут резать острым, гладким лезвием, образующимся, когда раскалывается кремень; они научились использовать огонь и обсуждали эти и другие вопросы со своими товарищами при помощи речи. Но все из них, включая тех, кому суждено было принять участие в формировании современного вида Homo sapiens, как и меньшие человекоподобные приматы и другие животные, в своем существовании оставались зависимыми от природных пищевых ресурсов.

Из всех этих параллельных форм только человек сумел освободиться от природных ограничений – пищи и климата – при помощи нескольких различных способов. Одним из них было изобретение теплой одежды, которая позволила ему с удобством охотиться на многочисленных млекопитающих арктического и умеренного климата, чья плоть была богаче жирами, чем мясо тропических жертв. Но это не стало бо́льшим преимуществом, чем развитие меха у животных, на которых он охотился. Другим было открытие принципов разведения животных и растений и обретение знания о том, как управлять этим разведением. Этот второй шаг, который Чайлд называет первой революцией, естественно, произвел земледелие и животноводство, и из этой двойной экономики развились цивилизации древнего и современного миров.

Эти два первичных шага, которые не были ни в каком смысле последовательными, хотя первый из них был, без сомнения, более древним, и которые не имели обязательной связи друг с другом, произвели различные эффекты с далеко идущими последствиями. Первый из них позволил человеку использовать земли, которые не могли поддерживать существование приматов, а также дал возможность перейти из Старого Света в Америку через арктический барьер. Второй сделал возможным интенсивное использование более благоприятных областей, подходивших для сельского хозяйства и разведения скота, а также увеличение населения, ставшее возможным благодаря последовательному изобилию пищевых ресурсов. Далее, эти два шага позволили человеческому роду сильно умножиться и занять все главные соединяющиеся области Земли, не покрытые льдами или безводными пустынями и не отделенные от континентов двух полушарий обширными водными пространствами.

Задолго до того, как были предприняты эти шаги, большинство из родов и видов приматов, которые ранее также использовали речь, кремень и огонь, выбыли из состязания. Возможно, последним из исчезнувших был неандерталец (Homo neanderthalensis), который вымер как таковой в Европе, если также и не в других местах, во время последнего ледникового периода.

Таким образом, только Homo sapiens – такой, как мы его знаем, – остался иметь дело с результатами возрастающего управления природой, которое он сам и вызвал. Но все ответвления человеческого вида не принимали участия в получении этих результатов, а те, кто принимал, не делили их равным образом. На дальней периферии Южного полушария, до которой человек мог добраться на ранней стадии культуры, не встречая больших холодов, обнаженные охотники и собиратели – такие, как африканские бушмены, тасманийцы, австралийцы и ведды, – смогли выжить в изоляции до последних лет. Одни из них – тасманийцы – сохранились только в смешанном виде[24], а другие вполне могут последовать за ними. Так наш вид повторяет в своих границах процесс отбора и уничтожения, стерший с лица земли в древние времена его нечеловеческих соперников.

На самом деле между этими двумя периодами вымирания нет реальных различий. Сегодня мы знаем, что, хотя в первый из них были вовлечены отдельные виды, по меньшей мере один из исчезнувших видов не исчез в полной мере, ибо, как и во втором периоде, его исчезновение завершилось поглощением одновременно с культурными изменениями, позволившим его скрытому генетическому типу сохраниться в смешанном виде. Человеческие генетические типы, сколь угодно древние и примитивные, очень трудно, если вообще возможно, уничтожить полностью по той простой причине, что все человеческие расы могут иметь общее потомство и все они относятся к одному человеческому виду.

Тем не менее, эти расы обладают весьма различными темпами воспроизводства в разных условиях. Постоянным феноменом человеческой истории является то, что небольшая группа людей на ограниченной области при помощи некоторых стимулов – возможно, как природных, так и культурных, – быстро возрастает в количестве, расширяет свои границы и заселяет новые части земной поверхности своим потомством. Например, численность белой расы со времени промышленной революции сильно увеличилась. Количество населения гораздо быстрее росло в странах с новым режимом по сравнению со странами, еще не внедрившими эти культурные инновации. Таким образом эмигранты из Европы распространились на другие континенты, ранее занятые менее экономичным[25] населением, пока их потомки не заполнили все возможное место, подходящее для использования. После этого темп роста упал. Новые условия и новые стимулы, при условии, что они благоприятны, приводят к большому росту населения. Неблагоприятные же условия приводят к ассимиляции и вымиранию.

Этот феномен не ограничивается людьми, а является базовым биологическим принципом, согласно которому происходит распространение всех растений и животных. Человек, чьи предки были горсткой рано развившихся биологически успешных приматов, умножился до сегодняшних миллиардов. Современное численное соотношение рас и национальностей не связано с прошлой численностью ранее существовавших групп людей, со значением этих разных групп в истории человеческого расового развития и тем более с их относительным количеством в будущем. На последующих страницах, обрисовывающих расовую историю белой части человечества, этот принцип нельзя забывать.

Эта история на основе сегодняшних знаний совершенно не ограничивается плейстоценом и современной геологической эпохой. Именно более древнему из этих двух периодов ценозоя[26] посвящена настоящая глава. В ней, как в последующих главах, будет предпринята попытка расположить изученные останки скелетов по соответствующим им хронологическим уровням. Что касается образцов из плейстоцена, то здесь датировка должна быть сделана в первую очередь геологическими средствами.

Так как первичное распространение зоологических видов является практически мгновенным, палеонтологи основывают свои датировки геологических ярусов на первом появлении ископаемых родов и видов. Таким образом они разделили плейстоцен на ранний, средний и поздний уровни[27]. Геологи, занимающиеся вопросами оледенения, ограниченные относительно небольшой частью земной поверхности, покрытой одной или несколькими ледниковыми щитами плейстоцена, делят его соответственно на четыре или пять наступлений ледника. В незанятых ледником местностях во время плейстоцена происходили колебания влажного и сухого климата, возможно, соответствующие колебаниям ледника. Таким образом, третий способ датировки останков плейстоцена определяют плювиальный и засушливый периоды. В данный момент полная гармония между этими тремя системами еще не достигнута. Следовательно, относительная датировка ископаемых людей, найденных в различных частях мира, не является полностью возможной. Поэтому мы продолжим наше описание с оговорками и осторожностью.