Борьба за самостоятельность.

После такого маленького отступления приступаем к изложению событий, последовавших по взятию русскими Казани. Итак, в 1552 году 15-го октября (по нов. ст.) после кровопролитной битвы, хотя Казань переходит в руки русских, но тюрко-татары (почему тюрко-татары - об этом после), организовав многочисленные партизанские отряды, не только не позволяют армии. Ивана Грозного двинуться вглубь страны, но даже не дают ей покоя в самой Казани, нападая на Казань и уничтожая отдельные отряды русских, пытающиеся выйти из Казани. В 1553 году Б 60 верстах от Казани, при впадении реки Мёши в Волгу, тюрко-татарами была воздвигнута крепость "Миш? Тамак", которая была взята русскими спустя 4 года. Тюрко-татары и после падения этой крепости продолжают борьбу с русскими. Одновременно с этим они обращаются за помощью к турецкому султану, крымскому хану и Ногайской Орде, но никакой реальной помощи не получают от первых двух, а пришедшие на помощь ногайцы, вместо помощи, занимались грабежами населения, тем самым помогая русским в ущерб казанцам, заставив тюрко-татар вести борьбу на два фронта. Вся вторая половина XVI века полна кровавыми событиями.

С первых же дней падения Казани, первым делом Москвы было введение московских порядков и укрепление самой Казани, Часть тюрко-татарского населения, спасшегося от истребления, погрома и пленения была выгнана из Казани, Во главе занятого края был поставлен наместник с помощником, а в 1555 году была учреждена новая епархия, во главе которой был поставлен епископ Гурий со светскими широкими полномочиями; начались христианизация, разрушение мечетей и постройка на их месте церквей и монастырей. Одновременно с этим началась колонизация, причем в первую очередь с самой Казани. Все дома, дворцы, земли, покинутые прежними хозяевами, были розданы русским. Исключением была немногочисленная группа мурз московской ориентации, которая на некоторое время была оставлена вне репрессий. Насколько жестоки и беспощадны были победители по отношению к побежденным видно из того, что до сих пор нет ни одной тюрко-татарской деревни на расстоянии 30 верст от Казани.

Колонизация края шла быстрым темпом. Часть русского крестьянства пришла по принуждению Москвы, т.е. была насильно переселена, а другая часть состояла из беглых крепостных крестьян, которые в этой новой "земле казанской" получали 10-летнюю волю. Вместе с русским крестьянством приходило на землю "поганых басурман" громадное количество православного духовенства (как белое, так и черное), которое далеко было от "непротивления злу", с оружием в руках устанавливая православие. По доносу архиепископа Гермогена в 1593 году издан был указ царя Федора Ивановича о том, чтобы все мечети и школы при них в областях завоеванных были разрушены ("мечети же татарские все пометати и татарам мечети однолично не ставити и конечно татарские извести"). Конечно, такая политика не могла успокоить население покоренного края, а потому период смутного времени был желанным моментом для казанцев. Тюрко-татары в это время входят в контакт с поляками и стремятся вернуть свою самостоятельность. Казанское ханство фактически отделяется от Москвы, причем Казань, как столица ханства, в 1612 году возвращает свою самостоятельность.

К сожалению, дела Лже-Дмитрия, с которым тюрко-татары держали единый фронт, рушатся и смутное время в Москве кончается; в результате, тюрко-татары снова терпят поражение. Отчаянное сопротивление тюрко-татар и стремление их к самостоятельности убедили Москву в невозможности покорения края только силой оружия. Вот почему на Земский собор 1613 года были приглашены и представители казанцев, которыми на московский трон выдвигается кандидатура нескольких принцев из рода казанских ханов. В утвержденной собором грамоте находятся семь подписей казанских князей и мурз, подписавшихся от имени Казанского ханства, входящего в состав Московского государства, Москва всеми силами старается привлечь на свою сторону мурз и князей.

Все восточные дела ведутся через тюрко-татар. Тюрко-татарские генералы командуют русскими войсками и, как служилые люди, получают награды поместьями и крепостными. Тюрко-татары сознательно стремятся воспользоваться этой возможностью и стараются захватить в свои руки командные высоты. Благодаря этому в очень короткое время в самой России создается большой и сильный класс богатых тюрко-татарских мурз и помещиков.

Москва, опасаясь их, старается ослабить этот класс и с этой целью в 1628 году издан особый указ, запрещающий помещикам-мусульманам владеть крепостными-христианами. А в 1648 году этот указ был повторен в еще более энергичных выражениях с добавлением, что помещикам-мусульманам, перешедшим в христианство, оставлялись их поместья с крепостными-христианами. Многочисленные бояре с тюрко-татарскими фамилиями стали появляться именно после этого указа.

Такая политика Москвы не могла успокоить край и умиротворить его, - наоборот, она еще более усилила вражду и вот, когда вспыхнуло восстание Разина, то все тюрко-татарское население было на стороне восставших. При штабе Разина находились тюрко-татары (например, Асан Бикбулатов), которые от имени Стеньки Разина писали письма на тюрко-татарском языке, приглашая казанцев присоединиться к Разину и "быть заодно" против Москвы. Вот почему, когда князь Барятинский шел с карательным отрядом на выручку осажденного Симбирска, то ему пришлось выдержать четыре серьезных боя в устье реки Казани с тюрко-татарами. Причем из донесения этого князя видно, что "татары, которые в рейтерах и сотнях худы и ненадежны, с первого боя утекли, а начальные люди в полк ко мне не бывали и живут по деревням". Колонизаторская и клерикальная политика Московского государства восстановила против себя не только тюрко-татар, но и бывшие до сих пор лояльными финские племена (черемисы, мордва, вари, вотяки и др.), которые, соединившись с тюрко-татарами, "были заодно" с Разиным.

Насильственное отбирание земель и угодий у мурз и помещиков-мусульман вызвало появление нового общественного элемента - торговцев-дворян, которые получили новое название: "служилые торговые татары".

В стране, где насилие и террор сменялись восстаниями и борьбой за самостоятельность, не может быть и речи о нормальном экономическом, а тем более культурном развития. К этому нужно добавить еще и то, что пожары 1672 и 1694 гг. в. Казани уничтожили весь город и он, созданный руками тюрко-татар, потерял свой национальный характер. В огне погибли не только уцелевшиеся после разгрома и истребления дома, библиотеки, учебные заведения и т.д., но и многие документы. Благодаря этому не представляется возможным восстановить полную картину старой, культурной тюрко-татарской Казани.

Вот при каких тяжелых обстоятельствах для тюрко-татар прошел XVII век; ничего хорошего не предвещал и наступивший век XVIII.

XVIII век был открыт репрессиями "прогрессивного" Петра I, направленными к обезличиванию тюрко-татар, как на национальном и религиозном, так и на экономическом фронте. Наивысшего развития эти стремления русской политики достигли в царствование Елизаветы, когда действовала так называемая Новокрещенская контора, в распоряжении которой были даже вооруженные отряды. "Новокрещенская контора совершала большие насилия над местным населением" (Воробьев. Цит.тр., стр. 32).

И действительно: разрушались сотнями мечети, суровой каре подвергалось мусульманское духовенство и под всевозможными предлогами отбирались земли тюрко-татарских деревень для передачи русским колонистам и монастырям. Причем, чтобы окончательно уничтожить среди тюрко-татар идею самостоятельности, была уничтожена даже видимость Казанского ханства, которое до сих пор под этим наименованием управлялось особым наместником и подчинялось специальному "Казанскому приказу" в Москве. Во время организации губерний, при Петре!, Москва "использовала случай" и образовала Казанскую губернию, поставив во главе ее губернатора. Таким образом, край, до этого официально называемый "Казанским ханством", стал называться "Казанской губернией". В результате этой "реформы", в начале XVIII века, бывшее Казанское ханство потеряло и даже оставшуюся тень самостоятельности. На таковое действие правительства тюрко-татары ответили восстанием. В 1708 году восставшие, разбив правительственные войска, приблизились к Казани и захватили ее. Из донесения казанской администрации того времени известно, что все "инородческое" крестьянство присоединилось к восставшим. Таким образом тюрко-татарам удается восстановить самостоятельность Казанского ханства, хотя ненадолго. Петр I, быстро организовав большую армию, отобрал Казань обратно. Чувствуя ненадежность побежденных, он бесчеловечно стал применять драконовские законы к нерусскому населению, а в особенности к тюрко-татарам, как в самой России, так и в занятых его армией областях.

Указом 1713-го года Петр I аннулировал привилегии "татарских служилых людей", причем в этом указе говорится следующее: "Великий государь указал в Казанской и Азовской губернии бусурманам магометанской веры, за которыми есть поместья и вотчины, и дворовые, и деловые люди христианской веры, сказать свой вел, государя указ, чтобы они, бусурмане, крестились в полугода, а как воспримут крещение, и тем поместьям и вотчинам владеть им по прежнему, а ежели они в полугода не окрестятся, то те поместья и вотчины, с людьми и крестьянами, взять и отписать на него великого государя и без указу никому не отдать". Однако этот указ не достиг своей цели; местная администрация доносила, что желающих креститься очень мало. Отрицательный же результат указа был весьма велик. Но правительство, несмотря на это, продолжает свою политику. Так, указом 30 января 1718 года все мурзы и служилые "инородцы" от 15 лет до 60 лет были приписаны в особый класс - "приписанных к корабельным работам". Они числились за Адмиралтейской конторой на принудительной работе по рубке и возке леса для постройки кораблей. Новообразованный класс представлял из себя новый вид крепостных. Эта каторжная работа была настолько тяжела, что приписанные или, как они назывались в народе, лашманы целый век боролись за свое освобождение. Далее, указом 19-го января 1722 г, мальчики тюрко-татары от 10-12 лет были привлечены к обучению военной службы (назывались они кантонистами). В 1731 г. был издан новый указ, в котором говорилось, что "за новокрещен всякие подати и сборы править с некрещен не с одних только тех, в коих уездах будут воспринявшие веру православную, но по всей Казанской губернии, на оных оставшихся в неверии раскладывая взыскать". Кроме того, крещеные освобождались от рекрутчины, а взамен того брали рекрут с тех, которые остались в прежней религии. На эти репрессии правительства тюрко-татары ответили восстаниями, которые известны в истории под названиями Ильмяк-Абз (1735) и Кара Сакала (1739). Восстания эти были беспощадно ликвидированы. Гонение и притеснение тюрко-татар продолжалось с удвоенной силой. Тяжелые дни для тюрко-татар наступили с открытием "Новокрещенской конторы" в эпоху "благочестивой дщери Великого Петра", которая с особенным рвением принялась за "просвещение инородцев". "Новокрещенская контора, в распоряжении которой были вооруженные отряды, совершала большие насилия над мусульманами в роде выселения из сел, где есть хотя бы несколько человек крестившихся (под предлогом охраны новокрещен от влияния магометан или язычников), перекладывания оброков крестившихся на некрещёных, отбирания детей у мусульман для воспитания их в духе православия и т.д." (Цит. Воробьева. "Материальная культура казанских татар", стр. 32). Достаточно указать, что, согласно постановления этой Новокрещенской конторы, в 1742 году только в одном Казанском уезде из 546 мечетей разрушено было 418. Мусульманское духовенство сделалось бесправным элементом страны.

Положение торгово-промышленного класса тюрко-татар также было весьма тяжелое. Существовали стеснительные законы, по которым торговлю могли вести только приписанные к купеческому сословию; но приписываться к этому сословию было очень трудно. "Например, известно, что только в одной Казани в 1762 г., под предлогом непринадлежности владетелей к купеческому сословию, закрыто было 24 тюрко-татарских лавок в одном только Гостином дворе; кроме этого торговать съестными припасами, старыми одеждами и вообще "товарами татарскими" тюрко-татарам было строго запрещено" (Губайдуллин. Материалы по из. Татарстана, стр. 95). В области промышленной вообще и металлической промышленности в частности дело обстояло еще печальнее. Тюрко-татарскому населению были запрещены всевозможные кузнечно-слесарные работы (как например, изготовление ножей, сабель, кинжалов и даже подков и гвоздей).

Благодаря такой репрессивной политике, тюрко-татары испытывали небывалое унижение и гнет Москвы во всех областях жизни и остро чувствовали тяжесть ненавистного им ига. Все это создавало психологическую почву к новому восстанию. Нужно заметить при этом, что Новокрещенская контора была открыта специально для христианизации тюрко-татар, ибо "татары в обычаях весьма замерзелые и к святому крещению не идут", но тем не менее она дала почувствовать себя и финно-угорскому и чувашскому населению бывшего ханства, которые в эпоху самостоятельности края были полноправными гражданами и пользовались полной свободой в области религии и культуры. По оккупации же края русскими, особенно в XVIII веке, финно-угорское и чувашское население, как "инородцы", разделили участь тюрко-татар. Это обстоятельство послужило к еще большему сближению инородческого населения бывшего ханства. Если в дни самостоятельности Казанского ханства финны и тюрко-татары постепенно и механически принимали друг от друга ряд культурных свойств, то в дни российского гнета и насильственной христианизации финно-угорское население сознательно начало принимать нравы и обычаи тюрко-татар во имя оппозиции к русским. Так, например, марийцы в Уфимской губернии, оставаясь язычниками, приняли язык и внешний вид тюрко-татар. Таких примеров можно привести очень много (мордва-каратаи, вотяки и др.); чуваши же воспринимали не только нравы и обычаи тюрко-татар, но во многих случаях переходили даже в магометанство. Таким образом, вместо насильственно отнятых единомышленников и сородичей, тюрко-татары приобретали новых друзей. Это поддерживало их в борьбе с русскими. А петому, когда вспыхнуло Пугачевское восстание, то тюрко-татары вступили с Пугачевым в переговоры, с целью использовать его для восстановления потерянной самостоятельности. Ввиду того, что Пугачев в принципе согласился признать самостоятельность Казанского ханства, то все инородцы края, во главе с тюрко-татарами, в апреле 1774 года присоединились к Пугачеву и общими силами взяли Казань. Наблюдавший с высокого места движение пугачевцев (под Казанью), купеческий сын Сухорукое, по передаче историка Фукса, хорошо мог видеть, что "войско Пугачева в большинстве состояло из татар, башкир, чуваш и казаков" (Губайдуллин. "Из прошлого татар", стр. 96). Потому-то во всех битвах с правительственными войсками тюрко-татары несли большие потери, как убитыми, так и ранеными. При обратном взятии правительственными войсками Казани было найдено более двух тысяч тел убитых тюрко-татар. Имена Салавата и Юлая до сих пор живут в памяти народа.

Хотя тюрко-татары понесли много жертв, но зато восстание не осталось без последствия. Екатерина!!, оставаясь в принципе верной политике Петра I, все же вынуждена была смягчить ее. Она сама приехала в Казань, лично дала разрешение на постройку первой мечети, так как все мечети были разрушены до этого по приказу правительства. Эта мечеть, впервые построенная после покорения Казанского ханства, по злой иронии судьбы, советской властью была раньше всех других превращена в клуб. Екатерина II также отменила закон, запрещающий жить тюрко-татарам ближе 30 верст от Казани (хотя к этому времени вся окрестность Казани уже была заселена русскими). Указом 1784 г. она восстановила в правах мурз, хотя не вернула им конфискованных земель и отнятых крепостных, и дала широкое право тюрко-татарским купцам, ведущим торговлю с Туркестаном, Китаем и Персией. Нужно заметить, что, ввиду прежних запретов и препятствий в области торговли и промышленности в пределах Российской империи, тюрко-татары вынуждены были заниматься торговлею, большей частью, в Туркестане, Китае и др. восточных странах. Точно так же она разрешила тюрко-татарам заниматься и промышленностью. Указом от 1788 года официально было признано право бытия за мусульманской религией и мусульманскому духовенству тюрко-татар было позволено организовать особое учреждение, которое было названо "Мусульманским Духовным Собранием". Таким образом, бесправное мусульманское духовенство получило права.

Тюрко-татары не упустили случая использовать эти реформы. Тюрко-татарские купцы с большой энергией отдались торговле, расширяя изо дня в день свои торговые дела; не менее энергично работали промышленники, строя многочисленные заводы и фабрики. Ввиду репрессивных мер российского правительства, городское и пригородное население тюрко-татар вынуждено было переселиться вглубь страны, где начали создаваться новые центры вроде Атни, Алат, Тюнтярь, Мачкара и др., причем эти центры создавались в самой толще поселения тюрко-татар, а потому, когда условия улучшились (законы Екатерины II), то эти центры покрылись целой серией ткацких, кожевенных, мыловаренных фабрик. Да и сама Казань, как торгово-промышленный центр, росла с невероятной быстротой. В производстве ситца (кумач), по свидетельству историка Фукса, Казань достигла высшей нормы, производя в год 609800 аршин, что составляло 75,2% всероссийского производства. Само собой разумеется, что такой быстрый прогресс тюрко-татар в торгово-промышленной области не мог ©статься не замеченным их конкурентами русскими и действительно "многие страницы протоколов Екатерининской Законодательной Комиссии полны материалами борьбы русского купечества с ясачными или служилыми татарами, перешедшими в торговую деятельность" (Губайдуллин, "Из прошлого татар", стр. 94). Например, один из купцов в своей жалобе пишет: "В разных местах многие татары и другие иноверцы завели в деревнях кожевенные, мыловаренные и салотопенные заводы, а некоторые из них бумажные и полотняные фабрики, изделия которых они окрашивают и в китайку" (Сб. русск. ист. общ., т.VIII, стр. 290).

Таким образом до последней четверти XVIII века край не может успокоиться. Причина этого заключается в том, что "здесь встретились две самостоятельные культуры, находящиеся в антагонизме. Поэтому русское правительство кроме экономического гнета по отношению к побежденным, начинает сейчас же наступление и культурное, стараясь русифицировать население путем обращения его в христианство. В связи с этим борьба продолжалась очень долго, и история татарского народа под русским владычеством является историей борьбы не только за экономическое благополучие, но и за культурную самостоятельность, в которой народ видел залог сохранения своей национальности. Эта борьба не была со стороны татар только пассивным сопротивлением. Татарская буржуазия все время укрепляла основы национальной "восточной" культуры, всеми сипами стараясь внедрить ее в сознание широких масс населения и где возможно даже наступая и отвоевывая у русских миссионеров ту часть татарского населения,, которая была уже превращена в кряшен (в христианство). Вспомним массовое отпадение кряшен от христианства в XIX и XX столетиях, о котором имеются значительные материалы в миссионерской литературе" (Воробьев. "Материальная культура казанских татар", стр. 31).

История тюрко-татар в XIX веке открывается новым видом промышленности, связанным с идейными стремлениями..Это - книгопечатание.

В 1799 году тюрко-татары обратились к правительству с просьбой разрешить им печатать религиозные и богослужебные книги. На основании этой просьбы правительством был издан указ о переводе в Казань находящейся в Петербурге Восточной типографии. Типография эта находилась в ведении Казанской гимназии, на обязанности которой лежала и цензура. Книги печатались в очень ограниченном количестве, а потому стоили очень дорого. Например, Коран продавался по 25 рублей за экземпляр.

Первоначально печатались исключительно религиозные книги, но позднее начали печататься произведения древних тюркских авторов-источников. Одновременно с этим начали печатать фантастические сказки - рыцарские романы. Все это имело громадное значение в развитии духовной культуры. В 1811 году было издано даже руководство по прививке оспы, а в 1857 г. был издан первый календарь, занявший впоследствии значение периодической печати. В сороковых годах XIX века уже в руках тюрко-татар были несколько типолитографий, а потому не удивительно, что в течение 10-ти лет (1855-1864) было издано 1.084.320 экземпляров различных книг. Такой быстрый рост издательства, естественно, вызывал нападки со стороны русской печати. Так например, "в 1867 году в "Московских Ведомостях" появилась статья, где автор, после того как описал ход развития татарской печати, говорит, что разве можно было думать, что три века тому назад падшее "варварское" татарское государство опять возродится. "Православный Собеседник" также не отставал от этого (см.изд. за 1868 г., стр. 318)" (Губайдуллин. "Из прошлого татар", стр. 105). Нужно отметить и то, что в руках тюрко-татар в 1812 г. в Вятской губ. были две писчебумажные фабрики, а в Казанской губернии (в 1814 г.) еще одна такая фабрика.

С получением религиозной свободы, в дни царствования Екатерины II, во всех тюрко-татарских деревнях на собственные средства населения строятся мечети, а при них медресе (училища). В больших городах, как Казань, Уфа, Оренбург и др., а также в промышленных центрах, как Тюнтярь, Мачкара, Атня и т.д. были построены высшие учебные заведения для подготовки мулл, муэдзинов и учителей. Правда, в этих богословских школах господствовала схоластика с логикой Аристотеля в арабском переводе, но они все же делали свое дело, выпуская мулл и учителей. В 1844 г. только в одной Казани было уже 4 медресе. Число школ росло и в деревнях, так что в 1860 г. на 442349 душ тюрко-татар было 408 мектебов (школ), а число мектебов во всей России в местах, подведомственных Мусульманскому Духовному Собранию, было 1859. Так как в этих мектебах обучались только мальчики, то к этим числам следует прибавить и тех девочек, которые обучались грамоте у жен мулл. Все это говорит за то, что грамотность тюрко-татар была высока. И поэтому путешествовавший в 1843 г. немец, барон Гакстаузен, мог сказать про тюрко-татар, что "татары обладают большими умственными способностями, но ислам допускает их развитие лишь до известной степени, у них много школ, они почти все умеют читать и писать, у них есть некоторая литература, которую они изучают ревностно и я убежден, что если бы этот богато одаренный народ принял христианство, то он не только стал бы одним из первых цивилизованных народов, но распространил бы христианство и цивилизацию во всей Азии" ("Приволжские города в Каз. губ.", изд. каз. стат. комит., 1892 г.).

Духовная культура тюрко-татар, даже при такой тяжелой политической обстановке за очень короткий срок достигла большой высоты и тюрко-татарские ученые богословы-реформаторы, как Абдул-Насыр Курсави, Шигабетдин Марджани и др. прославились на весь мусульманский мир. Тюрко-татарская молодежь получала также образование в Туркестанских медресе.

Екатерининской льготой в области внешней торговли тюрко-татарские купцы пользовались с большой выгодой для себя. "В архивах ратуши (гор. Казани) имеется довольно много документов, свидетельствующих, что татарские купцы возили козловую кожу, выработанную в татарских кожевенных заводах Казани, в Азию и меняли на китайские товары. Например, татарский купец 1-й гильдии Китаев в 1811 г. привез в Кяхту для промена на китайские товары козловую кожу на сумму более чем 80.000 рублей, что является не маленькой суммой в то время, когда в Казани в 1800 году две коровы стоили 6 рублей" (Губайдуллин. "Из прошлого татар"). "Некоторые татарские купцы в самом Чугучаке лично брали до 1000 ящиков чая и продавали казанским купцам" (Лаптев. Каз. губ. в 1858 году). Таким образом, мы видим, что и национальный капитал тоже рос довольно интенсивно. Заметим и то, что ввиду ослабления репрессий со стороны правительства, в первой половине XIX века не было и каких-либо восстаний, тюрко-татар. Таким образом, первая половина XIX века прошла спокойно в мирном труде.

Под давлением русского торгово-промышленного класса и православного духовенства русское правительство, во второй половине XIX века, изменило свою политику по отношению тюрко-татарского населения, как в области экономической, так и в культурно-политической.

Дело в том, что многие из тюрко-татар, которые насильственно (физической силой или экономическими репрессиями) были приведены в христианство, при малейшей свободе возвращались к своей вере, увлекая при этом многих язычников из финно-угорского. Православное oдуховенство, истратившее, при материальной и моральной поддержке русского правительства, много усилий на христианизацию иноверцев и в особенности мусульман, печальный результат своей работы видело в либеральной политике правительства. Кроме духовенства, за обострение правительственной политики ратовали и русские торгово-промышленные круги.

Как мы уже заметили, с первых же дней объявления свободы торговли для тюрко-татар, промышленный и торговый класс последних, как в самом Идель-Урале, так и за пределами его - в Туркестане, Сибири и Китае, завоевал прочный рынок для своей продукции и капитала. Русский торговый капитал, конкурировавший на первых порах с тюрко-татарским, в силу свободы торговли, убеждается в своем бессилии и начинает, как мы отмечали выше, жаловаться на все возрастающую тюрко-татарскую конкуренцию. Правительство стало на сторону отечественного торгово-промышленного класса и приступило к подготовке, силою оружия, нового рынка - Туркестана, где, как мы видали выше, тюрко-татарский капитал обосновался настолько прочно, что русский капитал не мог конкурировать с ним, пока свободный Туркестан будет существовать. Русский торгово-промышленный класс знал это прекрасно, а потому и настаивал перед правительством не только о завоевании для себя Туркестана, но и об окончательном уничтожении своего противника - тюрко-татарского торгово-промышленного класса.

Союзникам, т.е. торгово-промышленному классу и духовенству, удается достичь своей цели. Правительство через свои административные и финансовые органы приступает к репрессиям по отношению тюрко-татар. Оно уже не разрешает им постройку новых заводов и фабрик, и усиливает придирки к существующим, отказывает в кредите финансовых учреждений и запрещает открытие кредитных товариществ самими тюрко-татарами и т.д. Одновременно с такой политикой правительство искусственно поддерживало русский торгово-промышленный класс, оказывая ему всяческую помощь. В результате Казань, как торгово-промышленный центр, начинает изо дня ослабевать, а Москва усиливаться.

В области духовной культуры тюрко-татар правительство также меняет свою политику. Закрываются некоторые медресе, не разрешается открытие новых, с большими трудностями получаются разрешения на постройку мечетей и не редки случаи отказа в таковых.

Такая политика русского правительства вызвала вновь ряд восстаний, хотя они не имели уже общенародного характера. Была и эмиграционная волна тюрко-татар в Турцию, но она вызвала реакцию среди сознательной части населения, а потому эта эмиграционная волна не приняла тех печальных результатами размеров, как это было у крымских тюрко-татар и у кавказских горцев. Прямым последствием такой политики правительства было усиление религиозного фанатизма, выразившееся в учреждении религиозных орденов во главе с ишанами (ишан - то же самое, что шейх).

Ишанизм или шейхизм, очень распространенный во всем мусульманском мире, проповедует аскетизм, говорит о бренности земного существования, о необходимости спасения души и т.д.

Самым распространенным орденом во всем мусульманском мире надо считать орден "Накшбенди", который существует еще в Арабии и существовал в Турции до самой реформы Кемаль Паши в области религии. Этот орден существовал и у нас в Идель-Урале. Нужно заметить и то, что он был самым распространенным. Основателем этого ордена среди тюрко-татар был ишан Али из Тюнтаря, прозванный Али ишан Тюнтяри. Необходимо упомянуть еще двух ишанов этого ордена, имевших десятки тысяч мюридов (мюрид - приверженец ишана), а именно: Зейнуллу Ишмухамеда (Троицк, Оренбургск. губ.) и Закира Кемала (Чистополь, Казанск. губ.). Если в Арабии и в Турции основной задачей ишанизма была проповедь спасения души, то в Идель-Урале, кроме этого религиозного элемента, учение содержало и элемент политический. Ишаны и мюриды, проповедуя аскетизм среди мусульманского крестьянства, одновременно воспитывали их в антирусском духе и в убеждении временности русского владычества. Наконец, они говорили, что все мусульмане братья, к какой бы национальности они не принадлежали, вследствие чего началось отречение от национальности. Вот почему во время всеобщей переписи населения России в 1897. году, на вопрос о национальности переписуемого, тюрко-татары заявляли, что они "мусульманской национальности".

Не менее важную роль играл и другой, так же очень распространенный, орден "Вейси", в котором политический элемент был представлен очень ярко. Этот орден первым пунктом своей боголюбивой программы ставил "освобождение земли древних болгар-мусульман из-под ига русских-гяуров", причем он проповедовал пассивную борьбу - не платить налоги, не слушаться русских властей, не признавать русских законов, не идти в солдаты и т.д. Таким образом, этот орден проповедовал полное гражданское неповиновение, а в некоторых случаях, правда они очень редки, он переходил и в наступление, например, выдавая своим сторонникам собственные паспорта. Орден этот имел большой успех и мюриды его вели сильную пропаганду среди населения "об освобождении земли болгар".

Когда, благодаря такой пропаганде, дело близилось к восстанию, правительство запретило деятельность этого ордена, объявив главу организации ишана Бахаэтдина сумасшедшим и уморив его в тюрьме (он был арестован в 1884 году, а умерщвлен в 1393 г.). Однако этот орден нелегально существовал еще даже в первые годы советской власти. По ликвидации ордена "Вейси" многие другие, более лояльные, ишаны были взяты под строгий надзор 3-м отделением и немало из них было сосланных в Сибирь.

Политической литературы на родном языке у тюрко-татар не было. Печатание книг правительство держало под строгой цензурой и ни под каким видом не разрешало изданий газет и журналов, что, конечно, способствовало усилению ишанизма в его антинациональной проповеди.

Завоевание Туркестана русскими и применение завоевателями методов, которые применялись к тюрко-татарам в Идель-Урале, и в отношении туркестанцев, вызвало в жизнь новую идеологию среди сознательной части тюрко-татар. Необходимо ориентироваться на Европу - вот в чем заключалась эта новая идеология.

При таком враждебном отношении тюрко-татарского населения ко всему "немусульманскому", под влиянием ишанизма, какое было тогда, не могло быть и речи о возможности усвоения европейской культуры. Вот это обстоятельство и заставляет новаторов вступить в ожесточенную борьбу с ишанизмом. Первым застрельщиком был прославившийся впоследствии на весь мусульманский мир Шихабетдин Мерджани, который ведет борьбу против обрядностей, усиления затворничества женщин, обращая внимание на необходимость изучения родного языка, бывшего тогда в загоне, так как ишаны усиленно вводили арабский и персидский языки.

Не менее важную роль в этой борьбе сыграл и Каюм Насыри, который, получив на все свои ходатайства об издании газет отказ правительства, выпускает календарь на тюрко-татарском языке, приобретший впоследствии значение периодической печати.

Вступление Турции на путь европеизации в эпоху царствования султана Абдул-Азиза оказывает известное влияние и на новаторов тюрко-татар, культурное сближение которых с либерально настроенным турецким обществом в это время было довольно сильное. В борьбе против старого традиционного быта новаторы тюрко-татары черпали моральную силу в происходящих реформах Турции.

Тюрко-татарские новаторы особенно сильное внимание уделяют борьбе против схоластических школ, которые, сыграв свое культурно-политическое значение, превратились в тормоз для дальнейшего движения вперед. Исключительно выдающуюся роль в этом деле сыграл Исмаил-Бей Гаспринский, и реформой своих школ все тюрки, живущие в пределах бывшей России, обязаны именно, ему.

Исмаил-Бей Гаспринский родился в г. Бахчисарае в 1853 году. Сначала родители отдали его в мусульманскую схоластическую школу, но видя, что такая школа не может дать особых знаний, они отправили Исмаил-Бея в Москву в одно из тамошних военных училищ (воен. гимназия). Здесь школьными товарищами Гаспринского были дети самых ярых панславистов. Одно лето Исмаил-Бей проводит в кругу семьи редактора "Московских Ведомостей" - Каткова. Таким образом, Исмаил-Бей, в силу случайных обстоятельств, попадает в самый центр панславизма. Детальное знакомство с идеей панславизма, постоянные разговоры об этом движении и неподдельно искренние статьи Каткова, посвященные этому вопросу, естественно, ставили перед Исмаил-Беем много вопросов, в том числе и вопрос о будущности той нации, к которой принадлежит он сам. В панславистической среде он не мог найти ответа на эти вопросы, а потому разрешением их он должен был заниматься сам. Таким образом, кристаллизация политических взглядов Исмаил-Бея тесно связана с его пребыванием в московской военной гимназии и знакомство с панславистической средой. Во время Критского восстания, когда его школьные товарищи записываются добровольцами в греческие повстанческие отряды, Исмаил-Бей бежит в Турцию и тоже хочет записаться добровольцем в турецкую армию, но Турция, по каким-то соображениям, не принимает его в свою армию. Тогда Исмаил-Бей из Стамбула отправился в Париж, где остается около года. Из Парижа он снова возвращается в Стамбул, где знакомится с общественно-политической жизнью вступившей уже на путь европеизации Турции. В 1877 году Исмаил-Бей работает уже в Крыму в качестве учителя начальной школы и в качестве такового он составляет первый учебник азбуки, основанный на звуковом методе, и программу для начальных школ. Для пропаганды идей реформы школ и европеизации, а также для распространения своих общественно-политических взглядов, Исмаил-Бей ходатайствует перед правительством о разрешении ему издания периодического печатного органа и после долгих хлопот достигает своей цели. До получений же названного разрешения он выпускает несколько брошюр, в которых, в общей форме, излагает свою политическую программу. В 1883 году 23 апреля (по нов. ст.) Исмаил-Бей Гаспринский выпускает первый номер своей газеты, которая названа была - "Терджеман" ("Переводчик"). Эта была первая тюркская газета, сыгравшая в общественно-политической жизни всех тюркских народностей бывшей России громадную историческую роль. Хотя еще в 1875 году Хасан Малик Зердаби издавал в Баку газету "Игинчи" ("Земледелец"), но ввиду узости своей программы газета эта не могла долго просуществовать. Исмаил-Бей Гаспринский очень хорошо понимал, что народ может воспринять европейскую культуру только через школы, а потому "Терджеман" с первого же номера стал доказывать преимущества нового метода преподавания и разоблачать недостатки старой системы.

Однако основной задачей "Терджемана" было воспитание всех тюрков в духе их единства, без различия племени, рода и территории. "Единая идеология, единый фронт работы и единый язы