ТОМ 2. Предсказания. Вторая книга «Предсказаний» не имеет ничего общего с первой книгой

Книга вторая

Вторая книга «Предсказаний» не имеет ничего общего с первой книгой. Тогда как первая книга представляет работу добросовестного компилятора, собирающего чужую мудрость, вторая книга—произведение старого, опытного врача, передающего свой большой личный опыт на поучение молодым врачам. Однако ни Эроци.чн, ни Гален не считали эту книгу принадлежащей Гиппократу. «Что „Предсказания" I и II не принадлежат Гиппократу, мы покажем в другом месте»,—пишет Эроциан. Гален также: «И мне кажется, что правы некоторые из врачей, что она не подлинно гиппократовская». Эти цитаты Литтре приводит в томе своего труда, вышедшего в 1839 г., и прибавляет (1,410): «Таким образом, ни в коем случае не позволено современной критике в противоречие с такими определенными суждениями помещать вторую книгу „Предсказаний" в число произведений Гиппократа». Нов течение 22 лет работы над изданием Гиппократа Литтре меняет свой взгляд на авторитет Галена. В 56-м году он так характеризует Галена (V, 477): «Этот врач (и это не первый раз, что я заметил) далек от того, чтобы быть знакомым со всеми книгами Сборника Гиппократа; он знает в сущности только малое число, остальные ему чужды». А в IX томе, вышедшем в 1861 г., где помещена вторая книга «Предсказаний», мы читаем (IX, 1): «Эта книга представляет настоящую загадку. Древние критики, по крайней мере Эроциан и Гален, объявили, что она не кажется им гиппотьратовой; к сожалению, ни один из мотивов, которые обосновывают это решение, нам не передан, так что мы не можем оценить их значение. Но они существуют, хотя мы их не знаем; если бы мы их знали, может быть, мы нашли бы их слабыми и совсем не считались с ними; но не зная их, останавливаешься в нерешительности между формальными высказываниями и углубленным изучением, которое может приблизить книгу возможно ближе к подлинным произведениям Гиппократа. Стиль, ирония, большой охват, практический опыт внушают такие сближения, которые, с другой стороны, воспрещают Эроциан и Гален». Немного дальше Литтре высказывается более решительно: «Как бы там ни было, вторая книга „Предсказаний" является продолжением (прогностики) для хронических болезней и могла носить название „Прогностика для длительных заболеваний"». Это мнение ученого, который больше 20 лет. посвятил изучению Гиппократа и сам был врачом, имеет большой вес. И если Фукс, изложив содержание книги, говорит (1. с., 229): «Сборник, повидимому, предназначен для профанов и исходит от лица, принадлежащего к гиппокра-товой школе», то это показывает, что филолог Фукс был очень далек от медицины и не мог оценить того множества тонких наблюдений, которые понятны только для врача-практика. Но, и помимо этого, стоит сравнить стиль второй книги «Предсказаний» с подлинными сочинениями Гиппократа—с книгами «О суставах», «О переломах», «Прогностики» и др., чтобы убедиться, что так никто, кроме Гиппократа, в Сборнике Гиппократа не писал. Характерна, например, фраза: <'я не думаю, чтобы точность, о которой рассказывают, действительно, существовала; а если кто-нибудь и думает, я ему не препятствую» (глава 3), которая встречается и в других сочинениях, например, в книге Ю суставах». Характерна также основательность и неторопливость, с какой Гиппократ излагает свои мысли, переходящая иногда в резонерство: «И действительно, я слышу и вижу, что люди не умеют ни правильно судить о том, что говорится и делается во врачебном искусстве, ни рассказать об этом» (глава 2).

Содержание книги: главы 1 и 2—о прогнозах, как их делают и какие они должны быть. Главы 3—4—о режиме и уклонениях от него. Глава 6—водянка. Глава 7—чахотка. Глава 8—подагра. Главы 9 и 10—эпилепсия. Глава 11—опухоли. Глава 12—раны. Глава 13—разъедающие язвы. Глава 14—раны головы. Глава 15— раны других частей тела. Глава 16—раны спинного мозга. Глава 17—переполнение кровью горла. Главы 18—21—офталмии и другие глазные болезни. Глава 22—дизентерия. Глава 23— диаррея. Главы 24—28—женские болезни. Глава 29—замечания о болях, не сопровождаемых лихорадкой. Глава 30—головные боли. Главы 31—32—изменение цвета. Главы 33—34—никталопия. Главы 34—37—боли головы, десен, глаз в связи с болезнями селезенки. Глава 38—лицевой паралич. Глава 39•—атрофии при параличах. Глава 40—боли плеч и руки. Глава 41—ишиасы. Глава 42—боли суставов с опухолями. Глава 43—кожные болезни.

Литература. Литтре, IX, 1—5.

Рассказывают о многих прекрасных и изумительных предсказаниях врачей, каких я сам не делал да и не слыхал, чтобы делал кто другой. Некоторые из них такого рода: человек в гибельном состоянии—так кажется и врачу, его пользующему, и остальным; но вот появляется другой врач и возвещает, что этот человек не погибнет, но будет слеп на глаза; или, попав к другому больному, явно обретающемуся в самом плохом положении, предскажет, что он выйдет из него, но с искалеченной рукой; а другому, который, по всей видимости, не должен выжить, он скажет, что его здоровье восстановится, но пальцы ног у него почернеют и сгниют; в этом же роде и другие предсказания. Иной род предсказаний—это предвозвестить людям деловым и торговым одним—смерть, другим— сумасшествие, третьим—другие болезни, пророчествуя о всех этих вещах, как бы дело касалось минувших времен и во всем говоря истину. Толкуют еще о другом виде предсказаний: имея дело с атлетами и теми, кто по причине болезненного состояния прибегают к упражнению и утомляют себя, распознавать, уменьшили ли они некоторую часть пищи или съели что-нибудь постороннее, или пользовались обильным питьем, или сократили про» гулку, или совершили какое-либо любовное дело. Ничто из всего этого не ускользает, даже если в чем-нибудь малом отступил человек. Такова точность всех этих родов предсказания. Что касается меня, я не буду делать таких предсказаний, но опишу признаки, по которым можно заключить, какие среди людей выздоровеют, какие умрут, какие выздоровеют и какие погибнут в короткое или долгое время. Мной также будет написано относительно отложений, как следует рассматривать каждое из них.

2. Впрочем, я думаю, что те, которые предсказывают относительно изувеченных членов и остального в том же роде, если вообще они имели понимание, предсказывали, когда болезнь уже фиксировалась и когда было ясно, что отложение не пойдет обратным путем, а не тогда, когда отложение начинало образовываться. Я надеюсь также, что другие предсказания человечнее, чем те, что касаются дельцов и торговцев, а именно о смерти, болезнях и безумиях. Вот как, по моему мнению, обстояло дело, и не представит затруднения, думается, сделать предсказания, если приложить к тому старание и заботу. Прежде всего, кто не распознает водяночных и чахоточных? Не долго также открыть и тех, у кого будет бред, если узнать, кто предрасположен от рождения к этой болезни или прежде когда-нибудь безумствовал. Ведь, если эти люди будут предаваться вину или объедаться мясом, или не спать, или подвергаться безрассудно холоду или жаре, то следует ожидать, что такой образ жизни вызовет у них бред. И относительно тех, которые имеют геморроиды, позволительно предсказать, увидев их зимой много пьющими и с хорошим цветом лица, что к весне, по всей вероятности, у них будет истечение крови, так что к лету они сделаются обесцвеченными и полными воды. Но кто в этом деле желает быть победителем, должен предсказывать, изучив все это, ибо с помощью того, что написано, позволительно предсказать и смерть, и безумие, и здоровье. Я мог бы добавить много других подобных случаев, но мне казалось необходимым описать только то, что наиболее известно. Тем не менее я советую быть особенно благоразумным как в остальном искусстве, так и в предсказаниях этого рода, зная хорошо, что если кому удастся предсказание, то это будет на удивление понимающим больным, но если кто ошибется, тот не только вызовет к себе ненависть, а прослывет даже безумцем. Вследствие этого я рекомендую благоразумно делать предсказания и все остальное этого рода. И действительно, я слышу и вижу, что люди не умеют ни правильно судить о том, что говорится и делается во врачебном искусстве, ни рассказать об этом.

3. Что касается тех, которые занимаются гимнастическими упражнениями и утомляют себя трудами, то я не думаю, чтобы точность, о которой рассказывают, действительно существовала, а если кто-нибудь и думает, я ему не препятствую, ибо предположениям не противоречат никакие признаки, хорошие или дурные, основываясь на которых можно знать, правильно или неправильно предсказание. Впрочем, позволительно кому угодно этому доверять, я не буду препятствовать. Однако если и есть нечто истинное в том, что говорится либо в отношении предсказаний, касающихся упражнений, либо в отношении друТих, которые я приводил раньше, я думаю прежде всего, что предсказывали, зная признаки, о которых я говорю дальше, сомневаясь, как свойственно человеку, и в то же время, рассказывая, представляли дело более удивительным, чем оно было. Действительно, даже во время болезней нелегко распознать отклонения, а между тем люди лежат в постели, они пользуются мало питательной диэтой, так что пользующий врач, желая исследовать, должен обращать внимание не на очень многое. Одни больные только пьют, другие к тому, что пьют, присоединяют суп или очень мало пищи; в этом состоянии у тех, которые много пьют, дыхание по необходимости более стесняется, и они больше мочатся; у тех, которые получают много супа или пищи, больше жажды и лихорадки. У тех же, которые будут неумеренно пользоваться и питьем, и пищей, кроме лихорадки, будет и затрудненное дыхание, и живот—напряженный и большой. Можно прекрасно исследовать все это и остальное с помощью ередств, которыми мы располагаем и которыми умеем хорошо пользоваться. Прежде всего и рассуждением, и глазом легче распознать у человека, лежащего на одном и том же месте и выдерживающего точную диэту, в чем он был непослушен, чем у человека, ходящего туда и сюда и который много ест; затем, ощупывая руками живот и вены, меньше можно ошибиться, чем если их не трогать. Обоняние дает в отношении лихорадящих многочисленные и превосходные признаки, ибо запахи разнятся во многом, но я не знаю, какую пользу я нашел бы даже в этом испытании у людей здоровых с правильным режимом. Наконец, выслушивая голос и дыхание, можно распознавать ушами то, что не одинаково очевидно у здоровых людей. Во всяком случае, если врач не изучил основательно природы болезней и больных, не следует заранее ничего предсказывать, ибо у человека, когда болезнь еще блуждает, может быть больше затруднено дыхание, более острая лихорадка, более натянутый живот. Вследствие этого ненадежно предсказывать раньше, чем болезнь установится, но после этого времени следует высказывать все, что может случиться против ожидания. Симптомы, появляющиеся вследствие непослушания, очевидны, ибо затруднение дыхания и остальное в том же роде прекратятся на следующий день, если причиной их служит одна погрешность. Следовательно, тот, кто будет говорить, предвидя этот кризис, не ошибется.

4. Теперь я излагаю способ исследования как тех, кто остается дома, так и тех, которые упражняются в гимназиях, и всех других соответственно тому, в чем они погрешают; что касается рассказчиков о величайшей точности предсказаний, то я их слушаю и смеюсь, ибо, когда люди будут погрешать в малом, я не знаю, каким бы образом я мог их уличить; если же будут большие уклонения, я укажу, как следует относиться к ним. Прежде всего человека, в котором нужно распознать непослушание, следует видеть каждый день на одном и том же месте, в тот же самый час и в особенности, когда солнце только что взошло, ибо в этот момент он будет достаточно пуст; он еще натощак и не устал от труда, если не считать утренних прогулок, в которых он меньше всего может проявить непослушания, по^цсольку, проснувшись, совершил прогулку. Следовательно, тот, кто ведет правильный образ жизни, именно в этот час будет непременно иметь и одинаковый цвет, и одинаковое состояние всего тела. По той же причине и пользующий его врач в этот момент будет иметь наиболее проницательноз соображение и глаза. Следует также принимать' в соображение у человека образ его мышления и силу его тела, ибо одни легко или трудно подчиняются одному предписанию, другие—другому. Прежде всего посаженный на строгую диэту, если он ест и пьет много, будет распознаваем по следующему: его тело покажется более объемистым, чем обычно, более жирным и более окрашенным, если только у него не вышли плохие экскременты; он будет также легче переносить тяжелую работу. Нужно также рассмотреть, есть ли у него отрыжка, не мучит ли его вздутие, ибо у людей в таком состоянии это должно случаться в результате отклонений известного рода; у привыкшего много есть и сильно утомляться, если он не съедает своей порции или опьяняется, или не прогуливается после обильного обеда, за всем этим необходимо наблюдать; если он съедает свой обед и гуляет по-обычному,—у него будет более приятный вид, он будет более ловок и более активен в своих упражнениях, а стул у него будет меньше по количеству и более компактный; если, съев свой обед, он не прогуляется, у него будут отрыжки и газы; чувство полноты не покажется меньшим, и он будет больше потеть, чем раньше, во время упражнений; у него будет затрудненное дыхание и тяжесть; кишечные извержения будут более обильными и менее клейкими; если же не съест своей пищи и не походит, он будет более ленивым и более тяжелым; если он опьянится, он будет потеть больше, чем раньше; у него будет более затрудненное дыхание, он будет для себя самого более тяжелым и более влажным, но он будет также более веселым, если только не будет чувствовать некоторой боли головы. Если он воспользуется женщиной однажды, он будет более бодрый и более свободный; если?ке будет иметь дело часто, то станет более сухим и несколько исхудавшим, более бледным и усталым. Стул у упражняющихся должен быть, пока они едят и пьют мало, небольшим и густым, но совершаться каждый день; если он происходит только каждые три дня или каждые четыре, или через более«долгие промежутки,—можно опасаться, чтобы не появилась лихорадка или понос. Стул слишком влажный, чтобы принять форму во время прохода, более плох. У тех же, кто часто ест и много утомляется, стул должен, будучи мягким, быть сухим и по количеству соответствовать принятой пище и упражнениям. При условии, что пища одинакова, стул должен быть более обилен у меньше работающих и небольшой—у много работающих, если они чувствуют себя хорошо и следуют правильной диете. Остальное должно быть ценимо по этому. Более влажный стул, появляющийся без лихорадки, разрешающийся на седьмой день или раньше, полезен, лишь бы он прошел за один раз и не возвращался. Но если наступает лихорадка, если понос возвращается и продолжается,—• всякий такой стул будет плох, независимо от того, желчен ли он, слизист или сырой; каждый требует особой диеты и один—одного лекарства, другой—другого. Моча должна быть выделяема соответственно количеству питья, выходить ровной струей и быть настолько обильной, насколько возможно, и несколько более густой, чем было питье. Если она будет водянистой и более обильной, чем предписанное питье, это укажет, что человек не послушен, что он пьет много или что он не может быть питаем, пока моча остается в таком состоянии. Если моча вытекает мало-помалу, это указывает или на то, что человек нуждается в очищении, или что у него какое-нибудь поражение со стороны мочевого пузыря. Мочиться изредка с кровью при отсутствии лихорадки и боли само по себе не указывает ничего дурного,—это разрешение чрезмерного утомления; но если мочеиспускание с кровью происходит часто и что-нибудь к этому присоединяется,—это опасно; можно предсказать как в случае мочеиспускания с болью, так и в случае лихорадки, что появится сверх того моча с гноем и что, таким образом, прекратятся боли. Густая моча, имеющая белый осадок, указывает на какую-нибудь боль и опухоль в суставах или во внутренностях; имеющая желтый осадок указывает на очищение тела или внутренностей и для внутренностей—на боль и опухоль. Все другие отложения, появляющиеся в моче людей, производящих упражнения, происходят от болезней мочевого пузыря; это обнаруживается из того, что эти отложения сопровождаются болями и от них нелегко освободиться. Вот что я написал выше об этом и сказал о других подобных вещах. Что касается тех, которые дают точное и верное предсказание, то с одними из них я разговаривал лично или говорил с их детьми и их учениками; от некоторых брал их сочинения. Таким образом, зная хорошо, что каждый из них думал и не найдя нигде точностей, я попытался написать это.

5. По поводу водянок, чахоток, подагры и об одер

жимых болезнью, называемой священной, я говорю то,

что в известном отношении обще всем этим болезням. Это

то, что нужно знать, а именно: у имеющего природное

расположение к болезни излечение будет трудным. Осталь

ное я опишу отдельно.

6. Тот, кто имеет водянку и может выжить, должен

быть с хорошими внутренностями, чтобы они были раз

виты соответственно природе и в то же время хорошо

переваривали, иметь хорошее дыхание без боли и все

тело равномерно теплым; конечности не должны быть исху

далыми; припухлости—лучше, чем исхудание, но самое

лучшее, чтобы не было ни того, ни другого, но чтобы

конечности были эластичны и сухи. Живот должен быть

мягким наощупь; не должно быть ни кашля, ни жажды,

ни сухости языка—ни после сна, ни в остальное время; случается же это часто. Пища должна приниматься с удовольствием и, принятая в достаточном количестве, не причинять боли. Желудок должен поддаваться без замедления чистительным; в остальное время стул должен быть мягким и сохраняющим форму. Моча должна иметь особенности соответственно роду занятий и переменам (сортов) вин. Труд должен быть легко переносим без усталости. Лучше всего, если человек сполна будет отвечать всем этим требованиям,—тогда его выздоровление можно считать вполне обеспеченным; если это не совсем так, то чем больше выполняется больным этих требований, тем больше надежды, что он станет здоров; а кто не удовлетворяет ни одному из этих требований и даже' являет нечто обратное, — тот, знай это, безнадежен; мало надежды имеет на свое спасение и тот, у кого мало будет условий, о которых я высказался как о хороших для водяночных больных. У кого теряется много крови верхом и низом и сверх того наступает лихорадка, можно опасаться, что он наполнится водой. Из водянок эта длится наименее долго, и она одна из самых безнадежных; об этом нужно раньше предупредить окружающих больного. Те, у которых появляются сильные отеки, потом исчезают и снова появляются, выздоравливают скорее, чем опухающие после излияний крови. Эти водянки обманывают самих больных, которые, не повинуясь врачам, погибают. 7. О чахоточных по поводу мокроты и кашля я говорю то же, что написал относительно эмпиематиков. Для успешного освобождения от мокроты необходимо, чтобы она отхаркивалась легко, была белой, однородной, одноцветной и без слизи; то, что течет из головы, должно проходить в нос; лихорадки не должно быть вовсе, или она должна быть не настолько сильной, чтобы отвращать от еды или вызывать жажду; желудок должен опорожняться каждый день, и выделение должно быть твердым и соответствовать количеству введенной пищи, чтобы человек никоим образом не был истощен. Заслуживает похвалы квадратная волосатая грудь; хрящ должен быть малым и обильно снабжен мышцами. Тот, кто имеет все это, наиболее приспособлен к жизни; тот, кто ничего из указанного не имеет, наиболее близок к гибели. Те, у кого в пору юности образуется нагноение в груди вследствие скопления влаг или фистулы или от чего другого того же рода, или от возврата отложения, не выживают, если только у них не появится очень большого числа хороших признаков. Чахоточные умирают осенью, но и при других длительных болезнях большинство умирает преимущественно в это же время• Из других наименее выживают молодые девушки и женщины, у которых чахотка возникает вследствие прекращения месячных. Если какая-нибудь девушка или женщина должна выжить, необходимо, чтобы налицо было много хороших признаков и месячные были светлы и "чисты, иначе нет никакой надежды. Те, у кого возникает эмпиема после прорыва крови—мужчины, женщины и молодые девушки,—не менее поправляются, но необходимо, взвесив все признаки, относящиеся к эмпиеме и к чахотке, предусмотреть, кто выздоровеет и кто погибнет. В особенности поправляются после прорыва крови те, у кого имеются боли в спине и груди, обязанные черной желчи, и которые получают облегчение после прорыва, ибо у них и кашель не особенно силен, и лихорадки не продолжаются с большой силой, и они легко переносят жажду. Именно у них наиболее часто случаются рецидивы прорыва крови, если только не наступят отложения; наилучшими же отложениями являются те, в которых имеется больше всего крови. У тех, у кого боли в груди, кто со временем худеет, кашляет и тяжело дышит без наступающей лихорадки или образующейся эмпиемы, необходимо осведомиться, не отделяют ли они, кашляя и тяжело дыша, какого-нибудь небольшого сгустка плохого запаха.

8. Что касается подагриков, то те из них, которые

стары или имеют затвердения вокруг суставов, или

ведут беззаботную жизнь, или имеют сухие желудки,

не могут вернуть себе здоровья—насколько я знаю—при

помощи человеческого искусства. Наилучше излечивают

подагриков дизентерии, когда таковые появляются, но

полезны также и другие разжижения, идущие к нижним

частям. Тот же, кто молод, у кого нет затвердений вокруг

суставов, кто ведет упорядоченную жизнь, любит тру

диться и у кого желудок поддается предписанным веще

ствам, напав на разумного врача, сможет сделаться здо

ровым.

9. Среди больных, пораженных священной болезнью,

наиболее трудно освобождаются от нее те, у кого болезнь

зародилась с детства и развивалась до зрелого возраста;

затем те, у кого она появилась, когда тело было в цветущем возрасте, начиная от двадцати пяти до сорока пяти лет• наконец, те, у кого болезнь обнаруживается без предварительного указания, из какой части тела она начинается. Когда начинается с головы или бока, или руки, или ноги, ее легче вылечить. Даже в этом есть различия: случаи, когда начало от головы, наиболее тяжелы; потом те, которые идут от бока, наконец, случаи, идущие от рук и ног, легче других поддаются лечению. Врач, знающий способ лечения, предпримет его по крайней мере, если люди будут молоды и трудолюбивы, если их разум не будет в чем-нибудь поврежден или они не будут охвачены апоплексией; эти возбуждения, вследствие черной желчи, неблагоприятны, но все другие приливы, направляющиеся книзу, хороши; и здесь также наилучшими рвляются содержащие наибольшее количество, крови. Старики, у которых болезнь начинается, обыкновенно от нее умирают; а если не погибают, очень быстро освобождаются от нее сами по себе, но врачи нисколько им не помогают.

10. Имея дело с детьми, у которых глаза подверглись

внезапному искривлению или у которых появился какой-

нибудь более тяжкий симптом, или у которых образова

лись опухоли под шеей, или голос стал более тонок, или

возник сухой хронический кашель, или которые, подросши,

ощущают боль в животе без расстройства, или у которых

кривизна в боках или расширение больших вен в животе,

или сальник опускается', или яичко стало большим, или

одна из рук стала тонкой и бессильной, или либо ступня,

либо вся нижняя конечность сделалась хромой,—необ

ходимо знать, что за болезнь предшествовала этим сим

птомам; большинство воспитателей, будучи спрошены об

этом, дают удовлетворительный ответ; другие находятся

в полном неведении и говорят, что никакой такой болезни

они не знают.

11. Желающий узнать по поводу изъязвлений, каким

образом каждое окончится, должен предварительно рас

познать виды людей—наилучшие и наихудшие для язв;

потом узнать возрасты, в которые каждая из язв трудна

для излечения; дальше исследовать, насколько области

тела отличаются друг от друга; наконец, следует изучить

и все другие условия—хорошие и плохие, относящиеся

к каждому случаю. Зная все это, будут знать и то, какой

исход ожидает каждую язву; не зная этого, нельзя знать

и того, какие будут исходы у язв. Хорошие предрасположения таковы: гибкое, симметричное тело с хорошими внутренностями, не слишком мясистое, не слишком сухое, с белой, темной или красной окраской; все эти окрашивания хороши, лишь бы они были чисты, но если они смешаны с желтым или желто-синим,—это уже хуже. О всех видах, противоположных только что указанным, должно знать, что они плохие, Что касается возрастов, то гноящиеся опухоли и золотухи очень обычны у детей, и дети освобождаются от них легко; у детей более старшего возраста и у молодых людей они появляются реже, но от них труднее избавиться. У мужчин этих опухолей совершенно не бывает, но следует опасаться парши, раков, скрытых и внутренних лишаев вследствие ночных высы-пей до тех пор, пока не перейдет далеко за шестьдесят лет. У стариков не появляется никакой опухоли этого рода, но они поражаются скрытыми и поверхностными раками, оканчивающимися только с их жизнью. Из областей тела наиболее трудны для излечения подмышки, точно так же как паха и бедра, ибо тут происходят отло?кения и рецидивы. Что касается суставов, наибольшей опасности подвергаются большие пальцы, в особенности большие пальцы ног. У имеющих давнее изъязвление сбоку языка нужно исследовать, не имеет ли с этой стороны какой-нибудь зуб заострения.

12. Из ран наиболее смертельны раны больших вен на шее и пахах, потом мозга и печени, наконец, поранение кишок и мочевого пузыря. Все эти раны хотя и заставляют подвергаться самым большим опасностям, однако не являются неизлечимыми, какими кажутся; действительно, области, носящие одинаковые названия, во многом разнятся между собой, как и самые виды ран. Во многом отличается также и структура тела одного и того же человека: бывают случаи, когда раненый не получает ни лихорадки, ни воспаления, а иногда его беспричинно начинает лихорадить, и воспаление всецело овладевает какой-нибудь частью его тела. Но когда раненый не бредит и хорошо переносит свою рану, надо всю заботу сосредоточить на ране, чтобы предусмотреть способ лечения в предвидении того, что произойдет впоследствии. Люди, ведь, умирают от всякого рода поранений, ибо существует много вен—тонких и толстых, которые убивают человека кровотечением в случае своего переполнения, тогда как в другое время, будучи открыты, они доставляют облегчение телу. Множество ран падает на маловажные места и не представляет ничего ужасного, но удар так болезнен, что раненый не может дышать. В других случаях боль раны, не представлявшей ничего страшного, не мешала дыханию, но появлялся бред с лихорадкой, и раненый умирал; те, чье тело предрасположено к лихорадке или ум—к расстройству, испытывают эти симптомы. Но не следует удивляться ни этим последним явлениям, ни чрезмерно пугаться первых, хорошо зная, что души, как и тела, во многом различаются у людей и имеют очень большое влияние. Поэтому все раны, которые или—как было сказано—по состоянию тела либо души или по повышенной деятельности (вен), или по величине оказываются достаточно тяжелы, чтобы человек, придя в себя, мог быть подготовлен к лечению, надлежит оставить такими, каковы они есть, за исключением кратковременных обмороков. Все другие раны надо лечить, пока они свежи, заботясь о том, чтобы люди избежали лихорадок, кровотечений и разъедающих язв. Разумеется, тяжелейшим ранам должно быть уделено и наибольшее время и наибольшее внимание.

13. Наиболее смертельными разъедающими тело по

ражениями являются те, когда гниения наиболее глу

боки, наиболее черны и наиболее сухи. Плохи также и

гибельны те, которые выделяют черный ихор; те из

гниений, которые белы и слизисты, менее губительны, но

чаще рецидивируют и продолжаются дольше других.

Из всех язв герпес—наименее опасен, но зато наиболее

упорен подобно скрытым ракам. Во всех случаях лихо

радка, появляющаяся в течение одного дня, благоприятна,

точно так же как очень белый и очень густой гной. Бла

гоприятна также гангрена нервной (сухожильной) части

или кости, или обеих вместе, по крайней мере при глу

боких и черных гниениях, так как при гангренах выте

кает обильный гной и разрешает гниение.

14. Из ран головы наиболее смертельными являются

раны, проникающие в мозг, как было написано выше.

Опасны также все поражения такого рода, как кость

обнаженная на большом пространстве, вдавленная кость,

кость сломанная. Если отверстие раны мало, а трещина

кости распространяется далеко, опасность увеличивается.

Все это становится еще более тяжелым, когда поражение

сосредоточено около шва, и более опасным, когда оно все время распространяется к верхним частям головы. При всех поражениях головы, достойных внимания, нужно осведомиться, не давни ли они, не обязаны ли они метательному орудию, не упал ли человек тут же на месте, не был ли он погружен в оцепенение, ибо если что-нибудь такое произошло, требуется более заботы, ввиду того что мозг пострадал от раны. Если поражение не свежее, следует отыскать и принять в соображение другие признаки. Самое лучшее, если у раненного в голову не будет ни лихорадки, ни кровотечения, ни какого-либо воспаления, ни боли; если какой-нибудь из этих симптомов появится, то наименее опасно, если он появится вначале и продолжится короткое время. При болях и воспалениях благоприятно, чтобы это были боли и воспаления ран; при кровотечениях—чтобы гной показался на венах; что касается лихорадок, я утверждаю, что полезные при острых болезнях, как я писал об этом, хороши и здесь, а противоположные им—плохи. Если лихорадка при ране головы начинается на четвертый, седьмой или одиннадцатый день,—это смертельно. Эти раны разрешаются в большинстве случаев, если лихорадка начинается на четвертый день поражения,—в одиннадцатый; если лихорадка начинается на седьмой день—в четырнадцатый или семнадцатый; если лихорадка начинается на одиннадцатый день— в двадцатый, как это было указано для лихорадок, появляющихся без видимых причин. Если в начале лихорадки появится бред или какой-нибудь член будет парализован,—знай, что человек погибнет, если не появится по крайней мере хоть один какой-нибудь из благоприятнейших признаков или если не будет найдена поддержка в сильном телосложении, поскольку здесь еще сохраняется единственная надежда на спасение. Но сустав, где фиксировалась боль, по необходимости останется искалеченным, хотя бы человек и выжил.

15. Раны суставов, которые велики и которые совершенно разрывают соединяющие нервы, сделают, очевидно, раненого калекой. Если есть сомнение относительно состояния нервов, необходимо знать, что если ранящее орудие было остро, прямая рана лучше, чем рана косая. Если ранящее орудие тяжелое и тупое, такой разницы нет, но надо принимать в соображение глубину раны и другие признаки. Они таковы: если гной образуется в суставе,

то необходимо сустав станет более твердым; если вместе с тем там будут упорно оставаться отеки, то это место по необходимости останется долгое время твердым, и опухоль после излечения раны будет оставаться, и необходимо также будет медленное сгибание и разгибание в суставах, которые лечатся в согнутом положении. В случаях, когда нерв, невидимому, должен выпасть, можно с большой уверенностью предсказать, что человек будет хромым, в особенности, если отделяющийся нерв принадлежит нижним частям. Что нерв будет отделяться, можно распознать по следующему: вытекает белый густой гной в течение долгого времени, и вначале в суставе появляются боли и воспаления. Те же самые симптомы появляются, когда должна выпасть кость. Ранения локтей, в особенности те, которые будут воспалены, ведут к нагноениям, разрезам, прижиганиям.

16. Если болеет спинной мозг от падения или от

какой-нибудь другой причины, или сам по себе, человек

становится бессильным в отношении нижних конечностей,

так что не чувствует даже, когда его трогают, и отно

сительно желудка и мочевого пузыря, так что в первое

время не выделяет ни стула, ни мочи, разве только

с помощью лекарств. Но когда болезнь станет застарелой,

стул и моча проходят без ведома человека; в течение

короткого промежутка времени после этого человек уми

рает.

17. У кого глотка наполняется кровью по нескольку

раз каждый день и каждую ночь без предшествовавшей

головной боли, без кашля, без рвот, без охватывающей

лихорадки, без боли груди или спины,—у этих нужно

исследовать нос и глотку, не находится ли в этом месте

какая-нибудь рана или пиявка.

18. Гноящиеся глаза изменяются к лучшему, если

слезотечение, гной и опухоль начинают образовываться

в одно и то же время. Если слеза смешивается с гноем и не

очень горяча, если гной бел и мягок и припухлость мягка

и разрешается,—это хорошо; если в действительности

дело таково, глаз склеится на ночь, не причинив ника

кого страдания, и таким образом болезнь будет иметь наи

меньшую опасность и наименьшую длительность. Когда

же слеза течет обильная и горячая с очень малым коли

чеством гноя и при незначительной опухоли, если охвачен

только один глаз, это продолжается очень долго, но без

опасности. Этот вид в большинстве случаев не сопровождается болью. Нужно ожидать первого кризиса в двадцать дней; по прошествии этого времени—в сорок, а если и в этот промежуток времени болезнь не прекращается,—в шестьдесят. В течение всего этого времени надлежит исследовать гной, примешивается ли он к слезам и становится ли он белым и мягким, особенно в период кризиса, ибо это должно с ним происходить, если болезнь должна прекратиться. Если оба глаза поражены таким образом, то опасность изъязвления больше, но кризис наступит скорее. Выделения сухого гноя очень болезненны, но разрешаются быстро, если только глаз не получит раны. Большая безболезненная и сухая опухоль безопасна, но, сопровождаемая болью, она плоха, если суха, и есть опасность, чтобы не изъязвился и не сросся глаз; она опасна также при наличии слез и болей. Действительно, если слеза течет горячая и соленая, есть опасность изъязвления для зрачка и для века. Если опухоль опадает, если слеза льется в течение долгого времени и если есть гной, нужно предсказать для мужчин заворот век, для женщин и детей—изъязвление и заворот век. Если гной будет желт или синеват, если слеза обильна и горяча, если будет жар в голове, если боли через висок пойдут в глаз и если к этому присоединится бессонница, то в глазу необходимо образуется изъязвление; есть также опасность разрыва. Облегчение доставляет либо появляющаяся лихорадка, либо фиксирующаяся в пояснице боль. В таких случаях следует предсказать будущее, принимая в соображение время, текущие из глаз влаги, интенсивность боли и бессонницу.

19. Когда возможно будет исследовать глаз, каков он, если там будет найден разрыв и если радужная оболочка выступает через разрыв, то случай плох и вправление трудно. Если, кроме того, появится гной, то глаз становится совершенно негодным. Что касается других видов изъязвлений, то следует делать предсказания, сообразуясь с местами, гниением и глубиной, ибо необходимо сделаются рубцы соответственно силе изъязвлений; Когда, следовательно, глаза разрываются и так сильно выступают, что радужная оболочка находится вне своего места, невозможно, чтобы время или искусство принесли какое-нибудь облегчение для зрения. Но незначительные перемещения радужных оболочек

могут быть вправлены, если не случится ничего плохого и если человек будет молод.

20. Что касается рубцов от изъязвлений, то у тех,

у кого ничего плохого не произойдет, все их можно улуч

шить со временем искусством, особенно наиболее свежие

в наиболее молодых телах. Что касается мест, наиболее

страдающих от изъязвления, то это прежде всего—глаза,

затем части выше бровей и, наконе