Основные этапы становления и развития геополитических исследований. Геополитические концепции и внешнеполитическая практика.

На рубеже XIX и XX вв. формируется новое направление в изуче- нии мировой политики и международных отношений — геополитиче- ское. Появление такого направления в конце прошлого столетия было обусловлено усилением роли пространственного фактора в мировой политике, «уплотнением» земного пространства. Геополитика не воз- никла на голом месте, а продолжила и развила идеи географического детерминизма, существовавшие в различных социально-политических концепциях на протяжении многих веков. Значение географических условий для внешней и внутренней политики государств отмечали еще древнегреческие мыслители Платон, Аристотель, Полибий. Эта тради- ция нашла свое продолжение и в римской политической мысли у Ци- церона и особенно Страбона. В Новое время одним из первых обратил внимание на связь гео- графии и политики французский политический мыслитель Жан Боден (1530–1596). Он высказал суждение о том, что развитие суверенного государства и его мощь прямо зависят от природных условий. Про- должая эту традицию, соотечественник Ж. Бодена Шарль Монтескье (1689–1755) целый раздел своего известного труда «О духе законов» по- святил исследованию влияния климата и топографии на особенности государственного устройства и политику многих стран Европы и Азии. Французский мыслитель даже сделал вывод о том, что законы каждо- го государства должны соответствовать его физико-географическим условиям. Идеи географического детерминизма получили распространение в политической мысли не только Франции, но и других стран, напри- мер Германии и России. Сама же геополитика в своем развитии про- шла несколько этапов, в каждом из которых доминировала какая-либо из национальных геополитических школ: германская, британская, североамериканская. Германская геополитика сыграла наиболее важную роль в фор- мировании этого научного направления. Переход от идей географи- 38 ческого детерминизма к собственно геополитике обычно связывают с творчеством немецкого политического географа Фридриха Ратцеля (1844–1904). Ф. Ратцель первым сформулировал положение о том, что пространство — это не просто территория, занимаемая государством, а его политическая сила. Отдавая должное распространенному в то вре- мя представлению о государстве как живом организме, он отождест- влял развитие всякого государства с его пространственным расшире- нием. Ф. Ратцель известен как автор семи законов экспансии: 1. Протяженность Государств увеличивается по мере развития их культуры. 2. Пространственный рост Государства сопровождается иными проявлениями его развития: в сферах идеологии, производства, коммерческой деятельности, мощного «притягательного излуче- ния», прозелитизма. 3. Государство расширяется, поглощая и абсорбируя политические единицы меньшей значимости. 4. Граница — это орган, расположенный на периферии государства (понятого как организм).

Последователем Ф. Ратцеля был известный шведский правовед и государственный деятель Рудольф Челлен (1846–1922). Пангерманист по своим убеждениям и сторонник тесного союза скандинавских на- родов с Германией, Р. Челлен придерживался общих для всей герман- ской школы геополитики ориентаций и поэтому может считаться од- ним из ее видных представителей. Р. Челлен, так же как и Ф. Ратцель, рассматривал государство как биологическое образование или, иными словами, живое существо. Но если немецкий географ обращал внима- ние на физико-географические условия развития государства, то Р. Чел- лен выделял и роль таких факторов, как культура, экономика, народ, форма правления. Помимо присущих каждому государству физико- географических черт, оно имеет, по Челлену, еще четыре основных характеристики. Во-первых, каждое государство — это определенная форма хозяй- ства со своей экономической активностью; во-вторых — это народ со своими национальными и этническими особенностями; в-третьих — это социальное сообщество различных классов и профессий и, нако- нец, в-четвертых, — это аппарат управления со своей конституцион- ной и административной структурой.

Германская геополитика с момента своего зарождения теоретически обосновывала экспансионистский, агрессивный внешнеполитический курс кайзеровского правительства. В начале XX в. группа немецких уче- ных в составе Ф. Листа, К. Брука, К. Франца и Ф. Наумана выдвинула 40 концепцию «Срединной Европы». Суть этой концепции заключалась в создании под контролем Германии союза государств Центральной и Вос- точной Европы от Балтики до Адриатического и Черного морей. Такой союз позволил бы решить проблему «жизненного пространства» для Гер- мании, поскольку, как писал один из авторов этой концепции Ф. Нау- ман, «по существу Срединная Европа будет немецкой»2. После окончания Первой мировой войны наиболее заметной фигу- рой в германской геополитике стал Карл Хаусхофер (1869–1946). Этот ученый развивал идеи Р. Челлена и Ф. Ратцеля, одновременно опираясь на британские и американские геополитические концепции. Вслед за основоположниками геополитики К. Хаусхофер видел главную движу- щую силу всякого государства в стремлении к расширению его жиз- ненного пространства. Исходя из принципов социал-дарвинизма, он считал закономерным поглощение малых государств более крупными. Динамическое государство нуждается в таком поглощении, поскольку с расширением своего пространства становится экономически более самодостаточным и тем самым усиливает свою мощь. Истинно же ве- ликая держава должна быть, с точки зрения К. Хаусхофера, экономиче- ски полностью независимой от своих соседей. Автаркию он рассматри- вал как положительное явление. Главной задачей возглавляемых К. Хаусхофером Института геопо- литики в Мюнхене и «Геополитического журнала» было теоретическое обоснование территориальной экспансии Германии, ее притязаний на господствующее положение в мире. Прежде всего, К. Хаусхофер стре- мился привить немцам мысль о справедливости и необходимости изме- нения границ Германии. Делалось это при помощи введенного геопо- литиком понятия «вероятная карта». На протяжении двух десятилетий он печатал множество таких «вероятных карт», на которых демонстри- ровались желательные, с точки зрения интересов Германии, террито- риальные изменения. Помимо других целей, такая тактика преследо- вала и цель выработать у немецкого общества то, что сам Хаусхофер называл «чувством границы».

В британской геополитической школе ХХ в. наиболее заметным было творчество Хальфорда Макиндера (1861–1947). Так же как боль- шинство других основоположников геополитики, Х. Макиндер начи- нал свою профессиональную деятельность как географ. Но уже тогда у него возник интерес к взаимосвязи географии и политики, тем более что сам он принимал активное участие в политической жизни Вели- кобритании. Известность к Х. Макиндеру как теоретику геополитики пришла уже в зрелом возрасте. В 1904 г. он выступил на заседании Ко- ролевского географического общества с докладом «Географическая ось истории», позднее этот доклад был опубликован в виде статьи с тем же названием. Основные положения геополитической концепции Х. Макиндера сводились к следующему: 1. Физическая география имеет непосредственное влияние на по- литические процессы. 2. Политическая мощь каждого государства зависит от его геогра- фического положения. 3. Развитие технологии меняет политическую расстановку сил, так как технология изменяет физическую среду. 4. Материковая сердцевина Земли оказывает стратегическое влия- ние на происходящие политические процессы. 5. Мир в ХХ в. превратился в замкнутую систему.

Отцом-основателем американской геополитики стал адмирал Аль- фред Мэхэн (1840–1914). В отличие от других классиков геополитики, он был не ученым, а военным моряком и большое внимание уделял изучению роли военно-морского могущества государства в его внеш- ней политике. Главный труд адмирала А. Мэхэна, ставший настольной книгой многих государственных деятелей первой половины ХХ сто- летия, так и назывался: «Влияние морской силы на историю (1660– 1783)». В этом произведении А. Мэхэн придерживается общего для всех направлений геополитики тезиса о прямом влиянии географического положения на политические интересы государства. «Политика зависит как от духа века, — писал он, — так и от характера и дальновидности правителей, но история побережных наций определяется не столько свойствами правителей, сколько условиями положения, протя- жения, очертания береговой линии, количеством населения, вообще тем, что называется естественными условиями»7. На основе такого подхода А. Мэхэн определил критерии, исходя из которых следует оценивать геополитический потенциал государства 46 и главную его составляющую — военно-морскую мощь. Было выделе- но шесть таких критериев: 1. Географическое положение государства, его открытость морям, возможность морских коммуникаций с другими странами. Про- тяженность сухопутных границ, способность контролировать стратегически важные регионы. Способность угрожать своим флотом территории противника. 2. «Физическая конфигурация» государства, т.е. конфигурация морских побережий и количество портов, на них расположен- ных. От этого зависит процветание торговли и стратегическая защищенность. 3. Протяженность территории (в данном случае она равна протя- женности береговой линии). 4. Статистическое количество населения. Оно важно для оценки способности государства строить корабли и их обслуживать. 5. Национальный характер. Способность народа к занятию торгов- лей, так как морское могущество основывается на мирной и ши- рокой торговле. 6. Характер политической власти. От этого зависит переориента- ция лучших природных и человеческих ресурсов на созидание морской мощи государства8.

Наследником Альфреда Мэхэна в американской геополитике мож- но считать Николаса Спайкмена (1893–1943). Известность к этому уче- ному пришла в годы Второй мировой войны, незадолго до его смерти, а особенно после нее. Идеи Н. Спайкмена, который долгие годы воз- главлял кафедру политологии Йельского университета, по-новому ин- терпретировали геополитические реалии, сложившиеся с началом и в ходе Второй мировой войны. Н. Спайкмен исходил из того, что целью внешней политики должно быть сохранение или увеличение силового потенциала государства. Подобный вывод основывался на реалистиче- ском взгляде на мир, где войны и конфликты являются неизбежными вследствие царящей в сфере международных отношений анархии.

Геополитические концепции в России начали формироваться во второй половине XIX в. параллельно с возникновением интереса к пространственно-географическому фактору международной политики в странах Западной Европы. Но в отличие от Запада для русской полити- ческой мысли наиболее важным стал вопрос о геополитической само- идентификации России, о ее месте в пространственно-географической и цивилизационной структуре тогдашнего мира. Первой концепцией, в рамках которой была предпринята попытка решения данного вопроса, стала концепция русского социального фи- лософа и политического мыслителя Н. Я. Данилевского. Он продолжил начатый еще славянофилами и западниками спор о взаимоотношениях России и Западной Европы, но перевел его из социально-философского и культурологического в геополитическое русло. Н. Данилевский обра- тил внимание на несправедливую оценку России и целей ее внешней политики со стороны многих представителей Западной Европы. Эти оценки, по мнению русского мыслителя, были тем обиднее для Рос- сии, поскольку она не раз в своих внешнеполитических действиях ис- ходила не из собственных интересов, а интересов западноевропейских государств — Германии, Франции, Австрии, или из общеевропейских 51 интересов в целом. Н. Данилевский считал ложными западноевропей- ские стереотипы восприятия России как агрессивного по своей при- роде государства, стремящегося к постоянной экспансии и являюще- гося препятствием на пути общественного прогресса. Он показывает, что процесс формирования территории российского государства шел преимущественно естественным образом, при незначительной роли того фактора, который в западноевропейских странах принято считать насильственными завоеваниями

Я. Данилевского и К. Леонтьева. Однако евразийство опиралось и на другие идеи и концепции, пре- жде всего русского географа и геополитика В. Ломанского. Ломанский в 1916 г. выделил «Три мира» Азиатско-Европейского материка: Соб- ственно Европа, т.е. романо-германский мир; Средний мир, включаю- щий в себя Российскую империю, а также некоторые соседние террито- рии, населенные славянами; Собственно Азия, мир преимущественно дряхлый и отсталый15. Основоположники евразийства в соответствии с таким подходом и рассматривали Евразию как срединный континент, отличный от азиат- ского мира (Китай, Индия, Иран) и европейского мира, расположен- ного западнее рек Немана, Западного Буга, Сана, устья Дуная. Россия, таким образом, и является в географическом смысле Евразией — осо- бым, отличным от других частей света миром. Территория Евразии со- стоит из Восточно-Европейской, Западно-Сибирской, Туркестанской равнин, а с востока, юго-востока и юга окаймлена горами. Россия- Евразия, с точки зрения одного из главных идеологов евразийства П. Н. Савицкого, занимает сугубо континентальное центральное поло- жение, по отношению к которому все остальные европейские и азиат- ские государства являются прибрежными.