Данные о находке и утрате дощечекВсе сведения об истории текста до момента публикации исходят от эмигранта, автора художественных произведений и любительских сочинений по славянскому фольклору Ю. П. Миролюбова. Согласно его рассказам, в 1919 году полковник Добровольческой армии Али (Фёдор Артурович) Изенбек во время отступления от Москвы нашёл в разграбленном и покинутом княжеском имении Задонских (такого княжеского рода не существовало; сторонники подлинности табличек предлагают разные варианты имени хозяев имения), на полу в разграбленной библиотеке деревянные дощечки, испещрённые непонятными письменами, и забрал их. Все дощечки были приблизительно одного размера — 38 × 22 см, толщиной в полсантиметра и имели отверстие для крепления ремнём. Текст был нацарапан шилом или выжжен, а затем покрыт лаком или маслом. В работах Миролюбова, помимо слова «дощечки», употребляется также термин дощьки (в родительном падеже дощьек) неясного происхождения (он отсутствует как в традиционных славянских памятниках, так и в самой Велесовой книге; возможно, от укр. дошка 'доска'). Миролюбов так излагает обстоятельства находки:
В 1925 году Изенбек поселился в Брюсселе, где о табличках узнал Миролюбов, который и занялся их изучением. Изенбек ревниво относился к дощечкам, не позволял выносить их из своего помещения и отклонил предложение профессора брюссельского университета Экка об их изучении. Миролюбов пытался реставрировать дощечки, переписывать их, расшифровывать и фотографировать. Ему удалось переписать большую часть и сохранить достаточно чёткое изображение одной из табличек и ещё несколько (до шести) менее чётких. В августе 1941 года Изенбек умирает, и таблички бесследно исчезают. По версии, изложенной А. И. Асовым[2], во время немецкой оккупации М. Шефтель, сотрудник проф. Экка, возглавил отдел Аненербе в брюссельском университете и выкрал дощечки из квартиры Изенбека в Брюсселе с целью их исследования, а после войны продал их мормонам. Однако нет никаких документальных свидетельств того, что «дощечки Изенбека» видел кто-нибудь ещё, кроме Миролюбова.
|