Студопедия — Часть 1 ЗОНА ЛЮБИТ ТЕБЯ 16 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Часть 1 ЗОНА ЛЮБИТ ТЕБЯ 16 страница






«Нннэ-ээннннн…» — тихо и тоскливо, на этот раз правее, и кто-то уже вторит этому слабому, тонкому стону. И еле слышный шорох вокруг, шелестит под дождём мёртвая листва. Вот и сзади уже стонут, целый хор долго и печально тянет одну ноту. И не видно, ничего не видно вокруг, темнота, глаз выколи. Костёр мой совсем зачах, лишь одинокий, крошечный язычок огня бегал по рубиновым углям. А, бога душу мать!..

Щедрая порция семидесятиградусной «слезы контролёра» зашипела на углях, и костёр тут же воскрес, разгорелся синеватым пламенем, выхватив из темноты деревья, холмики, жёлтый бурьян. Те, кто стонал в темноте, бесшумно шарахнулись от света, но уже через секунду начали выглядывать из-за деревьев, держась за стволы белёсыми, паучьими пальцами. Десятки лиц… нет, скорее, гротескных масок с круглыми, чёрными глазами и вытянутыми в трубку костистыми челюстями. Пещерники… Низкие и высокие, но все как один сутулые и тщедушные, словно исковерканные запущенным рахитом, они молча раскачивались, пялясь на огонь, царапали кору костлявыми пальчиками…

«Хх-н-ннннннн…» — и вновь тянущий за душу, долгий печальный стон.

Изведя на костёр всё спиртное, я шарахнул в небо из «Сайги». Попрятались, а затем медленно, со скоростью минутной стрелки, опять начали высовываться из укрытий. И вот тогда я рванул во все лопатки, понёсся, не помня себя, прямо сквозь заброшенный хутор, оглашая окрестности лютыми матюгами. И счастлива была моя судьба, что не влетел ни в одну из ям, повезло, что не встретил лбом древесный ствол и миновали меня аномалии. Остаток ночи провёл на дереве. Не помню даже, как на него забирался.

 

— Не могу сказать, что получил большое удовольствие от встречи, — добавил я после того, как вкратце описал события той незабываемой ночи на Ямах.

— Хм… любопытно. Согласно рассказам сталкеров, эти создания всю жизнь обитают в карстовых пустотах, — сказал Иван Аскольдович и задумчиво подёргал бородку. — Значит, на поверхность они всё-таки выходят. Интересно, зачем?

— Не знаю. Может, хотели познакомиться. Хоть и напугали они меня крепко, чуть ли не до потери пульса, но нападать явно не собирались. Иначе, наверно, я бы здесь не сидел.

— Так мало данных, — вздохнул Айболит. — Почти ничего не знаем…

— Скажите, я вот зомби видел… — Ересь коротко взглянул в мою сторону. Видать, кино из головы ещё не выветрилось, помнит. — Тоже гуманоиды?

— Нет. — Профессор опустил взгляд. — Это… это вообще шут знает, что такое. Как биолог скажу вам, что их существование невозможно, вот так. Зомби не может быть, потому что их не может быть никогда! Но они есть. От этого с ума сойти можно, друзья мои. Всё, решительно всё, чему учили меня и чему я сам учил своих студентов, разбито самим фактом наличия такой формы жизни, которая и не жизнь вовсе… нежить… вот чепуха-то.

Мелихов надолго замолчал. Он сосредоточенно думал о чём-то, хмуря брови и постукивая пальцем по столу. Потом вдруг порывисто встал и энергично мотнул седой головой.

— А, к дьяволу! Я имею смелость причислять себя к учёным, друзья мои, и то, что вы сейчас услышите, может показаться дикостью. А я всё равно скажу, да! Я безумно рад тому факту, что Зона своим появлением крепко надавала по носу современной науке. И эта солидная трёпка посшибала с неё плесень прогнивших догм, за которые до сих пор цепляются некоторые старые ослы. Именно Зона показала, насколько мы ещё далеки от правильного понимания мира, что рано именовать себя всезнайками и почивать на лаврах. Знали бы вы, сколько разбито здесь старых общепризнанных теорий и сколько новых появилось взамен! Это, господа, научная революция решительно во всех областях естествознания. Именно так! А за научной революцией последует новый виток развития цивилизации, гигантский рывок вверх… дешёвая, общедоступная энергия, новейшие технологии, прорыв в медицине. И к звёздам мы полетим, точно вам говорю!

«Эх, профессор… с печки об лавку мы полетим, а с лавки об пол головой, — подумал я. — А вы, оказывается, мечтатель. Верите в светлое, понимаешь, будущее. Мне бы вашу веру… а то как-то не выходит в последнее время быть убеждённым оптимистом».

— Да, насчёт гуманоидов… — Я не слишком вежливо оборвал поток красноречия. — Хочу спросить. Не знаете о существах, которые обладают некоторыми чертами излома и контролёра? И ещё у них очень белая кожа, буквально как свежая известь.

— Слышал, слышал об одном экземпляре от представителей «Долга», говорили они о таком, да. Кажется, молодая самка. Но, к сожалению, долговцы обычно уничтожают пойманных мутантов. И мой коллега, что часто бывал у Доктора, тоже пару раз обмолвился о подобном существе, вроде бы жившем поблизости от его дома. Больше ничего не знаю. Может быть, просто слухи.

— Может быть… — кивнул я. Ну, конечно, нельзя же всерьёз рассматривать возможность того, что Айболиту известно местонахождение Пенки. Глупо на это рассчитывать. Но спросить стоило. Чем Зона не шутит… пять утра, однако. Надо ещё выспаться перед завтрашним, точнее, уже сегодняшним переходом.

 

— Долго ещё?

— Минут через двадцать выйдем на Росток. Если, конечно, не приключится какой-нибудь пакости.

Ересь, услышав ответ, заметно приободрился. Сильно вымотал парня не самый долгий переход, на лбу даже испарина выступила. Ну и молодёжь пошла — Хип такой рюкзак шутя таскает, а ведь бывали у нас с ней такие марш-броски, что ой, не всякий мужик столько без отдыха пройдёт. Усталость — вечный спутник сталкера, однако Хип то ли виду не кажет, то ли и в самом деле двужильная. Повезло, нет, точно повезло мне со стажёром. Молодец.

— Что, Ересь, склеился? — Я через плечо глянул на Философа. — Не дрейфь, скоро дойдём, отдохнёшь.

— Да не, нормуль… просто не выспался, блин. Дед, конечно, классный, прикольный ваще такой, но запарил не по-детски. Дрыхнуть надо, а он так интересно задвигает, что хрен уснёшь.

— Слушай, стажёр, а ты, случаем, в комсомол не вступала?

— Ты что, Лунь? Меня и в проекте не было, когда всю эту байду отменили.

— Жаль.

— Это почему?

— Потому как всё остальное в комплекте. И спортсменка, и просто…

— Да ладно тебе… — Хип улыбнулась так, что, кажется, в Зоне чуть светлее стало. Хорошо мне от её улыбки делается.

И вообще славный сегодня день. Не в смысле погоды, с ней как раз и не ладилось — после Выброса обязательно дождь льёт, и хмарь на небе сплошная, низкая, — а в смысле отсутствия приключений на одно место. Без проблем прошли, считай, всю Свалку, встретили пару раз отряды «Долга» и не наткнулись ни одного мутанта — не было их вообще, как корова языком слизала. Впрочем, видел я кое-где свежие тушки слепых псов, а у депо даже убитого кабана, так что корова эта самая скорее всего носила красные нашивки и метко бодалась из крупнокалиберного оружия. Там, где «Долг» прошёл, мутантов, как правило, днём с огнём не сыщешь. Только вот Ересь что-то поскучнел, и чем ближе подходили мы к базе «Долга», тем всё более унылым становился его вид.

— Чего нос повесил, Философ?

— Скажите, Лунь… а можно мне… это… — И долгое молчание.

— Говори уже.

— С вами остаться? Не хочу я… это… назад…

— Не, ну ты даёшь. Вроде доходчиво объяснил тебе насчёт Зоны. — Я даже остановился.

— Да я врубаюсь, что здесь на раз можно ласты склеить. И что бабок много не будет, тоже понял, не даун.

— Ну и в чём тогда дело?

— Хрен с ней, с Ленкой. Тварь она галимая и на фиг мне теперь не нужна. — Ересь тоже остановился. — Я всё слышал, Лунь, о чём вы там с Сионистом перетирали. За трубой спрятался и слышал. Сионист, значит, правильно тогда сказал насчёт этого самого… что отстой там. Я долго думал, значит. И понял, что там и вправду отстой галимый. Я обратно не вернусь. Сам так решил.

— А о родителях ты подумал, Ересь?

— А чё предки? Батька сидит безвылазно, я его только на фото и видел, а у мамки хахаль очередной, и ей всё по фигу. У неё вечный ништяк по жизни, в интернат ко мне всего пару раз заглядывала, и то по синьке. На хрен мне такие родичи сдались.

Ну что, Лунь, вытащил парня из Зоны? Переправил, значит, за Кордон? И кино твоё подействовало, и зуботычины тоже пригодились. Решил он, понимаешь.

— Слушай, Философ… — И всё, молчу, не знаю, что парню сказать. Как отрубило, мысли даже связать не получается. Не ожидал я такого оборота. А тот, значит, слушать приготовился, смотрит на меня, ждёт, чего Лунь ему скажет. И взгляд уже не сказать, чтоб совсем бараний, видать, и вправду много думал парень. Молчаливый какой-то стал, а раньше, помнится, не заткнёшь. Меняет, конечно, людей Зона, но не так же быстро. И, по ходу, бесполезно его теперь убеждать и отговаривать.

— Ладно. Хрен с тобой. Может, ещё одумаешься. На базе поговорим.

Встречались в Зоне особенные местечки. «Ботаники» называли их «участки стабильно низкой аномальной активности», а сталкеры просто — «палестинки». Площадь — от места для стоянки до пары-тройки квадратных километров. Все они были наперечёт, очень ценная это штука для сталкера — «палестинка». Никогда не появляются на них аномалии. Очень редко и неохотно забредают мутанты. Даже сама земля «палестинки» ничуть не изгажена Зоной, чистая она, никаких «папоротников», «жгучки» или, там, «пальцереза». Обычная трава, деревья нормальные, не покорёженные, даже воздух какой-то другой. И сколько бы ни было Выбросов, как бы ни лютовала Зона, «палестинки» остаются нетронутыми. И, кстати, даже Выброс можно пережить вне укрытия, разве что здоровьем пострадаешь.

К одному из таких «участков стабильно низкой аномальной активности» мы сейчас и подходили. Завод «Росток», центральная база самой крупной и сильной на данный момент группировки сталкеров. «Долг» давно занял пустующие цеха, склады, подсобные помещения, обжил их, превратив бывший завод в настоящую крепость. А так как долговцы не возражали против присутствия на своей территории сталкеров-одиночек, «Росток» со временем стал крупнейшим в Зоне постоянным лагерем сталкеров. Работали мастерские, у торговцев всегда был богатый ассортимент хороших, хотя и дороговатых даже для Зоны товаров, НИИ разместил здесь одну из своих научных станций. Покушались на этот участок военные, но «Долг», поддерживающий с ними если не дружеские, то благожелательно-нейтральные отношения, по каким-то причинам наотрез отказался предоставить им даже часть своей территории. Заходить, мол, заходите, всегда рады, но чтоб никаких баз. Армейскому начальству это, конечно, не понравилось, но ссориться с такой сильной группировкой они не захотели. Тем более «долги» и от мутантов территории зачищают, и учёным помогают, и, если туго придётся, на выручку военным придут. Уже давно существовала негласная практика сотрудничества военных с «Долгом», и частенько можно было видеть на самых «тяжёлых» блокпостах чёрно-красные комбинезоны долговцев. Естественно, это не афишировали, а комиссиям было чётко указано, на что нужно обращать внимание, а на что необходимо смотреть сквозь пальцы. Как ни крути, а смертность среди солдат резко пошла на убыль, «операции» в Зоне стали более эффективными, соответственно, наверх идут победные отчёты, делаются карьеры и получаются внеочередные звания. И «Долгу» тоже польза — оружие и снаряжение хорошее получают, деньги тоже, да и с воздуха можно поддержку вызвать, ежели проклятых тварей чересчур много или «Монолит» гоношиться начал. Даже сейчас, несмотря на некоторое охлаждение «дипотношений» между военными и «Долгом», «сотрудничество» продолжалось. От некогда могучего «Монолита» теперь мало что осталось, да и «Свобода» на ладан дышит, но всыпать они ещё были способны, и крепко всыпать. Что, кстати, не так давно и доказали.

Укреплён «Росток» на совесть: на триста с лишним метров от первых зданий вся крупная растительность была сведена подчистую, ни кустика, ни деревца, в траве тускло блестит «спотыкач» — частые петли особой проволоки, не колючей даже, а режущей до самых костей. Затем бетонный забор, естественно, со спиралями колючки поверху, а над ним окна заводского помещения, превращённые в амбразуры, только стволы пулемётов видны. На крыше тоже пулемёты, и для снайперов места предусмотрены. Даже парочка АГСов имеется на случай массовой атаки, но вроде бы долговцы их пока не использовали — давно уже никому в голову не приходит «Росток» атаковать хоть массово, хоть поодиночке. Даже после недавнего разгрома «долгов» на территории бывшей военной части не сунулись сюда отряды «Монолита» и «Свободы». Слышал кстати, что их перемирие вроде как закончилось, никогда они между собой не ладили, но и прежней грызни тоже нет. Логично, «Долг» под боком, и тут уже не до разборок…

Не доходя первых постов «Долга», почти у самых границ охраняемой территории, расположился ещё один лагерь сталкеров, получивший почему-то название «Шанхай». Он занимал развалины какого-то недостроя советских ещё времён, ржавые вагончики-бытовки строителей, а то и просто шалаши. Здесь кучковались сталкеры, которых по каким-то причинам не пускали на территорию завода. Причин могло быть несколько: либо не внушающим доверия человек покажется, либо с долговцем каким в своё время не поладил, либо слушок прошёл, что не особенно на руку чист товарищ. Серьёзные претензии «Долг» выражал обычно при помощи автоматического оружия, поэтому явных врагов группировки в «Шанхае» не было. А народ собирался тут пёстрый: новички, какие-то мутные личности, «бомжи» — вконец опустившиеся сталкеры-неудачники и так называемые «перегоревшие», те, чья психика надломилась после встречи с Зоной. Хватало и просто откровенного сброда. Но имелся свой бар, торговцы были тоже, и, что интересно, купить-продать можно было всё что угодно — от початой пачки дешёвых сигарет до отличного защитного комбеза. Другой вопрос, какова была история всех этих вещей… «Долг» неоднократно разгонял «Шанхай», бывало, даже и постреливал в процессе разгона, но тот очень скоро восстанавливался на прежнем месте. С другой стороны, лагерь располагался пусть и рядом, но всё же не на территории «Долга», так что долговцы огонь на поражение не открывали. Ну вот, уже бежит к нам кто-то. Не было такого, чтоб через «Шанхай» пройти и ни с кем при этом не познакомиться.

— Слысь, мувык! Купи вефь. — Шипя и плюясь сквозь выбитые, похоже, вместе с дёснами зубы, ко мне подскочил смахивающий на спившегося шимпанзе субъект, протягивающий детектор аномалий старого образца. Прибор был весь укутан черной изолентой, как партизан пулеметными лентами. — Не смотли, сто стлафный, ваботает луфе, сем самый квутой! Вуб даю!

А вот это сильно сказано.

— Не интересует.

— Са бутывку беви! Ситай давом! Сясьивый детектов.

— Счастливый, и вдруг продаёшь?

— Нувда… — скорбно развёл руками субъект.

— Возьми, — тихонько шепнула Хип. — С нас не убудет.

— Это же хлам, стажёр. Зачем он нужен?

— Не знаю… понравился мне чем-то. Возьми.

Ну, раз так, то ладно. Не Василиса она, Хип зовут, но то, что Премудрая, это факт. Явно что-то удумала, а может, сработало предчувствие. Водки, правда, у меня с собой не было.

— Тен долларе сойдёт?

— Фа-айдёт! — Субъект расплылся в широкой улыбке, показав пару жёлтых клыков, затем выхватил у меня десятку, отдал детектор и проворно исчез в направлении развалин. Я положил прибор в пакетик, завязал горловину и передал покупку Хип.

— Держи. Спиртиком протереть не забудь. А теперь давай побыстрее к заставе, а то сейчас продавцов к щедрым сталкерам столько набежит, что как бы кызей-бызей на шевелюру не нацеплять.

Первый пост «Долга» представлял собой обычную ограду из сетки-рабицы и покрашенных зелёной краской ворот из листового железа. Делать здесь бастион смысла не было — все серьёзные укрепления находились дальше, за воротами. Ворота были приоткрыты, и из них то и дело выходили сталкеры. Четыре бойца «Долга» на покидающих территорию людей особого внимания не обращали, интересуясь только теми, кто хотел войти.

— Неужто Луня со свитою узрели очи мои! — Веня Карбид привстал с облупленного школьного стула. — Здрасьте! Давно, однако, не виделись, дружище! Привет и вам, младая дева. Каким ветром в наши края задуло?

— Здорово, Карбид. Да так, проездом здесь… как делищи?

— А не кисло. Растём, значит. Вот, главным по первому посту назначили, и я теперь почти начальник. Смотрю я, вы всё парочкой по Зоне и шастаете? Сорри, даже троечкой. С вами парень?

— Да, — кивнул я.

— Ну чё, проходите, всегда рады.

— По компьютеру пробить третьего? — спросил один из долговцев.

— Отставить. Он с Лунём идёт, — отмахнулся Карбид.

Доверяют, значит, долговцы сталкеру Луню, видать, заслужил. Много бывало у меня с «Долгом» общих тропинок, и я им не раз помогал, и они меня тоже выручали. Но доверие доверием, а «он с Лунём идёт». Значит, ежели откаблучит что-нибудь Ересь, то понятно, с кого спрос будет. Жаль всё-таки, что не пробили Философа по долговской базе данных, подробная она и весьма информативная. А сказать, что, мол, проверьте, кто это со мной уже столько времени по Зоне ходит, тоже как-то несолидно.

— Да, и стволы не забудьте сдать на второй заставе. Правила у нас такие, — напомнил Карбид.

— А вы их не заиграете? — спросил Ересь.

— Думай, что говоришь, парень. — Карбид сощурил глаза. — Нам чужого не надо. В «Долге» воров нет. Этот точно с тобой идёт, Лунь?

— Да, — вздохнул я. — Молодой он ещё, неотёсанный, ты уж не серчай.

— Ты думай, прежде чем варежку свою разевать, — прошипел я Ереси, когда мы немного отошли от поста. — А если совсем башка не варит, просто заткнись и не отсвечивай.

Хип немного поёжилась, взглянув на чёрнокрасные комбезы. Нервничает стажёр, не так, чтобы очень заметно, но нервничает. Не самые приятные воспоминания у неё возникают при виде красных нашивок, и даже при слове «долговцы» иногда вздрагивает. Крепко тогда «Свободе» от них доставалось, насмотрелась моя анархистка и на перестрелки, и на трупы. До сих пор «Долг» ненавидит.

— Ничего… спокойно, стажёр. Мы здесь ненадолго.

— Знал бы ты, Лунь, сколько они хороших людей убили. — Хип недружелюбно покосилась на проходящего мимо долговца. — Чем мы, интересно, этим козлам мешали? Тем, что людям правду сказать пытались, или тем, что никого над собой терпеть не хотели? Дай сохатым волю, они всех тут, как на плацу, построят и ать-два… держиморды, блин.

— Не могу сказать, что разделяю их взгляды, — кивнул я. — Седого помнишь ведь? Так вот, при тебе чуть не сцепились… но если по совести, я «Долгу» жизнью обязан. По зелёным временам ещё влез в «трамплин», ладно, слабенький, но поломал он меня как надо. Валяюсь в грязи, контузило, башка не соображает, только удивляюсь, отчего это вода в лужах розового цвета стала. Аномалий на той полянке было — ужас. Одних трамплинов, наверное, штук десять, причём половина блуждает. Оставалось только дождаться, когда следующая аномалия подползёт. Бурлит всё, грязь летает, а я лежу ну совершенно никакой. Сама знаешь, как мозги сворачивает после гравиударов… и мимо отряд «Долга» шёл. Другие бы дальше своей дорогой, а они прямо в аномальное поле за мной полезли. Вытащили, и мало того, на себе пять километров волокли до своих костоправов, хотя кто я им, так, одиночка, бродяга…

— А наши по тебе стреляли, даже рюкзак пробили… помню, рассказывал. — Хип как-то сразу поникла.

— Было такое, — кивнул я. — Но только не ваши по мне стреляли, хоть и были они из «Свободы», а всё равно не ваши. Потому что ты в «Свободе» была, и Фельдшер, о котором ты рассказывала, тоже свободовец, и как-то не верится мне, что он стал бы по одиночкам в меткости тренироваться. Пойми, Хип, в любой группировке есть люди, а есть выродки. Меньше смотри на нашивки и больше на человека.

— Точняк сказано, — кивнул Ересь. — Я вот тоже в Баре к одному подкатил, Фреоном зовут. Ну, блин, лучше б и не совался. Моргалы прищурил, глядит бычарой, и чё-то бу-бу-бу, вали, мол, отсюда. Сразу видно — стрёмный чел. А рядом нормальные чуваки были, душевно приняли, поговорили, с собой в Зону взяли. Реальные такие пацаны, жалко, потом куда-то свалили…

— Реальные пацаны, говоришь? — Хип коротко взглянула на Ересь, потом на меня. Я отрицательно покачал головой. Не знаю, но что-то не хотелось мне откровенничать с этим товарищем. И, похоже, рано нашего Философа поумневшим считать. Меняет людей Зона, оно конечно, но процесс этот не быстрый.

— Это хорошо, что реальные. Куда сейчас идём, Лунь?

— Надо бы Банзая навестить. У Философа, наверное, контейнер с «вывертом» скоро прохудится, всю дорогу он его мацает, дыру протирает. И нам затовариться надо.

Дорога до Свалки не была, как говорят сталкеры, «пустой». Кое-что намыть удалось, хотя и не скажу, что взяли мы дорогие и редкие артефакты. Три не самого лучшего качества «медузы», но по пятьдесят импортных монет каждая будет. Хип нашла «гранит» и «каплю» — семьдесят и сто двадцать соответственно. Из моей добычи пяток «самоцветов-искровиков», шестой пришлось выкинуть, фонил, зараза, и по этой причине на ювелирные изделия не годился. Какие на них сейчас расценки, я, честно говоря, не знал, но спрос на «самоцветы» в последнее время только возрастал, так что три сотни это, пожалуй, нижний предел, дешевле не отдам. Ну и вытащил я из своего тайника недалеко от Грибной Деревни «луч-камень» и «бешеную ленту». Последний, однако, тайник, все остальные я давно выпотрошил. Самого крайнего случая дожидались эти два артефакта, так называемый сталкерский НЗ, круг спасательный. Ну да ладно… денег кот наплакал, запасов уже на треть меньше, чем рассчитывалось, до Припяти ещё хватит, а вот на обратный путь уже нет. Если он будет, конечно, путь этот… «Луч-камень», наверное, пока придержу до Чёртовых Гнёзд, точнее, расположенного рядом с этим мрачным местечком научного лагеря «Позитрон». Хорошее у них там оборудование, такого даже в НИИ нет, выберем что-нибудь на бартерной основе. А «ленту» Банзаю сдам. Три с половиной тысячи зеленью она стоит, и по нынешним временам это весьма солидная сумма.

— Ну, когда договариваться с «долгами» пойдём, Философ? — спросил я, проходя мимо приземистого заводского строения, где находилась «общественная приёмная», а если быть точнее, несколько долговцев, уполномоченных от лица начальства решать различные мелкие вопросы с представителями других группировок.

— Это, типа, за Периметр?

— Типа, да.

— А я в Зоне всё равно хочу остаться…

— Ладно. Оставайся, если хочешь. — Я махнул рукой. — Всё, что мог, я сделал, так что, когда гробанёшься, совесть меня мучить не будет. Свободен. Рюкзак Хип отдай.

Ага, как же, свободен… топает сзади, пыхтит. Но рюкзак отдал.

— Ты ещё здесь?

— А куда мне идти? — Ересь непонимающе взглянул исподлобья.

— Ты теперь вольный сталкер, и дорог перед тобой множество, прямо-таки веером разбегаются, выбирай любую.

— А я с вами, значит, буду ходить.

Похоже, не врубается новичок. Да ещё и уверенно так — «буду».

— Слушай, парень, только без обид, ладно? Я стажёров давно не беру, потому как команда у нас с Хип состоявшаяся, крепкая и нам боле никого не нать. Хотя, может, Хип тебя возьмёт?

— Не, — мотнула головой Хип. — Я с Лунём хожу, и третий нам лишний. Извиняй.

— Вот такие пироги. Я пожал плечами. — Ну всё, бывай здоров, Философ. Удачи.

— Это! Я не понял! Вы чё, меня типа кидаете? — взвыл Ересь, притопнув на месте и широко разведя в стороны руки. — А хрена ли я с вами столько тащился?

— Похоже, ты и в самом деле попутал. — Я уже начинал злиться. — О том, чтоб тебя в команду принять, и речи не было. Уговор у нас был такой: мы ведём тебя на «Росток» и договариваемся с долговцами насчёт твоей депортации за Периметр. И, насколько я помню, ты, уважаемый, подписался под всеми пунктами. На «Росток» мы тебя привели? Да! С «долгами» договориться предложили? Ты сам не захотел. Всё, абгемахт, как говорят немцы!

— И чё мне теперь делать? — уже тихо спросил Ересь.

Я проигнорировал вопрос, и мы с Хип пошли дальше. А чисто у них здесь, как будто и не в Зоне находимся. Ни окурка, ни бумажки, вездесущих консервных банок как будто тоже не видно. Мало того, широкие бетонные плитки дорожек чистые, словно выметенные… ну а кто их знает, «долгов», может, и впрямь выметают. Организация военизированная, офицеров бывших много, хотя, говорят, офицер бывшим не бывает: дисциплина в «Долге» действительно армейская, свой устав имеется и строгий режим. О пьянках я тоже никогда не слышал, хотя и потребляют «долги», факт, но умеренно и аккуратно. Курение присутствует, но не приветствуется. И не поймёшь, то ли группировка сталкеров, то ли образцовая воинская часть. А если учесть, что бойцы «Долга» люди, как правило, идейные и убеждённые, то «Росток» любой воинской части сто очков форы даст. Ангары, склады, заводские корпуса теперь выполняли роль гостиниц, «казарм», мастерских, а так как строений здесь много, то непривычному человеку было порой трудно найти бар или нужного торговца. Я человек привычный и блуждать не стал: два раза направо, затем пройти между двух цехов, завернуть на дорожку из растрескавшейся плитки, потом налево, миновать гаражи, и вот мы на месте. Банзай обосновался в подвале, том самом, где до Третьей был известный на всю Зону бар.

Я уже собирался спуститься по лестнице, когда стажёр выдохнула сквозь зубы. Короткий шипящий звук обычно означал злость или раздражение, и по громкости можно было определить интенсивность вышеупомянутых чувств. На этот раз шипение было довольно громким. Хип подняла большой палец и ткнула им за плечо. Ну, точно — к нам рысцой приближался несостоявшийся участник команды.

— Я, короче, согласен. Это, за Периметр, в общем. — Ересь отвёл взгляд и вымученно вякнул: — Это самое… извиняюсь. Я всё понял. Больше не буду. Завтра, значит, к «долгам» отведёте?

Как нашкодивший школяр, честное слово. Возвращение блудного попугая.

— Почему завтра?

— Это… сказали, что завтра, — неопределённо мотнул головой Ересь. — Ну, там, короче, долговец так сказал. Это, типа, здесь артефакт толкнуть можно?

Я просто показал на табличку над дверным проёмом. Любят «долги» белой краской по трафарету названия писать. Простенько, строго и издалека заметно — «Торговая точка № 2». Просто в первой «торговой точке» продавали исключительно провизию, в третьей — приборы, оружие и медикаменты. В сущности, оно и правильно — совершенно ни к чему держать в одном помещении хлеб и какую-нибудь радиоактивную штуковину из Зоны.

— Да, и это… посмотрите, чтоб торгаш меня не объёжил. Мало ли…

И что ему везде воры чудятся?

— Слушай, Ересь, а у тебя самого в Зоне что-нибудь крали?

Вздрогнул Философ. Дёрнулся даже, глазами по сторонам блеснул и подобрался весь.

— Нет, конечно! Я чё, лох? Пусть попробуют, блин!

— А пытались?

— Не…

— Ну и что мы тогда такие подозрительные?

— Жизнь научила, — буркнул Ересь.

Да, чем больше с ним общаюсь, тем меньше нравится мне этот товарищ. И лучше будет, если его рядом с собой держать, чтоб на виду был. Мало ли что… Я незаметно показал на новичка, а затем поднёс руку к глазам. Хип коротко кивнула, поняла, мол, буду доглядывать. И паршивое предчувствие у меня. Что-то будет.

— Вот что, парень, — обратился я к Ереси. — Пока ходишь с нами, будь добр, далеко не гуляй.

— Да не вопрос. — Новичок даже заулыбался. — Мне ж с вами лучше намного, чем одному. Я почему теперь за Периметр хочу?

— Ну и?

— Потому как одному в Зоне стрёмно, вы к себе не берёте, а с другими я ходить не буду.

— А с чего нам с Хип такая честь?

— Это… вы, короче, первые люди, которым на меня не по фиг было. Вы и вправду за меня рубитесь. Кино вот показали, честно всё объяснили. Те чуваки из Бара, конечно, нормальные, но… по ходу, отмычкой я у них был.

— Как понял?

— Не тупой, догадался. Они меня завсегда вперед пускали. Болт кинут — и топай, мол, Ересь, подбирай. А когда с вами шёл, то всё время промеж вас, в серединке. Артефакт не отобрали. И разговор я помню. Я, если по чесноку, раньше не верил, что вы меня просто так спасаете. Теперь верю.

Присмотрелся я к Ереси. Глядит на этот раз прямо, глаза ясные. Может, зря напраслину возвожу на человека? Похоже, не врёт.

— Я уже это… подумал, что всё, значит, в команде теперь. — Философ вздохнул. — Обидно, конечно, но навязываться не буду. А так я бы с вами даже отмычкой пошёл.

— Нет, парень. Последнее это дело с отмычками в Зону ходить.

Вот, значит, как. И всё равно гложет что-то… впрочем, ты, Лунь, и на грунтовке той странной весь извёлся, помнишь ведь, как тебе там не нравилось. А в итоге — ничего, спокойно дошли, и ни хрена твои предчувствия не оправдались. По-хорошему, надо бы на пару месяцев с Зоной завязать, отдохнуть от неё, хорошенько так отдохнуть, чтоб инстинкты в норму пришли. Если подумать, то ведь и от бандитов мы вместе отстреливались, прикрывал меня Философ. И по Свалке нормально прошли, без раздражения. А что подозрительный он, так это не порок, и почём ты знаешь, Лунь, какая на самом деле жизнь у парня была? Дурости в нём, конечно, хватает, такое ляпнул на посту, что хоть стой, хоть падай, да кто в нашем мире дурацких поступков не совершал? Возьми хоть себя в пример…

— Ладно, пойдём, сталкер. Так и быть, прослежу, чтоб всё по-честному.

По лестнице прогрохотали шаги, на улицу выбежал незнакомый мне мужичок в стареньком, кустарно изготовленном комбинезоне. Ошалело глянул по сторонам, улыбнулся во все зубы, выдохнул «Ох, ё-моё. Во блин горелый, а…» И резво стартовал в сторону «Ангарыча», местного заведения, открытого вместо давно ликвидированного бара.







Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 417. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Основные разделы работы участкового врача-педиатра Ведущей фигурой в организации внебольничной помощи детям является участковый врач-педиатр детской городской поликлиники...

Ученые, внесшие большой вклад в развитие науки биологии Краткая история развития биологии. Чарльз Дарвин (1809 -1882)- основной труд « О происхождении видов путем естественного отбора или Сохранение благоприятствующих пород в борьбе за жизнь»...

Этапы трансляции и их характеристика Трансляция (от лат. translatio — перевод) — процесс синтеза белка из аминокислот на матрице информационной (матричной) РНК (иРНК...

Роль органов чувств в ориентировке слепых Процесс ориентации протекает на основе совместной, интегративной деятельности сохранных анализаторов, каждый из которых при определенных объективных условиях может выступать как ведущий...

Лечебно-охранительный режим, его элементы и значение.   Терапевтическое воздействие на пациента подразумевает не только использование всех видов лечения, но и применение лечебно-охранительного режима – соблюдение условий поведения, способствующих выздоровлению...

Тема: Кинематика поступательного и вращательного движения. 1. Твердое тело начинает вращаться вокруг оси Z с угловой скоростью, проекция которой изменяется со временем 1. Твердое тело начинает вращаться вокруг оси Z с угловой скоростью...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия