Посвящается Джорди Белл Джакоби и Стивену Джакоби. 1 страница

Постиндустриальный мир Даниела Белла.

Сегодня, накануне XXI столетия, теория постиндустриаль­ного общества воспринимается уже не столько одним из течений в социологической теории, сколько широко при­знанным методологическим основанием большинства ведущихся в западных странах обществоведческих исследований. Уникаль­ность этой концепции заключается прежде всего в том, что она предоставляет в распоряжение исследователя некий общий инст­румент социального поиска, не задавая жестких рамок, которые были присущи другим доктринам. Теория постиндустриального общества является как относительно схематическим, но в то же время весьма реалистическим наброском картины исторического пути, пройденного человечеством, так и эскизом контуров буду­щего социального состояния, переход к которому осуществляет­ся в настоящее время.

То широкое распространение, которое подучила данная кон­цепция в ее различных модификациях, определяется в первую очередь двумя обстоятельствами. С одной стороны, ее основные положения прекрасно аргументированы, вполне соотносятся с историческим опытом, лежат в главном русле позитивистской социальной доктрины и при этом построены вокруг некоторой оси, задаваемой технологическим развитием — одним из наибо­лее впечатляющих компонентов прогресса цивилизации. С дру­гой стороны, хотя теория постиндустриального общества и име­ет иногда социал-демократический оттенок, в силу ее гуманисти­ческой направленности она находится выше текущих идеологи­ческих баталий, и это обеспечивает ей исключительно ценную роль социальной метатеории.

Если рассматривать интеллектуальный климат 60-х и 70-х го­дов, когда были выдвинуты все основные положения новой тео­рии, бросаются в глаза многочисленные черты сходства этой эпохи с историческими периодами, породившими иные мировоззрен­ческие парадигмы, и в первую очередь те, что в той или иной степени близки именно концепции постиндустриализма. Наибо­лее очевидные аналогии могут быть проведены с периодом 50-х, 60-х и 70-х годов XVIII столетия, когда оформилась социальная теория эпохи Просвещения, где впервые было изложено комп­лексное видение социального прогресса с точки зрения измене­ния условий материальной жизни человека. Следующий такой период — 30-е и 40-е годы XIX века, в течение которых сформи­ровались основные схемы позитивистской философии. Все эти три периода ознаменованы всплеском новых идей, способных из­менить мироощущение человека и заложить основы следующей социологической парадигмы. Во всех трех случаях наблюдается относительно сходная реакция на появление новых научных тео­рий; характерно, что ни гуманистические идеи просветителей, ни основные положения позитивистской науки в том виде, как они были изложены О.Контом и Дж.Ст.Миллем, фактически ни­когда не подвергались радикальному отрицанию и не встречали нигилистического к себе отношения.

Прежде чем непосредственно перейти к оценке роли Д.Белла в формировании основ концепции постиндустриализма и анали­зу тех положений, авторство которых сделало его одним из са­мых известных социологов второй половины уходящего столе­тия, представляется уместным напомнить историю становления теории постиндустриального общества и выделить в ней две ли­нии, которые до определенного времени не только не пересека­лись, но и порой оказывались даже не связанными между собой.

На сущностном уровне идеи постиндустриализма так или иначе формировались параллельно с концепцией индустриального об­щества; по мере ее развития вопрос о том, какой социальный порядок придет на смену индустриальному строю, становился все более актуальным. И если в XIX веке, когда усилиями позитиви­стов — от Ж.-А. де Кондорсе и А. де Сен-Симона до О.Конта и Лж.Ст.Милля — подход к современному им обществу как обще-< гну “промышленников” стад общепринятым, большинство со­пи.ш.юн гщс не лллапалось вопросом о его перспективах, то в

XX столетии проблема определения будущего строя стала весьма актуальной. Однако все предлагавшиеся на рубеже веков подхо­ды к периодизации истории лишь констатировали возрастающую комплексность общества, но не давали возможности проследить потенциальные изменения в его структуре. Так, историки и эко­номисты предпринимали выделение пастушеской, земледельчес­кой, земледедьческо-мануфактурной и земдедедьческо-мануфактурно-коммерческой стадий*, замкнутого домашнего, городско­го и народного хозяйства² иди эпох индивидуального, переход­ного и социального хозяйства³. Все эти классификации, хотя они и основывались на периодизации истории по принципу исследо­вания технологических аспектов организации общественного производства, не могли еще служить действенными инструмен­тами социального прогнозирования.

Мощным катализатором развития социальной теории стала известная работа Т.Веблена⁴, положившая начало институцио­нальному направлению в политической экономии. На этой осно­ве ранее абстрактная идея противопоставления стадий техноло­гической эволюции преломилась в новых условиях в структури­зацию секторов общественного производства и выявление внут­ренних закономерностей хозяйственного развития, не зависящих от социальной и политической системы той или иной страны. В 40-е и 50-е годы в работах экономиста К.Кларка “Условия эконо­мического прогресса”⁵ и социолога Ж.Фурастье “Великая надежда XX века”⁶ были сформулированы важнейшие методологические положения теории постиндустриального общества — о подраз­делении всего общественного производства на первичный (сель­ское хозяйство), вторичный (промышленность) и третичный (сфера услуг) секторы и о грядущем росте доли третичного сектора по сравнению с первичным и вторичным как в совокупной

 

1. См. List F. Das nationale System der politischen Oekonomie, Berlin, 1982. S. 13.

² См. Buecher K. Die Entstehung der Volkswirtschaft. Tuebingen, 1911. S. 39-150.

³ См. Sombart W. Der moderne Kapitalismus. Muenchen und Leipzig, 1924. S. 23, 40, 91,180, 319.

⁴ cm. Veblen Th. The Theory of Business Enterprise. N.Y., 1994.

⁵ См. dark C. The Conditions of Economic Progress. L., 1957.

⁶ См. Fourastie J. Le grand espoir du XXe siecle. P., 1949.

 

рабочей силе развитых стран, так и в структуре валового нацио­нального продукта.

Таким образом, к началу 60-х годов сформировались важней­шие методологические основы, позволявшие рассмотреть станов­ление нового социального состояния с позиций отхода от тради­ционного индустриализма и развития “экономики услуг”, сопря­женного с повышением роли технологического фактора, науки и образования, расширением влияний нового класса квалифициро­ванных профессиональных менеджеров и технократов и качествен­ным изменением места теоретического знания и информации в общественном производстве Оставалось объединить все эти эле­менты в систему, которая могла бы стать действенным инстру­ментом социального прогнозирования.

На терминологическом уровне идея постиндустриального об­щества изначально имела заметную социалистическую окраску. Сегодня непросто проследить, насколько это понятие обязано своим происхождением английским левым социалистам, придерживав­шимся марксистской концепции, однако то, что впервые оно воз­никло как противопоставление индустриальному строю, воспри­нимавшемуся прежде всего как строй капиталистический, не под­лежит сомнению. Считая, что буржуазное общество способно при­вести к катастрофическим последствиям для всей цивилизации, приверженцы социалистических представлений пытались в начале столетия предложить концепцию преодоления капиталистических порядков через восстановление некоторых элементов общинных отношений. Скорее всего, термин “постиндустриадизм” был впер­вые введен в научный оборот А.Кумарасвами, автором ряда работ по доиндустриальному развитию азиатских стран⁷. Впоследствии, с 1916 или 1917 года, он достаточно широко использовался А.Пен-ти, теоретиком английского либерального социализма, который даже выносил его в заглавия своих книг⁸, обозначая таким обра­зом идеальное общество, где принципы автономного и даже полу­кустарного производства оказываются возрождены ради преодо­ления присущих индустриальной системе конфликтов.

⁷ См., напр.: Coomaraswamy A. (Ed.) Essays in Post-Industrialism: A Sympo­sium of Prophecy Concerning the Future of Society. L., 1914.

⁸ Penty Л. Old Worlds for New: A Study of Post-Industrial State. L., 1917;

Penty A. Post-Industrialism. L., 1922.

 

После второй мировой войны становление сервисной эконо­мики и растущая роль информации и науки приведи исследова­телей к пониманию того, что отход от принципов индустриализ­ма может оказаться реальностью в ближайшие десятилетия, и это не будет отступлением от достигнутого, а напротив, ознаме­нует торжество более высокого социального порядка. В 1958 году Д.Рисман, анализируя перспективы труда в новом обществе, впер­вые в послевоенный период применяет термин “постиндустри­альное общество”⁹; это отмечается большинством социологов того времени, в том числе и Д.Белдом, однако понимание Д.Рисманом нового общества как “общества досуга (leisure society)” не по­зволяет признать его подлинным автором термина “постиндуст­риализм”, широко распространившегося в последние годы и трак­туемого совершенно иначе.

Вопрос адекватного обозначения формирующегося нового со­циального состояния, и на этом мы должны остановиться более подробно, вызывал в те годы, пожалуй, наибольшее количество дискуссий и споров. Первоначально, начиная с конца 50-х и вплоть до середины 70-х годов, основное внимание было приковано к це­лому ряду понятий, формировавшихся на основе использования префикса “пост-”. Это свидетельствовало, по мнению некоторых исследователей, о том, что новая теория находилась в то время лишь в начальной фазе становления и не могла еще предложить удачного позитивного определения, которое концентрировало бы внимание общества на важнейших чертах будущих социальных форм¹⁰. Однако мы не стали бы в полной мере солидаризировать­ся с подобной позицией. Начиная с середины 70-х акценты смес­тились на поиск таких терминов и понятий, которые отмечали бы одну иди несколько важнейших тенденций в социальном развитии и в то же время могли эмоционально воздействовать на оппонен­тов; сегодня, на наш взгляд, можно вполне аргументированно на­звать причины успехов и неудач каждого из этих подходов.

В рамках первого из них прослеживается нарастающая ге­нерализация суждений о будущем человечества, иди, по край-

 

⁹ См.: Riesman D. Leisure and Work in Post-Industrial Society // Larrabee E., Meyersohn R. (Eds.). Mass Leisure. Glencoe (111.), 1958. P. 363-385.

¹⁰ См.: Beniger J.R. The Control Revolution. Technological and Economic Origins of the Information Society. Cambridge (Ma.) - L., 1994. P. 4-5.

 

ней мере, предлагаемые понятия располагаются на относительно одинаковых уровнях абстракции. При этом все они несут на себе явный отпечаток радикализма, свойственного эпохе 60-х. Из наиболее известных определений подобного типа можно назвать “постбуржуазное общество”", “посткапиталистичес­кий строй”¹², “постпредпринимательское”¹³ или “пострыноч­ное”¹⁴ общество и более общие понятия, строившиеся вокруг признания за современным социальным состоянием посттра­диционного¹⁵, постцивилизационного¹⁶ иди даже постистори­ческого'⁷ характера. Некоторые из этих терминов широко ис­пользуются и сегодня, а основанные на них концепции имеют широкое научное признание¹⁸; между тем только два понятия из этого ряда, отмеченные наибольшей степенью абстрактнос­ти, — “постистория” и “постмодернити” — стали стержневы­ми для действительно серьезных концептуальных парадигм. Однако они имеют настолько неопределенный и релятивист­ский характер, что теории постистории и постмодернити, бу­дучи в состоянии подчеркнуть значимость наступающего ис­торического перелома, оказываются совершенно неспособны­ми ни четко определить основные черты будущего социально­го состояния, ни указать на его движущие силы¹⁹.

 

13. См.: Lichtheim G. The New Europe: Today and Tomorrow. N.Y., 1963. P. 194. ¹² См.: Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, 1959. P. 51-59, 98-105, 274.

14. См.: Drucker P.F. The New Realities. Oxford, 1996. P. 168. ¹⁴ См.: Burns Т. The Rationale of the Corporate System. P. 50. Цитирова­но по кн.: Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y., 1976. P. 54, note.

15.Термин введен С.Эйзенштадтом в 1970 году и сегодня широко применя­ется в рамках теории постмодернити (см.: Giddens A. Modernity and Self-Identity. Cambridge, 1991. P. 2-3).

¹⁶ См.: Boulding K. The Meaning on the XXth Century: The Great Transition. N.Y., 1964.

17.См.: Gehlen A. Studien zur Antropologie und Soziologie. Berlin (W.), 1963;

Lefebvre H. La fin de 1'histoire. P., 1970; Seidenberg R. Posthistoric Man: An Inquiry. Chapel Hill (NC), 1959.

¹⁸ См., напр.: Drucker P.F. Post-Capitalist Society. N.Y., 1995.

19.Подробнее см.: Иноземцев В.Л. Современный постмодернизм: конец со­циального иди вырождение социологии? // Вопросы философии. 1998. № 9. С. 27-37.

 

Приверженцы другого подхода предпочитают апеллировать к тому или иному из важнейших признаков нового общества. В рам­ках этого подхода существуют два существенно различных направ­ления; одно из них связано с именами Ф.Махлупа и Т.Умесао, которые в начале 60-х годов введи в научный оборот фактичес­ки одновременно в США и Японии термин “информационное общество”²⁰, другое — с именем французского социолога А.Ту­рена, поспешившего обозначить формирующийся строй как осо­бое “программируемое” общество²¹. Впоследствии стадо доста­точно очевидным, что в русле этого подхода наиболее популяр­ными будут понятия, так иди иначе связанные с указанием на новую технологическую и информационную природу современ­ного общества. Теория “информационного общества” была раз­вита такими известными авторами, как М.Порат, И.Масуда, Т.Стоуньер, Р.Кац и др.²²; в той иди иной мере она подучила поддержку со стороны тех исследователей, которые акцентиро­вали внимание не столько на прогрессе собственно информаци­онных технологий, сколько на становлении технологического, иди технетронного (technetronic — от греческого techne), об­щества²³, иди же обозначали современный социум, отталкива­ясь от возросшей и постоянно возрастающей роли знаний, как “the knowledgeable society”²⁴, “knowledge society”²⁵ иди “know­ledge-value society”²⁶. Сегодня существуют десятки понятий,

 

²⁰ См.: Machiup F. The Production and Distribution of Knowledge in the United States. Princeton, 1962; Dordick H.S., Wang C. The Information Society:

A Retrospective View. Newbury Park - L., 1993.

²¹ См.: Touraine A. La societe postindustrielle. P., 1969.

²² См.: Porat M., Rubin M. The Information Economy: Development and Measurement. Wash., 1978; Masuda Y. The Information Society as Post-Industrial Society. Wash., 1981; Stonier T. The Wealth of Information. L., 1983; Katz R.L. The Information Society: An International Perspective. N.Y., 1988, и др.

²³ См.: Brzezinski Zb. Between Two Ages. N.Y., 1970. P. 9.

²⁴ См.: Lane R.E. The Decline of Politics and Ideology in the Knowledgeable Society // American Sociological Review. 1966. Vol. 31. P. 649-662.

25. См.: Dickson D. The New Politics of Science. N.Y., 1984. P. 163-216; Stehr N. Knowledge Societies. Thousand Oaks - L., 1994. P. 5-18.

²⁶ См.: Sakaiya T. The Knowledge-Value Revolution or A History of the Future. Tokyo - N.Y., 1991. P. 57-58, 267-287.

 

предложенных для обозначения отдельных, порой даже совер­шенно несущественных признаков современного общества, по тем иди иным причинам называемых, тем не менее, основными его характеристиками. Таким образом, в отличие от первого подхода к терминологическим обозначениям второй ведет, по сути, к отказу от обобщающих понятий и ограничивает испове­дующих его исследователей изучением относительно частных вопросов.

В этой связи следует отметить, что понятие постиндустри­ального общества оказывается наиболее совершенным на фоне всех иных определений. Оно акцентирует внимание на той ос­новной черте, которая преодолевается в формирующемся новом обществе, а именно на индустриальной природе прежнего спосо­ба производства; при этом совершенно справедливо предполага­ется, что отдельные признаки нового строя не могут быть четко названы и описаны, пока не будет завершено хотя бы в основном его формирование. Основой концепции постиндустриального общества служит оценка нового социума как резко отличающе­гося от господствовавшего на протяжении последних столетий:

отмечаются прежде всего снижение роли материального произ­водства и развитие сектора услуг и информации, иной характер человеческой деятельности, изменившиеся типы вовлекаемых в производство ресурсов, а также существенная модификация тра­диционной социальной структуры. В рамках постиндустриализ­ма существует множество более частных подходов, для которых более предпочительно говорить о постиндустриальном капита­лизме²⁷, постиндустриальном социализме²⁸, а также экологичес­ком²⁹ и конвенциональном постиндустриализме³⁰ и т.д., однако фундамент концепции остается прежним, как остается прежним и имя ее основоположника, каковым является Даниед Белл, один из крупнейших социологов XX века.

²⁷ См.: Heilbroner R.L. Business Civilization in Decline. N.Y. - L., 1976. P. 73.

²⁸ См.: Gorz A. Farewell to the Working Class: An Essay on Post-Industrial Socialism. L., 1982.

²⁹ См.: Roszak Т. Where the Wasteland Ends: Politics and Transcendence in Postindustrial Society. N.Y., 1972; Bahro R. From Red to Green. L., 1984.

³⁰ См.: Illich 1. The Tools for Conviviality. L., 1985.

 

Д.БЕЛЛ КАК ИССЛЕДОВАТЕЛЬ. СТАНОВЛЕНИЕ МЕТОДА

Даниел Белл родился в Нью-Йорке в небогатой еврейской семье 10 мая 1919 года. По его собственным словам, он заинтересовал­ся социологическими проблемами еще в ранней юности, пытаясь осмыслить проблемы общественного устройства и оценить воз­можные сценарии социального прогресса. Формирование его мировоззрения пришлось на годы, последовавшие за Великой депрессией; то был короткий период, когда социалистические идеи, традиционно не слишком популярные в США, подучили относительно широкое распространение.

Еще до поступления в колледж Д.Белл некоторое время со­стоял в Социалистической лиге молодежи и прослушал несколь­ко курсов лекций по марксистской социальной теории и диалек­тическому материализму. Марксистское мировоззрение было тог­да близко начинающему социологу, казались привлекательными даже ультрарадикадьные коммунистичекие идеи Сталина и Троц­кого, однако это увлечение оказалось недолгим, вскоре были освоены более реалистичные позиции. Это было обусловлено тем, с одной стороны, что в середине и особенно в конце 30-х годов Д.Белл познакомился со многими известными в США со­циалистами и анархистами, не питавшими иллюзий относитель­но природы формировавшегося в Советском Союзе социально­го строя; изучение последних работ Л.Троцкого дополнялось документальными свидетельствами участников и очевидцев рос­сийской революции и последовавшего за нею коммунистическо­го террора; в результате Д.Белл сформировался как сторонник демократического социализма. С другой стороны, несколько позже, уже в 40-е годы, пытаясь с марксистских позиций ос­мыслить реалии современного монополистического капитализ­ма, он осознал все несовершенство марксизма не только как политического учения, но и как метода экономического анали­за. Оставив по этой причине свою первую книгу незакончен­ной, Д.Бедд впоследствии никогда не переоценивал методоло­гической и научной ценности марксистского учения, хотя и не стад резким его критиком и тем более хулителем, занимая в от­ношении марксизма взвешенную и корректную позицию стро­гого научного оппонента. К середине 60-х годов, на которые пришелся взлет его науч­ной карьеры, Д.Белл был уже разносторонним ученым, обладав­шим глубокими и универсальными знаниями по целому ряду дис­циплин — от истории классической древности и теории культу­ры до истории науки и технологий и экономической теории. Он посвятил долгие годы двум основным своим занятиям — полити­ческой журналистике и преподаванию в университетах; за двад­цать дет, с середины 40-х до начала 60-х годов, он прошел путь от штатного сотрудника до ответственного редактора социал-демок­ратического журнала “The New Leader”, был редактором проф­союзного раздела журнала американского крупного бизнеса “Fortune”, преподавал социологию сначала в Чикагском, а затем в Колумбийском университете, где получил звание доктора фи­лософии, а в 1962 году и должность профессора. Все эти разно­образные занятия чрезвычайно расширили кругозор Д.Белла, и его суждения по самым разным проблемам стали основательны­ми, взвешенными и всесторонне аргументированными; вместе с тем его мировоззрение осталось весьма гибким, не будучи зацик­ленным на каком-либо “основном” принципе. Как писал позже сам Д.Белл: “Я был социалистом в экономике, либералом в поли­тике и консерватором в культуре”³¹. С этих позиций он и при­ступил к созданию принесшей ему известность теории, которая выросла из осмысления качественно новой ситуации, сложившейся в конце 60-х годов в развитых индустриальных обществах.

Метод Д.Белла характеризуется в первую очередь признани­ем относительной автономности трех основных сфер социальной жизни. Вполне сознавая их комплексность и неразрывность, он, тем не менее, считает возможным разделить их с целью анализа, дающего возможность гораздо более глубоко проникнуть в суть происходящих в обществе процессов, чем попытки вывести все общественные явления из некоего единого источника. Характер­но, что Д. Белл не рассматривает экономический “базис”, тради­ционно принимаемый марксистами в качестве основы жизнедея­тельности общества, как нечто обособленное и самодовлеющее.

Первой из трех выделяемых им “аналитических сфер” стано­вится то, что он называет “социальной структурой”; сюда вхо-

 

³¹ Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. L., 1979. P. XI.

 

дят технологические и собственно экономические элементы, а также та система социальных отношений, которая порождена существующей структурой занятости, базирующейся на эконо­мическом господстве одних и подчинении других. Экономиче­ский фактор во всей этой совокупности отношений является важ­нейшим, а социальное устройство определяется организацией производства товаров из ограниченного объема ресурсов.

Второй “аналитической сферой” становится политическая организация общества; роль политических институтов, по Д.Беллу, заключается в минимизации противоречий, неизбежно возни­кающих в ходе функционирования экономического механизма, а также в преодолении конфликтных ситуаций, порождаемых иными социальными противоречиями. В этой связи он утверждает, что основным политическим вопросом становится дегитимность той власти, которая может быть обращена на решение таких про­блем.

Наконец, третья сфера представляет собой культуру, которой Д.Белл придает огромное значение — в первую очередь потому, что она способна принести в общество, причем естественным и ненасильственным образом, стабильность и преемственность, не­обходимые ему в процессе развития. Несмотря на то, что в боль­шинстве своих социологических оценок Д.Белд исходит из при­мата личности над всеми социальными общностями (классами, расовыми или национальными сообществами), он не считает, что в культурной сфере каждое мнение равноценно и достойно оди­накового признания. Стабильность общества в значительной мере обусловлена прочностью сохраняющихся в нем традиций, и цен­ность того иди иного культурного проявления вполне может оце­ниваться с учетом существующих представлений и авторитетов. Таково содержание культурного консерватизма, который приписывает себе Д.Белл.

Эта реалистическая позиция Д.Белла во многом сформирова­лась в ходе полемики с представителями иных теоретических направлений, и прежде всего марксистами и функционалистами. Сам Д.Белл писал в 1991 году: “Марксизм и функционализм рас­сматривают общество как тип исторического периода иди закры­тую систему, объединенную средствами производства иди пре­обладающей системой стоимости; при этом они утверждают, что все остальное, не вписанное в эту структуру и находящееся на периферии, точно так же определяется принципом "тотально­сти" или "интеграции". Я не согласен с этими холистическими взглядами. Я утверждаю, что правильнее рассматривать обще­ство как совокупность различных сфер, каждая из которых опре­деляется своим собственным, особым принципом, выступающим как нормативный фактор, регламентирующий ее развитие”³².

Формирование взглядов Д.Белла в 40-е — 60-е годы происхо­дило в активном диалоге как с предшественниками, так и с со­временниками. По его собственным словам, наибольшее влияние оказали на него авторы, стоявшие на позициях классического позитивизма; среди них он отмечает Ж.-Ж.Руссо, А. де Сен-Симона и О.Конта. Т.Веблен, основатель институционализма, был одним из главных вдохновителей экономических построений Д.Белла. Г.Гегель, И.Кант и Ф.Ницше оказали неизгладимое вли­яние на его философскую и мировоззренческую позиции. Одна­ко особое влияние на формирование концепции Д.Белла оказали его современники, как европейцы, так и американцы, — Р.Арон, Э.Шилз, Р.Дарендорф, И.Хоу, И.Кристол, Л.Триллинг, Н.Глазер и С.Хук. В результате позиция Д.Белла определялась им самим как близкая к М.Веберу и сравнительно нейтральная по отноше­нию к Э.Дюркгейму.

Середина и вторая половина 60-х годов стали переломными в творчестве Д.Белла. К этому времени стало ясно, что главное направление его исследований — это социальная футурология, а предмет основного интереса — вопрос о роли и характере воз­действия науки и технологий на трансформацию общественной структуры. Еще в 1959 году, будучи в Европе и выступая на Зальцбургском семинаре, Д.Белл впервые употребил термин “постин­дустриальное общество” в широко признанном теперь значении; он подразумевал под постиндустриальным не тот строй, в кото­ром человек будет вытеснен из процесса производства, а социум, где индустриальный сектор потеряет свою ведущую роль под воз­действием возрастающей технодогизации, где основной произ­водственной силой станет наука, потенциал же всякого общества будет измеряться масштабами той информации и тех знаний, которыми оно располагает.

 

32. Веll D. The Winding Passage. New Brunswick - L., 1991. P. XX.

 

В 1962 году Д.Белл написал пространный аналитический док­лад, который оказался первой работой, целиком посвященной проблемам исследования постиндустриального общества. Назван­ный “Постиндустриальное общество: гипотетический взгляд на Соединенные Штаты в 1985 году и далее”, этот текст так и не был в то время издан, однако, по мнению М.Уотерса, наиболее эрудированного специалиста по творчеству Д.Белла, “стал наиболее влиятельным неопубликованным произведением из всех, какие когда-либо были написаны, так как имел чрезычайно ши­рокое распространение в академических кругах”³³. Хотя сам Д.Белл считал его обнародование преждевременным, так как кон­цепция не была, по его мнению, в должной мере проработана, отрывки из этого текста, напечатанные в журналах “Current” и “Dun's Review”, имели блистательный успех. В 1964 году журнал “Science” констатировал, что автор доклада стал наиболее цити­руемым социологом, работающим на стыке социальной теории и футурологии.

К середине 60-х годов стало очевидно, что исследование про­блемы постиндустриального общества становится одним из глав­ных направлений социологической теории. В 1964 году Д.Белл назначается членом Президентской комиссии по технике, авто­матизации и экономическому прогрессу; в том же году Амери­канская академия наук и искусств создает специальную Комис­сию по 2000 году, призванную исследовать наиболее перспектив­ные тенденции в технологической, экономической и культурной областях, способные определить направления развития американ­ского общества в XXI веке. Д.Белл становится председателем Ко­миссии и занимает этот пост до 1974 года, когда результаты ее деятельности были представлены в виде капитального трехтом­ного доклада, не утратившего свое прогностическое значение и сегодня.

В 1967 году Д.Белл опубликовал две большие статьи, содер­жавшие первые конкретные результаты его исследований³⁴. Здесь впервые концепция постиндустриального общества была доста-

 

³³ Wafers М. Daniel Bell. L. - N.Y., 1996. P. 106.

³⁴ См.: Bell D. Notes on the Post-Industrial Society // The Public Interest. 1967. No 6; 1967. No 7.

 

точно четко представлена в качестве теории социальных изме­нений, которые могут произойти в обществе в ближайшие деся­тилетия прежде всего в результате развертывания уже замет­ных тенденций опережающего роста сферы услуг и информа­ции, обретения наукой новой роли и переустройства общества, организованного по “экономизированной” модели в направле­нии модели “социологизированной”. Позиция автора выгодно отличалась и тем, что становление постиндустриального обще­ства рассматривалось им как преимущественно эволюционный процесс, в результате которого индустриальный мир не разру­шается, а скорее обогащается дополнительными чертами и свой­ствами. Д.Белл отмечает, что при этом важную роль играют не только технологический и хозяйственный прогресс, но и каче­ственные изменения в политической и культурной областях, и прежде всего — распространение в американском обществе куль­турной толерантности и идеологической терпимости. Эти идеи перекликаются с его предыдущей большой работой — “Конец идеологии”, вышедшей в свет в 1960 году и ставшей бестселле­ром. Там Д.Белл писал: “Лишь несколько "классических" либе­ралов настаивают на том, что государство не должно вмеши­ваться в экономику, и лишь несколько серьезных консерваторов считают, что государство всеобщего благоденствия — это "путь в рабство"... Сегодня среди интеллигенции в общих чертах дос­тигнуто некоторое согласие: получили признание государство всеобщего благоденствия, желательность децентрализации вла­сти, смешанная экономика и политический плюрализм. В этом смысле идеологическая эпоха закончилась”³⁵. Именно конец этой эпохи открывает путь к становлению постиндустриального об­щества. Таким образом, статьи 1967 года стали важнейшим эле­ментом логической связки между более ранними работами Д.Бел­ла и его последующими книгами, посвященными теории постин­дустриального общества.