Посвящается Джорди Белл Джакоби и Стивену Джакоби. 4 страница

Харатерно, что мотивационные и ценностные различия про­слеживаются не только при сравнении отдельных статусных групп друг с другом; даже объединенные общим этосом люди могут образовывать отдельные группы, между которыми могут возни­кать трения и даже конфликты. Вот как описывает Д.Белл по­добную возможность на примере высшей социальной страты. “Класс профессионалов, как я его определяю, — пишет он, — состоит из четырех сословий: научного, технического, админист­ративного и культурного. Хотя эти сословия в целом связаны общим этосом, они не имеют объединяющих их глубинных инте­ресов, за исключением совместной защиты идеи познания; фак­тически их многое разделяет. Научное сословие осуществляет фундаментальные исследования и, естественно, озабочено поис­ком путей защиты условий их проведения, свободных от полити­ческого и любого другого внешнего влияния. Технократы, будь то инженеры, экономисты, физики, основывают свою работу на системе кодифицированных знаний, но применение таковых для социальных или хозяйственных целей оказывается ограниченным политикой общественно-экономических структур, к которым они принадлежат. Управленческие сдои заняты руководством орга­низациями, и они связаны как эгоистическими интересами са­мой организации (ее сохранением и расширением сферы ее вли­яния), так и выполнением социальных задач, и могут входить в конфликт с любой другой профессиональной общностью. Куль­турное сословие — представители искусств и религиозные деяте­ли — выражает себя в символизме (пластическом иди идейном) форм и понятий; однако в том случае, если оно будет в большей

⁸⁶ См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 500—502.

 

степени увлекаться понятийным символизмом, оно может вхо­дить во все более враждебное состояние по отношению к технок­ратам и управленцам”⁸⁷.

Второе социальное деление названо Д.Беллом ситусным и представляет собой, в отличие от горизонтального статусного, вертикальное подразделение членов общества на отдельные груп­пы. В данном случае основным признаком выделения тех или иных групп является не квалификация отдельных работников и не их этосы, а принадлежность человека к тому или иному элементу профессиональной структуры общества. “Я использую не вполне привычный социологический термин ситусы, — пишет он, — чтобы подчеркнуть тот факт, что в повседневной деятельности взаимодействие и конфликт интересов происходят скорее между организациями, к которым относятся люди, нежели между более расплывчатыми классами или статусными группами”⁸⁸. На этом уровне различие между социальными организациями индустри­ального и постиндустриального обществ становится особенно заметным. Д.Белл подчеркивает, что если в буржуазном обще­стве класс предпринимателей автоматически мог быть отнесен лишь к ситусной группе собственников или совладельцев компа­ний и фирм, то в нарождающейся постиндустриальной структу­ре имеет место полное переплетение статусных и ситусных групп. За небольшими исключениями, представители каждой статусной группы оказываются распределены между самыми различными ситусами; так, например, в рамках промышленной корпорации или в структуре органов государственного управления могут быть найдены как люди, несомненно относящиеся к классу професси­оналов, так и полуквалифицированные, а иногда даже неквали­фицированные работники. Это взаимопроникновение статусных и ситусных групп чрезвычайно усложняет социальную структу­ру постиндустриального общества и вызывает к жизни необхо­димость выделения третьей составляющей новой общественной иерархии, называемой автором группами контроля.

Это третье звено социальной структуры также представляет­ся характерной чертой нового общества. По мере того, как поли­тический фактор играет все более важную роль, вопрос о том,

87. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 501—502.

⁸⁸ Там же. С. 502.

 

какие социальные слои окажутся способными непосредственно воздействовать на рычаги управления, приобретает основопола­гающее значение. Рассматривая эту проблему, Д.Белл, однако, не дает ясного ответа; с одной стороны, он отмечает, что растущая “социологизированность” общества позволяет отдельным соци­альным группам, которые по той или иной причине не могут эко­номическими мерами обеспечить рост своего благосостояния и влияния, добиваться этого политическим путем; с другой сторо­ны, он подчеркивает, что на политическом уровне наиболее заме­тен сдвиг от статусных к ситусным группам в качестве основных “агентов влияния”. Именно отдельные корпоративные группы, основанные на ситусных признаках, станут, по мнению Д.Белда, основными субъектами политического процесса в постиндустри­альном обществе, где политическая жизнь будет иметь в своем основании “нечто большее, чем сумму политических амбиций людей, объединенных по принципу единой сферы общественной деятельности или социальных групп”⁸⁹. В результате основой этой части политической структуры станет, с одной стороны, “дирек­торат”, под которым автор понимает официальную систему го­сударственного управления — от администрации президента че­рез систему законодательной и судебной власти до чиновничьей и армейской бюрократии, и, с другой стороны, иные субъекты политического процесса — партии и общественные объединения, выражающие интересы более или менее широких устойчивых социальных групп, включая разного рода доббистские организа­ции, которые стремятся в первую очередь к перераспределению материальных благ или возможностей влияния в пользу своих членов.

Между тем не менее важной проблемой, нежели определение основных социальных страт, является вопрос о той группе лю­дей, которая будет реально способна установить контроль над приобретающей все большее значение политической системой и осуществлять эффективное управление социальными процесса­ми. По сути деда, речь в этом случае должна идти о некоем спе­цифическом сдое внутри класса профессионалов, о людях, в ко­торых воплощены наивысшие возможности и которые обладают наиболее совершенными и разносторонними талантами. Следует

⁸⁹ Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 504.

 

сразу сказать, что проблема выделения подобной страты скорее поставлена, чем разрешена в книге Д.Белла, и мы можем объяс­нить этот факт крайне высокой идеологической ценой того или иного конкретного решения данного вопроса.

Д.Белл подходит к его постановке через обращение к извест­ной фантастической повести М.Янга “Возвышение меритократии”⁹⁰, рассказывающей, как каста ученых во все большей мере монополизировала рычаги влияния на общество, за что позже поплатилась своей властью. Меритократией (от слова “merit” — заслуга) обозначается та небольшая группа людей, которая зани­мает социальное положение, обусловленное не правом рождения или имущественным положением, а исключительно интеллекту­альным потенциалом и способностью генерировать новое зна­ние. В начале своего анализа Д.Белл, отмечая, что в постиндуст­риальном обществе “различия в занимаемом положении и полу­чаемых доходах обусловлены различиями в технических знаниях и образовательном уровне; без этих атрибутов нельзя соответ­ствовать требованиям нового социального разделения труда, ко­торое представляет собой характерную черту этого общества”, совершенно четко и определенно указывает, что “по своей изна­чальной логике... [постиндустриальное общество] является меритократией”⁹¹, однако впоследствии в той или иной форме от­ходит от столь прямых и однозначных определений. Причины того достаточно понятны.

Исследование вопроса о меритократии исключительно важ­но, и внимание, которое уделяет ему Д.Белл, вполне объяснимо. Проблема в данном случае заключается в том, что утверждение меритократического принципа, само по себе вполне естествен­ное для постиндустриального общества, в то же время означает утверждение фактически непреодолимого наследственного нера­венства, в основе которого лежит врожденная способность чело­века субординировать и продуцировать знания. Разумеется, ме-ритократические принципы легко могут быть распространены не только на интеллектуальные, но и на иные исключительные спо­собности человека (достаточно вспомнить о мэтрах искусства,

⁹⁰ См.: Young M. The Rise of the Meritocracy, 1870-2033. L, 1958.

⁹¹ Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 548.

 

религиозных деятелях, спортсменах и так далее), однако сам по себе факт противоречия меритократии и равенства трудно под­вергнуть сомнению. В этом вопросе теория постиндустриализма начинает приходить в противоречие не только с постулатами отжившей концепции индустриального общества, но и с более фундаментальными принципами, лежащими в основе западной идеологической традиции.

Таким образом, какую бы проблему организации постиндус­триального общества мы ни рассматривали, в каждом случае так или иначе оказывается, что она порождена прогрессирую­щим развитием науки, повышением роли знания в новой соци­альной системе и в конечном счете не может быть решена вне ценностной системы координат нового общества. Приходится признать, что постиндустриальное общество, рождаясь как воплощение процесса совершенствования технологий и науки, бу­дет сколько-нибудь определенно оформляться только по мере того, как люди будут по своему внутреннему содержанию все более отличаться от людей индустриальной эпохи. Следователь­но, в той же мере, в какой научный и технологический прогресс может быть назван источником постиндустриальных тенденций, изменение ценностных ориентиров личности является их под­линным содержанием. (Автор много раз вплотную подходит в своей книге к таким выводам, но нигде в ее пределах не форму­лирует их столь определенно.) Поэтому, рассмотрев важней­шие проблемы внутренней субординации постиндустриального общества и изучив механизм его становления, Д.Белл должен был дополнить свой анализ исследованием культурной сферы. Это не стало предметом одной из глав “Грядущего постиндуст­риального общества”, скорее всего, потому, что ввиду глобаль­ного характера проблемы ее нельзя поставить в один ряд с теми вопросами, которые были предметом той или иной главы. По­скольку, однако, проблема современной культурной трансфор­мации представляется исключительно важной, а в творчестве Д.Белла ее исследование оставило поистине неизгладимый след, мы считаем возможным посвятить некоторую часть этой всту­пительной статьи следующей его книге — “Культурные проти­воречия капитализма”.

Завершить беглый обзор основных положений, выдвинутых Д.Беллом в его работе по проблемам постиндустриального общества, мы можем его же собственной оценкой, согласно которой “термин "постиндустриальное общество" быстро прижился в со­циологической литературе, и... успешное вхождение этого поня­тия в научный лексикон было естественным и объяснимым”⁹². Действительно, не приходится спорить с тем, что после выхода в свет “Грядущего постиндустриального общества” его автор стад одним из самых знаменитых американских социологов, а его кон­цепция оказалась объектом как почтительного и доброжелатель­ного комментирования, так и резкой критики. Единственное, с чем ей уже не приходилось более сталкиваться, было молчаливое безразличие академической публики.

“КУЛЬТУРНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ КАПИТАЛИЗМА” (1976)

Выше мы отметили, что Д.Белл считал и считает себя либералом в политике и консерватором в культуре. В такой констатации не содержится очевидного на первый взгляд противоречия, ибо культурный консерватизм автора обусловлен хотя бы тем, что именно культурная сфера рассматривается им в качестве важ­нейшего источника структурированности социального целого и, таким образом, сама должна обладать жесткой структурой и определяться в четких терминах и понятиях. Между тем извес­тно, что именно сфера духовной жизни человека подвержена наиболее стремительным изменениям, которые не всегда могут быть логически объяснены, но оставляют неизгладимый след в социальной истории. Область культуры насыщена противоре­чиями, которые не только кажутся, но зачастую и реально явля­ются неразрешимыми; исследование их представляется Д.Беллу предметом самостоятельной работы, которая должна была пос­ледовать за выходом в свет “Грядущего постиндустриального общества”.

Книга “Культурные противоречия капитализма”, третья из наиболее известных работ Д.Бедда, вышла в свет в 1976 году; через два года было опубликовано новое издание с большим пре-

⁹² Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. CXLV.

 

дисловием автора, пояснявшим как целый ряд выдвинутых в кни­ге тезисов, так и характер ее связи с “Грядущим постиндустри­альным обществом”; именно это издание стадо одним из самых известных научных бестселлеров 70-х и 80-х годов.

Книга состоит из шести глав, разделенных на две части, и пространного введения, основным предметом которого являет­ся определение границ между различными сферами социальной жизни. В последних переизданиях книга выходит с предислови­ем 1978 года и большим послесловием, впервые появившимся в 1996 году, где представлен целый ряд тезисов, ценных для по­нимания эволюции взглядов автора за прошедшие двадцать дет. Этот глубокий и разносторонний труд содержит комплексный анализ становления современной буржуазной культуры, причин ее кризиса, перспектив культурной эволюции в условиях пере­хода к постиндустриальному строю. Однако поскольку наша вступительная статья имеет своей целью дать читателю пред­ставление о созданной Д.Беллом постиндустриальной доктри­не, рассмотрение этой его работы неизбежно будет несколько

односторонним.

В предисловии к изданию 1978 года, введении и первой главе, озаглавленной, как и сама книга, “Культурные противоречия ка­питализма”, автор останавливается прежде всего на определении культуры и исследовании ее места в социальной структуре. Он пишет: “Для общества, группы людей или отдельной личности куль­тура представляет собой непрерывный процесс поддержания соб­ственной неповторимой индивидуальности, основанной на гармо­ничном единстве, которое достигается благодаря стройной систе­ме эстетических взглядов, нравственных оценок своей сущности и стилю жизни. Последний находит свое выражение в конкретных предметах, украшающих жилище человека и его самого и проявля­ется в понятии вкуса, отражающем эти взгляды. Таким образом, культура — это сфера ощущений, эмоций и нравственности, а так­же интеллекта, стремящегося упорядочить эти чувства”⁹³. Представ­ления Д.Белла относительно роли культурного фактора в истории общества выгодно отличаются от целого ряда распространенных положений на эту тему. Широко и комплексно он рассматривает

⁹³ Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. Twentieth Anniversary Edition. N.Y., 1996. P. 33.

 

взаимодействие между культурой и экономикой, отмечая ту отно­сительно автономную роль, которую культура в различные исто­рические периоды занимала по отношению к хозяйственной жиз­ни, но при этом подчеркивая, что одной из основных примет пос­ледних десятилетий стало своего рода доминирование культуры над экономикой. По его словам, начиная с середины нашего столе­тия “культура завладела инициативой в деле инициации перемен, в то время как экономика оказалась вынужденной удовлетворять появляющиеся новые желания”⁹⁴. Д.Белл одним из первых выска­зал подобное утверждение; в 80-е и 90-е годы тезис об автономи-зации культурной сферы оказался инкорпорированным в социо­логическую науку прежде всего в виде положения о растущем зна­чении нематериалистических, или постматериалистических, цен­ностей. И хотя Д.Белл не акцентирует в своей книге внимания именно на этой стороне вопроса, его роль в появлении такой трак­товки не вызывает сомнений.

Проблема автономизации культуры представляется автору исключительно важной в первую очередь потому, что ее след­ствием выступает рост непредсказуемости общественных процес­сов, в свою очередь ведущий к утрате значения прежних мето­дов, применявшихся в течение десятилетий в социологической науке⁹⁵. Указывая на тот факт, что поведение современного че­ловека все меньше подчиняется закономерностям, характерным для массового индустриального общества, Д.Белл имеет в виду распространение новых ценностей и ориентиров, а также фор­мирование нового, в большей мере интравертного, нежели не­посредственно обусловленного внешней средой, стиля жизни. Это явление обозначается им как “discretionary social behaviour” и, по его” словам, не может быть предметом традиционного социо­логического анализа. Если соотнести данное утверждение с об­щей логикой авторского подхода, предполагающего резкое повы­шение роли культурного фактора в современном обществе, то фактически можно говорить о постепенном вытеснении социо­логии культурологией в качестве научной дисциплины, важной для изучения закономерностей перехода к новому общественно­му состоянию. Как отмечает в связи с этим М.Уотерс, проделан-

⁹⁴ Be;; D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y., 1996. P. 33. ¹⁾⁵ См.: Ibid. P. 37-38.

 

ный Д.Беллом анализ новых тенденций в сфере культуры может иметь даже большее значение для развития современного обще­ствоведения, нежели его оценка формирующегося постиндуст­риального общества⁹⁶.

На наш взгляд, есть две причины, чтобы не согласиться пол­ностью с такой оценкой. С одной стороны, мы не находим доста­точно корректным само противопоставление анализа культурной эволюции западной цивилизации, проведенного Д.Беллом, и его исследований постиндустриального строя. Хотя тот же М.Уо­терс утверждает, что Д.Белл не только анализирует эти две про­блемы в малой зависимости друг от друга, но и подчеркивает, что установление подобной зависимости никогда не было его задачей⁹⁷, более правдоподобно и продуктивно, с нашей точки зрения, полагать, что исследование Д.Беллом культурных проти­воречий современного общества в первую очередь служит под­тверждению и дополнительному обоснованию его постиндустри­альной парадигмы. С другой стороны, культурные тенденции в книге Д.Белла не оказались столь же комплексно и непротиворе­чиво исследованы как постиндустриальные тенденции. Это об­стоятельство отнюдь не принижает значения работы Д.Белла, так как ее противоречивость никоим образом не превосходит проти­воречивости описанных в ней реальных процессов, и не оставля­ет, на наш взгляд, возможности поставить ее выше труда о пост­индустриальном обществе.

Вернемся, например, к данному автором определению культу­ры и его оценкам тех идеологических и культурных течений, ко­торые зачастую обобщаются в понятии постмодернизма. Как мы уже видели, Д.Белл определяет культуру с двух точек зрения: с позиции нормативного подхода и с точки зрения внутренней сво­боды человека. Он считает, что культурные ценности должны базироваться на эстетических и моральных устоях, на неких тра­дициях, продолжающихся от эпохи к эпохе и в этом отношении несущих элементы преемственности и даже инертности. В то же время из центрального тезиса о доминирующей роли культуры в современном обществе непосредственно следует, что большей

⁹⁶ См.: Waters M. Daniel Bell. P. 126.

⁹⁷ См.: Ibid. P. 125.

 

автономностью должна пользоваться не только сфера культуры как абстрактное целое, но и отдельные личности как ее носители. Однако признание возрастающей непредсказуемости поведения людей фактически идентично тому, что культура во все большей мере определяется результатами такого творчества, которое не только не субординируется прежними авторитетами, но и непос­редственно нацелено на противостояние и даже конфликт с ними. Таким образом, оказывается, что для того, чтобы обеспечить себе

реальное доминирование над экономикой, культура должна пе­рестать быть самою собой.

Д.Белл не пытается разрешить данное противоречие; отме­ченный выше культурный консерватизм одерживает верх, и в результате на проявления новых тенденций обрушивается унич­тожающая критика. Исключительно интересным представляется нам сам ее характер.

Твердо заявив свою приверженность ценностному подходу, предполагающему строгое отделение канонического от некано­нического, этичного от неэтичного и позитивного от нигилисти­ческого, Д.Белл весьма избирательно подходит к оценке культур­ных проявлений в условиях формирующегося постиндустриаль­ного общества. В той части своей работы, которая в большей мере посвящена сугубо теоретическим аспектам (в первую оче­редь во введении, а также в первой и второй главах первой час­ти), он выступает последовательным противником постмодерни­стских тенденций, отмечая их нигилистический характер, недо­пустимый разрыв с традицией и отсутствие в новой идеологии позитивного начала⁹⁸. Оценивая социальную и интеллектуальную реальность 60-х годов, он отмечает многочисленные явления, раз­рушающие привычный ход жизни и выражающиеся в активиза­ции протестного типа сознания, отходе от канонов в искусстве, музыке, литературе, отступлении от принятых норм семейной и сексуальной жизни, растущем антиинтеллектуализме и т.д." В результате фактически стираются те границы между социальны­ми сферами (искусством, наукой, политикой и самой реальной

⁹⁸ См.: Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y., 1996. P. 15, 40, 41 и др.

99.См.: Ibid., 1996. Р. 121-123.

 

жизнью), которым автор посвятил значительную часть своей ра­боты¹⁰⁰; соответственно, и отношение его к таким явлениям не может быть положительным и даже хотя бы отчасти сочувствен­ным.

Однако существует и иной аспект. Автор постоянно обраща­ется в своей книге к различным проявлениям постиндустриаль­ных тенденций, и в этой связи так или иначе отмечает, по крайней мере, что переход от протестантской этики и господства тра­диционных ценностей (что само по себе соответствует культур­ным ориентирам Д.Белла) к массовому обществу и затем к за­рождению постиндустриальных явлений не противоречит ос­новному направлению социального прогресса. Здесь также воз­никают весьма характерные алогизмы. Будучи противником пост­модернизма, автор полагает, что уже сама эпоха модернити в, значительной мере определила подрыв прежних культурных форм и обусловила современные изменения в сфере культуры. Если ранее сферы социальности и культуры были фактически слиты воедино, то в условиях массового общества возникает явная пе­реоценка поверхностных форм, индивидуального опыта, разру­шаются привычные центры власти и влияния, а само общество недопустимо атомизируется¹⁰¹. Между тем еще в первой главе утверждается, что культура в современных условиях обретает осо­бую роль потому, что она направлена в будущее и имеет важное значение в формировании реалий нового, неизвестного еще се­годня общества. Культура становится доминирующей потому что “игра воображения художника предвосхищает... социальную ре­альность завтрашнего дня”¹⁰²; в результате Д.Бедл заключает:

“Задача культуры уникальна в том смысле, что это беспрестан­ный поиск нового чувствования”¹⁰³. Таким образом, нельзя не признать, что культурное развитие, каким бы противоречивым и нигилистическим оно порой ни представлялось, обусловливает реальный прогресс общества в направлении постиндустриализ­ма, позитивный характер которого автором не оспаривается.

¹⁰⁰ См.: ВеП D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y., 1996. P. 9-30.

101.См.: Ibid. P. 118 и сд.

¹⁰² Ibid. P. 33.

¹⁰³ Ibid. P. 34.

 

На наш взгляд, такой не всегда последовательный подход имеет два объяснения. С одной стороны, Д.Белл применяет не­достаточно определенное понятие культуры; оно искусственно не охватывает целого ряда проявлений человеческой индивиду­альности, обусловленных преодолением массового общества и становлением постиндустриальной социальной структуры. С другой стороны, Д.Белл, может быть, несколько неосознанно стремится применить в подходе к культуре триадичный харак­тер своих прежних теоретических схем и, по сути деда, выде­лить в истории как бы “докудьтурный”, “культурный” и, соот­ветственно, “пост-культурный” периоды. Не отрицая такой воз­можности мы, однако, считаем подобное построение весьма ис­кусственным.

Обратимся теперь к тем аспектам книги Д.Бедда, где он раз­вивает и углубляет анализ проблем, непосредственно связанных со становлением постиндустриального общества. Если рассмат­ривать структуру и содержание работы с этой точки зрения, то ее можно (с определенной степенью условности, разумеется) считать продолжением прежних исследований автора, вполне находящимся в их русле. Так, во введении он дает комплексное определение индустриального строя, фактически отсутствовав­шее в “Грядущем постиндустриальном обществе”, и анализиру­ет взаимосвязь индустриального и капиталистического обществ, их основные признаки и исторические пределы¹⁰⁴. Рассматри­вая соотношение культуры и религии, Д. Белл приводит обстоя­тельный анализ свойственных доиндустриадьному, индустриаль­ному и постиндустриальному обществам видов взаимодействия между человеком и природой, а также между отдельными людь­ми. Повторяя свое прежнее положение о возможности опреде­ления постиндустриального строя как “игры между людьми”, подчеркивающее растущий индивидуалистический характер но­вой общности и субъективистские черты доминирующих в нем ценностей¹⁰⁵, автор как бы забывает, что в рамках сугубо куль­турологического анализа эти явления не находили положитель­ной оценки. Нельзя не заметить, что Д.Бедд как исследователь

¹⁰⁴ См.: Вей D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y., 1996. P. 14.

¹⁰⁵ См.: Ibid. P. 147-148.

 

постиндустриального общества в большинстве случаев “преодо­левает” усилия Д.Белла как культуролога; в контексте изучения конкретных проблем выдвигаемые им тезисы оказываются, как правило, не столь дискуссионными и радикальными, как пред­лагаемые в теоретических частях работы. Например, мы уже отмечали, что при оценке новой роди культуры в современном обществе автор прямо утверждал возможность если не преодоления социологии, то, по крайней мере, существенного сниже­ния ее роли в среде других общественных наук; вместе с тем в четвертой главе, обращаясь к основным характеристикам по­стиндустриального общества, он противопоставляет его как socia! world доиндустриальному и индустриальному состояниям, рас­сматриваемым им соответственно как natural и technical¹⁰⁶. В этой связи уместно вспомнить слова, недавно сказанные Ф.Фукуямой, который совершенно справедливо заметил, что “амери­канская демократия и экономика эффективны не столько из-за индивидуализма или коммунитаризма, сколько благодаря взаимодействию этих двух противоположных тенденций”¹⁰⁷. На наш взгляд, Д.Белл несколько искусственно противопоставляет спо­собность личности к нестандартным и порой непредсказуемым действиям и ее социальность; в современных условиях эти фак­торы настолько взаимосвязаны, что разделение их вряд ли мо­жет быть плодотворным. Здесь важно отметить, однако, что формирование современной позиции в данном вопросе в значи­тельной мере связано с дискуссиями 70-х и 80-х годов, в том числе и инициированными работами Д.Белда.

Немалое место в книге Д.Бедда занимают проблемы, связан­ные с тенденцией к политизации постиндустриального общества и повышением роди коммунальных институтов. Они интересуют нас прежде всего в связи с тем, что содержат анализ экономиче­ского характера как современного, буржуазного, так и предше­ствовавших и последующих форм общества. Выделение в исто­рии человечества некоей центральной стадии является, как мы уже отмечали, одним из активно используемых Д.Беллом мето­дологических приемов; так, он совершенно определенно говорит

¹⁰⁶ См.: Bei; D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y., 1996. P. 149.

¹⁰⁷ Fukuyama F. Trust. The Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y., 1996. P. 273.

 

о доиндустриальном, индустриальном и постиндустриальном об­ществах, достаточно уверенно проводит различия между обще­ственными состояниями, которые можно было бы без натяжки обозначить “до-культурный”, “культурный” и “пост-культурный” периоды, многократно заявляет о возможности преодоления “иде­ологического” общества, то есть допускает вероятность форми­рования “постидеодогического” сообщества. В таком контексте кажется очень интересным вопрос о правомерности выделения в истории доэкономического, экономического и постэкономиче­ского состояния. По меньшей мере дважды Д.Белд обращается к нему в “Культурных противоречих капитализма”.

В свое время он эпизодически применял понятие постэконо­мического общества¹⁰⁸, скорее всего, как мы полагаем, под влия­нием попытки Г.Кана¹⁰⁹ использовать этот термин. В “Грядущем постиндустриальном обществе” этот сюжет не подучил существен­ного развития, зато в “Культурных противоречиях капитализ­ма” мы обнаруживаем интересный ход автора в данном направ­лении. В шестой главе, посвященной общественному сектору хо­зяйства и общесоциадьным потребностям, Д.Белл анализирует различия между доиндустриадьными и индустриальными обще­ствами и приходит к выводу, что в первых общественное хозяй­ство было организовано на основе главным образом политиче­ской целесообразности, тогда как во втором речь должна идти об обеспечении максимальной хозяйственной эффективности. С таких позиций он утверждает, что античные хозяйственные струк­туры не могут считаться экономикой, а соответствующие обще­ства — экономическими обществами¹¹⁰. Но несколько ниже в той же главе Д.Белл резко выступает против попытки обозначить формирующееся общество будущего как постэкономическое. Он пишет: “Обстоятельством, неизбежным для любого общества... является невозможность освободиться от экономических крите­риев”, однако аргументом в пользу этого тезиса стадо для него утверждение о том, что “люди постоянно меняют оценки своих