Конкретные приемы обсуждаются в разделе о технологическом прогнозировании в главе 3. 6 страница* Marx К. Capital. Vol. 2. Chicago, 1906. P. 384 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 24. С. 375]. ** Marx К. Capital. Vol. 1. Р. 687 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 23. С. 640 ]. *** Marx К. Capital. Vol. 3. P. 288 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. I. С. 269].
рабочего класса, который постоянно увеличивается по своей численности... Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается”*19. В известном отрывке из авторского предисловия к “Капиталу” К.Маркс доказывает, что упомянутые результаты проявятся неизбежно, с железной необходимостью и что судьба Англии, первой страны, где это произойдет, явится примером для всех остальных. Он писал: “Физик или наблюдает процессы природы там, где они проявляются в наиболее отчетливой форме и наименее затемняются нарушающими их влияниями, или же, если это возможно, производит эксперимент при условиях, обеспечивающих ход процесса в чистом виде. Предметом моего исследования в настоящей работе является капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения производства и обмена. Классической страной этого способа производства является до сих пор Англия. В этом причина, почему она служит главной иллюстрацией для моих теоретических выводов. Но если немецкий читатель станет фарисейски пожимать плечами по поводу условий, в которые поставлены английские промышленные и сельскохозяйственные рабочие, или вздумает оптимистически успокаивать себя тем, что в Германии дело обстоит далеко не так плохо, то я должен буду заметить ему: De te fabula narratur! [He твоя ли история это!]. Дело здесь, само по себе, не в более или менее высокой ступени развития тех общественных антагонизмов, которые вытекают из естественных законов капиталистического производства. Дело в самих этих законах, в этих тенденциях, действующих и * Marx К. Capital. Vol. 1. Р. 836-837 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 23. С. 772—773]. 19 Подобно другим законам, писал К.Маркс, “в своем осуществлении он модифицируется многочисленными обстоятельствами”. Существуют, указывал он, различные “противодействующие тенденции” — главным образом речь идет о развитии новых отраслей экономики, порожденных ростом роскоши, утонченностью желаний, возникновением дополнительных потребностей и так далее; эти отрасли поглощают вытесненный труд и расширяют сферу его “непроизводительного” применения. Видоизменяясь сами по себе, они не меняют основных черт и свойств капиталистической экономики.
осуществляющихся с железной необходимостью. Страна, промыш-денно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину ее собственного будущего”*. Следует подчеркнуть, что первая марксова схема социального развития не является эмпирической характеристикой, а почерпнута из его модели “чистого капитализма”. Однако “чистый капитализм” как таковой был теоретическим упрощением, и к тому времени, когда К.Маркс приступил к написанию третьего тома “Капитала”, широкое развитие банков, основанной на них системы инвестиций и возникновение корпораций начали трансформировать социальную структуру капиталистического общества. Если на ранних стадиях его развития существовал “старый” средний класс фермеров, ремесленников и людей свободных профессий, то что следовало сказать о появлении “нового” среднего класса управляющих, промышленных служащих, “белых воротничков” из числа рабочих и так далее? Это основа, на которой зиждется вторая схема. К.Маркс наблюдал за этим явлением с исключительным вниманием. В обществе происходили три важнейших структурных изменения. Во-первых, с ростом новой банковской системы накопление капитала зависело не от экономности и сбережений отдельного предпринимателя, финансирующего собственное предприятие, а от накоплений общества в целом. К.Маркс дает такой комментарий: “Этот общественный характер капитала опосредствуется и осуществляется в полной мере лишь полным развитием кредитной и банковской системы. С другой стороны, последняя идет дальше. Она предоставляет в распоряжение промышленных и торговых капиталистов весь свободный и даже только еще потенциальный, не функционирующий еще активно капитал общества”**. Вторым изменением стад революционный переворот, вызванный появлением корпораций, в результате чего произошло отделение собственности от менеджмента, повлекшее за собой возникновение в обществе новой профессиональной категории — если не нового класса, — представителей которой К.Маркс назы- * Marx К. Capital. Vol. 1. Р. 12-13 [перевод этой цита7Ы приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 23. С. 6, 9. ] (Курсив К.Маркса). ** Marx К. Capital. Vol. 3. Р. 712 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. II. С. 156 ].
вает “рабочей силой по управлению”: “Что не промышленные капиталисты, а промышленные управляющие (manager) являются "душой нашей промышленной системы", это заметил еще г-н Юр... Само капиталистическое производство привело к тому, что труд по надзору, совершенно отделенный от собственности на капитал, всегда предлагается в избытке”*. И наконец, расширение банковской и кредитной систем, а также развитие корпораций неизбежно означает увеличение численности вспомогательного персонала и объема работы для “белых воротничков”: “впрочем, ясно, что по мере расширения размеров производства увеличиваются торговые операции... Калькуляция цен, бухгалтерия, ведение кассы, корреспонденция — все это сюда относится. Чем шире размер производства, тем больше, хотя отнюдь не в соответствующей пропорции, торговые операции промышленного капитала... Вследствие этого становится необходимым применение наемных торговых рабочих, которые составляют собственно контору”**20. И все же, хотя эти три структурных изменения, казалось бы, бросают радикальный вызов теории поляризации классов, которая столь сильно звучит в “Манифесте” и в последних строках * Marx К. Capital. Vol. 3. Р. 454-455 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. I. С. 425 ]. ** Marx К. Capital. Vol. 3, P. 352 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. I. С. 328 ]. 20 В работе “Теории прибавочной стоимости”, представляющей собой сборник материалов, не включенных Ф.Энгельсом в “Капитал” и изданных после смерти Ф.Энгельса К.Каутским (его иногда называют IV томом “Капитала”), К.Маркс, по сути, вполне определенно заявляет, что средний класс, занимающий место между рабочими, с одной стороны, и капиталистами — с другой, постоянно растет, “[оказывая] сильное давление на нижний слой рабочего класса и увеличивая социальное обеспечение верхушки общества”. Он пишет: “...численность среднего класса будет возрастать, а пролетариат (работающий пролетариат) будет составлять относительно все уменьшающуюся часть всего населения (хотя он и возрастает абсолютно)... Таков и в самом деле ход развития буржуазного общества”. (Цитировано по книге: Speier H. The Salaried Employee in German Society. N.Y., 1939. P. 9-10 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 26. Ч. III. С. 58-59.]). Эссе Э.Харриса (см.: Harris Л. Pure Capitalism and the Disappearance of the Middle Class // Journal of Political Economy. June 1939) содержит подробные ссылки на эти разделы работы, которая содержит обсуждение К.Марксом роли среднего класса как в рамках, так и вне рамок капиталистического производственного процесса.
первого тома “Капитала” и является преобладающей идеей классического марксизма, иди, по крайней мере, значительно модифицируют ее, К.Маркс по-прежнему утверждает, что основная соци ологическая тенденция — углубление экономических кризисов и обобществление собственности — усиливает социальный конфликт. Вместо того, чтобы видеть в банковской системе институционалиэацию кредита, становящуюся источником стабильности системы, он полагал, что она лишь ускорит кризис: “Банковское дело изымает из рук частных капиталистов и ростовщиков распределение капитала как особое предприятие, как общественную функцию. Но благодаря этому банк и кредит становятся в одно и то же время и могущественнейшим средством, выводящим капиталистическое производство за его собственные пределы, и одним из самых мощных рычагов кризисов и надувательства”*. Что касается системы управления, то для К.Маркса она была скорее признаком социализма, чем капитализма. Управленческая функция, заявлял он, “проистекает из общественной формы трудового процесса”, и “утверждение, что этот труд необходим как капиталистический труд, как функция капиталиста, означает лишь, что вульгарный экономист не может представить себе форм, развившихся в недрах капиталистического способа производства, отделенными и освобожденными от их антагонистического капиталистического характера”**. “Дирижер не обязательно должен быть собственником инструментов”, а “кооперативные фабрики, — утверждал он, — служат доказательством того, что капиталист перестал быть необходимым в качестве организатора произвоства”. Проводя свой поразительный анализ, К.Маркс заявляет, что появление менеджера есть один из ключевых элементов превращения прибыли в “общественную собственность”, так как с введением должности управляющего (“потому что содержание управляющего является или должно быть просто заработной платой за известного рода квалифицированный труд, цена которого регулируется на рабочем рынке как цена всякого другого труда”) капиталист отходит от процесса производства, управдяю- * Marx К. Capital. Vol. 3. Р. 712 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. II. С. 156—157]. ** Marx К. Capital. Vol. 3. P. 455 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. I. С. 426). щий отчуждается от собственного труда, а прибыли принимают общественный характер. К.Маркс пишет: “...Вся эта прибыль получается только в форме процента, т. е. вознаграждения просто за собственность на капитал, которая таким образом совершенно отделяется от функции в действительном процессе воспроизводства, подобно тому как эта функция в лице управляющего отделяется от собственности на капитал. Таким образом, прибыль выступает... как простое присвоение чужого прибавочного труда, возникающее из превращения средств производства в капитал, т. е. из их отчуждения от действительных производителей, из их противоположности как чужой собственности всем действительно участвующим в производстве индивидуумам, от управляющего до последнего поденщика. В акционерных обществах функция отделена от собственности на капитал, следовательно, и труд совершенно отделен от собственности на средства производства и на прибавочный труд. Это — результат высшего развития капиталистического производства, необходимый переходный пункт к обратному превращению капитала в собственность производителей, но уже не в частную собственость разъединенных производителей, а в собственность ассоциированных производителей, в непосредственную общественную собственность”*. Относительно “белых воротничков” К.Маркс предвидел, что их количество будет расти, но чувствовал, что развитие капитализма приведет к их пролетаризации, так как разделение труда внутри офиса и прогресс доступного образования обесценят их деятельность. Он писал по этому поводу: “Собственно торговый рабочий принадлежит к лучше оплачиваемому классу наемных рабочих, к тем, труд которых есть квалифицированный труд, стоящий выше среднего труда. Между тем с прогрессом капиталистического способа производства заработная плата имеет тенденцию понижаться даже по сравнению с заработной платой среднего труда. Отчасти это происходит вследствие разделения труда внутри конторы, при котором необходимым является лишь одностороннее развитие способности к труду... Во-вторых, вследствие того, что начальное образование, знание торговли и язы- * Marx К. Capital. Vol. 3. Р. 517 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. I. С. 479-480 ].
ков и т. д. с прогрессом науки и народного образования приобретаются все быстрее и легче, становятся все более общераспространенными, воспроизводятся тем дешевле, чем больше капиталистический способ производства направляет методы обучения на практические цели. Распространение народного обучения позволяет вербовать этого рода рабочих из таких классов, которым раньше был закрыт доступ к этим профессиям, которые привыкли к сравнительно худшему образу жизни. К тому же оно увеличивает наплыв и вместе с тем конкуренцию. Поэтому... с прогрессом капиталистического способа производства рабочая сила этих людей обесценивается; их заработная плата понижается, тогда как их способность к труду увеличивается”*. Но эти новые структурные тенденции не были приняты в расчет, так как К.Маркс безоговорочно верил в решающую роль первой схемы. Тем не менее не ясно, почему капиталистическая “оболочка” должна разлететься на куски. Как пишет П.Суизи, “можно сказать, что вся теоретическая система К.Маркса отрицает неограниченное развитие капитализма и утверждает неизбежность социалистической революции. Однако в его трудах не содержится конкретного теоретического обоснования экономического краха капиталистического производства”21. И, как далее комментирует П.Суизи, попытки более поздних марксистских авторов, включая Р.Люксембург и Х.Гроссмана, заявлять о подобном неизбежном крахе выглядят неубедительно. История свидетельствует, что тенденция, которую К.Маркс заложил в первую схему, оказалась модифицированной, если не опровергнутой, отсутствием внутренней необходимости падения нормы прибыли, способностью государства вмешиваться в ход экономических кризисов и смягчать, если не предотвращать их расширением пределов реинвестирования капитала, открываемым технологией. Невозможно найти свидетельств — ни в теории, ни в эмпирической реальности — того, что капитализм должен потерпеть крах вследствие заложенных внутри системы экономических противоречий. * Marx К. Capital. Vol. 3. Р. 354 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25.4. I. С. 329—ЗЗО]. 21 Sweezey P. The Theory of Capitalist Development. Oxford, 1946. P. 191-192. Подробнее см.: Sweezey P. The Theory of Capitalist Development. Chap. XI.
Что же в таком случае сказать о структуре “нового общества”, зародившейся во чреве старого, — об изменении характера рабочей силы, роли управляющего? Что сказать о социальных явлениях, которые я назвал второй схемой? Какую роль эти элементы сыграли в социальной теории и концепциях социальной эволюции после К.Маркса? Знакомство с появившимися в первой половине двадцатого века социологическими теориями, затрагивающими будущее капитализма, показывает, что почти все они, по существу, оказались диалогом со второй марксовой схемой. ПОСТМАРКСИЗМ: ДИАЛОГ НА ЗАПАДЕ Немногие авторы, писавшие о капитализме, видели в нем “вечное” устройство общества. Само возникновение этого термина в XIX веке, то, что он ассоциировался главным образом с авторами социалистического направления22, изначально порождало как убеждение, что капитализм является только стадией развития 22 Странно сознавать, что в силу специфики понятия концепция капитализма так поздно прижилась в экономической литературе. В статье “Капитализм”, помещенной в “Энциклопедии социальных наук” в 1930 году В.Зомбарт вынужден был отметить, что в основных экономических работах конца девятнадцатого и начала двадцатого века этот термин отсутствовал. Он писал: “Концепция капитализма и в еще большей мере сам этот термин восходят к трудам социалистических теоретиков. До настоящего времени он остается одним из ключевых понятий теории социализма... Вопреки тому факту, что капитализм имеет тенденцию стать единственным объектом экономической науки, ни термин, ни концепция до сих пор не получили всеобщего признания со стороны академических экономистов. Немецкие экономисты старшего поколения и в гораздо большей степени экономисты других стран полностью отвергали концепцию капитализма. Во многих случаях отход от нее носил просто безоговорочный характер; тема не обсуждалась вообще, за исключением, возможно, контекста истории экономических доктрин, и, даже когда термин упоминался, это делалось без всякого указания на его особое значение. Термин "капитализм" отсутствует в наиболее известных работах Ш.Жида, А.Маршалла, Б.Селиг-мена иди Э.Касселя. В трудах других авторов, таких, как Шмодлер, А.Вагнер, Р.Эренберг и Филиппович, можно найти некоторые рассуждения на тему о капитализме, но его концепция в конце концов отбрасывается. Экономисты младшего поколения признают его обязательность иди по крайней мере полезность, но неопределенность в отношении значения понятия повсеместно отражается в заключении слова “капитализм” в кавычки” (Sombart W. Capitalism // Encyclopedia of the Social Sciences. Vol. III. N.Y., 1930. P. 195).
экономического общества, так и ожидание скорой его замены последующей экономической системой коллективистского толка. (На самом же деле, следует скорее объяснять его относительную долговечность, если учесть все доставшиеся нам от прежних времен предсказания о его скором крахе.) Автором, впервые попытавшимся изобразить трансформацию капитализма, применив качественно иную социологическую периодизацию, — действительно первым исследователем, поместившим капитализм в центр экономической теории и анализа, — был немецкий экономист и историк В.Зомбарт. В книге “Современный капитализм” (заключительные варианты которой были опубликованы в трех томах с 1921 по 1927 год) он попытался создать исчерпывающую историю перехода экономического общества от докапиталистической стадии, обеспечивавшей лишь средства к существованию, к подъему современного капитализма и его распространению. Подробно характеризуя влияние технологии и формирование капиталистического предприятия в качестве особого социального института, В.Зомбарт делал упор на духовное начало капитализма (или ментальность) как наиболее специфическую его черту и на предпринимателя как ключевую фигуру капиталистического развития23.
23 В.Зомбарт является несправедливо забытой сегодня фигурой в истории социологии, отчасти потому, что в последние годы жизни он относился с некоторой симпатией к нацистам, но в большей мере в силу того, что его труды, хотя и подталкивают к размышлениям, выглядят несколько небрежными. Это лучше всего выражено в его полемике с М.Вебером о духе капитализма. Там, где М.Вебер делал упор на “протестантскую этику”, В.Зомбарт выделял еврейский фактор в качестве основного критерия, ссылаясь как на религиозные принципы иудаизма, так и на миграции евреев в XV веке и доказывая, что перемещение коммерческого центра западного мира из Средиземноморья в Антверпен и Голландию в целом последовало за изгнанием евреев из Испании. Однако его данные о роли евреев подобраны неряшливо и неубедительно. Начиная с книги “Социализм и социальное движение” (1896), работы В.Зомбарта посвящены подъему социализма, а также развитию капитализма — начиная с первого издания его монографии “Современный капитализм” (1902). Эта книга не переведена на английский язык, хотя ее адаптированный вариант был опубликован в 1933 году (см.: Nussbaum F.L. A History of the Economic Institutions of Modern Europe: An Introduction to Der Moderne Kapitalismus of Wemer Somba't. N.Y., 1933). Написанную В.Зомбартом блестящую историю и психологию бизнесмена под названием “Der Bourgeois” перевел и издал М.Эпштейн (см.: Sombart W. The Quintessence of Capitalism. N.Y., 1915). Его работа “Die Juden und das Wirtschaftsleben” была также переведена и издана М.Эпштейном: Sombart W. The Jews and Modem Capitalism (L., 1913) (переиздана с новым предисловием Б.Ф.Хозедицем: Sombart W. The Jews and Modern Capitalism. Glencoe (111.), 1951).
С точки зрения В.Зомбарта, экономические эпохи могут быть поняты только с учетом основных характеристик других исторических систем. В таком случае начальный период любой из них частично совпадает с заключительным периодом уходящей, или предыдущей, экономической системы; в период зрелости система проявляется в ее полном своеобразии, а ее последний период можно определить по первым признакам нового, зарождающегося состояния. Применяя к капитализму это деление на эпохи, В.Зомбарт проводил различие между ранним капитализмом, или периодом с середины XIII до середины XVIII века, зрелым капитализмом (Hochkapitalismus), отличавшим период с 1750 по 1914 год, и поздним капитализмом, эпохой после первой мировой войны. Ранний капитализм еще нес на себе печать ремесленного периода. Была по-прежнему сильна приверженность традициям, экономическая жизнь имела выраженный индивидуальный оттенок, на взаимоотношения покупателя и продавца нередко влияли личные симпатии и антипатии, а работодатели и рабочие были связаны патриархальными узами. В период зрелого капитализма принципы прибыли и экономического рационализма распространились на все экономические отношения. Расширялись рынки, росли масштабы коммерческой деятельности, использовались технологии, основанные на научной механике, взаимоотношения утрачивали личностный характер и становились институционализированными. “Дух капитализма в эпоху его расцвета, — пишет В.Зомбарт, — отличался необычайным психологическим напряжением, порожденным противоречиями между иррациональным и рациональным, между тенденциями спекуляции и расчета, между ментадьностью смелого предпринимателя и трудолюбивого, уравновешенного буржуа”". В период позднего капитализма центральными становятся два сдвига. Внутри общества “значение специфически капиталиста- 24 Sombart W. Capitalism // Encyclopedia of the Social Sciences. Vol. ПГ. P.207.
ческих элементов экономической жизни” снижается, в то время как “смешанные” государственно-частные предприятия, государственные и коллективные (обобществленные) производства, а также некапиталистические экономические организации “увеличиваются как численно, так и по своему размеру и значению”. Внутри фирмы “наблюдается нарастающий упадок предпринимательского духа”. Его место занимает бюрократическая ментальность, и сама фирма становится бюрократизированной. При позднем капитализме, говорит В.Зомбарт (в качестве модели он брад объединение в картели немецкой промышленности в 1920-е годы), на первое место выходит стремление к стабилизации. Борьба за прибыль теряет свою интенсивность (“обратите внимание на такие симптомы, как фиксация нормы дивидендов, реинвестирование избыточных средств, — в Соединенных Штатах, например, некоторые концерны обеспечивают таким путем от 30 до 35 процентов своего нового капитала”), рыночный механизм уступает место ценовому регулированию, проводимому конгломератами иди даже правительством, циклические колебания экономической системы затухают, а вмешательство со стороны государства становится все более и более решительным. Особенности, придававшие капитализму его уникальный об?1ик, начади атрофироваться. Если капитализм, как считает В.Зомбарт, мог быть охарактеризован исходя из трех составляющих его элементов — духа, формы и технологии, — то дух в настоящее время исчез, остались лишь форма и технология. Все поднятые В.Зомбартом темы с несколько иными акцентами присутствуют у Й.Шумпетера, который в своей книге “Капитализм, социализм и демократия” (1942) предсказал конец буржуазной цивилизации. Трансформация происходит на уровне как ментальности, так и социальной структуры. Капиталистическая ментальность, по мнению Й.Шумпетера, меняется под воздействием трех факторов. Одним из них является излишняя рациональность капитализма. “Я без всяких колебаний заявляю, — пишет автор, — что вся его логика проистекает из характера экономический решений или, если использовать мою любимую фразу, его экономический характер есть не что иное, как форма логики”. Капиталистический процесс, продолжает он, “делает поведение и идеи рациональными, устраняя из нашего сознания метафизические убеждения, мистику и любые романтические идеи”. Однако подобная рациональность, говорит Й.Шумпетер, слишком стесняет общество: “Фондовая биржа — плохой заменитель для святого Грааля”. Второй фактор состоит в “упадке предпринимательского начала”. Предприниматель был человеком, нарушавшим привычный порядок вещей, изобретавшим новшества и доводившим дело до конца. Сегодня же “личность и сила води” имеют меньшее значение в хозяйственной среде, где все делается по шаблону и где “работа бюро и комитетов имеет тенденцию заменять индивидуальные действия”, а экономический прогресс становится “обезличенным и доведенным до автоматизма”. Третьим фактором выступает коррозия всех устоявшихся убеждений. Рационализм и эмпиризм способствуют развитию критического отношения, которое начинает ставить под вопрос буквально все. Традиции вступают в полосу разрушения. Страсть к переменам и новизне превращается в неотъемлемую часть системы. Интеллектуалы — люди, “имеющие власть над устным и письменным словом”, — проявляют все большую враждебность к капитализму, и “только социалистическое иди фашистское правительство обладает достаточной силой, чтобы дисциплинировать их”. Таким образом, неизбежно растет социальная оппозиция капитализму. На уровне социальной структуры, заявил Й.Шумпетер, капитализм держался на институциональном каркасе, покоящемся на двух столпах — институте собственности и свободе сделки. Политическую поддержку этому каркасу оказывает “множество мелких и средних фирм, где объединены собственность и управление”, которые “вместе с их работниками, подрядчиками и иждивенцами имеют решающее количественное влияние на выборы”. Тем не менее он считал, что этот институциональный каркас стал хрупким. Свобода заключения контракта ограничена различными формами регулирования — от полномочий профсоюзов до власти правительства. Институт собственности подрывается двумя путями. С одной стороны, процесс монополизации и развитие крупных корпораций способствуют устранению средних фирм. (“Возражение против концентрации экономического контроля... упускает важный момент, [то есть] ее политические последствия”.) С другой стороны, замещение владельца менеджером, получающим жалованье, уменьшает значение собственности, и административная группа начинает создавать систему правил, которые вступают в противоречие с интересами акционеров. Таким образом, по причинам, аналогичным установленным К.Марксом, И.Шумпетер видит рушащиеся твердыни капитализма, и — через столетие! — может возникнуть “цивилизация, которая сегодня медленно развивается глубоко в его недрах”25. Но что представляет собой эта цивилизация? К.Маркс считал ее социализмом. Но его великий антагонист, М.Вебер, придерживался принципиально иной точки зрения. Для М.Вебера в основе западного общества лежала рационализация, проникновение в право, экономику, бухгалтерский учет, технологию, а также организация жизни в духе функциональной эффективности и нормирования, “экономного” отношения (максимизация прибыли, оптимизация, наименьшие издержки производства) не только к материальным ресурсам, но и к бытию в целом26. Из-за неизбежности рационализации администрирование берет верх, и полная бюрократизация всех социальных институтов становится 25 Schumpeter J. Capitalism, Socialism and Democracy. N.Y., 1942. P. 122-123, 127, J32-133, 137, 140, 150, 162. И.Шумпетер осторожно уточняет в конце своей работы, что он описывает лишь историческую-тенденцию. В последнем параграфе главы “Может ди капитализм выжить?” он пишет: “В разных странах процессы находятся на разной стадии развития, но нигде они не зашли так далеко, чтобы позволить нам сколько-нибудь уверенно предсказать, каким будет их дальнейшее развитие, иди утверждать, что “лежащая в их основе тенденция” настолько сильна, что не может испытать на себе контрденценций, за исключением некоторых временных отклонений... Средний класс по-прежнему представляет подитичесую силу. Буржуазные стандарты и буржуазные мотивации, хотя и происходит их постоянное ослабление, все еще живы. Сохранение традиций и семейное владение пакетами акций до сих пор заставляют многих администраторов вести себя подобно собственникам прошлых времен. Буржуазная семья пока не прекратила существования; в действительности она так крепко держится за жизнь, что ни один ответственный политический деятель даже не отважился дотронуться до нес иным образом, кроме налогообложения. С точки зрения текущей ситуации, равно как и для целей краткосрочного прогнозирования (а в таких случаях даже столетие может быть названо “кратким сроком”), все эти поверхностные явления могут оказаться более важными, чем тенденция к новой цивилизации, постепенно прокладывающая себе дорогу в глубине нынешней [социальной структуры]”. (Schumpeter J. Capitalism, Socialism and Democracy. P. 163.)
|
