Дочери Ярослава Мудрого

Много славных женских имен сохранили летописные своды в связи с историей княжения сына князя Влади­мира Святославича Ярослава Владимировича, получив­шего прозвание Мудрого. Активной участницей борьбы за его воцарение на киевском престоле стала в 1015 — 1019 гг. его родная сестра Предслава.

В час смерти отца Ярослав жил и правил в своей отчине — Новгороде. Его основным соперником в борьбе за власть в Киеве стал сын «грекини» Святополк, кото­рый после смерти отца перебил «братью свою» — князей Бориса и Глеба и захватил киевский престол. В «По­вести временных лет» говорится, что Предслава послала в Новгород к брату гонца с известием о событиях в Киеве и о том, что Святополк затевает недоброе против него. Ярослав пошел с дружиной на Киев и в 1016 г. в битве у Любеча разбил Святополка. Бежав к своему тестю, польскому королю Болеславу, Святополк вскоре вместе с ним двинулся на Русь. Предслава активно вступила в борьбу. По свидетельству Киево-Печерского патерика («Житие Антония»), она укрывала у себя противников Святополка, в частности Моисея Угрина. В июле 1018 г. Ярослав потерпел поражение в битве с Болесла­вом и Святополком, и поляки «вниде в Киев». Предслава и ее придворная дружина оказались в руках врагов. Болеслав пытался обменять ее и другую захваченную в плен родню Ярослава на свою дочь, жену Святополка, находившуюся в плену у Ярослава. Последующая судь­ба Предславы оказалась печальной: она стала наложни­цей Болеслава.

Вокняжение Ярослава Владимировича после слож­ной политической борьбы в 1019 г. сопровождалось расширением международных контактов Руси. Жена Ярослава Ингигерда, в крещении — Ирина, дочь норвеж­ского короля Олафа, принесла в качестве приданого город Альдейгаборг (Старая Ладога). На одной из изве­стных фресок Софии Киевской изображена она сама с мужем, а также вся их семья, сыновья и четыре дочери: Анастасия, Анна, Елизавета и маленькая, неизвестная, рождение которой исследователи обычно относят к 1030 г. Дочери Ярослава Мудрого, как и их отец, мать, братья, воспитывались в атмосфере «книжности»: об их отце летопись сообщает, что Ярослав «насеял книжными словесы» сердца близких ему людей 28. Ярославны сыг­рали видную роль в политической жизни стран Европы, будучи выданными замуж за иностранных королей и принцев.

Наиболее известна романтичная судьба Анны Ярос­лавны. В середине XI в. король Франции Генрих I овдо­вел. Он был немолод, с трудом удерживал бразды правления и надеялся на укрепление престижа страны через матримониальную связь с сильным государством. Французский историк Ф. де Мезере на основании свиде­тельств хронистов писал в XVII в., что до Генриха «дошла слава о прелестях принцессы, именно Анны, дочери Георгия (Ярослава Мудрого.— Н. П.), короля России, ныне Московии, и он был очарован рассказом о ее совершенствах» 29. Брак с Анной Ярославной мог способствовать укреплению власти Генриха I и обеспе­чению надежных союзнических связей.

Но Ярослав Владимирович не сразу дал согласие на брак своей дочери. Известно безуспешное посольство к нему от Генриха I по этому поводу в 1044 г. В. Т. Па-шуто считал достоверным сообщение немецкого хрони­ста Ламберта Ашафенбургского о том, что тогда Ярослав Владимирович пытался заключить династический союз с Германией, предлагая руку Анны немецкому королю Генриху, но получил отказ. Лишь в 1048 г. епископу Готье удалось убедить киевского князя принять предло­жение короля Франции. Этим решилась судьба Анны.

В апреле 1051 г. по весенним улицам Парижа проследовал богатый кортеж новобрачной. 19 мая 1051 г. состоялась свадьба Анны Ярославны и Генриха I, а в 1052 г. у них родился сын Филипп, который в семи­летнем возрасте был коронован в Реймсе. Первые годы жизни в Париже не были радостными для Анны. «В ка­кую варварскую страну ты меня послал; здесь жилища мрачны, церкви безобразны и нравы ужасны» — эти строки из письма Анны к отцу в Киев цитируют фран­цузские исследователи 31. Но достоверных данных о ее жизни в Париже в 1051 — 1060 гг. нет. К этому времени относится лишь письмо к ней римского папы Николая II (1059 г.), в котором, в частности, говорится: «Слух о ваших добродетелях, восхитительная дева, дошел до наших ушей, и с великой радостью слышим мы, что вы выполняете в этом очень христианском государстве свои королевские обязанности с похвальным рвением и замечательным умом».

О растущем авторитете Анны во французском обще­стве говорит и тот факт, что ей было предоставлено право ставить свою подпись на документах государственной важности. Ее четкие, ясные, написанные знакомым «уставом» буквы стоят рядом с крестами неграмотных королевских чиновников, придворных и самого коро­ля — Генриха I. Эта привилегия Анны была уникаль­ным явлением для французского королевского двора XI в. Анна знала латынь — официальный язык того времени, на котором писало и говорило образованное общество в Западной Европе. Кстати, письмо папы к Анне было написано по-латыни. Но коронованная киевлянка, живя вдали от родины, помнила кирилличе­ское правописание, подписывалась и на родном языке. Известны две различные подписи Анны Ярославны: «Anne-regine» и «регина Анна». Их языку и графике посвящены специальные исследования33, потому что подписи Анны современны самым древним русским письменным памятникам, например Остромирову еван­гелию.

В 1060 г. Генрих I умер. Сын Филипп, объявленный королем, был еще несовершеннолетним, в связи с чем на Анну были возложены опекунские полномочия. Она поселилась в Санлисе, небольшом замке к северу от Парижа, который любила за «царствующий там благора-створенный воздух и за прекрасную охоту», к которой «она питала большое расположение». Близ Санлисского замка Анна основала костел и женский монастырь. В XVII в. на перестроенном портике санлисской церкви было воздвигнуто лепное изображение русской княжны во весь рост с маленькой моделью основанного ею храма. Надпись на цоколе гласит: «Анна Русская, королева Франции, основала этот собор в 1060 г.».

Дальнейшая судьба Анны делает ее похожей на героиню рыцарского романа. Два года спустя после смерти Генриха I Анну похитил из Санлисского замка потомок Карла Великого граф Рауль де Крепи де Валуа. В церкви замка Крепи их обвенчал — не без угроз Рау­ля — местный священник. Между тем граф-похититель был женат, и жена его Алинора обратилась с жалобой на мужа к папе Александру II. Папа объявил брак Рауля и Анны недействительным, но супруги этим пренебрег­ли. Более того, Анна Ярославна сохраняла друже­ственные отношения с сыном-королем и даже сопро­вождала его в поездках по стране вместе с новым мужем. Тогда Анна еще активнее приобщилась к делам полити­ческого управления: среди документов, освещающих ее деятельность, немало данных монастырям, хартий, под которыми имя ее стоит или рядом с именем сына («Phi-lippus cum regina mater sua» — Филипп и королева, мать его), или самостоятельно («Anna mater Philippi Re-ges» — Анна, мать короля Филиппа). После смерти гра­фа де Валуа (1074 г.) Анна вернулась ко двору сына и, судя по некоторым источникам, погрузилась в государст­венные дела. Последняя грамота, подписанная уже не­молодой экс-королевой Анной, датируется 1075 г.

Некоторые исследователи истории Франции XI в. склонны считать, что в конце жизни Анна Ярославна вернулась на Русь и, прожив на Родине несколько лет, умерла там. «Анна возвратилась на землю своих пред­ков»,— выбито на подножии ее статуи в Санлисе. Одна­ко летописи об этом молчат. Маловероятно, чтобы такое событие, как возвращение на родину дочери Ярослава Мудрого, прошло для киевлян незамеченным. Возмож­но, Анна ездила в Киев и вернулась обратно во Фран­цию. В XVII в. один монах аббатства Виллье отыскал могилу, как он полагал, «королевы Анны». Гробница над могилой якобы воспроизводила герб Анны: лилии и от­крытые ворота крепости, увенчанные короной. Многие русские и французские исследователи поспешили свя­зать изображение на гербе с киевскими Золотыми воро­тами. Но еще Н. М. Карамзин сомневался в достоверности «находки»35.

Более доказательно предположение о том, что киев­ская княжна привезла во Францию свою библиотеку. От нее в настоящее время сохранилась лишь часть един­ственной книги, известной среди историков и языкове­дов как Реймсское евангелие. Анализ лингвистических особенностей евангелия привел к заключению: руко­писный памятник создан на Руси в первой половине XI в. На Реймсском евангелии короли Франции приноси­ли присягу при вступлении на престол. Существует предание, что Реймсское славянское евангелие показы­вали Петру I в знак того, что память об «Анне Русской» живет по-прежнему во Франции 36.

Судьба другой дочери Ярослава Мудрого — Елизаветы (Эллисивы) — связана с Норвегией и отразилась в исландских сагах. Будущий муж Елизаветы — нор­вежский принц Гаральд встретился с ней, находясь на службе при дворе Ярослава Мудрого. Однако его по­пытка немедленно получить княжну в жены не увенча­лась успехом: Ярослав отказал ему, так как принц не имел ни богатства, ни престола. Скандинавские хроники сообщают, что викинг, получив отказ, отправился искать счастья по белу свету, чтобы или забыть прекрасную принцессу, или стать достойным ее руки и сердца. Нор­вежский принц оказался не только героем-викингом, но и поэтом. В лучших традициях рыцарской поэзии он сочинил стансы в честь своей возлюбленной — 16 строф песни, восхваляющей гордость и красоту русской княж­ны, которая, как он считал, «им пренебрегла». Гаральд побывал в Византии, на севере Африки и в Сицилии, приобрел славу и огромные богатства, которые неизмен­но пересылал ко двору князя Ярослава, доказывая, что достоин быть его зятем. В 1035 г. Елизавета была отдана ему в жены, и Гаральд вернулся в Норвегию. По-видимо­му, здесь сыграло роль не столько то, что Елизавета наконец-то оценила достоинства Гаральда, сколько же­лание самого Ярослава Мудрого укрепить союзнические отношения со странами Северо-Запада. Однако Елизаве­та по неизвестным причинам осталась на Руси. В древне­скандинавской рукописи «Hauksbok» есть сведения о том, что Елизавета Ярославна посылала мужу дары (часть своей казны) и приветственные послания. Изве­стно также посещение ею Шотландских островов. После смерти Гаральда III Елизавета Ярославна вышла замуж за датского принца.

Те же цели укрепления международных контактов Руси преследовал и брак Анастасии Ярославны с венгер­ским королем Андреем I в 1046 г. С именем Анастасии-Агмунды (это имя она получила при обращении в като­лическую веру) связывают основание двух православ­ных монастырей — в Вышеграде и Тормове. Пребыва­ние Анастасии на венгерском престоле после смерти мужа совпало с крупным политическим конфликтом — борьбой за власть, начавшейся между ее сыном Шаламо-ном и Белой I (1061 г.), и она вынуждена была бежать от преследования в Германию 38. Последующая судьба ее неизвестна.

Залогом мира и взаимопомощи двух европейских держав был и брак польского князя Казимира Восстановителя с сестрой просвещенного киевского князя Ярос­лава Мудрого Марией Добронегой в 1039 г. По сообще­нию западных хронистов Галла и Длугоша, приданое, полученное Марией, было столь велико, что можно было говорить об «обогащении королевства благодаря такому блестящему браку и укреплении его добрососедства». Славу о деяниях Марии Добронеги в годы ее вдовства донесли до нас многие источники. Известно, что русская княгиня вместе с сыновьями вершила государственные дела. Так, в 70-е годы XI в., когда Геза I, король Вен­грии, бежал с братьями в Польшу, принимала его там и снабжала всем необходимым «мать правящего короля Болеслава Щедрого, вдова Казимира королева Доброне-га вместе с младшим сыном». Имеются данные и о рели-гиознои деятельности княгини.

История жизни русских женщин Предславы и Ма­рии Добронеги Владимировны, Анны, Елизаветы и Ана­стасии Ярославен лишь небольшой сюжет в масштабном полотне, запечатлевшем внутреннюю и внешнюю поли­тику Руси XI в. Но эти дочери и сестры могущественного Ярослава достойны остаться в нашей памяти уже за то, что вложили посильную лепту в упрочение междуна­родного престижа своей Родины.