Калиостро и Казанова

Поддерживаемые юридической, гражданской и военной властью своих корон, испанская и португальская инквизиции продолжали ревностно бороться с ересью масонства на протяжении восемнадцатого столетия не только дома, но и в колониях за границей. Обе были уничтожены во время наполеоновской оккупации Иберийского полуострова и последующей кампании по его отвоеванию под руководством будущего герцога Веллингтона, — а масоны, как в британской, так и во французской армиях выказывали мало симпатии к институту, который прежде их преследовал.

К концу войны на Пиренеях инквизиция была снова учреждена реставрированными монархиями в Испании и Португалии. Её новое существование было, впрочем, кратковременным. К концу первой четверти девятнадцатого века испанская и португальская инквизиции прекратили своё существование, а в бывших колониях Латинской Америки были созданы республики, которые управлялись главным образом масонами.

В других странах католической Европы Священная канцелярия, лишённая секулярной поддержки её испанских и португальских аналогов, действовала с меньшими успехами. Но, несмотря на всю шаткость своего положения в менявшемся мире, она всё же продолжала вести наступление на масонство, и, особенно в Италии, масоны по‑прежнему испытывали на себе её заботу и попечение.

Среди наиболее видных жертв был Жозеф Бальзамо, более известный как граф Калиостро. Родившийся в Палермо в 1743 году, Калиостро много путешествовал и был посвящён в масоны в Лондоне в 1777 году. Впоследствии он ввёл свой обряд или ритуал масонства, который пытался распространить по всей Европе.

В 1789 году он прибыл в Рим, ища аудиенции у папы Пия VI, который, как ему мнилось, должен был отнестись с сочувствием к его масонскому ритуалу и принять его на благо Церкви. Это могло показаться наивным, однако в действительности Калиостро нашёл римский клир крайне восприимчивым к своим проповедям и свёл дружбу с высокопоставленными фигурами в целом ряде католических институтов, включая орден мальтийских рыцарей.

Окрылённый своим успехом, он учредил свою собственную ложу в Вечном городе, которая предположительно собиралась во дворце Мальтийского ордена. По свидетельствам, в число её членов входили не только рыцари и знать, но также функционеры‑клирики, священнослужители и по меньшей мере один кардинал.

Папа, однако, уже передал досье на него Священной канцелярии. В конце декабря 1789 года — спустя примерно семь месяцев после своего приезда в Рим — Калиостро был арестован вместе с восемью членами своей ложи, одним из которых был американец.

В течение следующих восемнадцати месяцев он подвергался допросам в Кастель Сант‑Анджело[46]. 21 марта 1791 года Священная канцелярия осудила его за ересь и приговорила к смерти — этот приговор был заменён папой на пожизненное заключение.

4 мая 1791 года папа приказал, чтобы все документы и манускрипты, масонские регалии и одеяния Калиостро были сожжены муниципальным палачом на Пьяцца Санта‑Мария Минерва. Одна папка с документами, содержавшая отдельные бумаги, личные записи и письма, по‑видимому, каким‑то образом избежала этой участи. В 1970‑х годах итальянский автор Роберто Джервазо обратился с просьбой изучить этот материал, но получил отказ от главы Священной канцелярии. Сам Калиостро умер в заключении в 1795 году.

Другим известным масоном, ставшим жертвой Священной канцелярии в Италии, был современник Калиостро Джакомо Джироламо Казанова ди Сейнгальт (1725‑1798). После исключения из семинарии за, как утверждалось, непристойное поведение Казанова, как и Калиостро, много путешествовал и в 1750 году был посвящён в масоны.

Позже он напишет, что вступление в ложу было обязательной ступенью в образовании, развитии и карьере всякого умного молодого человека с хорошим воспитанием, желавшего оставить след в мире. Когда Казанова вернулся в свою родную Венецию, он был схвачен Священной канцелярией, которая обвинила его в безбожии и занятиях магией.

Сначала его принуждали шпионить за масонами и другими подозрительными фигурами, а затем заключили в тюрьму. В конечном итоге, при обстоятельствах, достойных приключенческого романа Дюма, ему удалось бежать, после чего он вступил на путь, который и сделал его впоследствии известным.

Посмертно изданные мемуары Казановы создали ему репутацию авантюриста, шарлатана, мошенника, соблазнителя и любовника, победам которого позавидовал бы сам Дон Жуан. Но он также был талантливым эготистом[47], умевшим рекламировать свой образ, а в его мемуарах безусловно немало преувеличений, гипербол, поэтических вольностей.

Впрочем, помимо щедрой саморекламы они предлагают читателю очень яркую и точную панораму нравов того времени. Более того, Казанова был даровитым писателем. Он являлся автором исторических трудов, написанных по‑итальянски, и фантасмагоричного романа, не лишённого литературных достоинств, написанного по‑французски.

В 1788 году он опубликовал подробный отчёт о своём пребывании в застенках Священной канцелярии и о своём побеге из заключения — «Histoire de ma fuite des prisons de Venise»[48], — который составляет один из ценнейших источников имеющихся у нас сведений о деяниях Священной канцелярии во второй половине восемнадцатого столетия.