Раздел 5. ВИТЕБСКАЯ ЕПАРХИЯ В СОСТАВЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ 1772 – 1917 ГОДА

 

Изменение положения православных после вхождения восточных земель Речи Посполитой в состав Российской империи и восстановление церковно-административной жизни на территории Витебской епархии

 

Положение православных на Витебской земле в лучшую сторону изменится сразу же после первого раздела Речи Посполитой в 1772 году. В результате первого раздела отошла к России и северо-восточная часть Беларуси – территория современной Витебской епархии. Вскоре после этого было произведено новое территориально-административное и церковно-епархиальное деление: четыре округа (Могилевский, Оршанский, Рогачевский и Мстиславский) вошли в Могилевскую губернию и составили епархию Могилевскую, а остальные три (Полоцкий, Витебский и Двинский) были присоединены к Псковской губернии и соответственно епархии. Но, после второго разделения Речи Посполитой в 1792 году, в составе Псковской епархией остался только округ Двинский. Полоцкий же и Витебский вместе с новоприсоединенными западными территориями Витебского края причислен к Могилевской епархии. Эти территории входили в состав Могилевской епархии до учреждения в Полоцке в 1834 г. по Высочайшему повелению самостоятельной православной епископской кафедры. Хотя в новоприсоединенных землях была полная свобода в вероисповедании, многие униатские приходы просят их принять обратно в состав Православной Церкви.

В 1780 году происходят перемены в судьбе униатских общин Витебщины. Униатский Полоцкий архиепископ Смогоржевский получил сан митрополита и, соответственно, убыл в Варшаву, а на его просьбу к императрице Екатерине II сохранить за ним и Полоцкую кафедру, последовал следующий ответ: «Он учинился гражданином и прелатом в другом государстве, служить вместе двум господам не может»[125]. Управление Полоцкой униатской епархией устраивается по образцу русских православных епархий: в Полоцке и Могилеве были устроены консистории. Важным моментом была и практика опроса местных жителей на счет церковной принадлежности священника на вакантное место: в случае желания принять православного, то такой приход передавался в ведение местного православного епископа. Всего за последующие три года подобным образом присоединилось более 117 тысяч униатов.

Вместо убывшего в Варшаву митрополита Смогоржевского на Полоцкую униатскую кафедру в 1784 году был назначен архимандрит Онуфриевского монастыря Ираклий Лисовский. В 1785 г. святитель Георгий (Конисский), епископ Могилевский и Белорусский, отправил в Святейший Синод жалобу об отнятии и переводе в подчинение униатскому архиепископу еще двух православных церквей: Лоевской Свято-Троицкой и Ульской Свято-Преображенской (ныне Бешенковичское благочиние Витебской епархии). Но это было, скорее, исключение, нежели правило, поскольку статистика свидетельствует об ином. Так, по «Генеральной ведомости о числе каждой епархии церквей … за 1785 год» на территории современного Оршанского благочиния, где ранее было всего не более десяти церквей, насчитывается в Орше - 3, в уезде - 23, в Копысе - 4 и Копысском уезде - 15, т.е. всего 45 церквей[126].

Обер-прокурор Святейшего Синода докладывал императрице Екатерине в 1793 году, что «повсюду» униаты изъявляют «усердное желание возвратиться к истинной их матери, Церкви благочестивой»[127]. Похожий доклад императрице предоставил и православный епископ Могилевский и Витебский Афанасий, в котором он сообщал, что его трудами к Православию было присоединено только в одном Себеже 10740 человек. В результате всех обращений Екатерина II 22 апреля 1794 года издает указ «Об искоренении каких-либо преград для перехода униатов в Православную Греческую Церковь». В нем особо подчеркивалось, чтобы никто из духовных и светских лиц иноверного исповедания «в самом возвращении к православию преград делать не решался»[128].

Решительность этих действий была обусловлена неспокойной обстановкой в только что присоединенных землях, на которых в марте 1794 года вспыхнуло восстание, возбудившее сильное волнение среди польского дворянства. Помещики опирались на униатское духовенство, глава которого митрополит Ростоцкий отказался от присяги на верность императрице Екатерине.

Восстание, естественно, было подавлено, однако оно ускорило начавшийся процесс «скасавання» унии. Униатские епархии в присоединенных землях после II и III раздела Речи Посполитой были упразднены, а униатские приходы были административно подчинены Полоцкому униатскому архиепископу Ираклию Лисовскому. Статистические данные внушали оптимизм: до смерти Екатерины II было присоединено до двух миллионов униатов, в унии оставалось всего полтора миллиона. Правда, большинство присоединенных проживали на юге присоединенных земель, а оставшиеся в унии были западные земли, не исключение и Витебщина.

Но не везде воссоединение протекало гладко, иногда и не без нажима. Среди крестьян был распущен слух, что за принятие православия их отберут от помещиков и передадут в казну (положение государственных крестьян было несколько легче, чем помещичьих). В то время, как помещиков официально предупредили, что противодействие с их стороны воссоединению будет квалифицировано как преступление и повлечет за собой отдачу под суд и секвестр поместий. Губернские власти действовали просто, предлагали униатскому священнику вместе с прихожанами присоединиться к Православию, а не согласных ожидало увольнение или арест. В некоторых местах духовенство соглашалось, а в некоторых занимало выжидательную позицию, а кое-где и вступало в открытое противостояние с властью.

Интересные сведения о деле воссоединения униатов в Сенненском уезде Могилевской губернии, а, соответственно, и Могилевской епархии (ныне территория Витебской области и Витебской епархии) дает в своих автобиографических записках могилевский чиновник Гавриил Иванович Добрынин, которые не нуждаются в комментариях. «По втором присоединении от Польши края […] многие там униаты захотели, или заохочены, или побуждены обратиться к церкви Грекороссийской … Нарядили в разные уезды разных чиновников, в числе которых и мне достался Сенненский уезд … Отправляясь в город Сенно и зная из именного императорского повеления, что велено спросить: «не желают ли?» и что желающих запрещено удерживать от их желаний, старался я не отступить от точного смысла сего предписания …. Всех церквей во всем Сенненском уезде тридцать три, которых всех мы посетили. Ко всякой церкви собирали прихожан – упредительно через земского исправника, дабы по приезде не тратить времени; при каждой церкви читали им повеления, предписания, спрашивали о свободном расположении их к перемене веры или, лучше сказать, одного только переименования веры. Увещевали их чрез духовного депутата и не обрели ни единой души, желающей отстать от униатской и пристать к Грекороссийской церкви …. В три недели с проездом, возвратился я в Могилев и был везде от губернатора и от архиерея провозглашен безбожником и ослушником … иной доносит: обратил церковь, две, три. И, лишь только губернское правление получит такое донесение, как вдруг с противной стороны получает другие – от униатского духовенства, от прихожан, а побочными дорогами от помещиков – что униаты вынуждены побоями, что Церковь отбита насильно, и проч., и проч.»[129].

В это же время с особой остротой встала еще одна проблема: безместное униатское духовенство. Униатские священники, оставшись без приходов, отказывались передавать церковное имущество, проводили богослужения или в католических каплицах (часовнях), или в своих храмах, несмотря на то, что они уже были освящены по православному чину. Белорусский генерал-губернатор П. Пасек 3 марта 1795 года приказал Полоцкому и Могилевскому правлениям, чтобы униатскому духовенству, которое осталось без прихода, было запрещено жить в тех же местах. Указом от 6 сентября 1795 года данной части униатского духовенства разрешался выезд за границу, оставшимся же была назначена пенсия на содержание семьи.

Отношение к униатству изменится при императоре Павле I, который известен своим доброжелательным отношением к католическим рыцарским орденам в частности (он был магистром ордена госпитальеров) и католической церкви в общем. Данный вопрос достаточно широко освещен в историографической литературе и на нем мы не будем специально останавливаться. Стоит лишь заметить, что такая недальновидная политика имела весьма плачевные результаты: под влиянием католической пропаганды (одним из способов был слух якобы русское правительство желает уничтожить унию, слив ее с католической церковью) более 200 тысяч униатов перешло в католичество, большинство из которых проживало в Белоруссии и Литве. Имел место и процесс возврата обратно в унию. Так, современный белорусский исследователь Падокшин С. А. приводит такую цифру применительно к белорусам – до 90% новообращенных вернулось в унию. Насколько данные сведения имеют отношение к действительности и правдивы, требует дальнейшего исследования.

Подобная латинизация униатства привела к тому, что в нем появляется новое движение, стремящееся сохранить свою идентичность, даже путем сближения с Православием. Центром этого движения стал Полоцк, а его духовным руководителем архиепископ Ираклий Лисовский. К активным действиям по реализации определенной программы он приступил в 1803 году после паломничества в Иерусалим. Первостепенными мерами стали: восстановление восточной обрядности, новые храмы строились по восточным образцам, орден базилиан в границах епархии был переподчинен епископской власти, вместе с тем, было ослаблено его влияние на дела веры. Но, на мой взгляд, важнейшим шагом по реализации идеи приближения униатской Церкви к Православной стало открытие в 1806 году Белорусской Греко-католической семинарии в Полоцке при Софийском монастыре. Особенностью этой семинарии был «русский» уклад: преподавание большинства предметов в противовес Виленской главной семинарии велось на русском языке и с православными тенденциями богословия в спорных вопросах. Именно с первого выпуска этой семинарии и будут знаменитые Василий Лужинский, архиепископ Витебский, и Антоний Зубко, трудами которых и будут воссоединены с Православием униаты Витебщины. Смерть Лисовского 30 августа 1809 года на некоторое время приостановила сближение униатов с православными. И, хотя эту идею поддерживали его ближайшие преемники, униатский митрополит Григорий Коханович и Полоцкий униатский архиепископ Иоанн Красовский, которого современники характеризовали как «русского духом», а монахи базилиане называли не иначе как «схизматиком». Но, к сожалению, в первом случае, во время войны с Наполеоном 1812г., правительству было не до униатов, а во втором случае базилиане приостановили начатый архиепископом Ираклием Лисовским процесс.

В целом религиозную ситуацию (не весьма отрадную) в Витебске хорошо характеризуют воспоминания коллежского асессора Петра Котловского, учителя Невельского народного училища (Россия), который писал о Витебске 1808 года следующее: «Грекороссийских церквей три: 1) каменная Благовещанская, сооруженная в 956 году из дикаго камня, почти вся иждивением св. Ольги выписанным ею из Константинополя зодчими как для построения сей, так в городе Пскове и Киеве церквей, 2) каменная же соборная Успенская, приобретенная от ксендзов базилиан, стоящая над Двиною на высокой горе, называемой Лысою и 3) деревянная во имя св. Николая Чудотворца, баталионная. Римских церквей 5, униатских 8. Монастырей мужских 5, женский униатский 1. В раcстоянии 3-х верст от города есть грекороссийской Свято-Троицкой Марковский мужеский монастырь с одною каменною и двумя деревянными церквами снабженный. Монашествующие, коих от 5-7 человек числится, состоят ныне под управлением архимандрита Иосифа. Все же российское духовенство сей губернии подчиняется епископу Варлааму Могилевскому и Витебскому»[130]. Не менее тяжелая ситуация была и в сфере образования, где, за исключением светской гимназии, все школы находились в ведении либо инославных, либо иноверцев. «Училища:

1) гимназия, стоящая под ведением императорскаго Виленскаго университета. В ней директор, четыре старшие учители и три младшие. Обучают по часам положенным в Уставе училищ математике, физике, истории, географии, статистике, богословию, философии, риторике, естественной истории, технологии и коммерческим наукам. Языки преподают: латинский, немецкий и французской.

2) уездных училищ,

3) езуитское,

4) пиарское,

5) униатское,

6) жидовская школа»[131].

Война 1812-1813 годов нанесла серъезный урон как экономике, так и религиозной жизни Витебщины. По вероисповедным книгам униатских прихожан, в 1812 году, после Отечественной войны, в Полоцкой униатской епархии (в нее, помимо Витебской губернии, входили частично земли Минской и Могилевской губерний) было свыше 540 тысяч человек. Для сравнения: население Витебской губернии в этот период составляло всего лишь 315 тысяч человек, можно себе представить, какой процент от этого числа составляли православные.

5 ноября 1827 года прелатом Иосифом Семашко, асессором греко-униатской коллегии (впоследствии митрополитом Виленским) была написана знаменитая записка о положении дел униатской церкви, а точнее о ее сильной латинизации и выражение надежды на начало обратного процесса. «Униатское духовенство, во время Польши несколько Римскому враждебное, ныне взаимностью польз почти с оным соединилось. Получая первоначальное воспитание в римских и (что одно и тоже) базилианских училищах … Завися в получении приходов, всякой по оным помощи, а даже в помещении детей, от римских помещиков; получая от совокупности богослужения значительные доходы по римскому исповеданию; занимая при римских костелах многие места в звании викарных, комендариев, алтаристов и капелланов… Оно имеет тоже самое одеяние, те же наружные знаки отличия; оно служит в однех церквах, на алтарях и в тех же священных облачениях; оно ввело вместо древних греческих обрядов – большую часть римских, вместо внятного для народа богослужения – тихо читанные мши; уже в большей части церквей не найдется иконостасов, по многим же вместо громогласного пения заведены немые органы. Остался единственно почти отличительною чертою славянский язык, в богослужении употребляемый»[132]. Описанная ситуация наиболее характерна была для северо-западного края в общем, а для Витебской епархии в частности.