Феноменальное и каузальное описания

Книга Хайдера в первую очередь внесла вклад в актуальную для 1950-х гг. область исследования социальной психологии, а именно восприятие человека в межличност­ных отношениях. Хайдер различает феноменальное и каузальное описание воспри­нимаемого. При феноменальном описании характеризуется то, что воспринимается непосредственно, при каузальном — весь процесс восприятия дистального объекта, начинающийся с раздражения органов чувств, включающий переработку сенсорной информации и заканчивающийся построением образа данного предмета. Обе фор­мы описания строго не разграничиваются. В непосредственно воспринимаемом нами уже дано нечто большее, чем поверхностный «сколок» явления. В другом человеке мы воспринимаем не только его движения и мимику лица, но и его эмоциональные состояния, желания и мотивацию. Таким образом, уже в восприятии присутствую! «добавки», которые могут и не осознаваться, хотя частично эти «добавки», возмож­но, выявляются при каузальном анализе. Хайдер пишет:

«При межличностном восприятии наблюдатель благодаря определенной форме не­посредственного понимания воспринимает людей не только в их пространственных и физических свойствах, но и в таких неуловимых качествах, как их желания, потреб­ности и эмоции» (ibid., p. 22).

Хайдер прежде всего стремился выяснить, какие закономерности лежат в осно­ве такого непосредственного восприятия. Именно с этим связана проблема фено­менальной причинности, имеющая в психологии восприятия длинную историю. Так, английский философ-эмпирик Юм (1711-1776) рассматривал восприятие при­чин как результат прошлого опыта. Гештальтпсихологи в отличие от традиционной трактовки писали о «гештальт-факторе феноменальной причинности» (Duncker, 1935), ссылаясь на тот факт, что при определенных условиях пространственно-вре­менного развертывания событий (например, когда кто-то захлопывает дверь и сра-< зу после этого гаснет свет) причинно-следственные связи воспринимаются непо­средственно, иногда вопреки опыту и знаниям; в таких случаях восприятие каузаль­ных связей основывается «не на следствиях опыта, а на его предпосылках» (Metzger, 1954, S. 125). Правда, в случае таких, непосредственно усматриваемых, причинно-следственных зависимостей речь идет только о малой части того, что понимается нами под каузальной связью.

Мецгер (Metzger, 1953) так обобщает данные по восприятию причинности: «Причинность — такая же первоначальная чувственная данность, как цвет, форма, величина и расположение предметов» (ibid., S. 441). Свой вывод Мецгер строит в основном на экспериментальных данных Мишотта (Michotte, 1941, 1946; крити­ческий разбор см.: Weir, 1978). Мишотт предлагал своим испытуемым описать свое восприятие, например, следующего события: объект А движется к объекту В, каса­ется его, после чего А останавливается, а В начинает двигаться в том же направле­нии, в котором двигался А. Если временная задержка между соприкосновением А и В и началом движения В непродолжительна (не более 100 мс), то каждый испы­туемый сообщал о причинной зависимости движений А и В, даже если ему было известно, что оба объекта приводятся в движение независимо друг от друга при помощи специального устройства. Ситуация, когда А после соприкосновения с В начинал обратное движение, а В следовал за ним, объяснялась «притягиванием» А кВи «захватом» объектом А объекта В и т. д.

Хайдер и Зиммель (Heider, Simmel, 1944) сделали следующий шаг в этом на­правлении, доказав, что перемещения неодушевленных объектов могут вызывать у наблюдателя непосредственное впечатление не только физической, но и «психо­логической причинности», как если бы эти объекты обладали мотивацией, направ­ляющей их взаимодействие. Авторы предлагали испытуемым просмотреть мульти­пликационный фильм. Ниже приводится описание этого фильма, как его восприни­мали испытуемые (с объективной точки зрения то, что происходило на экране, было слишком искусственным). Большой треугольник (D) входит в дом (прямоуголь­ник с дверной рамой), снова выходит и начинает драться с маленьким треугольни­ком (d), в это время в дом входит круг (k). После того как D побеждает, он идет в дом и гоняется там за k до тех пор, пока d не открывает снаружи дверь и k не убега­ет, преследуемый D. После этого все трое дважды обегают дом. Когда, наконец, d и k удаляются, D колотит по стенам дома до тех пор, пока они не рушатся. Таким

или подобным образом испытуемые описывали просмотренный фильм. Геометриче­ским объектам приписывались свойства личности, скажем, Охарактеризовался как

«задира», «драчун».

Каузальное описание охватывает не только непосредственно данное, но и про­шлое, т. е. те процессы, которые привели к наблюдаемому состоянию. При этом важную роль могут играть детали воспринятого, хранящиеся в памяти материалы, абстракции, получаемые в результате переработки информации или каких-то бо­лее частных процессов. Хайдер (Heider, 1958, р. 26 и далее) особое место отводит «центральным процессам», порождающим «понятия», с помощью которых интер­претируется воспринимаемое.

Важнейшим гносеологическим вопросом психологических исследований явля­ется вопрос о степени адекватности, с которой методом интроспекции можно опи­сать частные процессы, определяющие феноменально данное. Нисбетт и Вильсон (Nisbett, Wilson, 1977), проверив многочисленные экспериментальные данные и проведя собственные эксперименты, пришли в целом к довольно скептическим выводам о том, что они называют «иллюзиями интроспекции»:

«1. Люди часто не могут точно сообщить о влиянии конкретных стимулов на связан­ные с умозаключениями реакции более высокого порядка. В самом деле, иногда они ничего не сообщают о важных стимулах, иногда о реакциях на эти стимулы, а иногда и о том, какого рода умозаключение они сделали...

2. Сообщая о влиянии стимулов, люди лишены возможности запросить свою намять о том, какой когнитивной обработке подвергались эти стимулы; вместо этого они вынуждены строить свои сообщения, основываясь на неявных теоретических допу­щениях о причинной связи между стимулом и реакцией...

3. Субъективные сообщения о высших умственных процессах иногда бывают точны­ми, но даже они не связаны с непосредственным применением интроспекции. Ско­рее, эти сообщения обусловлены случайно правильным применением априорных каузальных теорий» (ibid., p. 233).

Смит и Миллер (Smith, Miller, 1978) находят столь скептические выводы Нис-бетта и Вильсона необоснованными по многим причинам. Например, они считают чрезмерно строгим использованный авторами критерий, согласно которому испы­туемые должны осознавать тщательно скрываемые от них экспериментатором ре­левантные поведению ситуационные факторы. В результате экспериментальной проверки роли конкретных перцептивных признаков для общей оценки свойств личности было установлено, что вопреки неадекватной оценке испытуемые в со­стоянии осознавать роль конкретной информации в выработке общего суждения. Смит и Миллер считают более правомерным вопрос об условиях, при которых возможно интроспективное проникновение, а не о самой возможности проникно­вения с помощью интроспекции в когнитивные процессы, определяющие пережи­вания и поведение индивида.

Этого добились Эрйксон и Саймон (Ericson, Simon, 1980), рассматривавшие «словесные отчеты» — интроспективные описания восприятия неприличных ри­сунков — в качестве экспериментальных данных. Решающим фактором является то, каким образом был получен интроспективный отчет. Если он касается содер­жания, на которое непосредственно перед этим было направлено внимание, и если

это содержание все еще находится в кратковременной памяти, то словесный отчет об этом содержании не менее надежен и «тверд», чем объективные поведенческие данные. В отличие от этого неточными и спорными являются данные, полученные, когда испытуемый должен сообщить о чем-то, чего он (уже) не помнит, или о том, что переживалось не непосредственно в данный момент, так что за ответом ему надо обращаться к теориям, предположениям или рассуждениям.

Межличностное восприятие в социальной психологии

Наряду с исследованием проблем психологии восприятия большое влияние на разви­тие теории атрибуции оказал возникший в социальной психологии интерес к пробле­мам восприятия человека человеком. В центре внимания стоял, в частности, вопрос о том, как люди используют постепенно поступающую информацию для формирования I представления о другом человеке. Для своего эксперимента Аш (Asch, 1946) разрабо­тал перечень личностных свойств. Половине испытуемых этот перечень предъявлял­ся в обратном порядке. Сразу же был выявлен эффект первичности:свойства, пере­числявшиеся вначале, все равно какие, больше всего влияли на формирование пред­ставления о другом индивиде. Аш предположил, что начальная информация несколько меняет смысл последующей, которая как бы подгоняется к первой.

Джоунс и Гезалс (Jones, Goethals, 1971) обобщили эффекты порядка переработ­ки информации и предложили три объяснения. Во-первых, в процессе переработки информации может ослабевать внимание, что приводит к недостаточной переработ­ке информации, поступающей позднее. Во-вторых, более поздней информации мо­жет придаваться меньшее значение, если она не согласуется с информацией, полу­ченной ранее. В-третьих, как предполагает Аш, более поздняя информация может подгоняться к исходной. Андерсон (Anderson, 1965,1974) разработал модель интег­рации информации, определяющей окончательное суждение, посредством подсчета взвешенного среднего показателя для последовательно поступающих порций сведе­ний. Книга Хайдера и обзор исследований по проблеме восприятия человека чело­веком вышли в свет одновременно (Heider, 1958; Tagiuri, Petrullo, 1958), но спор о предположении Аша об изменении оцениваемой информации в пользу складываю­щегося суждения продолжается до сих пор (см.: Zanna, Hamilton, 1977).

Следует упомянуть и оригинальную теорию «личностных конструктов» Келли (Kelly, 1955, 1958). В ней идет речь об индивидуальных особенностях решения проблем, понимания и категоризации повторяющихся ситуаций, прежде всего си­туаций социального взаимодействия. Келли обращает внимание на то, что во всех этих отношениях не существует принципиальных различий между обычным чело­веком — «наивным, или интуитивным, наблюдателем» — и ученым, специально изучающим поведение. Личностные конструкты можно трактовать как атрибуции. Келли разрабатывал свой подход прежде всего в клинико-психологических целях.

Внутренний и внешний контроль

Еще одним толчком к созданию теории атрибуции послужила разработанная в психологии личности проблема самовосприятия человека. Отчасти она уже рас­сматривалась в главах 4 и 5. Здесь следует указать прежде всего на предложенную Роттером (Rotter, 1954) концепцию так называемого внутреннего и внешнего кон-

троля подкрепления. Речь идет об обобщенных ожиданиях, т. е. убеждениях, каса­ющихся собственной деятельности и того, насколько человек собственными уси­лиями может добиться желаемого. Это зависит, конечно, от особенностей ситуа­ции. Но Роттер указывает на то, что одно и то же подкрепляющее событие (одно и

то же желательное последствие действия) может вызывать у разных индивидов различные реакции:

«Одним из детерминантов такой реакции является степень восприятия индивидом будущего вознаграждения как зависящего от него или связанного с его поведением либо как зависящего от внешних обстоятельств или от случая. Эффект подкрепле­ния проявляется в поведении лишь части людей. Иными словами, он не сводится к процессу простого запсчатления в памяти, а зависит от восприятия человеком при­чинной связи (или отсутствия таковой) между собственным поведением и опреде­ленным вознаграждением. Такое восприятие не обязательно строится по принципу "все или ничего", оно может иметь весьма разнообразные степени градации. Когда подкрепление воспринимается субъектом как вытекающее из его собственного дей­ствия, но не полностью обусловленное им, то в культуре западного типа подобная ситуация воспринимается как зависящая от случая или как непредсказуемая из-за запутанности внешних сил»' (Rotter, 1966, р. 1).

Как уже отмечалось в главе 5, подобные рассуждения близки концепции инст-рументальности. Контроль, по Роттеру, означает ожидание, связанное с инструмен-тальностыо результатов собственных действий для относительно отдаленных по­следствий, которые не могут контролироваться непосредственно; иными словами, оно означает восприятие собственного поведения с точки зрения причинной обуслов­ленности последующих событий. Диагностика индивидуальных различий осуще­ствляется в этом случае с помощью шкалы 1-Е (внутреннего-внешнего контроля). Составляющие ее 23 задания построены по принципу выбора альтернативы, напри­мер: (а) «Многие неудачи в жизни людей отчасти есть результат обычного невезе­ния», (б) «Неудачи людей есть результат допущенных ими ошибок».

Содержание заданий охватывает самые разнообразнее сферы жизни: успехи в учебе, социальный престиж, любовь и увлечения, взаимоотношения с коллегами, социально-политические убеждения и мировоззренческие установки. Подобная внеситуационная обобщенность конструктов отрицательно отразилась на валид-ности этой методики относительно специфических критериев деятельности, та­ких, как изменение ожиданий в результате неудачи, сопротивляемость затуханию (см.: Collins, 1974; Zuckerman, Gerbasi, 1977). Индивидов с высокими показателя­ми внутреннего контроля по опроснику Роттера нельзя отождествлять с индиви­дами, которые в деятельности достижения мотивированы на успех. Конечно, пер­вые, как и вторые, предпочитают задачи средней сложности, но в отличие от вторых они же выбирают и легкие задачи (Liverant, Scodel, 1960). Лучше всего показатели оп­росника предсказывают такие общие критерии, как политические взгляды, конформ­ность, деятельность по улучшению собственной жизни и т. п. (см.: Lefcourt, 1984; Palenzuela, 1984; Phares, 1976). Крэндалл и соавторы (V. Crandall, Katkovsky, V. J. Crandall, 1965) в своей шкале IAR (Intellectual Achievement Responsibility — От­ветственность за интеллектуальные достижения) приспособили опросник Ротте­ра к ситуациям достижения.