СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

 

«Мы никогда не скрывали, что наша революция толь­ко начало, что она приведет к победоносному концу только тогда, когда мы весь свет зажжем таким же огнем революции» (Сочинения, т. 25, 2 изд., стр. 49). «Теперь ясно для всех, что может существовать либо победивший империализм, либо советская власть — се­редины нет» (Сочинения, т. 23, 2 изд., стр. 228).

«Мы живем не только в государстве, но и в системе государств, и существование Советской республики рядом с империалистическими государствами продолжительное время немыслимо. В конце концов, либо одно, либо другое победит. А пока это наступит, ряд самых ужасных столкновений между Советской республикой и буржуазными государствами неизбежен» (Сочинения, т. 16, 1 изд., стр. 102).

«Пока остаются капитализм и социализм, мы мирно жить не можем: либо тот, либо другой в конце концов победит: либо по Советской республике будут петь {285} панихиды, либо по мировому капитализму» (Сочинения, т. 25, 2 изд., стр. 412).

«Практическая коммунистическая политика —естьиспользование вражды между капиталистическими стра­нами, натравливая их друг с другом» (Сочинения, т. 25, изд., 1926 г. стр. 502).

«Мы все время знали и не забудем, что наше дело есть международное дело, и пока во всех государствах — и в том числе в самых богатых и цивилизованных — не совершится переворота, до тех пор наша победа есть только половина победы или, может быть, меньше» (Речь 16 ноября 1920 г., Сочинения, т. 20, часть 2, изд. 1926 г., стр. 431).

 

КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ТАКТИКА

 

На публичных собраниях и в партийной печати Ле­нин выступал как правоверный марксист и противник индивидуального террора и всяких «вспышкопускательств», но в частных разговорах и в тесном кругу близ­ких ему людей он говорил совсем другое. Известный со­циолог проф. К. М. Тахтарев, принимавший в 90 годах активное участие в социал-демократическом движении и друживший с Лениным, после смерти Ленина рассказал о разговоре с последним, еще в эпоху «Искры». Говорили о П. Б. Струве. Ленин в «Искре» называл тогда Струве «изменником» и «ренегатом».

«Я не считал это название подходящим для определения Струве, — пишет Тахтарев. —...Я обратил вни­мание Владимира Ильича на возможные последствия по­добного клеймения Струве. Я сказал ему: — А что, если кто-либо из рабочих, фанатически преданных делу, под влиянием травли Струве на страницах “Искры”, вдруг ре­шится расправиться с ним или даже убьет его, как измен­ника и ренегата? — «Его надо убить», — ответил мне Вла­димир Ильич» (Тахтарев, Ленин и социал-демократиче­ское движение. «Былое», Ленинград, № 24, стр. 22).

{286} Позже Ленин, на партийном суде над ним в апреле 1907 года, сказал:

«Нельзя писать про товарищей по партии таким язы­ком, который систематически сеет в рабочих массах не­нависть, отвращение, презрение и т. п. к несогласно мы­слящим. Можно и должно писать именно таким языком про отколовшуюся организацию... Я умышленно и рас­считано вносил смуту в ряды той части петербургского пролетариата, которая шла за отколовшимися накануне выборов меньшевиками, и я всегда буду поступать таким образом при расколе» (Сочинения, т. 12, 4 изд., стр. 382-383).

В конспиративном письме от 3(16) октября 1905 года Ленин писал из Женевы членам Боевого комитета боль­шевиков в Петербурге:

«Я с ужасом, ей-Богу, с ужасом вижу, что о бомбах говорят полгода и ни одной не сделали!... Идите к моло­дежи и основывайте дружины везде и повсюду и у сту­дентов, и у рабочих особенно и т. д. Пусть они сами, кто как может, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога и т. д. Не требуйте никаких фор­мальностей, наплюйте вы, Бога ради, все “функции пра­ва” и привилегии ко всем чертям... Отряды должны тотчас же начать военное обучение на немедленных операциях тотчас же. Одни сейчас же предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие нападение на банк для конфискации средств для восстания... Пусть каждый отряд сам учится, хотя бы на избиении городовых: де­сятки жертв окупятся с лихвой тем, что дадут сотни опыт­ных борцов, которые завтра поведут за собой сотни ты­сяч» (Сочинения, т. 8, 3 изд., стр. 326).

В книжке «Детская болезнь коммунизма» Ленин в 1920 году писал:

«Надо уметь приносить всякие жертвы, преодолевать величайшие препятствия, чтобы систематически, упорно, настойчиво, терпеливо пропагандировать и агитировать как раз в тех учреждениях, обществах, союзах, хотя бы {287} самых что ни на есть реакционных, где только есть про­летарская или полупролетарская масса...

Надо уметь пойти на все и всякие жертвы, даже — в случае надобности — пойти на всяческие уловки, хитрости, нелегальные приемы, умолчания, сокрытие правды, лишь бы проникнуть в профсоюзы, остаться в них, вести в них во что бы то ни стало коммунистическую работу» (Сочинения, т. 17, 2 изд., стр. 144-145).

В своей речи на совещании членов немецкой, поль­ской, чехословацкой, венгерской и итальянской делегации 3-го конгресса Коминтерна 11 июля 1921 года Ленин ска­зал:

«Сейчасже должен сказать,что чем ближе генераль­ное наступление, тем “опортунистичнее” мы должны дей­ствовать. Теперь вы все вернетесь домой и скажите ра­бочим, что мы стали благоразумнее, чем были перед 3-тьим конгрессом. Вы не должны смущаться, вы скажи­те, что мы допустили ошибки и хотим теперь действо­вать осторожнее; тем самым мы привлечем на свою сторо­ну массы от Социал-демократической и Независимой Со­циал-демократической партий, массы, которые объек­тивно всем ходом вещей подталкиваются к нам, но ко­торые боятся нас. На нашем примере я хочу показать, что нужно действовать осторожнее...

«Наша единственная стратегия теперь это стать силь­нее, а потому умнее, благоразумнее, «оппортунистичнее» и это мы должны сказать массам. Но после того, как мы завоюем массы, благодаря нашему благоразумию, мы затем применим тактику наступления и именно в самом строгом смысле».

(Впервые напечатано в 1958 году в 5-ом № Москов­ского журнала «Вопросы истории партии».)

В 1908 году в статье «Аграрный вопрос и социал-де­мократия» Ленин презрительно издевался над програм­мой социалистов-революционеров за то, что в ней гово­рилось о социализации земли. Ленин назвал эту програм­му «авантюристической» и «ненаучной». А в {288} ноябре 1917 года Ленин, как известно, выбросил свою марксистскую аграрную программу и без всяких церемоний взял аграр­ную программу у социалистов-революционеров, над ко­торой он более десяти лет издевался, называя ее «аван­тюристической» и «ненаучной». В этом Ленин сам приз­нался. Он писал:

«В самый момент октябрьского переворота мы заклю­чили не формальный, но очень важный (и очень успеш­ный) политический блок с мелкобуржуазным крестьян­ством, приняв целиком, без единого изменения, эсеров­скую аграрную программу, т.е. заключили несомненный компромисс, чтобы доказать крестьянам, что мы не хотим майоризирования их, а соглашения с ними» (Сочинения, т. 17, 2 изд., стр. 160-161).

«Девять десятых крестьянской массы в течение нескольких недель перешли на нашу сторону, потому что мы приняли не нашу, а эсеровскую программу и осуществили ее на практике» (Сочинения, т. 32, 4 изд., стр. 451).

Таким образом Ленин признавал, что он победил не с помощью марксизма, но потому, что отказался от него.

 

СОЦИАЛИЗМ В ГОРОДЕ — СОЦИАЛИЗМ

В ДЕРЕВНЕ

 

Тотчас же после захвата большевиками власти, Ленин начал свои «социалистические» эксперименты, хотя до этого уверял, что Россия не может сразу «перескочить в социализм». Троцкий в книге «О Ленине» рассказывает, как Ленин в первый период в Смольном на заседаниях Совнаркома неизменно повторял, что «через полгода у нас будет социализм и мы станем могущественным го­сударством». «Левые эсеры, — пишет Троцкий, — и не только они одни, поднимали недоумеваючи головы, пере­глядывались вопросительно, но молчали. Это была, со стороны Ленина, система внушения и Ленин верил в то, что говорил», — добавляет Троцкий. (Л. Троцкий. «О Ленине», Госиздат, Москва, 1924, стр. 112).

Действительно, в письме к петроградским {289} рабочим, напечатанном 24 мая 1918 года в «Правде», Ленин писал:

«Наша революция подошла вплотную, конкретно, практически к задачам осуществления социализма».

В декабре 1918 года на чрезвычайном съезде Сове­тов, выступая по вопросу о деревенских «комитетах бед­ноты», Ленин сказал: стр. 112).

«Мы сделали этим гигантский всемирно-историче­ский шаг, который не сделан еще ни в одном из самых демократических республиканских государств. Деревен­ская беднота, сплачиваясь со своими вождями, с город­скими рабочими, дает только теперь окончательный и прочный фундамент действительного социалистического строительства. Это величайший переворот, который в та­кое короткое время привел нас к социализму в деревне».

Итак, социализм есть уже и в городе, и в деревне.

Но уже в марте 1919 года на восьмом съезде партии Ленин говорил:

«Насилие по отношению к среднему крестьянству представляет из себя величайший вред. Это — слой мно­гочисленный, многомиллионный. Даже в Европе, где ни­где он не достигает такой силы, где гигантски развита техника и культура, городская жизнь, железные дороги, где всего легче было бы думать об этом — никто, ни один из самых революционных социалистов не предлагал насильственных мер по отношению к среднему крестьян­ству» (Сочинения, т. 29, 4 изд., стр. 187).

Через два года, в речи на десятом съезде компартии, в 1921 году, Ленин сказал, противореча прежним своим утверждениям:

«В материальном, экономическом и производствен­ном смысле мы еще в преддверии социализма не нахо­димся».

А еще через год, в 1922 году, в статье «Заметки пуб­лициста», Ленин писал:

«Мы не доделали даже фундамента социалистической экономики... Надо это отчетливо сознать и открыто при­знать, ибо нет ничего опаснее иллюзий и {290} головокружения, особенно на больших высотах» (Сочинения, т. 27, 2 изд., стр. 201).

Захватив власть в 1917 году, Ленин только надеялся, что ему удастся удержать власть в России до того мо­мента, когда произойдет мировая революция. Он был уве­рен, что она произойдет очень скоро. Но этого не слу­чилось. И в речи на III конгрессе Коминтерна, 5 июля 1921 года, Ленин признал:

«Когда мы начинали в свое время международную революцию, мы делали это не из убеждения, что мы мо­жем предварить ее развитие, но потому, что целый ряд обстоятельств побуждал нас начать эту революцию. Мы думали: либо международная революция придет нам на помощь и тогда наши победы вполне обеспечены, либо мы будем делать нашу скромную революционную работу в сознании, что в случае поражения, мы все же послужим делу революции и что наш опыт пойдет на пользу другим революциям. Нам было ясно, что без поддержки между­народной мировой революции победа пролетарской ре­волюции в России невозможна... Но в действительности, движение шло не так прямолинейно, как мы этого ожи­дали. В других крупных, капиталистически наиболее раз­витых странах революция еще до сих пор не наступила» (Сочинения, т. 26, 2 изд. стр. 451).

В 1921 году Ленин признал что советская власть бы­ла чудом. Чудом был октябрьский переворот, чудом был исход войны с Польшей, чудом было то, что русский крестьянин и рабочий могли эти три года все перенести. Причем же тогда здесь марксизм?

Когда Ленин увидел, что мировая коммунистическая революция не приходит, что русские крестьяне, солдаты и матросы недовольны коммунистическим режимом и бунтуют, он объявил НЭП.

В речи на десятом съезде партии в марте 1921 года Ленин сказал:

«Мы должны постараться удовлетворить требования крестьян, которые неудовлетворены, которые недовольны {291} и законно недовольны и не могут быть довольны. Мы должны им сказать: “Да, такое положение не может дер­жаться дальше”...

Мы не должны стараться прятать что-либо, а должны говорить прямиком, что крестьянство формой отноше­ний, которая у нас с ним установилась, недовольно, что оно этой формы отношений не хочет и дальше так су­ществовать не будет. Это бесспорно. Эта воля его вы­разилась определенно. Это воля громадных масс трудя­щегося населения. Мы должны с этим считаться, и мы достаточно трезвые политики, чтобы говорить прямо: да­вайте нашу политику по отношению к крестьянству пе­ресматривать» (Сочинения, т. 26, 2 изд., стр. 238, 239, 240, 241).

Через год, в 1922 году, Ленин писал:

«С колхозами много наглупили... Надо опираться на единоличного крестьянина... Крестьяне социалистами не являются и строить социалистические планы так, как если бы они были социалистами, значит строить на песке... На­ши средства насилия по отношению к крестьянству делу не помогут... Старательный крестьянин должен быть цен­тральной фигурой нашего хозяйственного подъема».

А за год до своей смерти, 4 января 1923 года, Ленин писал:

«Никоим образом нельзя понимать это так, будто мы должны нести сразу чисто и узко коммунистические идеи в деревню. До тех пор, пока у нас в деревне нет ма­териальной основы для коммунизма, до тех пор это бу­дет, можно сказать, вредно, это будет, можно сказать, гибельно для коммунизма».

В последней статье, написанной Лениным в марте 1923 года, за девять месяцев до своей смерти он призна­вал:

«У нас, можно сказать, хорошее в социальном устройстве до последней степени не продумано, не понято, непрочувствовано, схвачено наспех, не проверено, не испытано, не подтверждено опытом, не закреплено и т. д....

{292} Надо вовремя взяться за ум. Надо проникнуться спаси­тельным недоверием и т. д. Надо задуматься над провер­кой тех шагов вперед, которые мы ежечасно провозгла­шаем, ежеминутно делаем и потом ежесекундно доказы­ваем их непрочность, несолидность и непонятность. Вред­нее всего было бы полагаться на то, что мы хоть что-ни­будь знаем, или на то, что у нас сколько-нибудь значитель­ное количество элементов для построения действитель­ного нового аппарата, действительно заслуживающего названия социалистического, советского и тому подобное» (Сочинения, т. 27, 2 изд., стр. 406-407).

 

***

 

Мы видели, что Ленин отказывался от своего марк­сизма, когда это ему было выгодно или нужно было оправдать свою политику и тактику. В этом смысле Ста­лин был учеником Ленина, несмотря на то, что сталинская эпоха во многом отличалась от ленинской. При Ле­нине, например, не расстреливали руководителей и актив­ных деятелей партии, которые с Лениным не соглашались. При Сталине несогласных со Сталиным расстреливали. Ленин не объявлял предателями и фашистскими агента­ми вождей Красной армии, — Сталин объявлял. Ленин никого не заставлял боготворить его и поклоняться ему, как это делал Сталин.

 

 

Ленин строго осуждал всякое про­явление антисемитизма, — Сталин в последние годы от­крыто вел антисемитскую политику. Ленин ввел НЭП, частичную свободу торговли и этим дал возможность крестьянству и всему населению свободнее вздохнуть. Сталин отменил НЭП и насильно загнал крестьян в кол­хозы.

Но то, что именно Сталин стал наследником Ленина и что именно из ленинизма вышел сталинизм, не было случайностью. Главной идеей Ленина и ленинизма была идея диктатуры, то есть правительственной власти, не­ограниченной никакими законами и не контролируемой народом. К этой идее, в зависимостиот обстоятельств, {293} подгонялось все «учение марксизма-ленинизма» и соот­ветственно «построение социализма», как теперь подго­няется и «построение коммунизма».

Диктатура длительное время без террора не может удержаться. И это Ленин научил коммунистов (и не толь­ко коммунистов, но и фашистов, а позже и нацистов), как незначительное меньшинство путем военного заго­вора может захватить власть в стране и удержать ее при помощи обмана, террора и подавления всех гражданских свобод.

К чему привела бы ленинская новая экономическая политика, если бы Ленина через год после введения НЭП'а не разбил паралич, конечно, нельзя знать. Сталин отменил НЭП и, несмотря на предостережения Ленина, загнал крестьян в колхозы. Наследники Сталина факти­чески продолжают политику Сталина по отношению к крестьянству, как и его внешнюю политику. В 1930 году правый коммунист С. Сырцов в своей брошюре «О наших успехах, недостатках и задачах» писал, что то, что ком­мунисты называют опытом, на самом деле представляет собой проявление самоуверенности людей, не знающих, что они творят:

«Они действуют по правилу: попробуем, что из этого выйдет и если жизнь ударит нас по лбу, то убедимся, что надо было делать иначе». (С. Сырцов, «О наших успе­хах, недостатках и задачах», Москва, 1930 г., стр. 36).

Так было в 20-х годах при Ленине, в 30-х и 40-х годах при Сталине и так происходит теперь при его наследни­ках.

А международная коммунистическая революция, ко­торую Ленин предсказывал в 1917 году, надеясь, что она окончательно обеспечит все победы советской власти, не пришла и через пятьдесят лет. И нет никаких оснований думать, что она наступит еще через 50 лет, ибо развитие современного общества идет совершенно по другим пу­тям. Не по тем, которые предсказывал Ленин. Марксизм-ленинизм уже потому не может претендовать на научность {294} и служить «путеводной звездой», что из идейного на­следства Ленина можно черпать самые противоположные выводы. А сама идея ленинского коммунизма — вредная иллюзия, которая уже давно изжита рабочим классом всех наиболее развитых промышленных стран.

Высшей целью социализма все выдающиеся социа­листические мыслители всего мира, включая Маркса и Энгельса, всегда считали гуманитарный идеал полного ду­ховного развития личности всех граждан и полное удов­летворение их материальных нужд.

Коммунистические вожди утверждают, что они то­же социалисты и демократы и стремятся к победе сво­боды, равенства и братства. Но коммунистические теоре­тики до сих пор не объяснили нам, каким образом можно прийти к торжеству демократии при помощи диктату­ры и деспотизма, к действительной свободе при помощи закрепощения человеческой личности и всего народа, и к братству при помощи уничтожения инакомыслящих.

 

 

{295}