Хроника событий 1 страница

1949 г. 16 июня — первая внестудийная передача: репортаж с первомайской демонстрации трудящихся в Ленинграде.

 

190_____________________________________________________А.Г.Киселев

 

Сдан в эксплуатацию весь комплекс реконструированного Мос­ковского телецентра на ул. Шаболовка, 53.

29 июня — еще одна внестудийная передача: репортаж о футбольном матче со стадиона «Динамо».

1951 г. 22 марта Совмин принял решение об организации ежедневных телепередач в Москве и о создании Центральной студии телевидения (ЦСТ).

1954г. 3 апреля первая передача «Ученые на экране телевизора».

27 октября первый номер тележурнала «Искусство».

1955г. Январь. Первый репортаж с промышленного пред­приятия — фабрики «Красный Октябрь» (по сути, начало до­кументального раздела телевещания; провел репортаж Ю. Фо­кин — В.Ц.). Июнь. Первая событийная передача — репортаж о встрече на Центральном аэродроме президента Вьетнама Хо Ши Мина.

1956г. 1 мая впервые проведен телевизионный репортаж о военном параде и демонстрации трудящихся на Красной пло­щади.

Важнейшая страница в истории становления отечественно­го телевидения — освещение Всемирного фестиваля молодежи и студентов с 28 июля по 11 августа 1957 г. в Москве. Именно в это время на Шаболовке создаются первые журналистские твор­ческие подразделения — редакции: фестивальная (впоследствии ставшая Главной редакцией молодежных программ) и «Послед­них известий» (впоследствии Главная редакция информации).

Во исполнение постановлений ЦК КПСС 1959—1960 гг. (а тогда ничего не делалось без партийных постановлений) на те­левидение пришли журналисты. Телевидение становится сред­ством массовой информации и пропаганды — СМИП (аббревиа­тура СМИ воспринималась в те годы как усеченная). Пропаган­да в ее коммунистическом понимании становится основой со­держания всех телевизионных передач («Ленинский универси­тет миллионов», тележурнал «Партийная жизнь», «Пропаган­дистский огонек», «Советское — значит отличное» — такими названиями пестрели расписания телевизионных передач).

Это вовсе не значит, что в этот период отечественное телевидение не создавало ничего интересного. Период с 1957 по 1970 г. называния». Действительно, это время отмечено

 

 

Теория и практика массовой информации____________________________191

 

Действительно, это время отмечено поисками и находками, озарениями и достижениями. Таковы «Рассказы о героизме» писателя С.С. Смирнова и выступления мастера устного рассказа И.Л. Андроникова, убедивших ауди­торию и тележурналистов в том, что монолог в кадре может быть захватывающим зрелищем; «Кинопанорама» А.Я. Каплера; «Эстафета новостей» Ю. Фокина; «Вечер веселых вопросов» врача Аксельрода, журналиста Муратова, инженера Яковлева, со временем ставший неувядаемым КВНом; «От всей души» В. Ле­онтьевой; «Телевизионный Клуб кинопутешественников» С. Сенкевича; «Здоровье» Э. Белянчиковой и «Музыкальный киоск» О. Доброхотовой. Первый советский многосерийный телефильм «Операция «Трест» (автор сценария А. Юровский); 50-серийная «Летопись полувека» и 60-серийная «Наша биография»; «Сем­надцать мгновений весны» Ю. Семенова и Т. Лиозновой.

Затем — внедрение видеомагнитной записи (ВМЗ), приход на пост председателя Гостелерадио СССР С.Г. Лапина и его полевое решение об исключении некоторых программ из прямо­го эфира (наполовину импровизационная программа «КВН» от этого умирает — сегодняшний «КВН» А. Маслякова скорее юмо­ристический театр, чем молодежная сатирическая передача, какой она была в те годы). Эпоха Л.И. Брежнева — это время застоя в советской экономике и общественной жизни и одновре­менно время застоя на телевидении.

 

6.2. Телевизионный прожектор перестройки (1985—1991 гг.)

 

6.2.1. Обоснование необходимости осваивания новых тематических «ниш» отечественной журналистики в годы перестройки

 

Конец 80-х — начало 90-х гг. XX столетия вошли в новей­шую российскую историю как время коренных преобразований, кардинальных реформ в области экономики, политики, общественной жизни, время развенчания идеологических клише и Психологических стереотипов, крушения идолов и кумиров, еще

 

192_____________________________________________________А.Г.Киселев

 

вчера считавшихся незыблемыми авторитетами. Вот как говорил в апреле 1991 г. об этом Генеральный секретарь ЦК КПСС, пер­вый президент СССР М. С. Горбачев на последнем съезде Ком­мунистической партии: «Ситуация, в которой оказалось сегодня наше общество, является предметом острых споров, пережива­ний, а то и взаимоисключающих оценок... Радикально преобра­зуется политическая система, утверждается подлинная демок­ратия со свободными выборами, многопартийностью, правами человека, возрождается реальное народовластие... Началось пре­образование сверхцентрализованного государства... На смену атмосфере идеологического диктата пришли свободомыслие и гласность, информационная открытость общества».

Такими виделись некоторые черты новых социально-поли­тических условий, многие из которых постепенно становились нормой и образом жизни людей. Понятно, что гласность — это еще не свобода слова, а демократизация — только процесс, который должен привести к подлинной демократии. Сейчас пред­ставляется, что вся логика развития событий, начиная с ап­рельского (1985 г.) Пленума ЦК, знаменовавшего начало пере­стройки, неизбежно вела к августу 1991 г., когда перестройка в понимании идеологов КПСС закончилась вместе с многолетней историей этой партии. Однако этому периоду в истории могу­щественного тоталитарного государства СССР суждено было стать решающим в кардинальном изменении не только геопо­литического устройства страны и мира, но и — что много важнее — общественного сознания, складывающегося из ми­роощущения отдельных людей, отбросивших постыдную пси­хологию «винтиков» государственной машины и превращающих­ся в личности. Не случайно этот период в нашей истории за­падные политологи назвали «второй русской революцией» (так назывался телесериал Би-би-си, показанный практически все­ми телестанциями мира, в том числе Российским телевидением в ноябре 1991 г.).

Именно в это время возникли принципиально новые соци­ально-политические условия, и вместе с ними — ими же выз­ванные к жизни и в то же время формирующие эти условия — в недрах отечественной телевизионной системы вызревали, по­степенно заявляя о себе, столь же принципиальные переме­ны, еще не осознанные, но уже необратимые, крепнущие день ото дня.

 

Теория и практика массовой информации____________________________193

 

Исходя из логики развития й потенциальных возможностей различных средств массовой информации можно было бы пред­положить, что их вклад в радикальные общественные преобра­зования пропорционален этим возможностям и соответствует логическому ряду, так сказать, количественно-качественному ранжиру: печать — радио — телевидение. Однако на первом этапе, в период перестройки, нередко дело обстояло как раз наоборот. Конечно, телевидение с его всепроникающей способ­ностью, с имманентной аудиовизуальному образу объективнос­тью обладает особым свойством действенности; оно внесло свой вклад в перестроечные процессы. Трудно представить обще­ственный прогресс в стране без телетрансляций Первого съез­да народных депутатов СССР, сессий Верховного Совета Со­юза и Верховных Советов союзных республик, Моссовета, Лен­совета и других советов всех уровней, партийных форумов и митингов, без репортажей из «горячих точек», таких публицис­тических программ, как «7 дней», «Взгляд», «Пятое колесо» (Ленинградская студия телевидения) и ряда местных телепере­дач.

И все же участие телевидения в исторических преобразо­ваниях, как представляется, уступало подвижнической работе немалого числа изданий печатной периодики, среди которых можно назвать ежедневные газеты «Известия», «Комсомольс­кая правда», еженедельные «Московские новости» и «Аргумен­ты и факты», «тонкий» журнал «Огонек» и «толстые» «Новый мир», «Знамя», «Октябрь» (число примеров здесь, можно мно­жить): и даже сам факт существования не менее популярных противостоящих им изданий, таких, как газеты «Советская Рос­сия» и «Литературная Россия», «День» («Завтра»), журналы «Москва», «Наш современник», «Молодая гвардия», свидетель­ствовали о реальном плюрализме и борьбе мнений и способ­ствовали не только поиску истины, но и диалектическому раз­витию, совершенствованию нашей прессы, невозможным в ус­ловиях идеологической монополии и единомыслия.

В чем же причина некоторого отставания в борьбе за де­мократию столь массового, а стало быть, изначально демокра­тического средства информации — телевидения? Каковы меха­низмы влияния телевизионного вещания на общественные про­цессы? Какой должна стать сама телевизионная система, чтобы

 

194_____________________________________________________А.Г.Киселев

 

соответствовать современным требованиям, быть в состоянии эффективно выполнять новые задачи?

Рассматривая вопрос об адекватном отражении реальной действительности в программах советского телевидения, стоит заметить, что в годы перестройки, пожалуй, не было более важной и сложной, постоянной и ответственной тематики, чем проблемы межнациональных отношений. В темп, как освещались на отечественном телеэкране неоднозначные события в При­балтике, на Кавказе, в Средней Азии, Молдове, Украине и других регионах страны, можно ясно увидеть, сильные и сла­бые стороны телевидения, его потенциальные возможности и неиспользованные резервы. Анализ конкретным телепередач и тенденций в освещении межнациональной тематики, как пред­ставляется, дает возможность составить достаточно полное пред­ставление о реальном состоянии телевизионного вещания, как, впрочем, имеет и безусловную самоценность, учитывая уни­кальную многонациональность состава страны и многонациональ­ный характер отечественного телевидения в том виде, в каком оно создавалось на протяжении ряда советских десятилетий.

Эпизод I. В декабре 1986 г. в Алма-Ате прошли массовые выступления молодежи, которые тогда были квалифицированы как националистические по своим устремлениям. (В 1991 г. Ука­зом Президента Казахстана Н. Назарбаева в пятую годовщину этих событий 17 декабря объявлено Днем национального воз­рождения.) Это было первое выступление подобного плана, о котором страна узнала хотя и с некоторым опозданием, но, как говорится, по горячим следам — и, что самое важное, из офи­циальных источников.

Между прочим, тогда средства массовой информации пы­тались представить дело так, будто межнациональные напря­женности как раз и начались в декабре 1986 г. в Казахстане и являются порождением эпохи гласности. Это, разумеется, не соответствует действительности. Гласность отнюдь не стала при­чиной возникновения целого ряда «болевых точек» — она выс­ветила их, сделала общеизвестными. Разве до Алма-Аты все было гладко? В докладе на XX съезде ВЛКСМ (апрель 1987 г.) говорилось о событиях того же ряда в Якутии, во Фрунзе, на Северном Кавказе. Точнее, эти регионы были названы вместе с Алма-Атой, но о соответствующих «региональных конфлик­-

 

 

Теория и практика массовой информации____________________________195

 

конфлик­тах» официально ничего не было известно. В те времена счита­лось, что негативную информацию могут знать только те, «кому положено», а «народу это не надо».

Эпизод II. Вот уже и в Москве стали проходить демонст­рации и публичные голодовки так называемых «невыездных» — советских граждан, добивающихся разрешения покинуть роди­ну. Их подробно снимали западные теле-, кино- и фотокоррес­понденты. Отечественные блюстителе порядка запрещали эти съемки. Правда, запрет этот не нарушало только Центральное телевидение. Журналисты «свободного мира» рьяно боролись за свое право «отражать реальную действительность». В програм­ме «Время» дикторы сообщали, что во время демонстрации западные корреспонденты обрывал пуговицы на форменных мундирах милиционеров, а оператор западногерманского теле­видения в экстазе перекусил кабель своего видеокомплекта».

Почему об этом рассказывали в теленовостях, а не показы­вали, если события разворачивались. Так, а не иначе? Впро­чем, даже самым неискушенным телезрителям было не просто верить диктору на слово в то время, когда изначальная основа телевидения — показ событий, а не рассказ о них.

Эпизод III. В самый разгар событий в Нагорном Карабахе и вокруг него многие газеты рассказали о мужественном по­ступке председателя колхоза имени В.И. Ленина Агдамского района в Азербайджане Хура-ман Аббасовой, которая встала перед разъяренной, доведенной до крайности толпой и, как героиня древнего восточного эпоса, сорвала с головы платок, бросив его к ногам враждующих. Ожила старая легенда: никто не посмел переступить материнский платок — и не пролилась братская кровь, как случилось это во время сумгаитской тра­гедии.

Почему же так редко говорилось об этом факте с телеви­зионного экрана? И почему телевидение не смогло бросить символический белый платок между давшими волю эмоциям представителями разных национальностей, живущих в Нагорно-Карабахской автономной области, и земляками в Армении и Азербайджане?

Казалось, частично ответ на этот вопрос содержался в пер­вом крупном партийно-правительственном постановлении, на­метившем выполнение всех необходимых работ по обеспечению

 

 

196_____________________________________________________А.Г.Киселев

 

устойчивого приема на всей территории Нагорного Карабаха общесоюзной телевизионной программы, а также передач в пол­ном объеме Азербайджанского и Армянского телевидения.

Характерно, что проблему, вокруг которой долгое время шли бесплодные споры, удалось решить в самые сжатые сро­ки: было завершено сооружение радиорелейной линии Ере­ван - Горис, мощная ретрансляционная станция обеспечила показ армянских телепередач в Степанакерте, столице ИКАО, и на территории Азербайджана.

Эпизод IV. Технические проблемы, требующие сложных инженерных решений, значительных материальных средств, теперь решались достаточно быстро. Но сам факт совершен­ствования материально-технической базы телевидения отнюдь не становился гарантией повышения пропагандистского эффекта телевизионного вещания. Когда в Степанакерте началась мно­гомесячная забастовка, митинги стали круглосуточными, в тол­пе на площади засветились экраны переносных телевизоров. Программа «Время» из Москвы сообщала, что в Степанакерте все спокойно. А на улицах — войска. Люди ждали правдивых сообщений, но упорно молчали телевидение, радио — цент­ральное, местное. Только «голоса», зарубежные радиостанции подробно комментировали происходящее. И ведь знаем (это дав­но и убедительно доказали специалисты в области социальной психологии, это подтверждено социологическими исследова­ниями): первая оценка события воспринимается аудиторией как достоверная; следующая должна сначала развенчать сложив­шийся стереотип, только потом будут услышаны иные аргу­менты.

Такое неадекватное отражение реальной действительнос­ти в СМИ происходило в эпоху объявленной гласности, когда журналистов избавили от мелочной опеки, многочисленных зап­ретов, жесткою контроля. Но нет — кто-то невидимый все же дирижировал освещением закавказских событий. Причем диа­лектика этого процесса носила классически двойственный ха­рактер: чем больше на местах партийные и советские органы утрачивали контроль над событиями (втягивались в «выяснение отношений», «сведение счетов»), тем более несправедливой по отношению к соседям становилась деятельность местных орга­нов массовой информации. Что касается Центрального телеви­-

 

 

Теория и практика массовой информации____________________________197

 

телеви­дения, Всесоюзного радио, газет и журналов, выходящих в Москве, то в их работе особенно ощущалась «дирижерская палочка»: то полное замалчивание происходящего; то краткие сообщения, не дающие представления о масштабах событий, но оставляющие простор для домыслов, слухов, измышлений; то, как по команде (почему «как»?), журналистские десанты в Ереван, Баку, Степанакерт, обширные (нередко поспешные, непродуманные) материалы -— во всех средствах массовой ин­формации однонаправленные, с заданной тематикой и одноли­нейными выводами.

Эпизод V. 8 апреля 1989 г. в программе «Время» после бло­ка международной информации, перед спортивными новостя­ми, на экране появился И. Кириллов на нейтральном фоне (обыч­но в таком оформлении передают некрологи). Приглушенно-ней­тральным тоном диктор начал читать сообщение: «Четвертый день в столице Грузии — Тбилиси неспокойно». Внизу кадра субтитром вспыхнула надпись «ТАСС сообщает». Как будто у Центрального телевидения нет собственного корреспондента в Грузии. Как будто у корпункта ЦТ испортилась вся видеосъе­мочная техника. Но даже если так, ведь «четвертый день неспокойно». А от Москвы до Тбилиси менее четырех часов лету... Понятно, что нельзя приписывать вину за такую «опера­тивность» самому телевидению. Понятно, что так оно действо­вало по указке сверху. Но ведь сама-то «указка» была уже отменена. Однако руководство Центрального телевидения от­нюдь не спешило воспользоваться дарованной свободой.

На следующий день программе «Время» пришлось сообщать о тбилисских событиях уже не в конце передачи, а в начале. Сразу после военного обозрения диктор зачитал очередной тассовский материал:

«В ночь на 9 апреля, после 21 часа, несмотря на принима­емые партийными, советскими и правоохранительными органа­ми меры, обстановка на митинге в Тбилиси стала резко ослож­няться и выходить из-под контроля... В этой ситуации с целью обеспечения общественной безопасности и предотвращения не­предсказуемых последствий руководство республики приняло решение — прервать антисоветское, антиобщественное сборище, очистить площадь у Дома правительства. Подразделения МВД и войск строго выполняли инструкцию о неприменении

 

198_____________________________________________________А.Г.Киселев

 

оружия, о мерах предосторожности, особенно к женщинам и подросткам. Однако отдельные группы экстремистов, воору­женные камнями, палками, металлическими предметами, ока­зали яростное сопротивление. Их действия вызвали в толпе дав­ку, в результате которой погибло 16 человек. Несколько десят­ков получили травмы различной степени тяжести».

Пройдет не так уж много времени, и комиссия съезда на­родных депутатов СССР установит, сколько недосказанного и лжи в этом сообщении. Телевидение же формально не обязано проверять достоверность сведений, распространяемых прави­тельственным телеграфным агентством.

Как видим, отечественное телевидение оказалось явно не готовым к освещению межнациональной напряженности. Нако­пив изрядный опыт подготовки «ура-патриотических» передач интернациональной тематики, зачастую лакировавших реаль­ную действительность, рисовавших ее в розовом свете так, что настоящие проблемы увязали в «сиропе» сладкозвучных славос­ловий по поводу безоблачной дружбы народов и постоянного сближения наций и культур, телевидение спасовало перед ост­рыми вопросами, которые поставила жизнь.

Перелом начался с прямых трансляций заседаний Первого съезда народных депутатов СССР. Неожиданности здесь нача­лись буквально с самого начала первого заседания. Как только прозвучали слова об официальном открытии форума, на трибу­ну поднялся никем не объявленный депутат и предложил по­чтить минутой молчания память жертв Тбилиси. Режиссер, ве­дущий трансляцию открытия в прямой эфир, назубок знающий утвержденную процедуру и никак не ожидавший отступления от сценария, потерял контроль над собой и «вывел» изображе­ние. На экране появилось то, что на профессиональном жарго­не называется «молоко» (белый фон при отсутствии картинки). Звук, кажется, не пришлось выключать, потому что в зале установилась мертвая тишина. Так форум впервые избранных демократическим путем народных депутатов СССР сошел с «на­езженной колеи». И редко на нее возвращался. Работники теле­видения, ведущие трансляции, уже не теряли самообладания, что бы ни происходило в зале. Более того: день ото дня в сложной парламентской учебе набирались опыта депутаты, а вместе с ними учились и телерепортеры. По жанру некоммен­-

 

Теория и практика массовой информации____________________________199

тированные трансляции события, на которое журналисты даже теоретически не могли повлиять, постепенно превращались в публицистические репортажи, захватывающие своей страстной драматургией — драматургией не только самого события, но и его показа по телевидению. Телекамеры становились все сме­лее и откровеннее: холодные и бездушные «соглядатаи», бле­щущие никелем, лаком и толстым стеклом объективов, они пре­вращались в заинтересованных, взволнованных наблюдателей, соучастников, эмоциональных летописцев, не боящихся проде­монстрировать свое отношение к происходящему, не навязы­вая его зрителям, но и не скрывая, что помогало телеаудито­рии разобраться во всех непростых перипетиях происходящего во Дворце съездов.

В пристрастной некомментированной трансляции умело использовался даже такой сложный и обоюдоострый прием, как контрапункт.

Эпизод VI. Вспоминается прямое и бескомпромиссное вы­ступление депутата из Прибалтики. Председательствующий Б. Лукьянов отреагировал чересчур резко — и тогда депутат, внешне сдержанно, тщательно подбирая русские слова, зая­вил: вот почему я буду голосовать за выход моей республики из состава СССР. И сел на место. Председательствующий не стал вступать в полемику. События покатились дальше, но у нас, зрителей, оставалось тягостное чувство. Его явно разделял ре­жиссер трансляции, потому что на экране встретились: холод­ный, непримиримый, обращенный внутрь. себя взгляд прибал­тийского депутата — и неприемлющий, жесткий взгляд пред­седательствующего. Наверняка они смотрели вовсе не друг на друга, может быть, уже и думали о другом. Но экран столк­нул, свел в единый пластический образ те и другие глаза — и эти два кадра в сущности предсказали будущее развитие собы­тий в республиках Балтии, а может быть, и грядущий трех­дневный августовский путч 1991 г.

Для страны 1990 г. начался под знаком Литвы. В январе в республику прибыл М.С. Горбачев. Прибыл ровно за два месяца до решения литовского парламента о независимости Литвы. Визит запоздал и был для советского лидера куда труднее лю­бой зарубежной поездки. Дискуссии отличались бескомпромисс­ностью.» У каждой из сторон была своя правда. Понять друг

 

 

200_____________________________________________________А.Г.Киселев

друга, а подчас и услышать, они нередко не могли, а иногда не хотели.

Эпизод VII. Вся страна благодаря телевидению, подроб­нейшим образом освещавшему поездку М.С. Горбачева, была свидетелем этого «противостояния». В многочасовых трансля­циях, привлекавших, думается, пристальное внимание милли­онов зрителей, была своя напряженнейшая драматургия — стол­кновение разума и эмоций, истории и дня сегодняшнего, гордо­го самосознания маленького народа, логики мыслей и силы чувств, наконец, сложного взаимодействия особенностей двух близких, но неодинаковых культур. Безусловно, в этом взаимо­действии шел обоюдный процесс взаимообогащения. Взаимной пользы. Взаимного интереса. Интереса не только — и даже не столько — общающихся сторон. Нашего зрительского — об­щенародного интереса. Повторим: благодаря телевидению, су­мевшему передать не только смысл, содержание, но и накал, настроение, тончайшие нюансы этого общения.

Однако наше вездесущее Центральное телевидение пока­зало, на что способно, — и вместе с генсеком покинуло рес­публику. Выходит, не проблемы межнациональных отношений волновали тележурналистов, а желание отразить «каждый шаг» главы государства. Цель вполне привычная, но уж никак не единственно верная.

Эпизод VIII. 11 марта 1990 г. литовский парламент провоз­гласил независимость республики. В соответствии с Указом пре­зидента «О дополнительных мерах по обеспечению прав советс­ких граждан, охране суверенитета Союза ССР на территории Литовской ССР» в республику ввели дополнительные части Со­ветской Армии. Литовское телевидение показало, как ночью по Вильнюсу проходила военная техника. Командующий Сухо­путными войсками генерал армии В. Варенников (впоследствии один из организаторов августовского путча 1991 г.) объяснял, что полк воздушных десантников вошел в столицу республики ночью, «чтобы не мешать городскому движению». Нетрудно представить, какой грохот стоял на узеньких улочках старого города, так что «забота о покое его жителей была очевидной...

13 января 1991 г. в Вильнюсе демократической прессой было названо «кровавым воскресеньем». Армейские автоматчики под прикрытием танков штурмом взяли здание литовского телеви­-

 

 

Теория и практика массовой информации____________________________201

(и телебашню). Результатом операции стало 13 убитых и 144 раненых. Поводом для этого преступления послужило тре­бование некоего анонимного прокоммунистического комитета национального спасения, которому не нравилось содержание передач местного ТВ и радио. Вполне возможно, что содержа­ние передач не было безупречным — но была ли адекватной реакция? Сам вопрос звучит кощунственно.

Литва оплакивала погибших. Мир выражал сочувствие ма­ленькой прибалтийской республике. А по первой программе Цен­трального телевидения транслировали развлекательное «Алек­сандр-шоу» (программа А. Маслякова), где полураздетые деви­цы отплясывали канкан.

Демократическая печать была единодушной в оценке «вещательной политики» Центрального телевидения.

И все же большинство телезрителей Литвы получали не­обходимую информацию: полноценно работал Каунасский теле­центр. Это был как раз тот случай, когда роль местного ТВ оказалась необычайно велика. Подобная же ситуация сложи­лась в целом по стране 19—21 августа 1991 г.: хотя путчисты блокировали работу Центрального телевидения, однако боль­шинство региональных телецентров вешали в практически не­зависимом от Москвы режиме и многие из них занимали вполне прогрессивную позицию. В Москве особую роль в мобилизации горожан на защиту «Белого дома» сыграли разрозненные ка­бельные телесети.

 

6.2.2. Реорганизация системы отечественного телевидения в конце 1980 — начале 1990 гг.

 

Проследив за хроникой событий 90-х гг. XX в. и освещени­ем их в средствах массовой информации, приходится констати­ровать, что в новых социально-политических условиях отече­ственное телевидение не сумело найти оптимального соотно­шения национального и межнационального в телепрограммах, как не смогло добиться сбалансированного взаимодействия цен­тральных и региональных программ. Но процесс реформирова­ния начался, искусственные преграды для его интенсифика­-

 

 

202_____________________________________________________А.Г.Киселев

­ции либо исчезали сами собой, либо старательно устранялись (хотя попутно вновь и вновь продолжали возникать новые про­блемы и дополнительные сложности).

Для общественного развития, экономики страны в конце 80-х — начале 90-х гг. прошлого века были характерны следу­ющие особенности: децентрализация, разграничение функций центра и регионов, местное самоуправление,, суверенитет тер­риторий. Эти процессы в полной мере касались и функциониро­вания телевидения. Местное телевизионное вещание становит­ся важнейшим фактором политической, общественной жизни регионов, поэтому местное самоуправление неизбежно ведет к дальнейшей дифференциации республиканских, краевых и об­ластных телеорганизаций. Дифференциация и по содержанию вещания, и по организации работы. Жесткий диктат центральных органов (в частности, бывшего главного управления местного телевидения и радиовещания Гостелерадио СССР вкупе с. пла­ново-финансовым управлением), осуществлявшийся на протя­жении многих лет, оказался бесперспективным, более того, вредным для развития местного вещания.

В то же время чрезмерность процессов децентрализации для телевидения может быть более опасна, чем для экономики. Этот вывод обусловлен тем, что телевидение — средство ком­муникации: в техническом отношении излишнее дробление не на пользу дела, а в плане содержательных структур телевизи­онное вещание, как оказывается, — наиболее действенное сред­ство консолидации общества. Стало быть, дифференциация и координация деятельности — двуединый процесс развития телевещания, взаимодействия местных студий друг с другом и с центральными программами.

Монополия, да еще политически зависимая, с неизбежно­стью ограничивает вещательную политику и ставит пределы ве­щательной практике. На эту проблему интересно посмотреть чужими глазами.

Вот на что обращали внимание наши зарубежные коллеги за год до кардинальных перемен и в стране, и на телевидении:

Джон Кохан, журнал «Тайм» (США). «Похоже, ЦТ застря­ло на первом этапе гласности — может быть, оттого, что, по­казывая необходимость реформ в других социальных институ­тах, оно еще не приступило к решению собственных внутрен­них организационных проблем».

 

Теория и практика массовой информации____________________________203

 

Риоити Микамэ, газета «Майнити» (Япония). «Советское телевидение не всегда объективно... Много говорилось о Литве, но все события Гостелерадио СССР преподносило с позиций Москвы. Удивило внезапное прекращение трансляции 1 мая. Конечно, то, что происходило на Красной площади, малопри­ятно для Горбачева и всего руководства. Но ведь это реаль­ность, рассказывать, о которой не должно быть стыдно. Стыдно скрывать реальность».