ТЯЖЕЛОЕ УТРО

 

Надзиратель, больно толкнув Гарди в спину, с лязгом захлопнул за ним дверь камеры. Джек потерянным взглядом обвел серые пористые стены и сделал несколько вялых шагов в сторону узкой лежанки, покрытой чем-то темным. Затем сел и застыл, упершись локтями в колени и зажав голову ладонями. Все... Произошло самое страшное из того, что могло произойти... Опьяненные счастьем, они заснули, начисто позабыв о грозящей им опасности.

Агенты, преодолев сооруженную Джеком баррикаду под дверью, ворвались в квартиру на рассвете. Джек, и Мария были обречены. Они стояли в гостиной, обнявшись. Один из агентов вытолкнул Марию в коридор, и Джек больше не видел ее. Последнее, что зафиксировала память, огромные глаза Марии, наполненные ужасом и болью.

Подчиняясь грубым окрикам низкорослого рыжеватого субъекта с большой родинкой на правой щеке, Джек торопливо оделся и в сопровождении двух агентов спустился вниз. В квартире остались рыжий и еще одни агент.

И по дороге в Центр, и на первом допросе у Крайта, и сейчас, когда Гарди сидел уже в камере, его мучила одна мысль: что стало с Марией. Все остальное он воспринимал как нечто второстепенное, не столь уж важное для него лично.

Джек понимал, что шансов на спасение у пего нет.

Единственное, на что он еще надеялся — это каким-нибудь образом спасти Марию. Он упорно доказывал Крайту и Смиту, которые вели допрос, что он обманом завлек к себе Марию и насильно овладел ею. Крайт же требовал от него признания, что у них с Марией давняя связь и что никакого насилия с его стороны не было. Джек, кроме того, обвинялся еще в защите биоров, в том, что он предпринимал попытки помешать представителям СБ выполнять свои функции по наказанию провинившихся биоров.

Крайт предъявил Гарди официальный донос Берра, где тот утверждал, что «помощник инспектора Джек Гарди явно критически настроен к Магистрату, СБ, законам Города, является тайным сторонником мятежных биоров и использует свое служебное положение во вред интересам Магистрата и СБ».

Джек отрицал и это обвинение. Шеф СБ воспринял его запирательство как издевку над собой и принялся избивать Гарди. Смит ему помогал. Допрос производился не в пункте обработки, а в кабинете Крайта. Гарди защищал голову от ударов, которые сыпались на него с обеих сторон, и едва сдерживался, чтобы не задать Крайту главный для себя вопрос — что будет с Марией? В конце допроса Крайт небрежно заметил, что Мария тоже арестована и что песенка ее спета. Сообщение окончательно сразило Джека, он даже не стонал, когда Смит принялся избивать его в очередной раз.

Сейчас, сидя в камере, Джек вспоминал похотливую усмешку шефа СБ, с которой тот сообщил об участи Марии, и у Джека темнело в глазах от ненависти к Крайту.

Инженер-наставник Герд стоял у стены своей камеры, тесно прильнув ухом к холодному камню. Недавно он слышал шаги в коридоре, лязг открываемых и закрываемых дверей соседней камеры и пытался сейчас уловить хоть какой-нибудь звук. Но камень молчал. Несчастное сердце отца разрывалось от боли за сыновей. Бедные мальчики! Как глупо погубили они себя и его, и в этом виноват он, Герд!

Землистое, изможденное, со следами жестоких побоев лицо Герда было мокро от слез. Они катились из его измученных глаз, застревая в рыжей щетине, покрывавшей лицо инженера.

Герд оторвался от стены и, пошатываясь, двинулся к лежанке. Он упал на нее лицом вниз и глухо зарыдал. Вдруг Герд вскочил, подбежал к двери и заколотил по ней кулаками, разбивая их в кровь.

— Где мои мальчики?! Что вы с ними сделали?! — что было силы кричал он.

Ему почему-то казалось, что дети находятся в соседней камере, и он кричал в надежде, что они услышат его голос. Если здесь так страшно ему, то какой ужас должны испытывать сыновья!

Истерика инженера прекратилась так же внезапно, как и началась. Он оторвался от двери, рукавом пиджака насухо вытер лицо, обтер о пиджак окровавленные руки.

Когда надзиратель через смотровое окошко заглянул в камеру, Герд стоял перед лежанкой на коленях, уткнув в нее лицо. Надзиратель, тучный, выше среднего роста мужчина с красивыми пышными усами, удовлетворенно усмехнулся. Здесь все становятся одинаковыми: сперва беснуются, потом успокаиваются и покорно ждут, когда их призовет к себе бог.

Урси — это он только что заступил на дежурство — медленно пошел дальше вдоль камер по узкому коридору. Время от времени он отводил в сторону заслонки, прикрывавшие смотровые окошки, и заглядывал в камеры. Сегодня в подвале было тихо. Шеф СБ еще не спускался сюда, и узники отдыхали от допросов.

Урси дошел до конца коридора и открыл дверь в дежурку. На пороге он приостановился и глянул вдоль коридора. Там все оставалось по-прежнему. Да и что могло измениться? В жизни подвала СБ никогда не случалось неожиданностей. Двери крепки, запоры надежны. Урси опять довольно усмехнулся и вошел в дежурку. Остальные надзиратели его смены — их было пятеро — не обратили на него внимания. Каждый занимался собой. Один дремал, полулежа в кресле, другой полировал дуло своего пистолета, третий просто сидел, вперив свой взгляд в пространство...

Урси устало опустился в кресло и вытянул обутые в высокие форменные ботинки ноги.

...Герду очень хотелось уснуть, но мертвая тишина, стоявшая в камере, не приглушала, а наоборот, усиливала его внутреннее смятение. Шеф СБ предложил ему условие: Герд называет всех своих знакомых, критически настроенных к Магистрату и СБ, и он, Крайт, освобождает его. Но даже если бы Герд точно знал, что Крайт выполнит свое обещание, он все равно не пошел бы на предательство. А он мог бы назвать кое-кого из инженеров-наставников, кто исподволь воспитывал у детей биоров ненависть к Магистрату, СБ. Нет, нужно запираться до конца, и не только ради принципов, но и во имя своих детей. Как бездарно прожил он свою жизнь!

Когда более четверти века назад он, заключив на поверхности контракт с частным колледжем, получил место преподавателя математики, радости не было предела. Наконец-то он избавился от безработицы, наконец-то прекращалось его нищее, бездомное существование! Если бы он знал, что его, одурманенного наркотиками, спустят в каменную подводную могилу, что он превратится в совершенно бесправное, бесконечно униженное существо, в соучастника творимых здесь преступлений! Лучще бы он оставался безработным, бездомным, нищим бродягой. Будь проклят тот день, когда судьба свела его с представителем мифического колледжа, оказавшегося настоящим концлагерем, да еще подводным, и для биоров и для инженеров! Сколько умерло здесь обманутых надежд, сколько исковерканных судеб, сколько было трагических развязок! Ни один из тех, кто строил этот проклятый Город, не вернулся иод солнце, на живую землю, под живое небо! Ни один!

Герд протяжно застонал и закрыл лицо ладонями. Потом рывком поднялся с колен и неслышно скользнул к стене, отделявшей его от соседней камеры. Он всем телом приник к камню, и ему вдруг послышались тихие голоса его мальчиков. Он весь напрягся, плотнее прижался к стене. Лицо его выразило исступленное внимание. Вновь почудились отцу тихие голоса сыновей.

 

Бэм-младший легко соскочил с авто и почти бегом поднялся к двери Центра. Он мог позволить себе опоздать на работу на целую минуту.

Как только Тонни увидел в вестибюле Смита, сердце его екнуло от дурного предчувствия. Оно еще более усилилось, когда Смит, любезно раскланявшись с ним, пригласил его подняться к шефу СБ. Пока они шли к лифту и поднимались наверх, прошло меньше минуты. Слишком мало для того, чтобы осмыслить неожиданное приглашение и понять, что за ним кроется.

Крайт, хмуро ответив на приветствие Бэма-младшего, усадил его в кресло, а потом включил видеомагнитофон. Запись допроса Гарди была весьма впечатляющей. За все время просмотра Бэм-младший не проронил ни слова. Он думал. Сейчас ему нужно сказать что-то такое, что решительно повлияет на судьбу Джека. Но как оставить Гарди хотя бы какую-то надежду на спасение?!

Тонни видел, как пристально следит Крайт за его лицом, поэтому старался сохранять полную бесстрастность.

Крайт выключил магнитофон и прямо посмотрел в лицо Тонни. Сегодня с самого утра шеф СБ чувствовал себя победителем вдвойне. Операция «Вестник», начатая не через три дня, как он объявил на заседании Магистрата, а на следующий же день, уже на первом этапе дала результаты, которые превзошли все ожидания. Из ста арестованных утром биоров тридцать оказались вестниками. Многих из них помогли разоблачить фанатики. Тридцать — большой успех. И вот еще Гарди — прелюбодей и возможный сторонник вестников. Правильно сделал Вольф, что начал операцию «Вестник» гораздо раньше объявленного на заседании Магистрата срока. Кто знает, быть может, среди его членов тоже есть пособники вестников.

Бэм-младший видел, что несмотря на свой хмурый вид шеф СБ чуть не лопается от самодовольства.

— Не знаю, — заговорил, наконец, инспектор, — насколько донос Берра соответствует истине. Зачем вам делать из Гарди заговорщика? Он нарушитель закона о нравственности, и только. Я понимаю, вам выгодно представить его как врага Магистрата. Вот, мол, какие мы бдительные, как хорошо работаем, но...

— Я вас не понимаю. Берру этот Гарди с самого начала показался подозрительным. Он все время вступался за биоров, мешал агентам наказывать их. Мы уже давно к нему приглядываемся. А вчера? Это возмутительно! Берр абсолютно прав в оценке Гарди. Он подозрителен, и не надо выгораживать его.

— Не знаю, — все так же, как бы размышляя вслух ответил инспектор. — Вряд ли у пас что получится. Боюсь, Магистрат потребует от вас предъявить более серьезные доказательства вины Гарди по части доноса Берра. Ведь СБ сама утверждала его кандидатуру как моего помощника. Он всего-навсего нарушитель закона о нравственности. Что касается доноса Берра, то это довольно шаткое обвинение. Как враг Магистрата Гарди явно не проходит, а в остальном... Посмотрим.

— То есть, — нахмурился Крайт.

Инспектор тонко усмехнулся.

— Не спешите, Крайт, с окончательными выводами. Не каждый прелюбодей сгорает в крематории.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что сказал. Мой отец не самый последний человек в Городе, а он питает слабость к Гарди, относится к нему почти, как и ко мне. Он может обратиться к Вольфу с просьбой отнестись к Гарди снисходительно, и я не думаю, что Вольф... Конечно, Гарди заслуживает сурового наказания, но... Думайте, господин Крайт, думайте.

Инспектор сухо улыбнулся и откланялся. Надо скорее сообщить отцу об аресте Джека и предпринимать какие-то меры к его спасению.

Крайт едва удержался от того, чтобы не сказать вдогонку Бэму-младшему что-нибудь особенно ядовитое. Этот молокосос совсем обнаглел: начал запугивать и кого — самого шефа СБ?! Впрочем, инспектора можно понять. Все-таки Гарди его друг и помощник по работе. Он всячески старается выгородить его. Но еще не было такого, чтобы кто-то мог опровергнуть обвинения СБ. Вряд ли заступничество Бэмов будет иметь успех.

Крайт сидел в своей излюбленной позе: раскинувшись на широкой спинке кресла и вытянув ноги под столом. Теперь он может позволить себе удовольствия. Кто сейчас скажет, что СБ плохо видит врагов Магистрата? Чего стоит одна операция «Вестник»? А этот Герд, Венк из пищевого комбината, Кнок — этот похититель генераторов для автоматов, Гарди — весьма подозрительный тип и еще прелюбодей, представитель самого Магистрата да еще разоблаченные вестники. СБ сейчас, как никогда в последнее время, сильна. Никто не посмеет ходатайствовать за Гарди. Можно спокойно заняться его партнершей. Как удачно все сложилось.

Не помоги ему, Крайту, сам Гарди, кто знает, удалось бы ему добиться своего. А теперь куда она денется — прелюбодейка, взятая па месте преступления. Он, Крайт, получит свое, а не этот грязный Мэг, который столько добивался ее. Мария была как раз той самой девушкой, на которую Крайт давно уже положил глаз.

Он медленно встал, одернул на себе пиджак и вкрадчивыми шагами двинулся к двери комнаты отдыха.

При виде шефа СБ Мария вскочила с кресла и, пока он шел от порога до середины комнаты, не сводила с него глаз. Она стояла, выпрямившись, стиснув горло воротником пальто.

Крайт остановился возле столика, на котором стояли вазы с фруктами и сладостями. В дальнем углу находился широкий диван. С выражением легкой укоризны он посмотрел на женщину и вздохнул, как бы сочувствуя ей.

— Боитесь, — заметил он и улыбнулся.

Мария промолчала. Крайт обогнул столик, прошел к дивану и сел. Лицо шефа СБ по-прежнему выражало сочувствие с оттенком легкой укоризны.

Мария не изменила своей позы. Теперь она стояла спиной к хозяину комнаты.

Крайт окинул ее фигуру медленным взглядом, и в его глазах начал разгораться огонек откровенного вожделения. Наконец-то. Такой красивой женщины у него еще не было.

Мария, не оборачиваясь к Крайту, присела в кресло. В голове мелькнуло: этот мужчина неспроста держит се здесь, заигрывает. Чего он от нее хочет?..

Крайт встал и, снова обойдя стол, остановился перед Марией. Она еще больше напряглась и еще сильнее стиснула горло воротником. Теперь в этом человеке она боялась уже не начальника СБ, а. мужчину. Это чувство у нее возникло только что. Оно было таким неожиданным. Иначе зачем агенты привезли ее сюда?..

Крайт смотрел сверху вниз на непокрытую голову женщины и с большим трудом сдерживал желание провести рукой по ее пышным блестящим волосам. Чем дольше он смотрел на нее, тем теснее становилось у него в груди. От одной только мысли, что он будет обладать ею, кружилась голова, ладони его становились горячими, будто они уже держали тело женщины.

Крайт прерывисто вздохнул. Он чувствовал: еще секунда, и он не выдержит... И тогда его уже не остановит ничто и никто. Ничего подобного до сих пор он не испытывал. Он до боли сжал сцепленные за спиной ладони, и это отрезвило его.

Отвернувшись, Крайт прошел к двери. Там остановился, а потом резко обернулся. Сейчас в его лице уже не было ни сочувствия, ни укоризны. Прежде всего дело, а потом все остальное.

— Вам известно, за что вы подвергнуты аресту? — резко спросил он.

Мария, не поднимая головы, кивнула. Легкое шевеление ее мягких локонов, вызванное движением головы, толкнулось в грудь Крайта волной вновь вспыхнувшего желания. Он скрестил на груди руки и оперся спиной о дверь. Сейчас Крайт окончательно понял, что никакого делового разговора не получится до тех пор, пока он не овладеет ею.

— Ваш любовник ко всему прочему еще и заговорщик. — Голос Крайта дрогнул сдерживаемым волнением. — А вы нарушительница закона о нравственности. Оба вы подлежите самому суровому наказанию. Вы еще вчера узнали, что у вас есть муж. Ваше положение безнадежно.

— Я знаю, — т ихо уронила женщина и метнула в Крайта исподлобья короткий взгляд.

Сердце мужчины дрогнуло. Взгляд Марии не оставлял никаких надежд на уступчивость, и в нем не было страха.

— Я бы мог помочь вам и ему, если вы согласитесь...

— Нет! — гневно вскинула голову Мария и прямо посмотрела в лицо начальника СБ. — Мы с Джеком знали, на что идем!

Крайт сделал плечами резкое движение, как бы уклоняясь от пощечины, и больно ударился головой о дверь. Женщина продолжала смотреть на него откровенно ненавидящим взглядом. Лучше она погибнет, чем этот мужчина овладеет ею. Она вскочила с кресла и гордо выпрямилась.

— Мы любим друг друга и готовы умереть за свою любовь. А вы... вы...

— Что я? — улыбнулся Крайт. Теперь они поменялись ролями: она волновалась, а он успокоился, увидев в ней всего лишь слабую женщину.

— Что я? — повторил он и сделал несколько шагов вперед. — Я начальник СБ, и я обязан разоблачить врагов Магистрата и нарушителей законов Города. Ведь вы баловались с Гарди. Не знаю, что еще взбрело вам в голову. — Крайт издевательски усмехнулся, когда лицо женщины вспыхнуло ярким румянцем. Теперь он нанес ответный удар. Но Мария оправилась от него. Губы ее покривила ироническая усмешка.

— Ну, конечно, — заговорила она, — вы начальник СБ. Но только почему вы, арестовав меня, привезли сюда — в эту комнату? Разве Гарди тоже находится здесь же?

Теперь Крайт почувствовал, как кровь мгновенно прилила к его лицу. Он сделал порывистое движение вперед и заключил женщину в объятия. Она на мнг оцепенела от неожиданности, но тут же уперлась руками ему в грудь. Крайт сильно прижал ее к себе. Он потерял последние остатки здравомыслия. Как пушинку, подхватив ее на руки, побежал к дивану. Ногти Марии вонзились в лицо насильника, но он, видимо, не чувствовал боли. Не обращая внимания на удары, которые женщина наносила кулачками но его лицу, груди, плечам, он приник губами к ее рту, раскрытому в молчаливом крике о помощи. Руки Крайта скользнули вдоль тела женщины.

Мария, в отличие от Крайта ни на секунду не терявшая головы, вдруг подобрала ноги и ударила ими носильника в пояс. Он тяжело упал с дивана, ударившись головой об пол.

Мария сразу увидела металлический предмет, вывалившийся из кармана мужчины. Она мгновенно спрыгнула с дивана и схватила этот предмет. Большой палец ее случайно нажал на мягкую кнопку, и комната озарилась голубой молнией. Женщина поняла, что у нее в руке лучевой пистолет. Как-то отец рассказывал ей о лучевом оружии СБ.

Мария чуть было не выронила пистолет, испугавшись молнии. Дуло его во время выстрела было направлено кверху, и это спасло Крайта.

Теперь Мария направила пистолет прямо в грудь ошеломленного шефа СБ. Подобно темной каменной глыбе застыл он, лежа на полу.

— Еще одно движение ко мне, — прерывающимся голосом заговорила женщина, — и я вас убью.

— Бросьте сейчас же пистолет! — хрипло прокричал Крайт. — Вам все равно отсюда не выйти, даже если убьете меня.

— Это мы посмотрим, — ответила Мария. Левой рукой она застегивала оставшиеся на пальто пуговицы.

Расширенными от ужаса глазами Крайт смотрел в дуло пистолета, продолжая сидеть на полу. Он уже не хотел ничего... В глазах женщины он видел, что ни на какие уговоры она не пойдет и пистолет не бросит. Волна безумного страха захлестнула все его существо.

Мария спиной двинулась к двери.

— Малейшее движение, — говорила она при этом, — и я нажму на кнопку. Я не знаю, где нахожусь, но оставаться с вами в одной комнате мне противно. Сидите и не двигайтесь. — Она остановилась у двери и окинула взглядом комнату. Она не знала, есть ли здесь еще какое-то оружие, которым мог бы воспользоваться этот мужчина с серым лицом.

Мария выскользнула из комнаты и быстро повернула ручку. Теперь пусть он только сунется из комнаты — уж она не промахнется.

Развернув кресло в сторону двери, она села. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, она почувствовала полную опустошенность. В ней не было уже ни ненависти, ни страха. Мария обвела кабинет измученным взглядом и остановила его на двери комнаты, за которой находился враг. Она встала, приложилась ухом к двери. Внутри явственно слышалось чужое дыхание. Дверь была не заперта, Крайта удерживал только пистолет.

— Не вздумайте выходить! — нервно выкрикнула она и отскочила от двери. — Я буду стрелять!

Крайт скрипнул зубами. Радость от того, что он все-таки остался жив, уже прошла. Теперь он ненавидел себя за допущенную оплошность. Так глупо попасться! Как он забыл оставить пистолет в кабинете! Если она вырвется из Центра и доберется до дома, ему конец. Тогда его уже не спасет ничто. Хотя бы она недогадалась вызвать снизу лифт. Внизу она обязательно встретит кого-то... Поднимется шум...

Крайт схватился за голову и застонал от бессильной ненависти, «Подлая! Подлая! Подлая!» — кричало все его существо.

Мария стояла посреди кабинета и вспоминала, каким путем попала сюда. Если агенты поднимались с ней на лифте, то можно на лифте же спуститься и вниз. Взгляд женщины упал на темный квадрат на полу. Конечно же, это крышка лифтовой шахты. А где же панель набора? Мария посмотрела на часы. Было ужа около десяти утра.

За дверью комнаты раздался шорох, медленно стала поворачиваться ручка в двери.

— Оставьте в покое дверь! — крикнула Мария. — Я не изменила своего намерения: как только сунетесь сюда, я буду стрелять.

Она испуганно отпрянула к столу, когда в кабинете раздался щелчок и над крышкой люка выросла кабина лифта. Из него шагнул уже знакомый Марии агент с большой волосатой родинкой на правой щеке.

Увидев женщину и направленный на себя пистолет, Смит остолбенел на полушаге. Рот его приоткрылся, сообщив лицу обескураженно-глупое выражение.

Мария коротко глянула на закрытую дверь комнаты, шагнула к Смиту. Тот подался назад, к открытым дверцам лифта.

— Стоп! — свистящим шепотом приказала женщина. — Ни с места! Еще одно движение, и я буду стрелять.

Смит испуганно втянул голову в плечи. Он уже успел отчасти уяснить ситуацию. Ясно было, что Крайт, живой или мертвый, находится в комнате отдыха. Отправляясь к шефу, Смит не рассчитывал на такой прием. Если бы лифт поднимался не прямо в кабинет, была бы возможность избежать этой встречи.

Мария внимательно смотрела на бледнеющее на ее глазах лицо человека с родинкой.

— Вы сейчас, — тихо заговорила женщина, — отвезете меня в дом члена Магистрата господина Бэма. Но прежде заприте дверь. Думаю, вы знаете, где ключ.

Крайт плотнее приник ухом к двери. По дрожанию пола он определил, что кто-то поднялся в его кабинет, и это, конечно, Смит, ибо только он имел право появляться без официального вызова. Крайт истово молил бога, чтобы он надоумил Смита обмануть женщину. Но бог, наверное, не услышал страстного призыва Крайта.

У Смита не мелькнул даже намек на мысль о каком-либо сопротивлении. Он послушно кивал, соглашаясь со всеми выдвигаемыми женщиной условиями. Он нашел в столе Крайта ключ, закрыл на замок комнату отдыха.

Женщина, не спуская с агента пистолета, прошла в лифт, затем того же потребовала от него.

Кабина была довольно просторной. Мария стала в дальнем от двери углу. Правая рука ее устала держать пистолет, и она взяла его в обе руки.

Смит мог бы сделать короткий рывок и выбить оружие из ее явно ослабевших рук, но страх парализовал его волю, тем более что большой палец женщины все время лежал на кнопке.

Внизу Смит даже не подумал завести женщину в глубь Центра и там разделаться с ней при помощи других агентов. В опасности была его собственная жизнь, и он не забывал об этом ни на секунду.

Мария, спустившись вниз, сунула пистолет в карман пальто. Как ни была она взволнована, но все-таки поняла, что держать здесь под открытым прицелом агента неразумно — это может для нее плохо кончиться. Она предупредила агента, что как только почувствует опасность для себя с его стороны или со стороны любых других людей, которые могут встретиться им, она будет стрелять.

Смит шел впереди, Мария сзади. Все, кто попадался им навстречу в коридорах, включая и агентов, провожали их удивленными взглядами, но Смит делал успокаивающий жест рукой и шел дальше. Еще чего не хватало, будет он рисковать своей жизнью ради Крайта.

Наконец они вышли в вестибюль. Смит сделал знак рукой, предупреждая устный запрос дежурного агента. Мария напряглась, плотнее сжала гладкую ручку пистолета.

Странная пара миновала вестибюль и вышла на улицу. Только здесь Смит вспомнил, что он без пальто и без шапки и что можно было вывести женщину к воротам СБ, где всегда бывает много агентов...

Мария кивнула в сторону стоящих полукругом у подъезда авто, Смит было замешкался, но увидев сурово сдвинутые брови женщины, покорно пошел в указанном направлении.

Мария действовала сейчас на редкость собранно и четко. Ни одна посторонняя мысль не отвлекала ее от задуманного. Ей нужно было добраться до квартиры Бэмов. Только там надеялась она найти защиту. Только Бэмы могли помочь ей и Джеку...

Усевшись в салоне авто, Мария плотнее запахнула полы пальто. Правая рука ее продолжала стискивать в кармане ручку пистолета. Она предполагала, что у человека с родинкой тоже есть пистолет, и боялась, что он успеет выхватить его и убить ее. Поэтому следила не столько за самим человеком, сколько за его руками, тем более, что теперь он сидел к ней спиной.

У дома Бэмов Мария, не сходя с авто, сказала Смиту, чтобы он выходил тоже. По дороге она решила не отпускать его до тех пор, пока он не приведет ее в квартиру Бэмов.

Как только Мария увидела в прихожей Жанну, которая вышла к нежданным гостям, она обессиленно прислонилась к косяку двери. Правая рука ее с пистолетом упала вниз, но не уронила оружия.

Смит неловко топтался рядом с женщиной, втянув голову в плечи и бросая опасливые взгляды в глубину прихожей. Было искушение нырнуть в распахнутые дверцы лифта и исчезнуть, но его уже увидели посторонние, и бегство ничего не даст.

На крик Жанны прибежали Ангелина и Дора.

— Что случилось? — воскликнула Ангелина. Взгляд ее упал на блестящее дуло пистолета, который Мария продолжала держать в руках. Силы окончательно покинули молодую женщину. Ноги ее подкосились, и она рухнула бы на пол, если бы Ангелина и Дора не успели подхватить ее.

Они понесли ее в глубь квартиры. Смит обреченно поплелся за ними. Он даже отдаленно не представлял себе, что ему нужно делать; бежать или оставаться.

— Заходите в комнату направо! — скомандовала ему Ангелина, и он послушно последовал и этой команде. Сама не зная почему, Ангелина повернула ручку двери.

Пальто Марии распахнулось, и женщины увидели, что вся одежда на ней оборвана. Ангелина метнулась к видеотелефону, чтобы вызвать своего домашнего врача и Мишеля. Дора довела Марию до своей спальни, уложила в постель.

Смит метался по комнате. Он был в панике. Что творится? Шеф неизвестно где и как, сам он под замком, арестованные ждут допросов... Смит подбежал к двери, поднял было руки, чтобы заколотить по ней кулаками, по вспомнил, что находится в квартире самого члена Магистрата, и... безвольно опустил их. Теперь, когда прямая угроза для его жизни миновала, он все увидел совсем в другом свете. Конечно, он без особого труда мог бы обмануть эту сумасшедшую женщину и не позволить ей выйти за пределы Центра. В конце концов Смит махнул рукой: что будет, то будет. По крайней мере, он ни в чем не виноват, потому что не совершил ничего противозаконного. Он подчинился силе и ни за что не отвечает.

Ангелина вся засветилась от радости, когда дома появился Тонни.

— Что случилось? — недовольно спросил он. — Ты так звала нас, что мы подумали...

— Сейчас узнаешь, — загадочно ответила мать. — Почему не приехал отец?

— Он занят, — буркнул Тонни. — Сейчас как раз не тот момент, когда следует заниматься домашними мелочами.

— Зайди в эту комнату, — показала Ангелина на дверь комнаты, где был заперт Смит, — А я сейчас вернусь.

Мария уже пришла в себя. Рассказ ее потряс женщин.

Зато информация, полученная Тонни от Смита, привела Бэма-младшего в восторг, ибо он сразу понял, что Джек спасен. Тонни связался с отцом и коротко пересказал ему все, что узнал от Смита, Ангелины и Доры. Отец приказал официально допросить Смита, записать допрос на видеопленку.

Тонни сделал все это, затем снова связался с отцом.

Тот посоветовал ему вместе со Смитом отправиться к Крайту и потребовать от шефа СБ, чтобы он немедленно освободил Гарди.

Перед отъездом в Центр Тонни решил зайти к Марии, чтобы хоть немного успокоить ее. Теперь у него были реальные шансы заставить Крайта освободить Джека. Взамен он пообещает шефу СБ сохранить тайну его любовных похождений.