народов и рас и для низших форм общества. 7 страница

следует сдел ать разграничение. Прежде всего надо подчеркнуть, что имен-

но Церковь впервые утвердила на Западе учение о природном праве, т.е. о

"лаицистском" происхождении и светской природе Монархии, в противовес

гибеллинскому тезису "двух солнц" и принципу сверхъест ественности Импе-

рии. Это произошло потому, что Церковь прекрасно понимала, что в рамках

интегрально понятого учения о божественном праве - как это было в случае

Гогенштауфенов - ее гегемонистическим устремлениям остается очень мало

места. Когда же Церков ь согласилась поддерживать тезис божественного

права, то в этом состоял еще один компромисс. Это учение, признающее

предпосылкой законной власти сверхъестественное основание, в действи-

тельности было только редукцией намного более конкретного, античного,

традиционного учения о королевской божественности, о котором мы уже не

раз упоминали. Может ли католицизм отказаться от слов Гелазиуса I-го,

который сказал, что "кроме Христа, ни один человек не может одновременно

быть Царем и Жрецом", хотя наша арийская, языческая традиция и утверж-

дает противоположное? Может ли он понимать право властелина как-то ина-

че, нежели как то простое обстоятельство, что Церковь "признала" его та-

ковым, номинально или через "помазание", которое - уже веками исключен-

ное из числа и стинных и настоящих посвящений - сегодня является ничем

иным, кроме как пустым символом и простой церемонией? Еще раз повторим:

католицизм - это слишком мало: принцип божественного права надо понимать

конкретно, а не формально и условно. Его следует пони мать в том смысле,

что истинное и законное право господствовать имеет только реально бо-

жественное существо, которое как личность - помимо всяких условностей и

признаний каких-то других внешних авторитетов - доказывает свою нечело-

веческую природу. Поэтому и здесь то, что привлекает нас в католицизме,

уводит нас дальше, за него, к концепциям великой дохристианской тради-

ции, в которых представлена более совершенная, более определенная и бо-

лее полная совокупность этих ценностей. Рассмотрим сейчас следующий

пункт: ценность католицизма в том смысле, в котором он представляет

сверхполитическую позицию и ведет людей к сверхъестественному порядку.

Здесь также следует сразу отметить, что католицизм может признавать эту

ценность лишь при отказе от всей предпринят ой собственно христианством

романтической, чувственной, сентиментальной и совершенной (за счет гума-

низирования отношения к божественному) редукции. Несмотря на это, следу-

ет все же признать за ним - в противовес материализму и чистому профа-

низму, распрост ранившимся повсюду, как инфекция - право на систему,

центр тяжести которой действительно находится в сверхъестественном. Но,

разумеется, это - только обещание. Помимо проблемы отношения к сверхъес-

тественному, остается проблема выяснить - каково это отнош ение. И здесь

мы сталкиваемся с величайшим и непреодолимым препятствием, которое не

позволяет нам, империалистам, поддерживать католицизм. По отношению к

сверхъестественному, как мы уже сказали, возможны две принципиальные по-

зиции: солнечная, мужская, ут верждающая, соответствующая традиционному

сакральному королевскому принципу, и лунная, женская, религиозная, пас-

сивная, соответствующая идеалу жреца. Жрец, как бы могущественен он ни

был, постоянно осознает себя обращенным к Богу, как к Господину, которо

му он служит, и перед которым он преклоняется: от "Бога" вся его власть,

и он сам - только посредник Духа. Семиты поставили такое положение вещей

во главу угла и такими же мазохистскими цветами изобразили покорность

тварей и пафос их принципиальной удале нности от Всемогущего. Традицион-

ный сакральный король, напротив, сам был существом божественной природы

и относился к "Богам" как к себе подобным. Он был "небесного" рода, как

и они, имел ту же кровь, как и они, и вследствие этого он был центром,

утвержд ающим, свободным, космическим принципом. Надо твердо знать, что

только наша пра-традиция, традиция наших чистейших рас, является тради-

цией "солнечного" типа: воля к возрождению, соответствующему этой тради-

ции, рано или поздно вступит с католицизмом в бор ьбу - так, как это

произошло в Средние века с гибеллинами. И тогда католицизм вынужден бу-

дет занять истинно иерархическое место, отведенное религиозной системе,

на основе того, о чем пойдет речь ниже. Аналогичная проблема возникает,

даже если эти две тем ы рассматривать отдельно друг от друга, и при изу-

чении следующего пункта: ценность католицизма как принципа универ-

сальности. Мы уже подчеркивали, что когда анти-католицизм ограничивается

утверждением партикуляристских, вульгарно-расовых, национально-тоте

мистских принципов, мы несмотря на все, высказываемся в пользу католи-

цизма. Но когда вместо этого, котолицизм рассматривается как путь к

признанию высших ценностей и высших прав свойственной ему универсальнос-

ти, то встает иная проблема, поскольку есть ун иверсальность и универ-

сальность, так же, как есть солнечная и лунная форма отношения к

сверхъестественному. После всего, что было сказано, вряд ли стоит наста-

ивать на выводе, который уже должен быть ясен каждому: солнечная универ-

сальность имперского и ие рархического принципа, увенчанная идеалом ко-

ролевской божественности, противостоит лунной универсальности экклизиас-

тического и "социалистического" принципа, увенчанной идеалом жреца как

слуги Бога. Какую универсальность выберем для новой европейской куль ту-

ры мы, арии, мы, потомки сакральных Цезарей и королевских сыновей Тора и

Одина? Тайный голос нашей крови должен дать ответ на этот вопрос, и наше

духовное мужество должно суметь отстоять его вопреки идейным шаблонам,

предубеждениям, предрассудкам и лож ным традициям, гнездящимся в различ-

ных европейских расах.

Какое место и какая роль будут предоставлены Церкви в имперской все-

ленской культуре? Постараемся ответить на этот вопрос самым недвусмыс-

ленным образом. Для этого мы должны вернуться к тому, что мы сказали по

поводу соотношения между Мудростью и верой. Пр инцип неравенства, на ко-

тором зиждется традиционный дух,выдвигает как аксиому, что из-за разли-

чия людей и их природных возможностей существует очень много разных ви-

дов отношения к божественному. Лучшие, которые всегда составляют

меньшинство, могут прямо вступить в контакт с божественным, преображаясь

при этом и находясь в живом, конкретном состоянии особого опыта: это -

солнечный путь, инициатический идеал. Другие, большинство, масса, не мо-

гут совершить такого преображения и такой реализации. Цепи челов еческой

природы в них слишком крепки. Для них открыт иной путь: связать себя

обетом с тем, что им представлено в форме особого, реального и трансцен-

дентного существа - Бога в понятии теизма. На место знания божественного

вступает вера в него; на место оп ыта - догма; на место техники преодо-

ления и реального участия - молитва, страх божий, смирение; на место

чувства самодостаточности и сверх-индивидуальности - недостаточность и

зависимость от Всемогущего. Все это является "религиозной" системой, ко-

торая з анимала свое место и имела свое основание быть и в традиционном

мире, поскольку она вела массу и предлагалась как суррогат тем, кому

путь к аристократической, сверх-религиозной и инициатической реализациии

был закрыт. Принцип иерархии, распространявшийся на духовную область, не

имеющую никакого отношения к народной религии молитвы, к культам и веро-

ваниям масс, предоставлял абсолютное право господствовать инициатическо-

му учению, эзотеризму, традиции мудрости и ритуала, которые всегда были

приоритетом кня зей и аристократов. Таким образом, любая традиция в ин-

тегральном смысле без всякого пренебрежения проводила грань между знаю-

щими и незнающими, поскольку ось - только одна, поскольку уверток не су-

ществует, поскольку тот, кто не знает или просто предчувств ует, всегда

признает, чтит и благословляет стоящих над ним. В таком тотальном пони-

мании система католической Церкви не могла быть ничем иным, кроме систе-

мы, соответствующей народной религии античных культур. Конфликт с като-

лицизмом неизбежен только в той мере, в какой он не признает это "место"

как свое; в какой он выдвигает притязания на то, что только он является

высшей ценностью, религией par exellence, над которой ничего больше нет,

а вне которой существует только ересь и заблуждение - короче, в той ме-

ре, в какой он не признает и не хочет признавать иерархию ценностей,

стоящих объективно выше всего того, что является "религией". Вряд ли

нужно подчеркивать, что именно этот дух нетерпимости и ограниченности

проявился в раннем христианстве, и, в особе нности, в иудаизме, в такой

степени, что благодаря ему произошла полная подмена ценностей традицион-

ной элиты ценностями низших слоев: поэтому языческие, аристократические

добродетели и стали "явными пороками", тип мудреца и посвященного - ти-

пом "врага Бо га", а качество достаточности, спокойной и сознательной

силы для реализации самого себя - клеймом люциферической гордыни. Все

это уже было разобрано Ницше и не нуждается в повторении. - В общем,

здесь мы также сталкиваемся с феноменом узурпации - которая началась уже

в античном мире - кастой жрецов сакральных функций, изначально являвших-

ся приоритетом королей. Возвращаясь к настоящему, следует четко объяс-

нить, что те ценности, которым церковь через возвращение к нормальности

и к истинной иерархии, должн а была бы подчиниться, сегодня не являются

реальными. Идеальный образ, который, как Церковь, имел бы сверхъестест-

венное происхождение и сверхъестественную цель, воплотивший бы в себе не

религиозный, а солнечный полюс духа и явившийся бы душой универсальн ос-

ти не социалистического, а имперского типа, полностью отсутствует в сов-

ременном мире. Мы думаем, что достаточно ясно выразились для того, чтобы

никто не заподозрил нас в чисто светском или сугубо политическом ан-

ти-католицизме, являющимся попыткой сдела ть временную или национальную

власть духовным авторитетом, пусть даже религиозного типа. Несмотря на

все, когда речь идет о принципе и о мифе нашего пробуждения, должны быть

выдвинуты ясные идеи интегрального порядка, где Церковь - повторим это

еще раз - может быть оставлена лишь постольку, поскольку она - как выра-

жение духовности тех, кто может только "верить" - будет иерархически за-

висима от Империи, понимаемой как воплощение королевской божественности

тех, кто "знает" и тех, кто "есть". Орел над Крес том. Солнечный символ

права отца (Империя) над лунным символом права матери (Матерь Церковь).

Только тогда можно говорить об интегральном традиционализме, и только

тогда можно вернуться к оправданному и нормальному порядку. Логика самой

истории подтвержд ает правильность этой идеи. Впервые, когда разделивши-

еся арийские праплемена индусов вступили в контакт с низшими силами

местных рас Юга, пурохита, жрецы, изначально бывшие зависимыми, связан-

ными с сакральным королем - в согласии с точными формулами риту алов - и

относившиеся к нему как супруга к супругу, как Земля к Небу, стали брах-

манами, т.е. господствующей жреческой кастой. В Китае, в Риме, в древней

Греции ритуал был привилегией королей, и каста жрецов, если она не явля-

лась в то же время аристократи ей, была подчинена такому порядку. То же

самое можно сказать и о нордических племенах: нордические короли были

единственными исполнителями ритуалов, и у германцев жрецы никогда не об-

ладали той же высшей властью и тем же достоинством, как божественные кор

оли и вожди. В Египте жреческой касте только к концу двадцатой династии

впервые удалось захватить власть и основать династию великих жрецов Фив,

ценой падения авторитета солнечных королей. В первом столетии христи-

анства сама католическая Церковь была тол ько официальным органом, зави-

симым от Империи, и на церковных соборах епископы предоставляли государю

решающее слово не только в вопросах дисциплины, но и в вопросах догмати-

ки. Понтификат также отдавал дань признания меровингским и каролингским

королям, как об этом говорится в формуле: " Melchisedek noster, merito

rex atque sacerdos, complevit laicus religionis opus"- "vos gens sancta

estis atque regale estis sacerdotium"(2). И о Папе Льве III-ем говорят,

что он пал навзничь перед Карлом Великим, как п еред воплощением древ-

нейшей традиции, поддерживающей римскую корону. Post laudes ab

apostolico more antiquorum pricipum adoratus est(3), - гласит Liber

Pontificalis. Эти примеры, выбранные из множества других, которые, без

сомнения, также могли бы быть п риведены в данном контексте, подтвержда-

ют традиционную ортодоксию наших гибеллинских убеждений. Они также пока-

зывают, что оправданность, функция и позитивная сторона додуманного до

конца иерархического идеала Креста - как жреческого символа - - сущест-

вуе т только там, где он подчинен Орлу. В той мере, в какой Церковь не

может или не хочет этого, она остается анти-традиционной, разрушительной

и парализующей силой. Так как она при этом спускается на уровень сомни-

тельных, семитско-христианских факторов, явл яющихся основной причиной

падения нашего мира, то в нас, в людях, противостоящих современному ми-

ру, она найдет себе только непримиримых и безжалостных врагов.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Мы полагаем, что сказали достаточно для того, чтобы прояснить основ-

ные принципы нашего имперского мифа. Здесь речь шла только о позиции.

Систематическое и углубленное развитие, которое придаст этой позиции

фундаментальную, законченную форму, а не только ее основные штрихи, как

в настоящей работе, вы сможете найти в других наших книгах. Мы сказали

вначале, что европейская культура нуждается в радикальном перевороте,

без которого она обречена на гибель. Плебейское суеверие, заставляющее

западного человека верить в химеру прогресса и прославлять материальное

покорение мира, к счастью, разоблачено. Тема заката Запада больше не яв-

ляется, как это было вчера - в эпоху Просвещения и обожествления разума

в якобинском костюме - ересью. Уже почти повсюду стали ви дны следствия,

к которым должна привести прославленная "цивилизация". Этим следствиям

уже многие готовы противопоставить новые силы ради высшего оздоровления.

И поэтому такой призыв, которым является настоящая книга, сегодня оправ-

дан. Еще остались люди, не принадлежащие к современному миру и не дающие

ему окончательно сбить себя с толку, могущие возвысить и унизить, гото-

вые, когда придет время, бороться с этим миром всеми своими силами. Всем

известно сказание о гибеллинском Императоре, который ожидает п робужде-

ния в "горе", чтобы принять участие, вместе со всеми верными ему, в Пос-

ледней Битве. Когда же дело, наконец, дойдет до этого? Когда орды Гогов

и Магогов перейдут через символическую стену, преграждающую им путь, и

когда они возьмутся всерьез за по корение мира? - Тот, кто перенесет

смысл этого апокалиптического мифа на действительность, не сможет отде-

латься от мысли, что это мгновение уже очень близко. Орды Гогов и Маго-

гов - это демонизм коллектива и начало социалистического царствования во

всем м ире всемогущего человека толпы, как в духе, так и в материи. Воп-

реки им имперский символ гибеллинов означает призыв к объединению всех

еще здоровых сил. Мы не говорим о "политике", о социальных и хозяйствен-

ных реформах потому, что даже мысль о том, что э тим путем можно достичь

обновления просто смешна: также "полезно" было бы наклеивать на больные

части тела рецепты в то время, как кровь заражена и отравлена.

Единственно, что идет в счет - это выдвижение системы ценностей, осу-

ществление которой сможет о твратить темный рок, тяготеющий над Европой,

в том числе и на материальном уровне. Тому, кто нам возразит, что это не

является политикой и реализмом, мы ответим, что он не знает, что такое

политика и истинный реализм. Возникающие в минуты опасности, криз иса и

тревоги вихри состоят из различных, иррациональных и противоречивых сил.

При изучении разных социальных и культурных, реакционных и реформистских

течений, наружу часто выступают нечистые, обусловленные низами факторы,

аффекты, которые тем или иным образом принадлежат к тому же недугу, от

которого эти течения хотели бы оградить себя. Во многих из них при этом

можно найти нечто лучшее - волю, в которой пробуждается смутная возмож-

ность истинного возрождения. Этой воле надо указать путь. Для несломлен

ных, непобежденных мы выдвигаем традиционный символ и говорим, что

только через возврат к солнечной духовности, к живому мировоззрению, к

мужской языческой этике и имперскому идеалу, к священному наследию нашей

нордическо-арийской крови силы европейского возвышения смогут вспыхнуть,

зажечься, пробудить душу, которой до сих пор им так не хватало. И только

эта живая душа сможет дать им абсолютное самосознание, и только она мо-

жет разорвать кольцо "темной эпохи" Запада.

1928 год

 

Сноски:

 

(1)Подтверждением этого для нас является признание иудея Бенджамина

Дизраэли (в "Сибиле"): "Христианство является усовершенствованным иу-

действом - или оно вообще ничто; христианство без иудейства не понятно,

а иудейство без христианства не совершенно.

 

(2)"Наш Мельхиседек, король и жрец, осуществляет светские и религиоз-

ные обряды" -лат.

 

(3)"После славословий апостолам следует славословить древних королей"

- лат.