Восстановление как цель правосудия

Если преступление — это причинение вреда, то что такое правосудие? И снова Библия указывает нам верный путь. Если преступление наносит людям вред, правосудие должно ставить себе целью восстановление справедливости, добрых отноше­ний. Когда совершается зло, основным вопросом должно быть не «как следует поступить с преступником?» или «что преступ­ник заслуживает?». Вместо этого следует спросить «что надо сделать для восстановления справедливости?».

Вместо определения правосудия как возмездия, мы будем понимать его как восстановление. Если преступление — зло, то правосудие должно исправлять его и способствовать исце­лению. Действия по восстановлению, а не дополнительный вред, смогут создать необходимый противовес вреду, нанесен­ному преступлением. Конечно, мы не можем гарантировать полное восстановление, но подлинное правосудие должно по­ставить себе целью создание условий, в которых этот процесс мог бы начаться.

Если вред, причиненный преступлением, имеет четыре ос­новных аспекта, последние и должны определять направления восстановительных действий. Первоочередной целью правосу­дия должно быть, следовательно, возмещение ущерба и исце­ление пострадавших.

Говоря об исцелении, мы вовсе не имеем в виду, что им сле­дует забывать или преуменьшать размеры насилия. Скорее, здесь подразумевается выздоровление, ощущение, что все уже поза­ди. Жертва насилия должна снова почувствовать, что находится в безопасности и управляет своей судьбой, что жизнь имеет смысл. Точно так же и преступника следует побуждать к новому самоощущению: он или она должны обрести свободу начать жизнь заново. Исцеление включает как ощущение духовного и физического восстановления, так и надежду на будущее.

Следующей по важности задачей правосудия должно стать исцеление отношений между пострадавшим и преступником. Движение VORP определило эту задачу как примирение.

Примирение подразумевает полное раскаяние и прощение. Оно включает установление добрых взаимоотношений между по­страдавшим и преступником. Опыт работы VORP подтверждает возможность установления таких отношений. Однако было бы наивным во всех случаях ожидать подобного результата. В иных делах достичь примирения невозможно, в других можно добить­ся удовлетворительных взаимоотношений, но без настоящей бли­зости или полного доверия. Ни в коем случае нельзя принуждать участников к примирению. Рон Крэйбилл, бывший директор Меннонитской Службы по Примирению, часто напоминал нам о том, что примирение является процессом со своим собствен­ным ритмом и динамикой. Даже если человек действительно хо­чет примирения., эмоции могут расходиться с пожеланиями.

 

«Наш мозг диктует нам, что должно быть, но сердце отзывается так, как может, отражая то, что есть на самом деле.Голова может задавать на­правление сердцу, но сердце должно пройти свой путь. Примирение сердца — это целый цикл со своими этапами на пути» (5).

 

По словам Рона Клаассена, директора VORP во Фрезно, штат Калифорния, примирение следует понимать как некий континуум (6). На одном конце — откровенная враждебность, на другом — восстановление или создание прочных и добрых от­ношений. В момент преступления отношения обычно находят­ся в крайней точке враждебности. Если не уделить этому вни­мания, отношения так там и останутся, а возможно, уровень враждебности даже возрастет. Таким образом, задачей право­судия должно быть продвижение отношений в сторону прими­рения. Такое оздоровление отношений, хотя бы даже и частич­ное, — важный шаг на пути к исцелению личности в целом. Правосудие не может гарантировать или навязывать примире­ние, оно должно лишь предоставить условия для того, чтобы примирение в принципе стало возможным.

Я участвовал в таких делах VORР, которые, на первый взгляд, были малоуспешными в достижении примирения. В результа­те встреч пострадавшие и преступники не меняли своего враж­дебного отношения друг к другу. Однако сам характер враждеб­ности претерпевал серьезные изменения. В их сознании уже не маячила абстрактная фигура, некий стереотип пострадавшего или преступника, теперь их ненависть была направлена на кон­кретного человека. И даже такое изменение можно расцени­вать как позитивное.

Преступники тоже нуждаются в исцелении. Конечно же, они должны отвечать за свои поступки. Им нельзя «спускать» того, что они совершили. Чувство ответственности само по себе яв­ляется уже шагом вперед по направлению к перемене и исцеле­нию. Но и другим нуждам преступника следует уделить внима­ние.

Точно так же и община испытывает потребность в исцеле­нии. Преступление подрывает чувство целостности общины, и эта рана требует к себе внимания.

Стремление к справедливости принадлежит к основным по­требностям человека. Без ее удовлетворения исцеление и при­мирение затруднены и даже невозможны. Достижение справед­ливости — обязательное условие разрешения дела.

Конечно, ощущение полного достижения справедливости возникает не часто. Однако даже «частичная справедливость» (7) играет положительную роль. Частичный опыт тоже способен привести к ощущению восстановления и завершенности. К примеру, в ситуации, если преступник не найден или отказался взять на себя ответственность за случившееся, определенную роль в обретении жертвой ощущения справедливости может сыграть община. Община может предоставить пострадавшему возможность выговориться, проявить к нему уважение, признав, что ему было причинено зло, а также пойти навстречу другим его потребностям. Частичная справедливость все равно лучше, чем полное ее отсутствие, она способствует процессу исцеления.

Так в чем же мы видим суть правосудия? Богиня с завязан­ными глазами и с весами в руках прекрасно олицетворяет со­временную парадигму, безличную и ориентированную на про­цедуру. Какова наша альтернатива?

Один из возможных вариантов — представить правосудие исцелительницей ран. Мой коллега, Дэйв Уорт, ознакомившись с наброском этой главы, прекрасно выразил этот образ в следу­ющих словах:

 

«Новые ткани должны вырасти там, где были разорваны старые. Для того, чтобы позволить новым тканям вырасти, необходимо создать соот­ветствующие условия и обеспечить правильное питание. Необходимы осторожность, антисептика и время. Иногда остается шрам, иногда бы­вает ухудшение состояния. Но когда рана затягивается, мы можем дви­гаться, действовать и расти. И через опыт ранения и исцеления мы мо­жем прийти к пониманию тех условий, которые спровоцировали эту рану, а также тех, что способствовали исцелению. И тогда мы можем работать над изменением первых условий и создавать вторые для тех, кто нужда­ется в исцелении».

 

Вильма Дерксен, чья дочь была жертвой жестокого убий­ства, предложила еще один образ, который мне кажется даже лучше первого: преступление создает пустоту, которую право­судие заполняет (8).

Библейский подход к правосудию указывает на то, что вос­становительное правосудие должно быть и «преобразователь­ным правосудием» (9). Чтобы восстановить правильный порядок вещей, порой необходимо не столько вернуться к исходной си­туации, сколько пойти дальше. Например, в случаях бытового насилия не всегда достаточно простого восстановления ущер­ба. Нельзя говорить о подлинной справедливости, если люди и отношения не претерпевают изменений в лучшую сторону, изменений, в результате которых случаи насилия больше не по­вторялись бы. Движение в новом направлении может оказать­ся гораздо более эффективным в достижении справедливости, нежели возврат к прежнему состоянию.

Возможно, задача правосудия больше, чем просто заполне­ние возникшей пустоты — пустоту нужно заполнять, «пока не станет переливать через край». Тот же Дэйв Уорт выразил этот образ правосудия лучше, чем я:

 

«Во Втором Послании к Коринфянам (5,18 и сл.) сопоставляются та­кие понятия как примирение и новое творение. В этом, возможно, и кро­ется суть примирения: что-то новое возникло в отношениях между двумя людьми. Это новое исходит не из опыта прошлого, но из того, как долж­но быть. Примирение — это такой подход к проблеме, который ориен­тируется на будущее.

 

[В "переливании через край**] суть правосудия. Речь идет не об уме­ренном легалистском подходе к правосудию и не о весах правосудия. Речь идет о такой ситуации, где свершается истинная справедливость, кото­рая порождает новое явление: люди, переполненные чувством свершив­шейся справедливости, могут идти дальше, неся и распространяя дух спра­ведливости. Возможно, проблема современного легалистского подхода к правосудию в том, что правосудие не наполняет людей духом справедли­вости настолько, что они могут передавать его другим».