Петропавел долго тряс головой: дурацкая песенка про пельмени не вытряхивалась. Кажется, это она завела его сюда, откуда вообще уже не было выхода. Он сделал несколько проверочных бросков в разные стороны и обнаружил, что ветви деревьев со всех сторон сплелись намертво. Но хуже всего было другое: Петропавел давно уже не понимал, что такое "вперед" и что такое "назад". Чувство пространства исчезло полностью. Да и чувство времени -- тоже.
Последние силы ушли на то, чтобы вскарабкаться на дерево. Оказалось, что слева от него -- всего в каких-нибудь метрах десяти -- ЧАЩА ВСЕГО кончалась поляной подозрительно синего цвета. Сразу за поляной был горный массив. Его цвет не вызывал подозрений. По примеру Ой ли-Лукой ли прыгая с ветки на ветку, весь исцарапанный, Петропавел благополучно приземлился на синюю поляну.
Посередине поляны на пне сидело человеческое существо женского или мужского пола -- больше о существе этом по причине полной его неправдоподобности сказать было нечего. Лицо существа, выкрашенное белилами, смотрело в сторону Петропавла, но уловимого выражения не имело. Существо было завернуто в какую-то густую, -- скорее всего, рыболовную -- сеть, спадавшую до земли.
-- Здравствуйте, -- осторожно произнес Петропавел и получил в ответ хриплое: "Прикройтесь". Решив, что сейчас на него набросятся, он принял боксерскую, как ему показалось, стойку, но существо не двигалось. Тогда Петропавел, все поняв и смутясь, опустил глаза и увидел, что одежда его состояла теперь сплошь из прорех, сквозь которые светилось худое интеллигентное тело. Оставшиеся после скитаний по лесу лохмотья мало что прикрывали. Петропавел отвернулся и попробовал разложить лохмотья на теле так, чтобы было прилично. Прилично не получилось.
-- Где Вы взяли сеть? -- спросил он не оборачиваясь.
-- На побережье, -- ответили ему странно.
-- А побережье где?
-- У моря, -- ответили еще более странно.
Продолжая манипуляции с лохмотьями, Петропавел, чтобы выиграть время, придрался:
-- Почему поляна такого дикого цвета?
-- Нипочему. Это ЧАСТНАЯ ПОЛЯНА. В какой цвет хочу -- в такой и крашу.
По голосу собеседник мог быть либо женщиной с басом, либо мужчиной с тенором. Решив, что во втором случае можно не церемониться, Петропавел спросил напрямик:
-- Вы, простите за нескромный вопрос, какого пола?
-- Скорее всего, женского, -- с сомнением ответили сзади, окончательно сбив Петропавла с толку.
-- Нельзя ли поточнее? -- не очень вежливо переспросил Петропавел. -- В нашем положении это все-таки важно.
-- В вашем положении -- важно, а в моем нет, -- заметили в ответ.
"Оно право", -- подумал Петропавел и сказал:
-- Может быть, если у Вас нет полной уверенности в том, что Вы женского пола, и остается пусть даже маленькая надежда, что Вы мужчина, я перестану смущаться хотя бы на время и повернусь к Вам лицом?
-- Валяйте.
Петропавел осторожно и не полностью повернулся и стыдливо представился. То, как представились ему, потрясло Петропавла.
-- Белое Безмозглое, -- отрекомендовалось существо.
-- Вы это серьезно? -- спросил он.
-- Не деликатный вопрос, -- заметило Белое Безмозглое.
-- Извините... Мне просто стало интересно, почему Вас так назвали.
Белое Безмозглое пожало плечами:
-- Можно подумать, что называют обязательно почему-то! Обычно называют нипочему -- просто так, от нечего делать.
-- Белое Безмозглое... -- с ужасом повторил Петропавел.
-- Да, это имя собственное. То есть мое собственное. Но не подумайте, что у меня нет мозгов: у меня мозгов полон рот! А имя... что ж, имя -- только имя: от него не требуется каким-то образом представлять своего носителя... Асимметричный дуализм языкового знака.
-- Что-о-о? -- Петропавел во все глаза уставился на Белое Безмозглое. Оно зевнуло.
-- Фердинанд де Соссюр.
Это заявление сразило Петропавла намертво. Он подождал объяснений, но не дождался. Белое Безмозглое тупо глядело на него, все еще не имея никакого выражения лица.
-- Что это значит? -- пришлось наконец спросить Петропавлу.
-- А зачем Вам знать? -- опять зевнуло Белое Безмозглое. -- Ведь имена узнают, чтобы употреблять их. Вы же не собираетесь употреблять это имя? Стало быть, и знать его незачем. Язык... -- зевнув в очередной раз. Белое Безмозглое внезапно уснуло.
Петропавел выждал приличное время и наконец тихонько дотронулся до сети:
-- Простите, Вы хотели что-то сказать?
-- По поводу чего? -- поинтересовалось Белое Безмозглое.
-- По поводу... кажется, по поводу языка.
-- А-а, язык... Язык страшно несовершенен! Как это говорят... -- тут Белое Безмозглое опять погрузилось в сон.
-- Как это говорят? -- подтолкнул его Петропавел.
-- Да по-разному говорят. Говорят, например, так: "Парадокс общения в том и состоит, что можно высказаться на языке и тем не менее быть понятым". Это очень смешно, -- без тени улыбки закончило Белое Безмозглое, засыпая.
"Вот наказание! -- с досадой подумал Петропавел. -- Оно засыпает каждую минуту!" Размышляя о том, как бы разбудить Белое Безмозглое на более долгий срок, он заметил некоторую несообразность в ее (или его) облике: казалось, что сеть была просто скатана в какое-то подобие тюка и что при этом в тюке ничего не было. Лицо Белого Безмозглого производило такое же странное впечатление: лица, собственно, не имелось, а все, что имелось в качестве лица, было нарисовано -- непонятно только, на чем... Петропавлу сделалось жутковато -- и он довольно грубо толкнул Белое Безмозглое. Оно очнулось.
-- Я что-то начало объяснять?.. Видите ли, я засыпаю исключительно тогда, когда приходится что-нибудь кому-нибудь объяснять или, наоборот, выслушивать чьи-нибудь объяснения. Мне сразу становится страшно скучно... По-моему, это самое бессмысленное занятие на свете -- объяснять. Не говоря уже о том, чтобы выслушивать объяснения.
-- А вот я, -- заявил Петропавел, -- благодарен каждому, кто готов объяснить мне хоть что-то -- все равно что.
Белое Безмозглое с сожалением поглядело на него: это было первое из уловимых выражение лица.
-- Бедный! -- сказало оно. -- Наверное, Вы ничего-ничего не знаете, а стремитесь к тому, чтобы знать все. Я встречалось с такими -- всегда хотелось надавать им каких-нибудь детских книжек... или по морде. Мокрой сетью. Книжек у меня при себе нет, а вот... Хотите по морде? Правда, сеть уже высохла -- так что вряд ли будет убедительно.
-- Зачем это -- по морде? -- решил сначала все-таки спросить Петропавел.
-- Самый лучший способ объяснения. Интересно, что потом уже человек все понимает сам. И никогда больше не требует объяснений -- ни по какому поводу!.. И не думает, будто словами можно что-нибудь ^ объяснить. У Вас были учителя? -- неожиданно спросило Белое Безмозглое.
-- Конечно, -- смешался Петропавел. -- Были и... и есть. Как у всех.
-- Да-да... -- рассеянно подхватило Белое Безмозглое. -- Терпеть не могу учителей. Они всегда прикидываются, будто что-то объясняют, а на самом деле ничегошеньки не объясняют.
-- Ну, не скажите! -- вступился Петропавел за всех учителей сразу.
-- А вот скажу! -- воскликнуло Белое Безмозглое. -- Я еще и не такое скажу!.. -- Даже переживая какую-нибудь эмоцию, оно оставалось почти неподвижным. -- Для меня достаточно того, что при объяснении они пользуются словами: одно это гарантирует им полный провал.
-- Чем же, по-Вашему, надо пользоваться при объяснении?
Белое Безмозглое не задумываясь ответило:
-- Мокрой сетью. Исключительно эффективно. А слова... -- Белое Безмозглое подозрительно зевнуло, -- все суета и асимметричный дуализм языкового знака.
Определенно надо было предпринимать какие-- то действия, чтобы выведать у Белого Безмозглого хотя бы минимальные сведения об этом асимметричном дуализме.
-- М-м... -- попробовал начать он, -- но ведь асимметричный дуализм языкового знака, как Вы его называете... -- этим, наверное, еще не исчерпывается наше знание о мире...
-- Исчерпывается, -- лаконично возразило Белое Безмозглое и уснуло, успев повторить только: -- Фердинанд де Соссюр... Тут Петропавел прямо-таки рассвирепел.
-- Проснитесь! -- заорал он. -- Сколько можно спать!
Белое Безмозглое проснулось и сказало:
-- Не злитесь. Злоба -- не воробей: выпустишь -- не поймаешь.
-- Тогда немедленно объясните мне про дуализм и про Фердинанда! -- отчеканил Петропавел.
Белое Безмозглое вздрогнуло и испуганно залепетало что-то нечленораздельное, но мгновенно впало в такой глубокий сон, что со страху, должно быть, захрапело, как солдат.
-- Ну, ладно! -- зловеще произнес Петропавел. -- Тогда держитесь! -- Он ухватился за свободный конец сети и с некоторым трудом перевернул тяжелое Белое Безмозглое вверх ногами. Потом прицепил сеть к толстому суку дуба на окраине поляны. Через непродолжительное время, -- видимо, от ощущения неловкости в теле -- Белое Безмозглое проснулось и поинтересовалось:
-- Что это со мной?
-- Вы висите на дереве и сейчас объясните мне то, о чем я Вас просил.
Белое Безмозглое тут же попыталось уснуть, но положение тела обязывало бодрствовать, и, не сумев опочить, оно тихо и безутешно заплакало.
-- Объясняйте! -- приказал неумолимый Петропавел. -- Объясняйте -- и я верну Вас на Ваш пень.
-- Ну... -- принялось ерзать зареванное уже Белое Безмозглое, -- это понятие, асимметричный дуализм языкового знака, введено одним лингвистом швейцарским, которого звали Фердинанд де Соссюр... Он рассматривал языковой знак -- допустим, слово -- как единство означающего и означаемого... то есть формы... внешней оболочки знака... собственно звуков... и смысла... Хватит?
-- Мало, -- отрезал Петропавел.
-- Между формой знака и его смыслом отношения асимметричные! -- взревело Белое Безмозглое. -- Название никогда не раскрывает сущности предмета, никогда не покрывает смысла!.. -- На Белое Безмозглое невыносимо было смотреть: глаза на его сильно набеленном лице постоянно закрывались и открывались, голова то безжизненно повисала, то вновь поднималась кверху. Борьба с подступавшим сном была, по-видимому, крайне мучительной. Петропавел отвернулся и принялся разглядывать куст.
-- Подробнее! -- офицерским голосом скомандовал он, сам удивляясь своей жестокости.
Заплетающимся языком Белое Безмозглое бормотало уже чуть слышно:
-- Что ж тут подробнее... Если название не раскрывает сущности предмета... бессмысленно пытаться объяснять что бы то ни было с помощью названий... Имена условны... Они не воссоздают предметного мира... Они создают свой мир... это мир имен... мир слов... Их придумали, чтобы обмениваться словами, а не предметами... предметы бывают тяжелыми... они не всегда под рукой... ногой... головой... -- и Белое Безмозглое прикинулось уснувшим.
-- Вы же не спите! -- укорил наблюдательный Петропавел и вдруг почувствовал, как откуда-то сверху возник очень направленный ледяной ветер и почти тут же на уровне лица Петропавла завис некто величиной с годовалого младенца, но плотный и старый. В руке его была колотушка, которой он немедленно и со страшной силой ударил Петропавла в лоб. Когда Петропавел пришел в себя и почувствовал ужасную боль, старый младенец отрекомендовался:
-- Гном Небесный. Прошу любить и жаловаться.
-- Очень голова болит, -- охотно пожаловался Петропавел.
-- Рад слышать, -- ответил Гном Небесный. -- Сейчас же отцепите Белое Безмозглое от дерева. Феодал!
Петропавел, у которого все плыло перед глазами, беспрекословно повиновался. Все это время Гном Небесный висел на небольшой высоте очень строгий.
-- Твое имя? -- спросил он по окончании процедуры. Белое Безмозглое отползало. Петропавел не смог вспомнить своего имени точно: -- Меня зовут... не то Петр, не то Павел...
-- Ясно. И чего ж это ты бесчинствуешь? Тут все-таки ЧАСТНАЯ ПОЛЯНА, -- между прочим, гордость нашей ЧАЩИ ВСЕГО.
-- Я только хотел, чтобы оно договорило то, что начало, -- попытался оправдаться Петропавел. Гном Небесный нахмурился:
-- Зачем тебе это?
-- Кто сказал "А", пусть скажет "Б", -- объяснился Петропавел коротко, по причине головной боли.
После некоторого размышления Гном Небесный заметил:
-- Тут у нас так никто не делает. -- Помолчав, он добавил: -- И слава богу.
-- Но почему? -- от боли глаза у Петропавла вылезли на лоб.
-- Во-первых, глаза убери со лба, -- порекомендовал Гном Небесный и своей колотушкой что было сил хватил Петропавла по темени. Удовлетворившись результатом, он довольно хмыкнул и продолжал. -- А во-вторых, если тебе сказали "А", то "Б" уже само собой разумеется. А все, что само собой разумеется, никому не интересно. -- Тут гном Небесный подозрительно посмотрел на Петропавла. -- Или, может быть, тебе интересно то, что само собой разумеется?
Петропавел тер темя и не следил за разговором.
-- За разговором следи, -- посоветовал Гном Небесный. -- Я начинаю излагать сведения, которые тебе, по-видимому, нужны. Значит, так. Русский алфавит состоит из 33 букв. Сначала идет буква А, непосредственно за ней следует Б, после которой идет В. Дальше сразу же -- это уже четвертая буква -- Г. Пятая буква -- Д, потом Е и рядом с ней Ё -- такая же, как Е, только с двумя точками сверху, затем...
-- Спасибо, достаточно, -- как мог вежливо остановил его Петропавел. -- Дальше я знаю.
-- Отрадно. Значит, голова у тебя не для кляпа. ("Шляпы!" -- хотел возразить Петропавел, но из страха перед молниеносной колотушкой смолчал.) Не для кляпа, -- настойчиво повторил Гном Небесный и, вынув из маленького нагрудного кармана кляп, угрожающе потряс им в воздухе.
-- Не для кляпа, -- с уверенностью подтвердил Петропавел.
-- В таком случае, -- Гном Небесный спрятал кляп, -- сам и досказывай себе недосказанное, если считаешь нужным. Тут тебе предоставляется полная свобода. Или ты не любишь свободы? -- И из заднего кармана брючек Гном Небесный внезапно вынул наручники огромных размеров.
-- Я люблю свободу! -- прочувствовал ситуацию Петропавел.
-- Вот и пользуйся ею. -- Громадные наручники исчезли в крохотном кармане. -- Стало быть, Петр или Павел, удовольствуйся тем, что тебе сказали "А": тут у нас редко говорят "Б" по своей воле. И потом не надо стараться прямо так уж все понять. Многое из того, что тут встречается, вообще не годится как объект для понимания. Вон там, -- Гном Небесный махнул колотушкой в сторону, -- находится ИГОРНЫЙ МАССИВ: на нем живет Пластилин Мира. Очень не рекомендую тебе понимать его. Есть явления, которые нужно просто оставить в покое. Ты же, например, не стремишься понять... ну, мыло, когда руки моешь!
-- Стремлюсь, -- сказал и в самом деле пытливый Петропавел.
-- Ну и дурак. Тут такого стремления высоко никто не оценит.
-- Тут... это где?
-- Тут -- это тебе не там. И предупреждаю: если ты намерен не давать спать Белому Безмозглому, пеняй на себя! Видишь ли, мы ленивы и не любим пытки... А я буду следить за тобой. Знаешь, что такое гномическое настоящее? -- Гном Небесный зря подождал ответа и объяснил: -- Гномическое настоящее -- это время, захваченное врасплох, в одной точке: здесь и теперь. Так что учти! -- и он приветственно махнул колотушкой, за миг до этого исчезнув из поля зрения.
