Что такое Досуг 8 страницаРешения указов 1648 г. не были частными, но традиция понимать указ как меру единовременную сказалась и здесь. Как только мероприятия, предусмотренные указом, были выполнены: копии сняты и посланы в уезды, текст прочитан в соборной церкви и на площадях, музыкальные инструменты отобраны, изломаны и сожжены, послана отписка в Москву, -- действие указа ослабевало. И, как показывает документ 1653 г. для сибирских городов, забывали о них не только на местах, но и в самой Москве. Когда появилась необходимость ответить на челобитную тобольского архиепископа, об указах 1648 г. вспомнили лишь затем, чтобы облегчить составление нового. Действительно, грамота в Тобольск 1653 г. представляет собой совершенно отчетливую контаминацию из указа о почитании воскресных и праздничных дней 1647 г. и обоих указов 1648 г. И, наконец, последний документ. Он относится к 1684 г. и называется "Патриарший указ от 24 декабря 7193 года о запрещении чинить игрища в навечери рождества Христова, также и в продолжение святок"*68. Здесь перечислены уже хорошо знакомые нам рождественские и святочные обряды и игры и сформулировано их запрещение. Предназначался указ для Москвы. Ничего нового этот документ не содержит. --------------------------------- *68 Полное собрание законов". Собрание первое, т. II. СПб., стр. 647. Теперь, когда мы познакомились с характером основных документов и с обстановкой, в которой они появились, можно приступить к анализу содержащихся в них сведений о скоморохах. "Поучение о казнях божиих", материалы Стоглавого собора и царские грамоты 1648 г. -- документы очень разные. Первый представляет собой всего лишь обращение проповедника к верующим, т. е. является фактом частной инициативы одного человека. Пусть вызван он грозными событиями 1068 г., пусть автор его не простой монах, а лицо, занимающее в тогдашней церковной иерархии, может быть, одно из виднейших мест, но это тем не менее документ, не имеющий юридической силы, и следовать ему ни для кого не было строго обязательным. Прошли столетия, и мы сталкиваемся с установлениями иного характера. Решения Стоглавого собора имели силу закона, правда лишь для служителей церкви. Не являясь законом для мирян, они все-таки существенно затрагивали их интересы. Пренебрегать решениями собора было небезопасно. Наконец, грамоты 1648 г. -- это документы, имеющие силу закона уже для всего населения страны. Они были даны именем царя, и за непослушание предписывались строгие меры воздействия. Но, как ни велико различие этих документов, в них очень много общего. Не будет преувеличением сказать, что в сущности они говорят об одном и том же. Составителей царских грамот в XVII в. беспокоили те же проблемы, что и собравшихся на Стоглавом соборе и одного из первых христианских проповедников на Руси. Борьба, начатая в XI в., а практически, видимо, сразу после официального принятия христианства, велась постоянно, по крайней мере до XVII в. включительно. Успехи христианства в этой борьбе были более чем скромными. Можно даже сказать, что борьба была в каком-то смысле безуспешной, ведь уже простой сравнительный анализ показывает, что в "Поучении" и других аналогичных документах нет ничего такого, что не содержалось бы в грамотах 1648 г. В "Поучении о казнях божиих" скоморохи упоминаются в том месте, где речь заходит об остатках или пережитках язычества. То же и в материалах Стоглавого собора, в грамотах середины XVII в. и в других аналогичных документах. И сами скоморохи и любовь к ним народа, таким образом, ставились в связь с язычеством, а следовательно, и борьба со скоморохами и с народными обычаями была одной из сторон или одним из элементов так называемой борьбы православной церкви и государства с пережитками язычества. Русская дореволюционная наука много занималась изучением этой проблемы. Н. Гальковский назвал свой двухтомный труд: "Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси"*69. М. Азбукин, специально изучавший источники, в которых борьба эта получила наиболее яркое отражение, назвал свою работу "Очерком литературной борьбы представителей христианства с остатками язычества в русском народе"*70. А. И. Пономарев, опубликовавший в издаваемых им "Памятниках древнерусской церковно-учительной литературы" большую часть этих же источников, весь раздел, в который они вошли, назвал так: "Поучение против язычества и народных суеверий"*71. Н. С. Тихонравов в своих "Летописях" также нашел место этому виду древнерусской литературы и обозначил ее как "Слова и поучения, направленные против языческих верований и обрядов"*72. П. Иванов впервые опубликовал царскую грамоту 1648 г. как "грамоту в Белгород 1648 года о исправлении нравов и уничтожении суеверий"*73 и т. д. --------------------------------- *69 Н. М, Галъковский. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси, т. I. Харьков, 1916; т. П. М., 1913. *70 М. Азбукин. Очерк литературной борьбы представителей христианства с остатками язычества в русском народе. -- "Русский филологический вестник", 1892, № 3; 1896, № 2; 1897, № 1 -- 4; 1898, № 1-2. *71 А. И. Пономарев. Памятники древнерусской церковно-учительной литературы, вып. III. СПб., 1897. *72 Н. М. Тихонравов. Летописи русской литературы и древности, т. IV. М., 1862. *73 П. Иванов. Описание Государственного архива старых дел. -- М., 1850. Однако борьба, в которой чаще всего видели стремление искоренить остатки язычества, по-видимому, на деле имела более общий смысл, и не только остатки язычества беспокоили церковь и государство. Это подметили еще дореволюционные исследователи. В частности, М. Азбукин писал о постоянном стремлении ставить в связь с язычеством различные игрища и увеселения: "Из представленного нами обзора обличений древнерусским духовенством игрищ и увеселений -- видно, что церковь, поставляя игрища в связь с язычеством, все-таки обращала мало внимания на отношение их к языческому мировоззрению. Главная тема обличений -- безнравственность игрищ и их вред с точки зрения аскетической и обрядово-религиозной"*74. Можно указать на аналогичные мысли у Н. Гальковского, Е. Аничкова и др. --------------------------------- *74 М. Азбукин. Очерк литературной борьбы... -- "Русский филологический вестник", 1896, № 2, стр. 263. Не будем углубляться во все аспекты этой проблемы, остановимся лишь на отношении языческих обычаев и скоморохов. Почему в XI в. их связывали с язычеством, мы уже старались показать на примере "Поучения о казнях божиих". Эти же причины продолжали существовать и в следующие века, включая и XVII в. По крайней мере, как в материалах Стоглавого собора, так и грамотах 1648 г. настойчиво подчеркивается, что скоморохи отвлекают людей от церкви*75. Но если для XI в. это непосредственное отвлечение людей от церкви было главным, то для последующего времени основное место заняли обстоятельства, усложнившиеся по мере развития социальных отношений на Руси. --------------------------------- *75 Так, например, в первом царском указе читаем: "И от тех сатанинских учеников в православных крестьянех учинилось многое неистовство: и многие люди, забыв Бога и православную крестьянскую веру, тем прелесником и скоморохом последствуют, и на безчинное их прелщение сходятся по вечером, и во всенощных позорищах на улицах и на полях..." (см. П. Иванов. Указ. соч. стр. 299).
Знакомство с источниками убеждает, что обвинения в адрес скоморохов и притеснения их неразрывны с попытками запретить различного рода игрища, сопровождавшие народные праздники. Против таких игрищ писали специальные поучения и слова, кроме того им постоянно отводилось большое место в любом произведении так называемой учительной литературы, где заходила речь об "остатках язычества". М. Азбукин в цитированной выше статье привел множество выдержек из памятников, свидетельствующих о непримиримом отношении церкви к игрищам и увеселениям*76. Можно сказать, что из- всех пережитков язычества игрища и увеселения во время праздников были наиболее ненавистны церкви. Понятно, что и участие скоморохов в игрищах являлось крайне нежелательным. --------------------------------- *76 См. М. Азбукин. Указ, соч., стр. 254 и сл.
Громы и молнии, которые метали церковники по поводу различных игрищ и увеселений русского народа, объясняются тем, что дух народной праздничности, царивший здесь, был прямо противоположен тому, что стремилась насадить православная церковь. Вернемся к работе М. Бахтина "Творчество Франсуа Рабле". М. Бахтин говорит, как уже подчеркивалось выше (стр. 4, 8), об особом мироощущении на родной праздничности, резко отличном от мироощущения праздничности официальной, и об особой роли различных смеховых форм, которые подчеркивали неофициальный и внегосударственный аспект мира, человека и человеческих отношений. М. Бахтин строил свои рассуждения на богатом и ярком материале народной культуры, преимущественно на материале карнавальной праздничности, понимая под ней и то, что было связано с самим карнавалом, и многочисленные родственные ему фермы народных-увеселений. М. Бахтин пишет: "В противоположность официальному празднику карнавал (в широком смысле. -- А. Б.) торжествовал как бы временное освобождение от господствующей правды и существующего строя, временную отмену всех иерархических отношений, привилегий, норм и запретов. Это был подлинный праздник времени, праздник становления, смен и обновлений... Особо важное значение имела отмена во время карнавала всех иерархических отношений. На официальных праздниках иерархические различия подчеркнуто демонстрировались: на них полагалось являться во всех регалиях своего звания, чина, заслуг и занимать место, соответствующее своему рангу. Праздник освящал неравенство. В противоположность этому на карнавале все считались равными. Здесь -- на карнавальной площади -- господствовала особая форма вольного фамильярного контакта между людьми, разделенными в обычной, то есть внекарнавальной, жизни непреодолимыми барьерами сословного, имущественного, служебного, семейного и возрастного положения... Человек как бы перерождался для новых, чисто человеческих отношений... Человек возвращался к самому себе и ощущал себя человеком среди людей"*77. Все это, безусловно, имело место и на игрищах русского народа. --------------------------------- *77 М. Бахтин. Творчество Франсуа Рабле, стр. 13. У нас есть возможность познакомиться с рекомендациями церкви простому смертному по поводу того, как он должен проводить свое свободное время в воскресенье и праздники: "Аще хощеши прохладитися, изыди на предверие храмины твоея и виждь: небо, солнце, луну, звезды, облака ови высоци, овиже нижайше, и в сих прохлажайся, смотря их доброту и прослави тех Творца Христа Бога. Аще хощеши еще прохладитися, изыди на двор твой, и обойди кругом храмины твоея, сице же и другую и прочая, такоже и двор твой, и аще что разсыпася, или пастися хощет, созидай, ветхая поновляй, неутверженая укрепи, прах и гной згребай в место, да ти к плодоносию вещь угодна будет; и аще хощеши вящше прохладитися, изыди во оград твой, и разсмотри сюду и сюду, яже к плодоносию и яже к утвержению сотвори; или аще достало ти есть, изыди на поле сел твоих и вижь нивы твоя, умножающа плоды ово пшеницею, ово ячьмень и прочая, и траву зеленеющуся, и цветы красныя, горы же и холми, и удолия, и езера, и источники, и рекы и сими прохлажайся и прославляй Бога, иже тебе ради вся сия сотворшаго"*78. --------------------------------- *78 Из сочинений митрополита Даниила -- первая половина XVI века. Цит. по кн.: В. Жмакин. Митрополит Даниил и его сочинения, ч. II. -- "Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских", 1881, кн. 2, стр. 566. Как далеки эти рекомендации от того, что происходило на народных праздниках! Церковь требует постоянно помнить бога и во всем видеть его участие, а на игрищах как раз это забывалось в первую очередь; церковь стремится оставить человека одного, как бы изолировать его от общения с людьми, а праздник, как раз наоборот, создавал максимум условий для человеческого общения; церковь стремится заставить человека ощущать себя песчинкой в мире, ничтожеством перед совершенством бога, а праздник дает человеку возможность ощутить себя равным со всеми, человеком среди людей. Естественно, что люди предпочитали игрища церковным службам и скомороха попу. М. Бахтин пишет, что в некоторых странах Западной Европы карнавальная жизнь занимала до трех месяцев в году. В России праздничных дней было еще больше -- 140 дней*79, больше трети года. Даже если игрища карнавального типа устраивались не в каждый из праздников, то все равно можно предположить, что для русского человека атмосфера народной праздничности значила весьма много, и поэтому борьба государства и церкви, требовавших изменения характера праздников, затрагивала в России существенные стороны народной жизни. --------------------------------- *79 Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. XXIVa, кн. 48. СПб., 1898, стр. 942. В многочисленных осуждениях игрищ, однако, не говорится о смысле народных праздничных развлечений. М. Азбукин был прав, когда писал, что в игрищах прежде всего осуждалась их так называемая "безнравственность" с точки зрения аскетической и обрядово-религиозной. Конечно, было на игрищах и сквернословие, и "вертимое" плясание со "сладострастными" телодвижениями и заголениями, и столь ненавистные церкви ряженые и маски. Но это ли в действительности было главным? Нам кажется, что нет. Главное лежало глубже, и о нем не говорилось. Это было как раз то, о чем пишет М. Бахтин: временное освобождение от господствующей правды, временная отмена всех иерархических отношений, привилегий, норм и запретов, всеобщее карнавальное равенство, вольный контакт между людьми, разделенными в обычной жизни многочисленными барьерами. Главным было то, что на игрищах человек как бы освобождался от пут, которые связывали его в повседневной жизни, и становился свободным, становился самим собой, забывал и царя и бога, а вместе с ними все то, что с таким завидным постоянством старались внушить ему в церкви. Именно здесь надо искать корень непримиримости русской церкви к игрищам и скоморохам -- главным фигурам на игрищах, во многом их вдохновителям и организаторам. И еще один важный момент. Хочется сравнить толпы, собравшиеся на игрище, с толпами, заполнившими торжище в Киеве в 1068 г. и московские площади в 1547 и 1648 гг. Разница большая. На игрищах люди как бы уходили или стремились уйти от действительности, а восставшие, наоборот, как бы максимально приближались к ней, боролись за ее изменение. Но нельзя не видеть и сходства. И тут и там эти временные объединения людей характеризуются одними и теми же особенностями: отменой иерархических отношений, игнорированием всевозможных норм и запретов и т. д. Известно, какую роль в средневековых восстаниях играли элементы стихийности и импровизации, они же свойственны и праздникам. Но основное -- это господствующий и тут и там дух свободно выражающегося народного самосознания. Недаром в царской грамоте 1648 г. народное игрище названо "мятежным действом". Правительство и церковь хорошо видели общее в праздничных сборищах и толпах восставших и сознавали их связь. В этом мы видим главную причину того, что разобранные выше документы являются откликом на три крупнейших городских восстания на Руси. В этом же причины, с одной стороны, многовековой ненависти церкви к скоморохам - центральным фигурам на игрищах, а с другой -- истоки постоянной народной любви к ним. Одной из задач этой главы является попытка наметить этапы или периоды исторической жизни русских скоморохов. Мы уже говорили, что в нашу тему не входит период до IX в., т. е. до образования Руси. Но в IX в. мы находим скоморохов явлением уже достаточно сложившимся. Больше того, в искусстве скоморохов XI в. можно предполагать профессионализм и мастерство, они уже представители творческого начала, "артисты". В следующие века сущность их деятельности и характер их бытования не меняются, хотя в частностях, в деталях и оттенках, естественно, изменения не могут не происходить. Однако в плане социально-историческом изменения значительны настолько, что это позволяет говорить об этапах их исторической жизни. Очень важной вехой была смена религий. Народные игрища -- где выступали древнерусские скоморохи -- находились в родстве с языческим богослужением. На определенной стадии развития язычества игрища были частью ритуальных действ, следующих непосредственно за жертвоприношением, но к XI в. они уже частично утратили это значение и лишь сопровождали языческие обряды, т. е. имели черты самостоятельности. Скоморохи были неотъемлемой частью игрищ. Но скоморохи появлялись и на пирах, в первую очередь княжеских. Об этом хорошо известно по свидетельствам былин. Пиры устраивались подчас одновременно с народными игрищами и в силу тех же оснований. Другие -- в силу иных побуждений (победа в сражении, крестины, тризна, и т. д.). По свидетельству Нестора, мы знаем, что скоморохи при князе были заняты не только на пирах, но увеселяли князя и в другое время и это было делом обычным. Можно, следовательно, предположить постоянное присутствие таких скоморохов при княжеском дворе, вполне вероятно, что они были в числе его челяди как артисты-профессионалы. В документах скоморохи названы как представители особей профессии. Но-видимому, в христиан-ской Руси не существовало совмещения скоморошества с другими видами хозяйственной или какой-нибудь деятельности, что это искусство очень рано стало достоянием тех одаренных людей, которые, собираясь в небольшие группы делали его главным своим занятием. Скоморохи, участвовавшие в народных игрищах, не могли не иметь других занятий. Как бы часты такие игрища ни были, в периоды между ними скоморохи должны были наравне с другими иметь дом и хозяйство. В период родо-племенной жизни славян скоморохи были, по-видимому, у каждого племени или большого рода. Это были обычные, рядовые члены рода, трудившиеся вместе с остальными и лишь на время игрищ принимавшие на себя роль скоморохов. Вероятно, когда-то скоморохи каждый раз выбирались или назначались старейшиной рода или племени из способных к этому искусству людей, и значительно позже с усложнением их обязанностей ими стали постоянные люди. Если до принятия христианства на Руси скоморохи были нужны всем и их действия поощрялись, то затем появилась сила, выступающая против них, доказывающая их "бесовскую" сущность. Это было активное противодействие, к тому же пользующееся поддержкой светской власти. Важным фактором являлось и то, что первые русские проповедники имели возможность использовать многовековой опыт и культуру своих греческих коллег. Они опирались на литературную и богословскую традицию. Было бы неверно считать, что христианская церковь не имела искренних сторонников среди русского населения. Трудно сказать с точностью, как именно отразилась смена религий на искусстве и жизни скоморохов, но изменения, безусловно, были, и мы вправе сказать, что очередной этап их жизни начался с принятием христианства на Руси. Вторая группа рассмотренных -- значительно более поздних документов (уставные грамоты наместничьего управления и материалы Стоглавого собора) дает основание предположить, что очередной этап истории русских скоморохов, начавшийся в конце X в., длился до середины XVI в. Сохранившиеся уставные грамоты неопровержимо доказывают, что наместники и волостели имели, как правило, в своем окружении скоморохов, которые, по-видимому, были частью их челяди. Именно эти скоморохи, пользуясь беззащитностью населения перед наместниками, позволяли себе играть "сильно", именно их имеют в виду документы, обвинявшие скоморохов даже в воровстве и разбое на дорогах. Скоморохи кормленщиков напоминают нам профессиональных скоморохов того давнего времени, когда они жили при дворах первых русских князей. Институт наместников возник еще в древней Руси. Первыми наместниками были наиболее видные дружинники, которым отдавалась в кормление та или иная часть владений князя. Естественно, что, прибыв в отведенные земли, такой человек стремился устроиться со всеми преимуществами власти, не отказываясь от увеселений и пиров. С начала активной централизации государства количество кормленщиков резко возросло. Размеры областей, назначаемых тому или иному наместнику, уменьшались, стали ограничивать и сроки пребывания на кормлении. С кризисом этой системы росли злоупотребления, изобретались все новые средства для выкачивания "корма". В частности, можно предполагать, использовались для того и скоморохи. Если раньше они находились при наместниках и -- хотя документы ничего не говорят об этом, но более чем вероятно -- расходы на них шли из казны наместника, то теперь наместники предпочитают, чтобы скоморохи "кормились" сами, и не удивительно, что методы, которыми они добывали себе корм, зачастую были похожими на методы различного рода наместничьих "попрошатаев". Нельзя исключить возможности существования и непрофессиональных скоморохов. Они, как и раньше, жили среди населения сел и деревень, имели свои дома, некоторые из них пахали и сеяли -- тянули тягло, другие жили в "захребетниках", т. е. в наемных работниках у своих богатых соседей, и т. п. Функции скоморохов они исполняли в основном на праздничных игрищах, в обрядах и на гуляниях. Уставные грамоты и материалы Стоглавого собора дают сведения преимущественно о профессиональных скоморохах. Количество упоминаний о них в уставных и других грамотах и резкость, с которой вопрос о них стоял на соборе, говорят о том, что профессиональные скоморохи зажимали в русской жизни того времени весьма значительное место, а 19-й вопрос 41-й главы Стоглава содержит и цифровые свидетельства о количестве их. Даже по нашей трактовке, значительно уменьшающей их количество по сравнению с трактовкой традиционной, число профессиональных скоморохов было все-таки весьма велико. Какое же место принадлежало непрофессиональным скоморохам? Ответ на этот вопрос дают писцовые и переписные книги. Этими документами уже пользовались исследователи скоморошества. Н. Финдейзен преимущественно на их основе составил карту расселения скоморохов в XVI -- XVII вв. Позже их изучал В. Петухов. Его статья содержит очень ценный фактический материал, которым мы с благодарностью и воспользуемся*80. --------------------------------- *80 В. И. Петухов. Сведения о скоморохах в писцовых, переписных и таможенных книгах XVI -- XVII вв. -- "Труды Московского гос. историко-архивного института", т. 16. М., 1961. Писцовые книги, так же как и переписные, содержат сведения, подразделяющиеся на несколько групп. Нас будут интересовать главным образом сведения о составе населения. Они имеют ряд важных особенностей. В первую очередь переписями учитывались тяглые люди, т. е. те, кто платил налоги и отбывал казенные повинности. Поэтому многие категории населения в книгах не представлены вообще. Почти не охвачены переписями представители высших слоев населения, освобожденные от уплаты податей. Но подати не платили и "слуги" таких людей, их челядь. Следовательно, наместничьих и вообще профессиональных скоморохов, живших "при хозяевах", мы здесь не найдем. Вместе с тем не попадали в поле зрения переписчиков многочисленные обедневшие жители, не способные нести государственное тягло, а также люди, не имевшие постоянного места жительства. Это значит, что мы не найдем здесь еще одной категории скоморохов, странствующих, или "походных". Но зато в писцовых и переписных книгах довольно четко зафиксированы скоморохи, постоянно проживавшие в селах и деревнях. Они-то и составляли категорию скоморохов, обслуживавших игрища, обряды и гулянья, а в остальное время пахавших, сеявших и т. д., т. е. живших как и основная масса сельского населения. Из числа опубликованных за период до середины XVI в. наиболее известны новгородские писцовые книги. Принимая во внимание, что в Новгороде и в землях вокруг него скоморошество было развито сильнее, чем в остальных районах государства, можно было предположить, что мы найдем здесь очень много указаний на скоморохов. Однако В. И. Петухов насчитал их всего 29. В то же время только в четырех небольших городах -- Копорье, Яме, Кареле и Орешке -- их было обнаружено 16. А всего за XVI в. на территории Русского государства (в опубликованных материалах) В. И. Петухов обнаружил лишь 34 известия о "веселых людях", живших в сельской местности *8l. --------------------------------- *81 В. И. Петухов. Указ, соч., стр. 414, 417. 102
У нас есть основания предположить, что и это более чем скромное количество непрофессиональных скоморохов является преувеличенным. Так, в число 29 новгородских скоморохов В. И. Петухов включил несколько "смычников", кроме того, иногда слово "скоморох" при имени написано с прописной буквы, что говорит не о профессии, а о фамилии или прозвище, оставшемся, может быть, от отца или деда. Таким образом, непрофессиональные скоморохи, жившие в сельской местности в конце XV -- первой половине XVI в., составляли лишь самую незначительную часть общего числа скоморохов в этот период. Основную массу составляли профессиональные скоморохи, жившие в городах. Можно предположить, что и какая-то часть городских скоморохов была непрофессиональной, родственной деревенской, но вряд ли она была значительной. В начале 50-х годов XVI в. система кормлений была ликвидирована, исчезли наместники и волостели, а вместе с ними, очевидно, прекратили свое существование и наместничьи скоморохи. С этого времени мы уже ни разу не встретим упоминание о "сильной" игре, никто ни разу не назовет больше скоморохов ворами или грабителями. Наместничьи скоморохи, которые представляли главным образом профессиональных увеселителей-артистов, теперь оказались без покровителей и без гарантий на обеспеченное существование. Их число, естественно, резко сократилось. За всю вторую половину XVI в. В. И. Петухов обнаружил только 49 скоморохов*82. --------------------------------- *82 Там же, стр. 413. Все это и дает, как нам кажется, основания считать, что второй этап истории русских скоморохов закончился в середине XVI в. Третий этап не был длительным. Несмотря на то, что есть свидетельства о существовании отдельных скоморохов в XVIII в. и даже XIX в., можно смело сказать, что в центральных областях России скоморошество как явление не вышло за границы XVII в. и лишь на северных окраинах, на Урале и в Сибири оно существовало примерно до середины XVIII в.*83 --------------------------------- *83 Подробный перечень позднейших свидетельств о скоморохах, см.: А. А. Горелов. Кем был автор сборника "Древние российские стихотворения". -- "Русский фольклор", VII. М. -- Л., 1962.
За первую половину XVII в. источники зафиксировали 79 скоморохов, и на основании этого В. И. Петухов сделал заключение о "дальнейшем развитии русского скоморошества". Но это не так. Просто он обследовал большее количество писцовых и переписных книг. В число 79 вошли скоморохи таких крупных городов, как Москва (14 человек), Нижний Новгород (16 человек), Ярославль (7 человек), а также Устюг Великий (7 человек), Хлынов (12 человек) и т. д. Количество скоморохов было максимальным в середине XVI в. и с той поры постоянно уменьшалось. Иначе нечем объяснить тот факт, что во второй половине XVII в. известия о городских скоморохах -- по свидетельству того же В. И. Петухова -- "почти совершенно исчезают со страниц писцовых и переписных книг"*84. Он, правда, связывает это с запретительными мероприятиями середины XVII в., имея в виду прежде всего грамоту 1648 г. Такого же мнения держатся и многие другие исследователи. Мы же, не отрицая значения мероприятий середины XVII в., больше согласны с точкой зрения А. Морозова, который видит в исчезновении скоморохов процесс естественный. --------------------------------- *84 В. И. Петухов. Указ, сбч., стр. 413. В пользу этого предположения говорят следующие два наблюдения, которые вытекают из материалов В. И. Петухова. Он пишет, что известия о скоморохах, проживающих в сельской местности, почти полностью исчезают уже в первой половине XVII в.*85 Это очень важно, так как речь идет о времени до мероприятий 1648 г. *85 Там же, стр. 417. Второе. Городские скоморохи были преимущественно жителями посадов, а последние по имущественному положению делились на "лучших", "середних" и "молодших". Скоморохов постоянно относят к низшей категории. В. И. Петухов отмечает это и продолжает: "Обнаруженные свидетельства о скоморохах позволяют сделать вывод, что в массе своей "веселые люди" были мало обеспечены". Далее примеры: "в городе Яме они названы "городскими людьми молодчими", а в Кореле -- "молодшими людьми на посаде без промысла". В Нижнем Новгороде писцовая книга за 1626 г. отмечает: "Избенко Ондрюшки скомороха, сказали: беден; избенко веселого Найдёшка, за бедность тягла не платит"" *86 и т. д. Мы уже говорили, что из числа деревенских скоморохов многие жили в "захребетниках", значительная часть городских скоморохов не имела своих дворов и жила в "дворниках". "Но, -- продолжает В. И. Петухов, -- были среди городских скоморохов, по данным писцовых книг, и такие, кто жил более или менее зажиточно. Некоторые скоморохи даже занимались торговлей. Так, в городе Можайске в 1595 г. два струнника имели: один полок в Солодяном ряду, другой в Большом ряду скамью; целую лавку имел струнник в г. Коломне (1578 г.) в "Большом щетинном ряду, лицом к Солодяному"; 2 домрачея, 1 струнник и 2 веселых в 1583 г. в Новгороде имели лавки; лавкой же в сапожном 'ряду владел в 1585 г. и псковский посадский человек Суббота веселый, а Васька сопелник в Вязьме в 1627 г. имел "житницу, оброку десять ден"... В писцовых книгах встречаются упоминания о зажиточных скоморохах, занимавшихся и другими промыслами. Так, Свияжская писцовая книга середины XVI в. упоминает гусельника, имевшего два дома, рожечник Ортемка в 1585 г. имел "во Пскове за Великой рекою баню каменную, оброку гривна"; Иван домерщик в 1621 г. в Нижнем Новгороде владел "поварней мыльной". Наконец, в переписной книге по г. Москве 1638 г. встречается известие о гусельнике Любимке Иванове, имеющем своего человека
|
