Что такое Досуг 18 страницаУчастники маскарада имели негласную свободу вести себя экстравагантно и совершать поступки никак не соответствующие светскому кодексу поведения. Здесь можно было интриговать и дразнить. завлекать и шутить не рискуя ни своим именем, ни своей репутацией, потому что время Маскарада ограниченно вечером, а пространство границами дома. Несмотря на то, что в залах маскарада звучит музыка, это скорее фон, чем танцевальные мелодии. В маскараде танцевали немного. главным же занятием участников было общение и интрига: - Твое имя! Прошу тебя, скажи, кто ты! Обращается один из присутствующих к интригующей его даме. -Угадай! - Не смею. Но ты так мила, так снисходительна, что верю не откажешь мне в счастии увидеть тебя без маски. - Изволь. - Место! - Михайловский театр. - День? - Будущая среда. -Знак? - Во время антракта я уроню в партер афишку. - А я могу ли тебе ее вручить? -Если ты меня узнаешь, почему же нет!... - Постараюсь! Куда же ты? Поговори еще со мною... я еще не успел ничего сказать. - Поздно..." - Позволь мне проводить тебя до кареты. - О, нет! Это противно законам маскарада..." Если в маскараде и существовали какие то ограничения то единственно лишь в целях защиты вольностей маскарада. Например, если участник маскарада желает проводить интриговавшую его даму до кареты то в слышит в ответ: " О нет! Это противно законам маскарада..." т.к. по карете можно определить кто эта незнакомка интриговавшая его весь вечер. У Маскарада свои законы, свои вольности, свои комедии и свои трагедии и он мало чем напоминал традиционные балы с их этикетом и строгим распорядком. Один из литераторов того времени так попытался изобразить взгляд иностранца на публичный маскарад в России: "Кроме плясок и сидячих собраний, есть у них один род ходячего собрания, называемого редут или маскарад. Мужчины и женщины, налепив себе на лицо странные рожи, нечто в роде носов из теста, употребляемых нашими паяцами, и закутавшись в покрывала из черного и красного левантина, сперва посидят немного, а потом вдруг все встают и начинают в страшном беспорядке кружить по зале. Тогда каждый, по росту и телодвижениям, старается узнать ту барыню, к которой клонится его сердце. Так как бедствие ревности неизвестно мужьям тех стран и при том дело происходит как будто за занавесом, то, отыскав друг друга, они схватываются подруки и преспокойно уходят туда, где их душам угодно... А вот разговор услышанный тут же на маскараде: " Вы будете опять скрываться, как на первом маскераде? - Я никогда не скрывалась от тех кто хочет меня узнать... - Но вы переменяете голос? - Непременно! Иначе не стоило бы надевать маски..."
Дамы одетые в маски интриговали мужчин, чаще всего бывших без масок, делали многозначительные намеки и было непонятно знает ли она о тебе все или только играет словами. "Одна маска, подцепив грозного воина, которого никогда не встречали в дамском обществе, таскала его из одной комнаты в другую, кружила по зале, и до того расшевелила его воображение, что грозный воин посматривал на нее с любопытством и даже улыбнулся прежде, чем передал ее другому кавалеру. Другая морочила философа. И философ пустился догонять рассказчицу, которая открывала ему самые тайные его помышления и вовсе не философические замыслы. Некто известный своим равнодушием к женскому полу, стоял одинок и смотрел насмешливо на эти женские сатурнали... Некоторые из самых сонливых, сдвинутые с своих подножий веселым разгулом маскарада, теряясь в этой путанице чинов и умов, пожимали плечами, уверяя, что маскарад в Петербурге - анахронизм. Прочие, посметливее, вникая в дух времени, пользовались случаем, схватывали на лету сердца, блуждавшие без цели и были довольны собой..." Конец рассматриваемого столетия уже не знал былого размаха карнавальных праздников: они масштабно мельчали, жили спорадической жизнью, заменялись театрализованными представлениями мини-шествиями. Подобная скудость зрелищ общегородского типа была не случайной: власти уже не стремились задействовать в праздники весь город, не желали исторических аналогий и сопоставлений, а главное обязательных для карнавала сатирических высмеиваний негативных явлений общественной жизни. Известный советский исследователь праздничной культура А.И.Мазаев полагает, что попытки Петра I и Екатерины II внедрить в России карнавал как социально-художественное явление жизни не могли иметь успеха по двум причинам: во-первых, они навязывались сверху; во-вторых, они искусственно «насаждали чуждый элемент в среду исконных отечественных «аграрных» празднеств, функционирующих под воздействием православия. Нам с этим трудно согласиться. Да, конечно, волевое начало в задействовании карнавала на русской почве, безусловно, имело место. Сконструированная теоретиками идеальная модель средневекового карнавала, смеховой культуры никогда не практиковалась ни в Европе, ни в России. Маскарадные одежды Цветовая палитра карнавального оформления являлась важнейшим стимулятором эмоционально-психологического состояния участников зрелищ. Она создавала атмосферу празднества, содержала сложную закодированную информацию программу общечеловеческого, национально-конкретного, языческо-фольклорного и народного, мифологизированного порядка. Здесь сталкивались цветовые предпочтения исторического опыта и государственная цветовая разрядка, стилистика времени и наимоднейшие увлечения. Но чаще всего побеждало многоцветье народной колористики – дикое, звонкое, эмоционально-напряженное, природно-языческое. Постоянно ощущалось, однако, и цветовое «чутье» конкретного исторического времени. Например начиная с петровской эпохи и на протяжении всего изучаемого столетия, излюбленными цветами оставались «песошный», оттенки красного (алый, бордо, малиновый, «гвоздишный», «бруснишный», «вишневый»), использовались к тому же самые невероятные сочетания на грани вседозволенности: сталкивались цвета испанские («шпанские»), французские, «новоманерные» - «швецкие» и берлинские. Асе это привнесло на многие десятилетия в красочный калейдоскоп карнавализации удивительно яркие и звонкие пунцовые, васильковые, зеленые, черные, желтые тона. Так на практике происходило взаимодействие отечественной народной и европейской колористики. Однако свобода свободой, но часто действовали и обязательные к исполнению неукоснительные предписания. Так, к шутовской карнавальной свадьбе князя-папы Никиты Зотова, состоявшейся в январе 1715 г., Петр I не только разработал сценарий праздника, но и составил «реестр, кому быть в каком платье и с какими играми»: участники должны были явиться с детьми в «венецком», «китайском», «калмыцком», «лифляндсокм», «старорыцарском», «матросском» и «рудокопном» костюмах. При Екатерине II строгости ослабели, допускались в карнавальном маскировании элементы всех стилей и модных веяний. Вместо дорогих тканей и костюма широко использовались разных цветов «крашенина», золотая и цветная бумага, для отделки шляп – «платки набойчатые», «бумага картузная». И пр. Исключения составляли требования к цвету одеяний Времени (только черное), Тщеславия (обязательно зеленое). Черным обозначались также Грех, Зависть, Несправедливость. Ангелы должны были быть одетыми в белое, Ирод – в пурпур, Иуду сопровождало зеленое знамя – символ неверности и предательства. В этом плане, вероятно, можно говорить о цветовой зрелищности костюмов греко-римских празднеств – сочетаниях белых, желтых, синих, светло-зеленых и красно-пурпурных тонов, о контрастных (синих, зеленых, черных, темно-серых, коричневых) цветах европейской средневековой одежды, называемой, кстати, в истории костюма карнавалом мод. Отечественный карнавальный костюм очень много воспринял от опыта народной праздничной одежды с ее разнообразием оттенков красного, светло-голубого, зеленого, пестрого, белого, взрываемых вставками народного многоцветья. Заключение. В результате рассмотрения темы «Маскарады в России XVIII века» я хотела бы сделать следующие выводы. Истоки маскарадов лежат в глубокой древности, начиная с архаических времен и древней Греции. Что же касается России, то протатипами маскарадов были святочно-масленичные гуляния, скоморошество, т.е. истоки находятс в русском фольклоре. Со времени маскарады видоизменялись, приобретали различные формы. Так, появившись при Петре I, маскарады имели своей целью политическую ситуацию реформ, проводимых императором, а так же важное значение в борьбе с церковной оппозицией, выступавшей против нововведений. Маскарады проходили в форме уличных шествий. В этот период времени сословные различия, хотя и имели место были не очень ярко выражены. При Екатерине II все еще существовала такая форма маскарадов, как уличное шествие, однако, маскарады постепенно стали терять всенародность, подвергались «бытовизации» и стали превращаться в обозреваемое зрелище с преобладаниями зрителей над исполнителями – участниками. Тем самым подчеркивались сословные различия общества. Если рассматривать маскарады дальше, то в XIX веке общественные маскарады практически сошли на нет, появилась такая форма, как балы-маскарады, которые проводились в частных домах дворян. Существенным отличием от предыдущих форм является то, что теперь в маскараде отсутствовал какой бы то ни было сюжет, и каждая маска вела себя не зависимо от других. Хотя у маскарадов существовали свои законы, свои вольности и запреты и все же они значительно отличались от традиционных балов с их этикетом и строгим распорядком. Что же касается исчезновения маскарада, то называют несколько причин: Они навязывались сверху. Это был чужеродный элемент для большей массы населения. А если рассматривать историко – политическое положение, то у общества появились другие проблемы, а следовательно и другие интересы. Однако маскарадно-карнавальные традиции все же сохранились в нашей жизни, хотя они и изменили свою форму почти до неузнаваемости. Маскарады проявляются в форме костюмированных вечеров и карнавальных шествий.
Фейерверк, пиротехника. Празднование Нового года. Наиболее устойчивой оказалась традиция отмечать Новый год красочным фейерверком. Петр I повелел праздновать Новый год 1 января, т. е. по юлианскому, а значит римскому календарю. Эта одна из первых ярких ориентаций на образ Римской империи, которая будет продолжаться в разных формах и видах весь XVIII в. Указ предписывал праздновать Новый год по случаю его введения 7 дней, празднично украсить ворота домов еловыми и можжевеловыми ветвями, а ночью зажигать праздничную иллюминацию. На Красной площади должны были быть сооружены триумфальные ворота и произведены "огненные потехи". С тех пор Новый год ежегодно праздновался 1 января. Праздник завершался сожжением фейерверка, характер которого был различным: от небольшого до грандиозных, в 1703, 1704, 1710, 1711, 1712, 1720 гг., запечатленных в гравюрах. Источники позволили установить проведение новогодних фейерверков в Москве в 1700, 1702-1710 гг. и в 1723 г.; а также в Петербурге в 1711, 1712, 1714-1716, 1718-1721, 1724, 1725 гг. В день Нового года в 1713 г. Петр I был в Голштинии, а в 1717 г. - в Амстердаме; за 1701 и 1722 гг. имеются описания новогодних торжеств, но фейерверк не упомянут. Но вряд ли его не было вовсе, так как в последующие годы он вновь зажигался 1 января. Неизвестно, был ли фейерверк в день Нового года в России в 1713 и 1717 гг., как трудно определенно ответить на вопрос зажигался ли новогодний фейерверк в Москве, если двор находился в Петербурге и наоборот. Однако скорее всего указ Петра I соблюдался, ибо налицо сложившаяся традиция отмечать день Нового года "огненной потехой". Но здесь встает очень важный вопрос об отношении традиционной части русского общества к празднованию Нового года в то время. До реформы Петра новый год начинался с 1 сентября, а день 1 января в народном сознании в значительной степени оставался связан с языческими традициями и обрядами, входящим в комплекс зимних святок с кануна Рождества до кануна Крещения (24 декабря - 6 января по ст. стилю). Стоглав зафиксировал эти сохраняющиеся языческие рудименты в христианской России и языческое же название 1 января - "святой вечор". Время святок - это время ряженных, время маскарада, время переодевания, выворота обыденной жизни наизнанку. Языческие игрища церковью всегда преследовались, тем более что время святок - это страшные для православного человека дни. И именно в это время Петр I устраивает свои знаменитые маскарады и славленья, именно в канун Нового 1700 года состоялось знаменитое острижение бород и переодевание дворянства, а после новогодних торжеств женщинам приказано было открыть лица. К этому надо добавить триумфальные ворота и фейерверки с их античными, т.е. языческими для традиционного православного мировосприятия символами. Неудивительно, что эти действия Петра I бы лишним подтверждением для приверженцев традиционных взглядов, что царь - Антихрист, а все его действия и нововведения от лукавого. Однако воля Петра I и его настойчивость победили: Новый год праздновали, и завершался он фейерверком, который, несомненно, притягивал в силу своей яркости и желания приобщиться к празднику значительное число горожан. Традиция праздновать Новый год фейерверком оказалась очень устойчивой и вышла далеко за рамки петровской эпохи, продолжая существовать до сих пор. Фейерверки во время правления Петра I. Фейерверк - это яркие и красивые цветные огни, получаемые в воздухе при сжигании пороховых составов во время торжеств или праздников. Размах и продолжительность фейерверочного представления могут быть различными: от небольших коротких фейерверков с использованием наиболее распространенных верховых и низовых ракет до грандиозных многочасовых представлений с применением самых сложных пиротехнических фигур и фейерверочных декораций. Фейерверк часто сопровождался праздничной иллюминацией города, которая дополняла и обогащала фейерверочное представление. Фейерверки были заключительной частью праздника, и, естественно, зажигались поздно вечером или ночью, когда на фоне темного неба взлетали в воздух ракеты, рассыпаясь разноцветными огнями и зажигались фейерверочные декорации. Если праздник был особенно значительным и продолжался не один день, то фейерверк обычно приходился на последний день праздника, в то время как иллюминация могла быть в течение всего времени празднования. Время года не влияло на проведение фейерверков, но погодные условия (сильный ветер, дождь) могли внести определенные коррективы в организацию фейерверочного представления. В Европе фейерверки и иллюминации были известны еще в Средневековье: там они устраивались по случаю религиозных праздников, прибытия в город представителей королевской семьи, высших иерархов церкви, приезда послов или заключения мира. В России же первые достоверные известия о проведении фейерверков относятся к последним годам царствования Алексея Михайловича. Здесь их называли "огненными потехами" или " огненными забавами", что точно отражало их развлекательный характер в то время. Фейерверки были тогда зрелищем невиданным и необычным. О том, насколько редким и из ряда вон выходящим было такое зрелище, говорит следующий факт. В 1675 г. в Великом Устюге голландский посол Кленк устроил фейерверк на берегу реки. Реакция же зрителей оказалась прямо противоположной той, которую следовало бы ожидать от праздничного развлечения: собравшиеся на берегу реки крестьяне приняли фейерверочные ракеты за огненных змей и в страхе разбежались. Однако не все отреагировали именно так. Тот же источник сообщает, что воеводе фейерверк понравился и он решил написать в Москву об увиденном Кириллу Нарышкину, отцу царицы. Русская аристократия последней четверти XVII в. могла где-то видеть или слышать о фейерверках и соответственно воспринимать их как средство увеселения, хотя для основной массы населения эти "потехи" были диковинкой. В отличие от Европы, где фейерверк в честь приезда посольства или заключения мира имел определенный политический подтекст, в России фейерверки в царствование Алексея Михайловича оставались развлекательным зрелищем. Именно такой характер носила пиротехника 1672 г. и феерверк устроенный на масленицу в первопрестольной. В эпоху Петра Великого фейерверочное дело было поднято на небывалую ни до, ни после высоту; фейерверкам было придано значение государственной важности. Без фейерверков вообще невозможно представить петровское время, именно тогда в России формируются разные фейерверочные традиции. Масленичные фейерверки. Довольно регулярное фейерверки начинают устраивать с последнего десятилетия XVII в. В Москве они сжигались на масленицу. Имеются данные за 1690, 1691, 1692, 1693, 1697 и 1699 гг. Масленица - народный праздник, уходящий корнями в языческое прошлое Руси и сопровождавшийся сжиганием соломенного чучела, символа уходящей зимы. Элементы народного праздника, связанные с огненным действом, соединялись с новым придворным огненным развлечением - фейерверком. Именно в рамках масленичных фейерверков происходит смена их функционального значения. Из забавы, "огненной потехи", они начинают превращаться в мощное средство политической пропаганды идей и реформ Петра I. Так, уже в фейерверке 1693 г. был представлен вензель кн. Ф. Ю. Ромодановского, бывшего тогда "адмиралом" Переяславской флотилии и начальником потешных полков. Затем на фейерверочном транспаранте высветилась аллегория: Геркулес, раздирающий пасть льва. Фейерверк 12 февраля 1697 г. носил уже совсем не развлекательный характер, а являлся средством пропаганды первой петровской победы - завоевания Азова. О степени его значимости говорит тот факт, что это был первый русский фейерверк, запечатленный по указанию Петра I в гравюре. С приходом же нового века масленичные фейерверки фактически исчезают (исключение - масленичный фейерверк в 1723 г.) Создатели фейерверков. При Петре I созданием фейерверков заведовала особая бомбардирская рота Преображенского полка, в которой служил и сам Петр I. Также им активно использовались иностранные опыт и знания. Так, 16 мая 1696 г. в Москву прибыли из Бранденбурга военные инженеры и 4 бомбардира, которые были приняты в русскую службу. Во время пребывания Великого посольства в 1697 г. в Кенигсберге Петр I нанял "огнестрельного художника" Ягана Буса, также отправленного в Москву. В Амстердаме молодой царь нанял на службу Георга Вильгельма де Генина, для которого Россия стала второй родиной. Он оказался талантливым инженером и инвентором фейерверков. В 1712 г. артиллерийский подполковник Геннин устроил на льду Невы новогодний фейерверк перед дворцом князя Меншикова, в честь окончания войны с Турцией. В начале 1709 г. из шведского плена были освобождены иностранные "огнестрельные мастера" (фейерверкеры) на русской службе: Аврам Кинезбе и Архибальд Крузе. Еще один иностранец на русской службе - Витвер. Он занимался фейерверками уже в 1714 г. В 1721 г. о нем упоминает (правда не называя имени) Берхгольц. Во время празднования Ништадтского мира со Швецией 22 октября 1721 г. в Петербурге Петр I сам был вынужден заботиться об устройстве фейерверка, так как распорядитель фейерверка напился и не мог им управлять. То, что это был именно Витвер говорит тот факт, что Берхгольц в своем дневнике несколько раз упоминает его как "директора фейерверков. Из иностранцев был еще скульптор и рисовальщик Н.Пино, который в 1721 г. создал рисунок храма Януса для петербургского фейерверка 99 октября 1721 г., посвященного празднованию окончания Северной войны. Занимавшиеся фейерверками бомбардиры относились к артиллерийскому ведомству. Во главе артиллерии находился генерал-фельдцейхмейстер. По Табели о рангах это был очень высокий чин - II класс и равнялся действительному тайному советнику на гражданской службе. У исполняющего эту должность, кроме непосредственно чисто артиллерийских обязанностей было и заведование пороховыми заводами и артиллерийскими лабораториями, в том числе и теми, в которых изготовлялись фейерверки. Воинский устав Петра I определял обязанность генерал фельдцейхмейстера по отношению к "огнестрельным художествам": "смотреть, чтобы все искусства, что к Артиллерии принадлежат, не точию сам разумел, но особливо старательство иметь, чтоб в тех художествах ничто умалялися, но расти могло со тщанием..." Согласно уставу генерал-фельдцейхмейстер должен был также заботиться, и об обеспечении достойной смены всем занятым при фейерверках. Но при помощи только иностранцев, пусть даже талантливых, развития фейерверочного дела в Росси не могло существовать. Нужны были свои собственные кадры. С этой целью для обучения были посланы в. Бранденбург русские ученики: 8 июня 1697 г. в Кенигсберг "для учения бомбардирского дела, Преображенского полку солдат, Степана Буженинова, Данила Новицкого, Василья Корчмина, Ивана Овцына, Ивана Алексеева". Самым талантливым из них оказался В. Д. Кормчин,один_из известнейших фейерверкеров петровской эпохи. Во второй половине ХVIII в. в памяти из русских фейерверкеров петровских времен остались лишь Корчмин и Скорняков-Писарев. Это вполне объяснимо: они оставили после себя "записи для составления ракет" и были наиболее способными и талантливыми в своем ремесле. Но самая главная фигура среди всех фейерверкеров - сам Петр I. Именно ему принадлежит честь изобретения многих пиротехнических составов, огней, сюжетов фейерверков. Первые сведения о Петре инвенторе относятся к концу XVII в. Генерал Патрик Гордон описывал в своем дневнике степень причастности Петра I к "огненным забавам: "на масленице непременно пускал блестящие фейерверки, которые сам всегда устраивал, собственными руками изготовлял на Потешном дворе ракеты, звезды, колеса, шутихи, огненные картины. Первый фейерверк, какого Москва еще никогда не видела, был сожжен на речке Пресне 26 февраля 1690 г., с пушечною пальбою при несметном стечении народа. Разноцветные огни в замысловатых фигурах, придуманные царем, горели далеко за полночь". От Петра I сохранились многочисленные собственноручные недатированные записи с рецептурой изготовления фейерверков. О том, что Петр I сам изобретал фейерверочные составы, упоминает и датский посланник Юст Юль при описании новогоднего фейерверка 1710 г.: "В фейерверке замечались красивые голубые и зеленые огни, изобретенные самим царем... и многочисленные огненные дожди, превращавшие ночь в день". Прикладное значение фейерверков. Помимо своего основного функционального назначения "огненные потехи" петровского времени сыграли значительную роль в развитии целого комплекса возможностей их прикладного применения. Во-первых, многочисленные экспериментальные работы в пиротехнических лабораториях по созданию фейерверков несомненно приводили к новым открытиям (ведь сам Петр изобрел голубые и зеленые огни), которые вывели русских пиротехников по уровню развития своего искусства на первое место в мире, что признавалось многими иностранцами. Эти открытия тотчас же использовались в военных целях в изготовлении горючих и взрывчатых веществ; причем зачастую фейерверками и созданием взрывчатых материалов для военных нужд занимались одни и те же люди: бомбардиры. Во-вторых, фейерверочные огни и иллюминация способствовали развитию сигнальной службы на флоте (вспомним хотя бы празднично иллюминированные корабли на Неве в 1710 и 1714 гг.). В третьих, и это отмечал сам Петр I - частое употребление фейерверочных огней способствовало снятию страха перед огнестрельным оружием, который наблюдался у солдат русской армии, намного охотнее дравшихся штыком, чем стрелявших из ружья. Несомненно, что это было крайне важно для ведения военных действий, которыми была заполнена вся петровская эпоха. И, наконец, праздничные фейерверочные огни и иллюминация города, вызвали развитие уличного освещения в городах. Юст Юль, проведший зиму 1709-1710 гг. в Москве при описании праздничной иллюминации города, устроенной жителями в честь Полтавской победы и состоящей из аллегорий, высмеивающих шведов, замечает, что "потом они зажигались в течение всей зимы, пока вечера были долгие, (и) горели чуть не ночи напролет". Так постепенно подготавливалась почва для введения постоянного уличного освещения в городе. Однако первые фонари появились все же не в Москве, а в Петербурге перед фасадом Второго Зимнего дворца Петра I, освещая его по ночам. Эти фонари изображены на гравюре А. Ф. Зубова "3имний дворец Петра I" (1716). Уличное освещение Петербурга, единственного города петровского времени, имевшего это новшество, значительно улучшило его быт и вид, ибо теперь с наступлением темноты город не проваливался, как раньше, во власть мрака. Новшество было перенято вскоре и другими городами. В Москве первые уличные фонари появляются в 1730-х гг. Таковы виды прикладных направлений "огненных потех". Бесспорно, что их развитие было очень важным как в повседневной бытовой жизни, так и в развитии русской армии и флота. Пиротехника и фейерверки. Традиции послепетровского времени. Продолжительность фейерверочных представлений, как и в петровское время, зависела от значимости праздника. Фейерверки в среднем горели несколько часов, а иллюминация могла быть от одной ночи до нескольких дней. Во второй четверти XVIII в. происходит дальнейшее расширение географии распространения "огненных потех": как видно из приведеного ниже списка, помимо столиц их устройство происходило в провинциальных городах, усадьбах фаворитов и вельмож, а также в духовных обителях, которые по своей функции отнюдь не предназначены для увеселений, тем более столь ярких и пышных. Фейерверки устраиваются и на окраинах государства: в крепости Св. Крест и в присоединенной во время Семилетней войны столице Восточной Прусии Кенигсберге. Таким образом пропагандировалось расширение границ империи, усиление ее могущества. Заграничные фейерверки, в отличие от петровского времени, представлены в минимальном количестве и связаны с династическими праздниками. Также в отличие от петровского времени, во второй четверти XVIII в. значительное распространение получают праздники, связанные с правящей династией и просто праздники в честь посещения правителем того или иного места. Ряд фейерверочных мест Москвы и Петербурга продолжал сохраняться с петровского времени, другая же часть сошла с исторической сцены и уступила место новым. Так, наиболее популярным в Петербурге становится специально выстроенный для фейерверков Иллюминационный театр на Стрелке, а в Москве после слома фейерверочного комплекса на Царицыном лугу, большая часть фейерверков проводится перед императорскими яузскими резиденциями (Лефортовский дворец, Головинский дворец и Анненгоф) в райо0не Лефортово. Но, несмотря на изменения, фейерверки по-прежнему продолжали проводиться в основных культурно-политических центрах различных городов. С.С.Комиссаренко. Ассамблеи Петровского времени (www.ec-dejavu.net) Создание ассамблей было связано с формированием новых культурно-досуговых традиций, нацеленных на придание «людскости» русскому обществу. Это был государственный подход к пониманию досуга в противоположность тем собраниям, которые Петр организовывал в целях «необузданного веселья», где функция релаксации играла основную роль. Существует распространенное мнение, что идею ассамблей Петр I привез из-за границы, а именно из Франции, где он был в 1717 году. Однако уже тремя годами ранее состоялись первые две ассамблеи, зафиксированные в «Походных и путевых журналах императора Петра 1-го» в 1714 году.
Публицистика. Ассамблеи петровского времени Эпоха Петра I ознаменована великими деяниями царя-реформатора, сумевшего не только «взбаламутить» Россию, создать новую государственность, коренным образом перестроить политику и экономику, но и изменить социально-культурный уклад. Культурные преобразования происходили одновременно с государственными, военными, хозяйственными реформами, которые понимались Петром I как естественная необходимость, историческая потребность в обновлении. Его личныекультурные устремления закреплялись социальными институтами. внедренными в общество с целью обязательного усвоения. Новые культурные традиции трудно и противоречиво, сложно и неоднозначно осваивались русскими людьми. По волецаря они становились институциональными и являлись «обязательными для исполнения». Таково было время Петра Великого, который поставил на службу Отечеству не только служебное время человека, но идосуг с особыми формами его проведения. «О государствлениедосуга» было созвучно основному принципу петровской деятельности — регламентации. Предписания и указания наполняли инаправляли жизнь человека, включая и свободное время, в соответствии с нуждами государства. Служивый человек был включен в общую преобразовательную программу петровской эпохи, где интересы государства доминировали над личными,подчиняли их общей идее — переустройству России. Этот подход позволил Петру I сделать величайший скачок в культурном развитии России и поставить ее вровень с европейскими государствами XVIII столетия. В силу жизненных обстоятельств Петр I с самого отрочества и всю юность находился в кругу иностранцев. Общение с ними давало ему представление об ином образе жизни, который резко контрастировал с известным ему с детства. Петр помнил и ненавидел кровавый бунт стрельцов в мае 1682 года, несправедливое правление Софьи, незаслуженное унижение матери (вдовствующей царицы), затхлость московских теремов и косность боярской жизни. Иностранцы помогали ему удовлетворять врожденное стремление к наукам и знаниям. Наибольшее влияние на него оказали шотландец Патрик Гордон и швейцарец Франц Лефорт, который и познакомил молодого Петра с бытом и нравами Немецкой слободы, оказавшей на него особое влияние.
|
