К НАСТУПЛЕНИЮ НООСФЕРЫ

 

Вернадский развил концепцию биосферы в исчерпывающее научное описание совокупности жизни и поддерживающих ее систем на Земле, кроме того, он был один из соавторов понятия ноосферы, тем не менее, он, видимо, никогда не прибегал к термину и понятию техносферы. В то же время в некоторых его описаниях влияния человека и его мысли на биосферу несомненно имеется в виду техносфера. В следующем рассуждении Вернадского мы можем различить то, что мы назвали биосферно-техносферно-ноосферным континуумом:

 

Своей деятельностью и сознательным отношением к жизни человек переделываем земную оболочку, геологическую сферу жизни, биосферу. Он переводит ее в новое геологическое состояние, в ноосферу.

 

Он создает в биосфере новые биохимические процессы, которых ранее не существовало. Как планетарный феномен, биогеохимическая история химических элементов существенно изменяется.

 

Колоссальная новая форма биогеохимической энергии представлена технологической деятельностью человека, комплексно направляемой его мыслью. Интересно, что с течением времени рост механизмов в структуре человеческого общества также совершается в геометрической прогрессии подобно любому виду живой материи, включая человека.

 

Государственные деятели должны осознавать современные природные процессы перехода биосферы в ноосферу. Это фундаментальное свойство биогеохимической энергии ясно обнаруживается в росте энергии биосферы в ходе геологического времени, особенно при переходе к ноосфере.[16]

 

Из этих рассуждений мы приходим в выводу, что сам Вернадский, принадлежа тому времени, в котором он жил, явился необходимым гласом биосферы, дающей начало ноосфере. Иными словами, описанный Вернадским процесс перехода биосферы в новое геологическое состояние потребовал самоосознания, наличия самосознающего посредника, или рупора. Таким самосознающим посредником и рупором биосферно-ноосферного перехода стал сам Вернадский. [27] На основе этого наблюдения можно заключить, что порядок ноосферы, хоть и оставался бессознательным, пока ускоренное биогеохимическое сгорание не сделало его стремительным, является ни чем иным как тем, что Закон Времени называет синхроничным порядком. Как структура времени четвертого измерения, синхроничный порядок представляет собой текучую, радиальную хромомантическую структуру, в которой время, телепатия и сознание объединяются способами, непредсказуемыми даже для самых продвинутых математических систем Запада.

Для Вернадского суммарные свойства элементов биосферы являются функциями как математики, так и различных геометрий. Примечательно, что, подводя итог различиям между инертными и живыми телами в соответствии с тремя факторами, первым из коих является энергия, а вторым – химические феномены, Вернадский описывает третий фактор как “различия в отношении пространства-времени”. Он пишет об этом факторе:

 

Однако, если говорить о пространстве-времени, ситуация становится довольно сложной. Здесь мы вступаем, с одной стороны, в область, научно не исследованную, а с другой – в тот субстрат всех природных явлений, а именно в их геометрию, который естествоиспытатель в своей работе имеет обыкновение оставлять без внимания. Этот субстрат, геометрическое состояние физического пространства, лежит в основе всех физико-химических явлений и, по-видимому, обладает даже большей реальностью, чем сами эти явления.[17]

 

Эта более глубокая реальность представляет собой явление самого времени, выраженное посредством различных геометрий и геометрических принципов и наполняющее жизнью проявленные феномены. Это явно эстетический фактор, а также космологический принцип.

Динамика Времени полностью подтверждает понимание Вернадским геометрического упорядочивающего принципа, или более глубокой реальности времени:

 

Все геометрические формы – излучающие и происходят из радиальной матрицы четвертого измерения. Все функции четвертого измерения радиальны по природе и предполагает принцип центра, из которого проецируется структура….

Геометрия описывает, как время четвертого измерения воплощается в трехмерную форму. Воплощение времени в трехмерную форму наполняет и оживляет все органические и неорганические порядки царства инстинкта. Время, воплощенное как геометрия формы, является принципиальным примером того, что T(E) = Искусство. Все формы и виды участвуют в переменчивых порядках геометрии формы, как в своей телесной структуре, так и в формах процесса.[18]

 

На вопрос о том, где находится эта более глубока реальность времени четвертого измерения, порождающая проективные геометрии, мы должны ответить: в ноосфере, которая на Земле является средой для трансформации космической мысли. [28] Ноосфера одушевляет все формы биосферы, инертные и живые, а также порождает в каждой истинной мысли структуру и порядок, которые непрерывно продвигаются в направлении большего сознания. Даже думать о ноосфере – значит быть ее отражением.

Жизнь Вернадского как агента ноосферы была спланирована таким образом, чтобы завершиться точно в тот момент, когда глобальная структура техносферы должны была быть бессознательно выстроена. В цитированных выше отрывках составляющие техносферы названы планетарными феноменами, изменяющими биогеохимическую историю химических элементов, трансформируя их в “необъятную новую форму энергию, представленную технической деятельностью человека, комплексно направляемой его мыслью”. Постоянно возрастающая механизация структуры человеческого общества следует геометрической прогрессии, подобно размножению любого вида живой материи, включая человека, – в этом состоит общая природа техносферы. Рост “свободной энергии”, нередко токсичных побочных продуктов промышленного преобразования сырья в продукты потребления, становится отличительным знаком техносферы, переходной стадии от биосферы к ноосфере.

Именно стихийный процесс производства “свободной энергии” и то, что из него следует в категориях трансформации биосферы в ноосферу, побудило Вернадского привлечь внимание государственных деятелей. Почему? Мы знаем, что сегодня, 56 лет после Хиросимы, “свободная энергия” в различных своих проявлениях подавала сигналы опасности во всей биосфере – от истощения озонового слоя и глобального потепления до ядерной радиоактивности. Эти предупредительные сигналы говорят нам, что техносфера приближается к точке своего экспоненциального ускорения биогеохимического сгорания. Вернадский предупреждает политиков и руководителей государств, так как сфера их политического руководства по существу включает повседневное управление техносферой. Но, к сожалению, большинство людей, включая государственных деятелей, всё еще не отдают себе отчета в существовании техносферы и тем более ее роли по отношению к биосфере, а также к будущему геологическому состоянию, или ноосфере. Это и явилось причиной Неизбежного События.

На протяжении значительной части жизни Вернадского геохимическое сгорание и высвобождение “свободной энергии” только набирало силу. К моменту его рождения в середине девятнадцатого века мир еще не подвергся глобальной индустриализации, а без тотально-глобальной промышленной основы не может быть техносферы. Критический период двух мировых войн с 1914 по 1945 годы послужил установлению всемирного рынка – тотального промышленного рынка и коммуникаций, основы распространения технологий и создания объединяющей глобальной структуры техносферы. Начало атомной эры 6 августа 1945 года в Хиросиме отмечает точное начало [28] появления двойственных факторов: возникновения трансмутации и сгорания биосферы вследствие влияния человеческой мысли и высвобождение ядерной радиоактивности в земную атмосферу, и в то же время начало создания техносферы.

Атомная бомба создала точку критического самоосознания в человеческом организме, вызвав в то же время в человечестве беспрецедентное чувство собственного могущества. Именно это ощущение своего могущества с неизбежностью повлекло за собой бессознательное стремление к тому, чтобы воздвигнуть здание техносферы. Естественно, сначала человеческий вид всего лишь отреагировал на новую, ранее неведомую ситуацию в мире, будучи совершенно не осведомленным ни о том, что он творит, ни о том, что он в действительности создает нечто в плане перехода от одной эпохи к другой, от биосферы к техносфере.

Можно сказать, что Хиросима подожгла фитиль заключительной стадии биогеохимического сгорания, причем техносфера была неизбежной структурой, необходимой для срабатывания детонатора точно в нужный момент. В этом смысле синхроничный порядок Закона Времени предопределили 56-летний цикл существования техносферы: с 1945 по 2001 год. Важно понять, что за эти 56 лет население Земли выросло вчетверо: с 1,5 до более чем 6 миллиардов человек. Этот 56-летний цикл делится два равных подцикла по 28 лет. Первые 28 лет, 1945–1973, начинается Хиросимой и завершается окончанием строительства башен Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке. Это отмечает завершение создания “Мирового Рынка”, действительной трансформации биосферы в техносферу. Второй 28-летний период, 1973–2001 годы, длился с открытия башен Всемирного Торгового Центра до их разрушения актом самоубийственного планетарного терроризма и отмечает фазу “глобализации”, полного доминирования материалистической рыночной экономики, включая драматическое окончание Холодной Войны и 1990 году. В самой середине второго 28-летнего цикла происходит Гармоническая Конвергенция 16–17 августа 1987 года, ровно через 14 лет после открытия Всемирного Торгового Центра и за 14 лет до его неизбежного разрушения.

В конечном счете способ, которым Закон Времени управляет всей биосферой, включая искусственные переходные структуры техносферы, объясняется тем фактом, что григорианский календарь – в прочих отношениях неправильный и вводящий в заблуждение ложный стандарт измерения – тем не менее координирован Законом Времени таким образом, что его цикл повторяется каждые 28 лет. Это означает, что дни недели и месяцы по григорианскому календарю на 1945 год повторяются в 1973 и еще раз – в 2001 году. Программа, ставшая прототипом Неизбежного События, была уже испытана в Тринити Сайт 16 июля 1945 года и предусматривала уничтожение атомной бомбой [30] Хиросимы (6 августа 1945 г.) и Нагасаки (9 августа 1945 г). Эта программа массового уничтожения была облагорожена триумфальным завершением башен-близнецов Всемирного Торгового Центра в 1973 году с той единственной целью, чтобы в 2001 году стать объектом апокалиптической катастрофы, неизбежным сигналом тревоги и морального чрезвычайного положения, единственным за 56 лет событием, сравнимым с Хиросимой и Нагасаки. Мы вернемся к этому вопросу позже при обсуждении Закона Времени и роли календарей как макро-организующих и программирующих факторов, контролирующих функционирование человека в биосфере.

Следует особо отметить, что последней работой, опубликованной перед смертью Вернадского, был очерк “Несколько слов о ноосфере”. Вернадский вряд ли мог иметь представление о том, что именно будет иметь место в качестве техносферы. Тем не менее, от писал в своем последнем очерке, опубликованном в 1944 году:

 

Исторический процесс стремительно изменяется на наших глазах. Впервые в истории человечества интерес масс с одной стороны и свободная мысль индивидов с другой определяют направление жизни человечества и стандарты представлений людей о справедливости. Человечество как целое становится могучей геологической силой. Встает проблема реконструкции биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единой совокупности. Это новое состояние биосферы, к которому мы приближаемся, не замечая того, является ноосферой”.[19]

 

Напротив, в своей самой известной книге Феномен человека Тейяр де Шарден определял ноосферу как “новую оболочку”, “мыслящий слой”, развертывающийся с конца Третичного периода вне связи с биосферным миром растений и животных и над ним. Тейяр де Шарден говорит также о “планетах с ноосферой”, о тех мирах, где просветление человечества стало синонимом жизни планеты как целостной системы. Оба пути к ноосфере, один из которых был описан ученым в марксистской России, а второй – биологом-католиком, указывают на одну и ту же радикально позитивную конечную цель эволюции человечества, что само по себе является отрицанием любой диалектики противоречия. Только история управляется безжалостным диалектическим движением материи и мысли, богатства и бедности, материального и духовного. Очевидно поэтому, что ноосфера находится за пределами истории и следует за ней. В этом смысле техносфера есть завершающая стадия истории, за которой следует пост-историческая ноосфера.

Несмотря на наступление техносферы после его смерти, всё еще важно прислушаться к идеализму Вернадского касательно ноосферы: “Сейчас на повестке дня стоит проблема планомерной последовательной деятельности, которая поможет нам в освоении природы и осуществлении правильного распределения богатств, связанного с пониманием единства и равенства всех людей, единства ноосферы. [31] … Совершенно ясно и всё более проникает в сознание человечества, что мы сейчас располагаем реальной возможностью ликвидировать недоедание, голод и нищету, значительно снизить заболеваемость и продлить до максимума жизнь человека”.[20] Другие мыслители, такие как Бакминстер Фуллер, тоже делали аналогичные заявления касательно того, что у нас есть всё необходимое, чтобы должным образом позаботиться о каждом, живущем на нашей планете. Важно понять, почему этот оптимизм до сих пор не удалось подтвердить делом. Во всяком случае, имущественное неравенство между несколькими сотнями миллиардеров мира и двумя миллиардами беднейшей трети человечества никогда в истории не было столь значительным, как к моменту Неизбежного События. Это имущественное неравенство также является неотъемлемой чертой самого явления техносферы, иначе называемого военно-промышленным комплексом.

В 1970 году американский ученый Дж. Э. Хачинсон писал в журнале Scientific American: “Под ноосферой Вернадский понимал оболочку разума, которая должна прийти на смену биосфере, оболочке жизни. К сожалению, четверть столетия, прошедшая после того, как были написаны эти слова, показала, насколько неразумным было большинство изменений, внесенных человеком в биосферу. Тем не менее, предсказанный Вернадским переход в своем глубочайшем смысле является единственной альтернативой человечеству, укорачивающему свою жизнь на миллионы лет”.[21]

Аналогичная оценка была предложена в 1979 году бельгийским экологом П. Дювиньо в его обращении “Ноосфера и будущее растительного мира Земли”. В этом обращении к 12-му Международному Конгрессу Ботаников Дювиньо сделал одно из самых ранних и в высшей степени пророческих употреблений слова техносфера в связи с уничтожением природных экосистем: “Таким образом, столь дорогая сердцу Вернадского ноосфера … рискует в действительности превратиться в техносферу, ‘сферу алчности’, управляемую духом наживы, бездарностью, отсутствием социальной осознанности, идеалом разрушения и эгоистической доктриной ‘после меня – потоп’”.[22]

Точнее говоря, именно в 1973 году, когда Римский Клуб опубликовал свое эпохальное издание Пределы роста и когда в Нью-Йорке был открыт Всемирный Торговый Центр, техносфера стала цельной структурой, удушающей биосферу, поглощающей ноосферу и координирующей сам процесс алчной и разрушительной наживы, столь ненавистный экологу Дювиньо. Нравится это вам или нет, но создание техносферы было неизбежным результатом допущения машины в биосферу. Можно задать вопрос: если машина является проекцией человеческой биологии, то какой цели она реально служит в биосфере и что в действительности вызвало ее к жизни и поддерживает ее существование?

Прежде чем обратиться к ответам на эти вопросы, давайте сначала определим техносферу как искусственную структуру, заменяющую человеческую цивилизацию, [32] размещенную ментально и физически во времени в качестве силы непосредственно между и в контакте с биосферой и ноосферой. Описанная в Биосферном каталоге (1985, стр. 103) искусственная структура техносферы состоит из пяти взаимно переплетающихся координированных систем, образующих интегральное целое, как в смысле системы верований, так и в аспекте действительной комплексной технологической динамики и её координирующего аппарата. Эти пять компонентов, которые мы детально обсудим в последующих главах, суть следующие: 1) производство товаров, 2) город, 3) энергоснабжение, 4) транспорт и 5) связь. Согласно Биосферному каталогу, планетарным ядром этого взаимосвязанного ряда систем является ничто иное как башни-близнецы Всемирного Торгового Центра.[23]

В качестве планетарной сферы техносфера занимает свое место среди прочих сфер, или оболочек, образующих структуру Земли как целостной системы. Эти сферы, или оболочки, включают (начиная с самой внешней эфирной области в направлении центра): электромагнитное поле с его радиационными поясами, ионосферу, стратосферу, атмосферу, техносферу, биосферу, земную и океаническую кору, тектонические плиты, литосферу, внешнюю и внутреннюю мантии, и ядро, которое, как в настоящее время известно, включает внешнюю мембрану и внутри неё – огромный октаэдрический железный кристалл, плавающий в море магмы.

Как планетарная сфера, техносфера отрицает время и сознание в качестве органических реальностей, заменяя их механизацией и маркетингом. Тем не менее, техносфера является продуктом человечества, а человечество является функцией биосферы. Организация жизни в биомах, больших макро-экосистемах, всё ещё наблюдается, пусть в сокращающейся и увядающей пропорции к триумфу техносферы. Сейчас, в преддверии Последней Войны, мы должны задать себе следующий вопрос: падет ли техносфера раньше, чем биосфера, или нет? По видимости катастрофическое, крушение [33] техносферы было бы на самом деле замаскированным благословением, через которое могла бы быть реализована ноосфера. Однако если биосфера рухнет первой в результате Последней Войны на Земле, то техносфера окажется бесполезной, бесплодной и мертвой. Таковы самые мрачные размышления в эти самые суровые времена. И тем не менее, если мы сможем наконец понять и принять свою роль в биосфере как целом и покориться ей, то наши шансы на выживание значительно возрастут.

Давайте еще раз рассмотрим, что говорит Вернадский о месте человека в биосфере:

 

1. Человек, как он проявлен в природе и подобно всем живым организмам, подобно всякой живой материи, является специфической функцией биосферы в ее конкретном пространственно-временном континууме.

2. Человек во всех своих проявлениях образует естественную часть структуры биосферы.

3. Взрыв научной мысли в двадцатом веке был подготовлен всей историей биосферы и его глубочайшие корни находятся в её структуре. Цивилизация “культурного человечества”, в той мере в какой она представляет собой форму организации новой геологической силы, сформировавшейся в биосфере, не может быть прервана или уничтожена, поскольку она является великим природным феноменом, который исторически или, скорее, геологически соответствует установившейся неупорядоченности биосферы.[24]

 

Если Вернадский прав, то война, свидетелями которой мы являемся, представляет собой неизбежное завершение биохимического сгорания, сжигающего техносферу и устанавливающего изначальную чистоту ноосферы. Это особенно верно, если мы поймем, что эта война на самом деле является геополитической борьбой за контроль над запасами нефти в Персидском Заливе, даже более широко – войной между материей (глобализацией) и духом (исламом), или же, в еще более зловещем духе Освальда Шпенглера, последней войной между кровью и деньгами. В таком случае, сейчас более важно, чем когда-либо ранее, ответить на два нерешенных вопроса касательно определения биосферы, данном Вернадским, – на вопрос о сознании и вопрос о времени.

В соответствии с Законом Времени, ответы на вопросы, поставленные Вернадским, – в действительности одинаковы. “Как сознание может влиять на процессы, представляющиеся чисто физическими?” Этот вопрос, заданный Вернадским в заключении к Биосфере, повторяет нерешенную проблему времени, которая обсуждалась в конце работы Проблемы Биохимии II. По существу, Вернадский заявил, что мы знаем всё о биосфере, управляющих ею законах, принципах и ее функциях, за исключением загадочной связи между временем и биосферой. Практически единственный среди современных ученых, [34] Вернадский понимал, что на самом деле время не имеет ничего общего с метрикой пространства и что “что время не является измерением метрической геометрии”. Это означает, что время не только отдельное измерение, а именно четвертое, но и что время должно также иметь собственную размерность и систему измерения, совершенно отличную от размерности пространства.

 

Концепция Минковского и его предшественников, согласно которой время есть четвертое измерение пространства, является математической абстракцией, не имеющей никаких логических оснований в научной реальности. Время может иметь векторное выражение в геометрии, однако очевидно, что такое выражение не охватывает всех его свойств в явлениях природы, исследуемых натуралистами. … Для естествоиспытателя время не есть ни геометрическое время Минковского, ни время механиков или физиков-теоретиков”.[25]

 

Понимание Вернадским времени содержит глубокую критику подхода к измерению и, следовательно, к пониманию времени в физикалистской науке. Для Вернадского время является функцией пока не осознанной геометрии: “Такая геометрия сведет всё пространство к одной точке, снабженной бесконечно малым вектором”. Ясно, что время является фактором во всех функциях биосферы, наиболее проявленных в процессах биологической жизни. Отсюда следует, что Закон Времени являлся регулирующим фактором, истинную природу которого мы совершенно не сознавали. А теперь одно интересное соображение. Если биосфера как целостная система стремится к тотальной системной трансформации в состояние, называемое ноосферой, что было при жизни осознано Вернадским, и если две нерешенные проблемы – это вопросы, касающиеся материально не воспринимаемых времени и сознания, то не кажется ли справедливым, что решение этих двух проблем будет реально способствовать проявлению ноосферы, которая, в конечном счете, является ментальной оболочкой земли? И не кажется ли также верным, что, пока и поскольку эти две проблемы времени и сознания остаются неосознанными и непонятыми в ментальном функционировании человеческого порядка, носитель геохимического сгорания, техносфера, будет стремиться к собственной самоликвидации до тех пор, пока проблема времени и сознания не будет понята и решена раз и навсегда?

Этот опасный переход, переход от биосферы к ноосфере, можно описать как последовательность активности в невежестве относительно действительной природы времени и сознания. Таким образом, техносферу можно определить как искусственный компромисс, заменяющий истинное понимание времени и сознания человеческого порядка в биосфере. Следовательно, техносфера является ответственным посредующим агентом, создающим ноосферный кризис. Итак, решение проблемы времени и сознания представляет собой решение ноосферного кризиса и наступление великой новой эры, истинного золотого века целостной Земли.

 

[35]